Райан Охэнлон. «Чистая прибыль. Революция аналитики в прекрасной игре». Глава 4: Денежный путь
Мимолетное увлечение
…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ: ДЕНЕЖНЫЙ ПУТЬ
Все началось с шотландского продавца белья, жившего в Бирмингеме. Винить его или почитать — все зависит от того, как вы относитесь к картелям.
В середине и конце 1800-х годов по одну сторону Атлантики была куча людей, размахивающих битами, а по другую — куча людей, пинающих мячи. По мере того как бейсбол и футбол выходили за пределы своего детства и превращались в нечто достаточно большое, чтобы стать товаром, эти два вида спорта сталкивались с похожими проблемами. Популярность бейсбола в Соединенных Штатах росла, потому что он представлял собой более живой и быстрый вариант многодневных марафонов в крикете. Мяч чаще находился в игре, спортсмены постоянно занимались спортом, а игроки не останавливались, чтобы выпить чаю и съесть бутерброды. В Англии в тестовый крикет играют и по сей день, но по всем очевидным причинам, описанным в предыдущем предложении, этот вид спорта сохранил ограниченную коммерческую привлекательность. Вместо этого национальным видом спорта стал футбол.
Важно отметить, что эта версия футбола была лишь смутно связана с той версией футбола, которую вы теперь можете наблюдать на экране своего телевизора каждые выходные. Конечно, были ворота. И мяч, да. И даже одинаковое количество игроков, правда. Но в первую очередь игра захватила национальное воображение тем, что она была жестокой и хаотичной. Идея «передачи мяча» была популяризирована только после того, как в игру начали играть на организованном уровне. Вы отбиваете мяч или пытаетесь прорваться сквозь толпу защитников, падаете, а потом вместе с товарищами по команде пытаетесь снова. Это был лакмусовый тест на нравственность и мужественность. Это была викторианская Англия; люди буквально сходили с ума от того, что их мальчики слишком часто мастурбируют. «Паника по поводу мастурбации была настолько повсеместной, что в ней чувствовался сильный акцент против одиночества, против уединения, против индивидуализма, — пишет Кэтрин Маллин в книге «Джеймс Джойс, сексуальность и социальная чистота». — Всевозможные командные виды спорта, в частности футбол, были введены как антипод солипсизма».
Два крупнейших клуба в мире — «Ливерпуль» и «Манчестер Сити» — изначально были основаны как церковные команды в попытке спасти местных мальчиков от «грязных мыслей». Не все команды имели религиозное происхождение, но большинство из них были связаны с одной из элитных английских государственных школ, а затем, когда эта первая волна мальчиков становилась мужчинами, они продолжали играть и сохраняли ту же приверженность даже после окончания школы. При таком раскладе футбол быстро стал игрой для богатых слоев населения, как крикет и бейсбол.
Однако оказалось невозможным отгородить футбол или бейсбол от низших слоев населения: для игры нужен был только мяч и/или бита. У каждого вида спорта был свой национальный руководящий орган — Футбольная ассоциация в Англии и Национальная ассоциация игроков в бейсбол в США, — но практически каждый мог создать свою собственную команду. Со временем классы стали смешиваться на поле и на тренировочной площадке, и средний результат выглядел примерно так: богатые парни получали по заднице. Когда люди из разных слоев общества были заинтересованы в одной и той же игре, а пул игроков становился все более разнообразным и все более зрелищным — быстро стало очевидно, что на этом можно сделать большие деньги.
Почувствовав изменение ситуации, по обе стороны океана различные самопровозглашенные защитники игр начали кричать о «любительстве». В Штатах азартные игроки и священники присоединились к джентльменам, выступая против потенциальной профессионализации бейсбола. Игроки опасались, что игроки не будут так легко поддаваться влиянию, если спорт станет их работой, а церковь утверждала, что бейсбол по выходным будет отвлекать от соблюдения религиозных обрядов. И, конечно, только джентльмены могли позволить себе вечно играть в этот спорт бесплатно. Они надеялись, что сохранение любительского статуса игры в конечном итоге вытеснит парней из рабочего класса, которые продолжали их обрабатывать на тренировочной площадке.
Однако реальность такова, что игроки уже получали зарплату. Как отмечают Стефан Шимански и Эндрю Цимбалист в своей книге «Национальное времяпрепровождение», было принято предоставлять квалифицированным игрокам «легкую работу» в городской платежной ведомости, чтобы побудить их присоединиться к местной бейсбольной команде. Не заботясь о любительском спорте и разочарованный порой небрежной игрой и влиянием азартных игр на псевдолюбительский спорт, президент «Чикаго Уайт Стокингз» Уильям Халберт решил создать в 1876 году первую в Америке профессиональную бейсбольную лигу. Как отмечают Шимански и Цимбалист, «Национальная лига, похоже, является первым примером закрытой профессиональной командной спортивной лиги в мире». Изначально число участников NL [Национальной лиги] было ограничено восемью командами, а потенциальные будущие участники должны были быть только из городов с населением не менее 75 000 человек. Решения принимались президентами восьми команд лиги, и хотя у игроков теперь были профессиональные контракты, они не имели никаких управленческих полномочий. Они стали рабочей силой для капитала «Халберт и Ко.». С такой структурой акцент сместился с самого спорта на лигу — сокрушение конкурентов и рост общего дохода, чтобы пополнить карманы владельцев. С тех пор многое изменилось, но Халберт сам создал структуру, которой со временем стали следовать все остальные крупные американские спортивные лиги: контроль владельцев в закрытой, картельной системе с эксклюзивным членством.
Примерно в то же время британцы вели свою собственную борьбу за любительский спорт. В начале 1880-х годов многие северные промышленные города создали свои собственные команды, организованные не по школьному, а по заводскому признаку. Северные клубы начали выигрывать национальные соревнования, и, как и в бейсболе, эти команды придумали способ платить своим игрокам, не платя им на самом деле: фабрики просто нанимали лучших футболистов и платили бы им как заводским рабочим.
Это был профессионализм под другим названием, и все закончилось в 1884 году, когда заводская команда «Престон Норт Энд» обыграла модный лондонский клуб «Аптон Парк» в Кубке Англии, национальном футбольном турнире страны, который существует до сих пор. «Аптон Парк» заявил, что матч должен быть признан недействительным из-за присутствия оплачиваемых игроков, и в ответ «Престон» снялся с соревнований, чтобы затем создать союз с 30 другими, в основном северными командами, которые пригрозили выйти из состава ФА, если профессионализм не будет быстро нормализован.
ФА, почувствовав свою грядущую невостребованность, вскоре отменила свои запреты на оплату труда игроков, но потенциальным профи некуда было податься. Не было ни национальной лиги, ни Национальной лиги. Команды играли во всевозможных специальных кубковых соревнованиях, но это делало расписание игр невероятно непредсказуемым — и это очень раздражало Уильяма Макгрегора.
Макгрегор родился в Шотландии, но около 1870 года переехал в Бирмингем. Он открыл магазин драпировок и как бы споткнулся на административной должности в одном из местных клубов, «Астон Вилле». В марте 1888 года он направил письмо пяти другим крупным северным клубам, в котором просил, как он выразился, «фиксировать места проведения матчей» на протяжении всего сезона. «Если [клуб] вылетал в первом раунде, у них оставались пустые дни, — сказал он. — Если они оставались в отеле дольше, чем предполагалось, то уже согласованные матчи должны были пройти через совет директоров. Зрители тоже стали испытывать отвращение к тому, что им предлагали непостоянное зрелище». Его предложение заключалось в том, чтобы группа команд играла друг с другом: по паре игр между каждой, дома и на выезде. Месяц спустя была официально создана Футбольная лига. Эта структура тоже претерпела изменения, но идея Макгрегора — две игры между каждой командой, одна дома и одна на выезде — была принята и используется во всех крупных европейских футбольных лигах по сей день.
В отличие от Национальной лиги, Футбольная лига продолжала существовать в рамках национального органа управления спортом, ФА, а ее команды продолжали соревноваться в Кубке ФА вместе с любительскими клубами. Макгрегор и его коллеги-основатели также не планировали создавать закрытую лигу: в самом начале они выступали за вариант системы повышения и понижения в классе, которую мы видим и сегодня. Теоретически любой человек мог — и до сих пор может — создать футбольную команду, вступить в местную лигу, выиграть ее, а затем выиграть другую лигу, и еще одну, и еще, и еще, пока в конце концов не достигнет вершины.
Почему изначально подходы к профессионализации спорта кардинально отличались? Футбольная лига была основана в рамках оседлой, уверенной, комфортной культуры: имперской Англии, завоевателей мира, где, как пишут Шимански и Цимбалист, «любое нововведение должно было вписаться в социальный порядок». Национальная лига Халберта возникла в Америке после Гражданской войны, когда экономика получала первый кайф от идеи соревнования, где победитель забирает все. «Безжалостность в экономической сфере стала добродетелью», — пишут они. Идея Халберта, придуманная практически из воздуха, без каких-либо реальных предшественников, была настолько безжалостной, насколько это вообще возможно.
Несмотря на то, что изначально они формировались под влиянием различных случайных, временных культурных факторов, идеи Макгрегора и Халберта находят отклик и сегодня. Стоит ли удивляться, что первым в мире спортивным соревнованием, оптимизированным с финансовой точки зрения и объединенным в картель, стала Главная лига бейсбола — самая математически оптимизированная лига в мире на сегодняшний день? Та, где бывших игроков почти полностью заменили генеральные менеджеры из Лиги плюща, а легионы скаутов стали неактуальными благодаря алгоритмам? Поиск преимущества был частью ДНК профессионального бейсбола с момента его зарождения. По другую сторону Атлантики конкуренция была лишь одной из составляющих импульса, заложенного в основу Футбольной лиги. Изначально директорам клубов даже не разрешалось получать зарплату, а годовая прибыль инвесторов была ограничена 5%. Глобальная привлекательность приходской игры в конце концов была поглощена машиной капитала, но это заняло некоторое время. В футболе все еще нет Билли Бина — кроме, знаете ли, настоящего Билли Бина — и все еще так много «известных неизвестных и неизвестных неизвестных», как сказал Люк Борнн. В структурном плане футбол сложнее понять, чем любой из основных американских видов спорта, но игра также получила позднее начало. В Англии «безжалостной конкуренцией» занимаются всего около 30 лет.
* * * *
Безжалостная конкуренция — это то, чего всегда добивался Стефан Шимански. Не для себя, нет. Просто ему очень хотелось узнать, как это делают другие.
Получив докторскую степень по экономике, Шимански устроился на работу в Лондонскую школу бизнеса, где вместе с коллегами изучал, как он сам себя насмешливо называл, «смысл бизнес-стратегии». Они хотели выяснить, как предприятия становятся прибыльными по сравнению с конкурентами. Казалось бы, все просто, но в середине 1990-х годов ситуация начала меняться. Дерегулирование привело к монополизации в той или иной форме в большинстве крупных отраслей. «И как экономисты мы приняли парадигму: ну, монополию понять легко, — говорит Шимански. — Если у вас нет конкуренции, легко понять, как вы зарабатываете деньги: У людей нет альтернативы, у ваших покупателей нет альтернативы. Как же вы можете промахнуться?»
Они могли бы изучить, как некоторые виды бизнеса становятся монополиями, но это представляет собой другую проблему. Большинство монополий достигли монопольного господства, дифференцировав себя до такой степени, что, по сути, обошли конкурентов, поднялись выше, обошли вокруг и раздавили всех, кто был ниже их. Это также было не слишком интересно. Так что, когда возможности Шимански стали уменьшаться, он решил заняться тем, чем почти никогда не занимался: он начал думать о спорте, и в частности о футболе. «В футболе невозможно провести дифференциацию, сказав: «Хорошо, теперь мы будем играть с 12 людьми на поле и квадратным мячом». Это уже не футбол, верно? Вы фактически ограничены правилами игры, чтобы играть в одну и ту же игру снова и снова», — сказал он.
Как и у Борнна, решительный поворот Шимански в спорт был обусловлен доступностью данных. Все это было чисто теоретически — разве это не было бы забавно, — но до тех пор, пока он и его коллеги не поняли, что годовые финансовые отчеты английских футбольных клубов легко доступны всем, кто знает, где искать. Что еще более важно, их было легко понять. «Финансовая отчетность футбольных клубов в Англии очень показательна именно по той причине, что в других контекстах финансовая отчетность обычно не очень показательна, — говорит он. — Если я посмотрю на финансовую отчетность Apple, например, то у меня возникнет проблема с тем, чтобы понять, какая часть бизнеса приносит деньги, а какая нет. В футбольных клубах они занимаются только одним: играют в футбол».
И вот Шимански приступил к тому, что я считаю эпохальным исследованием профессионального футбола в Европе — литературе, которая раскрыла главную истину о том, как устроена эта загадочная игра и почему одни клубы пробиваются сквозь тьму лучше других.
«Думаю, это был мой тогдашний начальник, Джон Кей, который сказал: «Ты должен посмотреть, не приводит ли увеличение расходов к большему успеху», — говорит Шимански. — И я думаю, что моя реакция как случайного болельщика была такой: «Нет, вы не найдете там ничего особенного, это довольно случайная вещь»». Помните, это было задолго до того, как эффективность стала целью многих спортивных команд, как на поле, так и вне его. «И вот мы посмотрели на отчеты, и он оказался чертовски прав». Мы видели, что корреляция выделялась на фоне других. В принципе, фундаментальный принцип с тех пор, на мой взгляд, не изменился».
В 1991 году Шимански совместно с Филиппо Делл’Оссо опубликовал свою первую статью о футболе в журнале Business Strategy Review под названием «Кто такие чемпионы? (Анализ футбола и архитектуры)». Именно эта работа впервые подтолкнула его к поиску и последующей доработке этого фундаментального принципа: заработная плата игроков — главный предсказатель успеха команды. Не тактика, не какой-то конкретный тренер, нет, только деньги. Обновленная версия этого первоначального исследования показала, что с 1974 по 1999 год корреляция между зарплатой и положением в таблице в английском футболе составляла 94%. (Для сравнения: в работе Майкла Кейли, посвященной xG, корреляция между xG и будущими очками составляет около 52% — и это самая сильная статистическая корреляция, которую кто-либо находил для любого вида результативности на поле). Аналогичные исследования выявили сопоставимые результаты и за пределами Великобритании: команды с зарплатными счетами, не входящими в тройку лучших в той или иной европейской лиге, выигрывают титул лишь в 15% случаев. И хотя их философия игры может сильно отличаться, есть одна общая черта у всех самых успешных менеджеров: они работали в командах, которые платили своим игрокам большие деньги.
Однако здесь необходимо сделать важное различие. Рынок футболистов функционирует совсем иначе, нежели рынок бейсболистов или баскетболистов. В бейсболе вас обменивают, у вас заканчивается контракт или вас отпускают. Вот как вы двигаете команды. В футболе игроки могут досрочно расторгнуть контракт, хотя делают это редко. Вместо этого игроки стремятся двигаться таким образом: «Ливерпуль» решил приобрести центрального защитника у испанской «Севильи». Для этого «Ливерпуль» должен прийти к финансовому соглашению как с «Севильей», так и с самим игроком. «Севилья» должна принять от «Ливерпуля» плату за трансфер — по сути, денежную сумму, которая позволит «Ливерпулю» выкупить действующий контракт игрока, — а затем «Ливерпуль» должен согласовать новый контракт с игроком. Несмотря на кажущуюся сложность многоуровневого переговорного процесса, летнее трансферное окно — в течение года есть два периода (между сезонами и в январе), когда командам разрешено совершать трансферы, — представляет собой полную свободу действий, потому что теоретически любой игрок может сменить команду за нужную сумму денег. Несмотря на то что в 2020 году случилась глобальная пандемия, вызвавшая массовый экономический спад, тем летом клубы Премьер-лиги потратили более миллиарда долларов только на суммы трансферов, которые позволили им затем подписать контракты с новыми игроками. Более того: более поздние исследования Шимански не выявили практически никакой зависимости между расходами на трансферы и успехом.
Эта первая статья помогла Шимански стать «футбольным экономистом» — человеком, к которому все обращаются, когда хотят понять, как все деньги, крутящиеся вокруг Красивой игры, влияют на то, что происходит на поле. Он написал множество книг на эту тему, самая известная — «Футболономика», написанная в соавторстве с журналистом Саймоном Купером. Сейчас он профессор Мичиганского университета и шутит: «В каком-то смысле я переписывал эту работу всю свою жизнь».
* * * *
Однако вскоре после того, как Шимански написал ту первую работу, все изменилось. 22 команды, занимающие верхние строчки в Футбольной лиге — той самой, которую придумал Уильям Макгрегор, когда продавал ткань людям, не знавшим, что такое электричество, — отделились и создали свою собственную лигу. Они назвали ее «Премьер-лига». И хотя лига по-прежнему сохраняла связь с другими лигами через повышение и понижение в классе, теперь команды Премьер-лиги могли сами договариваться о своем телевизионном соглашении. Ранее доходы от прав на трансляции делились поровну между командами всех четырех профессиональных дивизионов. Теперь клубы первого дивизиона смогут оставлять все это себе.
Первоначальный пакет был приобретен компанией BSkyB Руперта Мердока за, как пишет Дэвид Голдблатт в книге «Мяч круглый», своей всемирной истории спорта, «астрономическую по тем временам сумму — более £304 млрд. за три года». Премьер-лига стала первой европейской лигой, которая так открыто сосредоточилась на коммерциализации. Владельцы различных клубов того времени были очарованы тем, как НФЛ упаковывает и продает свой продукт: каждая игра кажется самой важной в вашей жизни, матчи сопровождаются многочасовыми пред- и послематчевыми разговорами. «С точки зрения коммерческой привлекательности это было потрясающе, — сказал тогдашний владелец «Тоттенхэма» Ирвинг Шолар. — Ты можешь видеть будущее». То же самое чувствовал и телеведущий лиги. Одним из первых нововведений Sky было назначение игр на первый вечер недели. Они назвали его «Футбол в понедельник вечером».
Поскольку Премьер-лига была самостоятельной лигой, основанной 22 командами, первоначальная финансовая структура соревнования оставалась относительно демократичной, чтобы удовлетворить всех участников в равной степени. Выплаты команде, занявшей последнее место, по сравнению с выплатами за команду, занявшей первое место, составляли примерно 1 к 1,6, в то время как в других странах, таких как Испания, где исторически существовала всего пара доминирующих клубов, выплаты были ближе к 1 к 3. Эта близкая к равноправной структура стала стартовой площадкой, которая отправила Премьер-лигу на орбиту. Несмотря на сокращение призового фонда, лучшие команды все равно стремились выигрывать трофеи, потому что выплаты все еще были огромными благодаря новому телевизионному соглашению, и потому что победа помогала приобретать лучших игроков, больше фанатов и больше денег, которые приводили новых игроков, больше фанатов и больше денег, и так далее, и так далее. Тем временем команды, находящиеся в нижней части таблицы, еженедельно боролись за свою жизнь, ведь разница между понижением и выживанием была огромной. В последнем сезоне перед созданием Премьер-лиги разница в совокупном доходе 22 команд высшего уровня и 24 команд второго уровня составляла £58 млн. Через десять лет она стала в десять раз больше. К 2016 году разрыв составил несколько миллиардов долларов. «Основатели в начале 1990-х годов создали структуру, позволяющую небольшим клубам оставаться сравнительно богатыми и превращающую выбывание в финансовую катастрофу, — пишут Джошуа Робинсон и Джонатан Клегг в книге «Клуб». — Теперь каждая игра имеет значение».
Благодаря продуманной упаковке Sky и финансовой структуре, которая придает драматизм почти каждому матчу в календаре, Премьер-лига стала самой популярной лигой в мире. В расчете на одну игру доходы лиги от телевидения более чем в два раза превышают доходы любой другой лиги в мире. «Ливерпуль» и «Манчестер Сити» были основаны церковными группами, чтобы отучить мальчиков мастурбировать; теперь «Ливерпуль» принадлежит американскому миллиардеру, разбогатевшему на создании алгоритма и торговле соевыми бобами, а «Манчестер Сити» — игрушка шейха Мансура, члена королевской семьи Абу-Даби, который учился в муниципальном колледже в Санта-Барбаре.
Несмотря на некоторые все более неконкурентные изменения в способах попадания команд в Лигу чемпионов и впечатляющий провал отделившейся Суперлиги в апреле 2021 года, структура повышения и понижения в классе сохранилась. Так же, как и фанаты. В каком-то смысле обе должны были стать оплотом против коммодификации спорта. Продвижение и понижение поддерживали ощущение «мы все вместе», которое Национальная лига Уильяма Халберта явно пыталась уничтожить с самого начала. Болельщики были причиной существования команд и причиной того, что дивиденды владельцев были ограничены, а директора клубов изначально не получали зарплату. Предполагалось, что эти клубы находятся в некоем подобии общественного доверия, служат интересам болельщиков в местном сообществе, а не тому, кто выписывает чеки.
Однако, по странному стечению обстоятельств, открытая структура лиги и преданность болельщиков стали двумя главными факторами, которые позволили лиге стать товарной. Понижение в классе добавило новый слой драматизма, а местные болельщики создали на стадионе атмосферу, которую потом покупали, продавали и транслировали по всему миру.
Если раньше чемпионат мира был единственной возможностью для болельщиков увидеть, как лучшие футболисты со всего мира соревнуются друг с другом, то теперь они могут наблюдать за ними каждые выходные в Премьер-лиге и других ведущих лигах Европы. Растущие доходы сконцентрировали все глобальные таланты в Западной Европе. Лучшие игроки играют вместе, и их каждый день тренируют лучшие тренеры. Было время, когда, скажем, бразильская сборная Пеле была, возможно, лучшей футбольной командой в мире, потому что ни один клуб не мог собрать в одной команде всех лучших игроков из лучших футбольных стран. Но теперь в клубах будут играть лучшие игроки из Бразилии, Англии, Португалии и Египта в одном стартовом составе, и они будут ежедневно тренироваться у лучшего немецкого тренера.
С глобальной коммерциализацией приходит и безжалостная конкуренция, как можно предположить. Когда владельцы клубов были лишь наполовину заинтересованы в том, чтобы превратить свои команды в неукротимые победоносные машины, не имели возможности получать огромные прибыли от своих доходов и не были смертельно напуганы финансовыми последствиями вылета из турнира, так ли уж удивительно, что самые богатые команды выигрывали, а самые небогатые проигрывали? В условиях, когда лишь немногие организации искали конкурентные преимущества с помощью институционального мандата сверху, рынок сделал свое дело. Команды с наибольшим количеством денег привлекали лучших игроков и лучших тренеров, казалось бы, потому что не было других сил, которые могли бы этому помешать.
Вот только теперь, когда администраторы из рабочего класса ушли в прошлое, мясников заменили миллиардеры, а место оптометристов заняли олигархи, ничего не изменилось. Что ж, все изменилось, и теперь в Премьер-лигу стекаются миллиарды долларов, и она привлекает лучших тренеров и лучших игроков со всей планеты. В Соединенных Штатах все игры показывают по телевидению. Такие люди, как я, могут зарабатывать на жизнь тем, что пишут о лиге для аудитории, состоящей из янки. Но движущий фактор победы — переменная, имеющая самую тесную корреляцию с итоговым количеством очков команды в сезоне, — не изменился. Для сезонов, начавшихся в 2007 и закончившихся в 2016 году, Шимански переписал свою работу и работу Делл’Оссо 1991 года и повторил их исследование. Результат: за этот период времени заработная плата по-прежнему объясняла 90% различий в результатах работы команды.
* * * *
Шимански сделал больше, чем кто-либо другой в мире, для улучшения понимания широкой общественностью Красивой игры. Он упростил игру, которая часто кажется нарочито непрозрачной, как на поле, так и за его пределами. И я думаю, что он ошибается в том, что все это значит.
По его мнению, жесткая корреляция между зарплатой и производительностью является доказательством того, что в этих командах все инновации на исходе. Все футбольные клубы уже придумали, как лучше играть, каких игроков подписывать и как правильно измерять, насколько это возможно. По его мнению, структура Премьер-лиги должна была вдохновить футбольные команды на то, чтобы опередить своих американских коллег в их путешествиях сквозь тьму. «Как экономист, я бы сказал, что если вы ищете инновации, то на конкурентных рынках, — сказал он. — Конкуренция порождает инновации, а не монополию. А высшие лиги в США организованы на монополистических, картельных основаниях, поэтому они менее склонны к инновациям, а не более склонны к ним».
Первоначальная работа Шимански является одним из движущих принципов этой книги, которую вы читаете. На данный момент именно зарплата, а не процент владения мячом, не удары, не ожидаемые голы, не количество ударов, не философия — вот что создает победу в самом романтизированном виде спорта в мире. Для меня это доказательство прямо противоположного тому, о чем он говорит: что никто не занимается инновациями. Это доказательство того, что все в основном делают то же самое, что делали всегда, а когда меняются, то меняются в одном и том же темпе. Единственное по-настоящему революционное нововведение, как это происходит сейчас, — это покупка олигархом или бензиновым государством с фондом национального благосостояния в триллион долларов, чтобы в итоге платить больше денег за лучших игроков и (возможно) лучших тренеров. Это не «давайте придумаем новый способ игры, новый способ скаутинга или новый способ забивать голы».
Возьмем для примера «Манчестер Юнайтед». Они как «Нью-Йорк Янкиз» в футболе — только более популярны. Если вы когда-нибудь встречали фаната «Янкиз», вы знаете: 27 колец, брат. «Бронкс Бомберс» выигрывали Мировую серию 27 раз; ни одна другая команда не имеет более 11 титулов. Это самая успешная команда в истории американского спорта, а также одна из самых богатых.
Конечно, «Янкиз» были командой, которую Билли Бин поставил перед собой цель обыграть, когда работал в задиристой команде «Окленд Эйс». «Если мы будем делать то же, что и «Янкиз», мы каждый раз будем проигрывать, потому что у них в три раза больше денег, чем у нас», — сказал Бин в книге «Манибол». Однако, когда «Эйс» Бина начали добиваться успеха, несмотря на ограниченную зарплатную ведомость, «Янкиз» (и другие бейсбольные клубы с большими деньгами, такие как «Лос-Анджелес Доджерс», «Чикаго Кабс» и «Бостон Ред Сокс»), в конце концов, ухватились за эту идею. Они начали развивать значительную часть своего ресурсного преимущества именно на тех вещах, которые принесли успех Бину: поиск, разработка и создание новой информации, которая позволила бы им выявлять недооцененных игроков. Кроме того, их огромные зарплаты позволяли им получать еще более полную информацию и при этом обгонять конкурентов в борьбе за лучшие таланты. Теперь «Янкиз» делали то же, что и Бин, но с в три раза большими деньгами.
Самые богатые команды в бейсболе имели достаточно встроенных преимуществ, чтобы добиться успеха, им нужно было лишь не быть дико неэффективными в своих расходах. Но вместо этого они стали одной из самых эффективных команд в спорте. Соедините это с существенным финансовым преимуществом, и вы будете доминировать — по крайней мере, до начала плей-офф.
Как и «Янкиз», «Манчестер Юнайтед» лидирует среди всех английских клубов, завоевав 20 титулов в первом дивизионе. И, как и «Янкиз», они богаче всех остальных. В 1998 году бухгалтерская фирма Deloitte создала так называемую «Футбольную денежную лигу», которая отслеживает, анализирует и ранжирует самые богатые клубы мира по годовому доходу. В начале игры было всего 10 команд, а затем их стало 30. «Манчестер Юнайтед» дважды «выигрывал» денежную лигу, никогда не опускался ниже четвертого места и каждый год становился самым богатым английским клубом. Больше титулов и больше денег: система Шиманского снова торжествует — вроде бы, но уже не совсем.
«В 1990 году мы считали «Ливерпуль» ярким примером успешного клуба, — говорит Шимански. — А «Манчестер Юнайтед» в те времена был классическим примером неудачника, потому что десятилетиями не выигрывал ничего».
С 1981 по 1990 год «Ливерпуль» выиграл шесть из девяти титулов чемпиона первого дивизиона. Ближайшие соперники — «Эвертон» и лондонский «Арсенал», у которых по два титула. «Манчестер Юнайтед», тем временем, застрял на семи титулах с 1967 года, когда сборная Англии выиграла свой единственный чемпионат мира. А потом появился сэр Алекс.
В середине сезона 1986/87 годов, когда клуб находился в зоне выбывания, «Юнайтед» рискнул приобрести рубиновощекого шотландца с таким сильным акцентом, что часто казалось, будто зубы у него находятся только в нижней части рта. Когда в 1986 году Алекс Фергюсон возглавил «Юнайтед», его главной задачей, как он выразился, было «сбить «Ливерпуль» с их гребаного насеста» Весной 2013 года, когда он ушел в отставку, «Манчестер Юнайтед» завоевывал свой 20-й титул чемпиона, а «Ливерпуль» все еще оставался с 18-ю. Фергюсон уничтожил «Ливерпуль», а заодно и всю Англию.
Его работа на руководящем посту была одной из самых успешных не только в спорте, но и в любой другой сфере, где люди работают на других людей. Настолько успешных, что в 2012 году журнал Harvard Business Review провел тематическое исследование работы Фергюсона в «Юнайтед». В 2013 году Райан Гиггз, один из величайших игроков Премьер-лиги, сказал автору статьи в продолжении HBR: «Он никогда не смотрит на текущий момент, он всегда смотрит в будущее. Знать, что нужно укрепить, а что освежить, — это его талант».
Выяснилось, что за последнее десятилетие его руководства команда Фергюсона потратила на трансферы игроков меньше денег, чем все ее основные соперники. И когда они тратили деньги, они тратили большую часть своих средств на игроков в возрасте до 25 лет, по сравнению со своими конкурентами. Трансферный рынок неэффективен, а игроки достигают своего пика раньше, чем вы думаете — Фергюсон прекрасно понимал, что в итоге мы узнаем. Как, возможно, намекает Гиггз, он был безжалостен в вопросах управления составом, часто предпочитая продавать игроков, когда они были еще на пике своей популярности, чтобы они вдруг не пошли на спад и их трансферная стоимость не упала.
«Хотя я постоянно пытался это опровергнуть, я считаю, что цикл успешной команды длится, возможно, четыре года, а затем необходимы какие-то изменения, — сказал Фергюсон в интервью HBR. — Мы пытались представить себе команду на три-четыре года вперед и принимать соответствующие решения... Цель заключалась в том, чтобы развиваться постепенно, вытесняя старых игроков и привлекая молодых».
Временами титулы «Манчестер Юнайтед» казались неизбежными — даже метафизическими. Казалось, что все спортивные структуры подчиняются прихотям Фергюсона, что футбол не может существовать, если «Манчестер Юнайтед» не побеждает. У критиков было другое название: «Время Ферги» — идея о том, что судьи будут добавлять дополнительное время в конце матчей, если «Юнайтед» не выигрывает. Заговор — более легкое объяснение 13 титулов за 21 год, чем, скажем, сложный менеджмент и постоянно меняющееся построение команды, но критики тоже не были полностью неправы. Исследование, проведенное компанией Opta, показало, что в период с 2010 по 2012 год в матчах, которые «Юнайтед» проигрывал, игрались на 79 секунд дольше, чем в среднем.
Вот только это была лишь часть. «Юнайтед» выиграл так много матчей на поздних стадиях, потому что «Юнайтед» выиграл так много матчей, и точка. Но они также специально готовились к этим моментам. Согласно исследованию HBR 2013 года, за 10 последних сезонов Фергюсона у «Юнайтед» были лучшие показатели, чем у любой другой команды Премьер-лиги, когда счет был равным к перерыву и когда счет был равным за 15 минут до конца. Команды Фергюсона отрабатывали, как они будут играть, когда до конца матча остается 10 или меньше минут — ничья или проигрывая с разницей в один гол.
«Я азартный игрок, рискующий, и это видно по тому, как мы играли на последних стадиях матчей, — сказал Фергюсон. — Если в перерыве мы уступали, послание было простым: не паникуйте. Просто сосредоточьтесь на выполнении задания. Если мы все еще уступали, скажем, 1:2 за 15 минут до конца, я был готов рисковать еще больше. Я был совершенно счастлив проиграть со счетом 1:3, если бы это означало, что у нас были хорошие шансы на ничью или победу. Так что в последние 15 минут мы шли на риск. Мы выставляли дополнительного атакующего игрока и меньше беспокоились о защите. Мы знали, что если мы выиграем 3:2, то это будет фантастическое чувство. И если бы мы проиграли 1:3, мы бы все равно проиграли».
Фергюсон возродил спящего гиганта. Клуб был спасен от банкротства в начале 1900-х годов богатым пивоваром по имени Дж. Х. Дэвис. Дэвис вливал деньги в клуб и руководил строительством «Олд Траффорд» — того самого стадиона, на котором «Юнайтед» играет и по сей день. Тогда критики называли клуб «Денежные мешки «Юнайтед»». По словам Шимански, трагедия помогла превратить их в бренд. Под руководством легендарного менеджера Мэтта Басби очень молодая команда «Юнайтед» завоевала несколько титулов чемпионов лиги в 1956 и 1957 годах. Ожидалось, что «малыши Басби» будут доминировать в следующем десятилетии. Но после победы над югославским клубом «Црвена Звезда Белград» в полуфинале Кубка чемпионов в 1958 году самолет команды разбился при попытке взлететь в метель. Восемь игроков и еще 15 пассажиров погибли. Сам Басби лишь едва остался в живых.
«Трагедия потрясла как фанатов, так и нефанатов, причем не только в Англии, но и во всем мире, — написал Шимански. — Без сомнения, это изменило отношение многих к клубу и, безусловно, сделало его известным на весь мир. С этого момента «Манчестер Юнайтед» стал одним из самых поддерживаемых клубов в стране».
Невероятным и невозможным образом команда вернулась к победе в Кубке чемпионов под руководством Басби ровно 10 лет спустя. После того как в 1971 году Басби окончательно отошел от дел, «Ливерпуль» доминировал в течение следующих двух десятилетий. Однако, несмотря на 20 лет посредственного выступления, фанаты «Манчестер Юнайтед» не дрогнули. С 1972 по 1990 год «Юнайтед» ни разу не выиграл лигу и только один раз занял третье место, но при этом клуб лидировал по посещаемости в 16 из 19 сезонов. А в трех других они заняли второе место.
Фергюсон, несомненно, был особенным лидером и дальновидным мыслителем, и у него были ресурсы, чтобы должным образом реализовать свои идеи. С момента основания Премьер-лиги и до его ухода в 2013 году команды Фергюсона выиграли 13 из 21 возможного титула чемпиона. И все же большую часть своего пребывания в «Манчестер Юнайтед» он работал в самом богатом клубе страны и управлял самой высокооплачиваемой группой игроков в лиге. Когда у вас такие обстоятельства, вы должны чаще всего побеждать. Но за последнее десятилетие на «Олд Траффорд» это «должны» проделало немало работы. С тех пор как Фергюсон ушел на пенсию, «Манчестер Юнайтед» не выиграл ни одного титула, если не считать тех, которые раздают бухгалтеры из Deloitte. Их среднее место в денежной лиге среди английских клубов с тех пор, как сэр Алекс покинул свой пост: 1,0. Их среднее место в лиге: 4,38. За последнее десятилетие цепочка «зарплата и результат» была нарушена как минимум одной командой. «Юнайтед» только что потянул ссылку в неправильном направлении.
* * * *
В 2005 году у «Манчестер Юнайтед» появились владельцы-миллиардеры. Американский магнат недвижимости Малкольм Глейзер и его семья согласились заплатить $1,8 млрд. за 98% акций клуба. Глейзеры приобрели «Юнайтед» путем выкупа с использованием заемных средств, то есть они взяли деньги в долг, а затем перевели долг от покупки непосредственно на клуб. Вы, наверное, можете себе представить, как этот образ — американцы, пришедшие и втянувшие их любимый клуб в долг, — был воспринят в Манчестере. Когда Малкольм отправил своих сыновей Джоэла и Аврама, чтобы они впервые лично посетили матч, они попали в прекрасный хор фанатов «Юнайтед», скандирующих в унисон: «Умрите, Глейзеры, умрите». Рекламодатели тоже были напуганы. Спонсор на футболке команды, многомиллиардная телекоммуникационная корпорация Vodafone, разорвала четырехлетнее соглашение на £36 млн. всего за два года, потому что внезапно испугалась ассоциироваться с крупнейшим брендом в футболе.
Казалось, что поглощение закончится катастрофой, тем более что «Юнайтед» переживал самую долгую засуху титулов в истории Премьер-лиги — три года. В 2003/04 годах знаменитые «Непобедимые» из «Арсенала» выиграли титул, не проиграв ни одного матча, а в последующие два сезона «Челси» Жозе Моуриньо, финансируемый из неограниченных средств российского олигарха-миллиардера и тогдашнего владельца самой большой в мире яхты Романа Абрамовича, забирал трофей. К тому же «Ливерпуль» только что выиграл Лигу чемпионов в 2005 году. Сможет ли «Юнайтед», обремененная долгами, идти в ногу со временем?
Глупый вопрос, если подумать. Благодаря появлению щуплого и расточительного португальского вингера, который внезапно превратил все свои переходы в голы, «Юнайтед» выиграл три чемпионских титула подряд с 2006 по 2009 год, а также еще одну Лигу чемпионов. Несмотря на продажу Криштиану Роналду в мадридский «Реал» летом 2009 года за рекордную на тот момент сумму в £80 млн., команда Фергюсона выиграла два из четырех следующих титулов Премьер-лиги до его ухода в отставку в 2013 году.
Настоящая причина того, что «Юнайтед» не выиграл или даже не приблизился к победе в Премьер-лиге после ухода Фергюсона, заключается не в том, что они нанимали не тех тренеров или подписывали не тех игроков. Нет, а то, что они заменили сэра Алекса банкиром.
Когда Глейзеры пытались поглотить клуб, большинство банков уклонились по той же причине, что и Vodafone. Но JP Morgan решил помочь в осуществлении сделки. В качестве главного человека Глейзеров при покупке был молодой банкир по имени Эд Вудворд. Вудворд не имел никакого отношения к футболу: по словам его друзей, он больше любил плавать. Он учился в дорогой частной школе в Эссексе и получил степень по физике в Бристольском университете, после чего сразу после окончания школы начал работать в PricewaterhouseCoopers, а затем перешел в JP Morgan. Между Глейзерами и Вудвордом завязались отношения — забавно, что помощь в поглощении, возможно, самой популярной спортивной команды в мире может сделать это, — и после завершения поглощения владельцы переманили Вудворда из JP Morgan.
В 2007 году Вудворд был назначен главой коммерческих операций «Юнайтед». Меню спонсоров «Юнайтед» выросло до абсурдной степени, насчитывая в общей сложности около 80 с лишним глобальных и региональных сделок. Теперь у команды есть не только официальный «Партнер по смазочным материалам и розничной торговле топливом» и официальный «Глобальный партнер по матрасам и подушкам»; у «Юнайтед» также есть «Официальный партнер по крытым развлекательным центрам Китайской Народной Республики» и «Официальный партнер по безалкогольным напиткам Нигерии». Распродажа имиджа «Юнайтед» в микросделках по всему миру увенчалась грандиозным успехом: даже несмотря на жалкие результаты команды на поле, клуб по-прежнему каждый сезон лидирует в лиге по коммерческим доходам.
Справившись со своими первыми обязанностями, Вудворд был назначен главным исполнительным директором в 2013 году, как раз когда сэр Алекс ушел на пенсию. Это было странное время в футболе. Фергюсон, наряду с Арсеном Венгером, был одним из последних настоящих «менеджеров» в спорте. Суть идеи была сформирована Мэттом Басби. Этот человек был не просто тренером, он был лицом клуба и прикладывал руку ко всему — от скаутинга до развития молодежи. Фергюсон был «Юнайтед», но большинство других клубов уже начали строить свои команды так, чтобы они хотя бы смутно напоминали американскую спортивную структуру, где генеральный менеджер сидел на вершине или, по крайней мере, рядом с тренером. Термин варьировался от клуба к клубу, но общепринятым описанием новой роли было «спортивный директор». Как и их американские коллеги из ГМ, СД должен был сосредоточиться на приобретении игроков, внедрении определенной философии игрового стиля в клубе и принятии долгосрочных решений по контрактам игроков и составу команды. Теоретически это позволит менеджеру сосредоточиться на одном: максимально эффективно использовать имеющихся в его распоряжении игроков. Теоретически это позволит команде функционировать на высоком уровне даже в случае ухода менеджера.
В 2013 году Вудворд, по сути, принял обязанности генерального директора от сэра Алекса, и назвать это «провалом» было бы великодушно. Финишировать ниже четвертого места в среднем по лиге с самыми высокими доходами и, как правило, самыми высокими зарплатами — это нарушение золотого правила Стефана Шимански. Чтобы отказаться от такого финансового преимущества, вам придется активно вредить своей команде, по сравнению с тем, как поступил бы обычный человек, принимающий решения. Вудворд мог бы нанять кого-нибудь для контроля за футбольными операциями команды, пока он занимался заключением сделок, в которых он действительно был хорош, но ему явно нравилось общаться со звездами футбола. В 2015 году он говорил о том, что у других команд «мурашки по позвоночнику бегут», когда они видят подписанного им игрока, легенду немецкой «Баварии» Бастиана Швайнштайгера, в форме «Юнайтед».
Конечно, Швайнштайгеру было уже 30 лет, когда Вудворд подписал с ним контракт, и он провел за клуб всего 13 матчей в Премьер-лиге, а через полтора года присоединился к «Чикаго Файр» из MLS. Под неумелым руководством Вудворда «Юнайтед» потратил кучу денег. До лета 2021 года три самых дорогих приобретения в истории Премьер-лиги — полузащитник Поль Погба, защитник Харри Магуайр и нападающий Ромелу Лукаку — все были подписаны при Вудворде. Дэвид Мойес, которого Фергюсон выбрал вместо себя и который был уволен до конца своего первого сезона в клубе, сказал о Вудворде: «Я не знаю, кто этот человек — гений или клоун». Тренер, сменивший Мойеса, победитель Лиги чемпионов Луи ван Гал, назвал Вудворда «злым гением». В 2018 году фанаты «Юнайтед» наняли самолет, чтобы тот пролетел с баннером над стадионом «Бернли» перед матчем. Баннер гласил: «Эд Вудворд: специалист по неудачам».
В 2021 году из-за недовольства болельщиков попытками «Юнайтед» вступить в несостоявшуюся Суперлигу клуб объявил, что Вудворд уходит с поста исполнительного директора. Как ни странно, Вудворд заявил, что «гордится возрождением культуры клуба и нашим возвращением к манере игры «Манчестер Юнайтед»». Напоминание: за семь лет, предшествовавших восхождению Вудворда на вершину клубной иерархии, «Юнайтед» выиграл пять титулов Премьер-лиги и Лигу чемпионов; с тех пор ничего подобного не происходило.
Почему же при Вудворде дела «Юнайтед» шли так плохо? Как клуб мог растратить такое финансовое преимущество? В 2018 году обеспокоенный инвестор спросил Вудворда о плохой игре команды. Заняв удивительное второе место в предыдущем году, они более чем на треть сезона опустились в середину таблицы. В ответ Вудворд произнес тихую часть вслух: «Игра не оказывает существенного влияния на то, что мы делаем в коммерческом плане».
* * * *
Одним из непредвиденных последствий революции Манибола в бейсболе стало то, что она полностью изменила демографический состав фронт-офиса. История происхождения Билли Бина такова: он был выбран в первом раунде еще в школе — классический вариант: «выглядит отлично, но ничего особенного не сделал». Несмотря на плавный замах и стройное телосложение, за шесть лет карьеры Бин сыграл всего 148 матчей в высшей лиге. Его желание найти новый способ создания бейсбольной команды было обусловлено не только финансовыми трудностями «Окленда», но и его собственным опытом: Билли Бин хотел победить всех идиотов, которые считали хорошей идеей задрафтовать Билли Бина.
Однако люди, которые пошли по стопам Бина, не были бывшими элитными перспективными игроками. Они, как выразился Бин в «Маниболе», не выглядели хорошо в джинсах. Нет, люди, которых Бин вдохновлял, были скорее похожи на его помощников в «Окленде»: Пол де Подеста, зануда, выпускник Йельского университета, которого в фильме изобразил Джона Хилл. Согласно исследованию ESPN, проведенному в 2020 году, количество выпускников Лиги плюща, занимающих должности генеральных менеджеров в MLB, увеличилось с 3% в 2001 году до 43% в 2020 году. Одновременно с этим число бывших профессионалов, занимающих должности генеральных директоров, сократилось с 37% до 20%. Это не значит, что развитие обязательно хорошее или плохое, скорее, что одна элита была заменена другой.
Крис Андерсон как бы вписался в обе, и, возможно, в этом и заключалась проблема. После карьеры полупрофессионального вратаря в Германии он стал профессором политологии в Корнельском университете. Андерсон прочитал книгу «Манибол» и задумался, нельзя ли применить похожие принципы в футболе. Он начал вести блог о числовой стороне спорта, написал книгу об этом («Игра чисел») вместе с экономистом Дэвидом Салли и в итоге стал управляющим директором «Ковентри Сити», который в то время выступал в третьем дивизионе Англии (с путаным названием «Лига Один»). Он решил произвести революцию в английском футболе с помощью данных и грамотного принятия решений, но спустя всего 11 месяцев ушел с поста.
Европейский футбол, и английский в частности, все еще в значительной степени контролируется первыми лицами в клубе. «В английском футболе полно парней, тренеров, агентов, прихлебателей, которые все еще в игре и выжили, — сказал он. — И выживают они только потому, что могут убедить следующего владельца. И какими же навыками они обладают? Они умеют найти себе другую работу».
Одним из сотрудников Андерсона в «Дерби» был бывший игрок Премьер-лиги, на счету которого 500 с лишним выступлений на профессиональном уровне. «У него не было компьютера, — говорит Андерсон. — Частью моего плана личного развития для него было приобретение компьютера, изучение того, как открыть документ Word и таблицу Excel».
Большинство клубов со спортивным директором по-прежнему управляются бывшими игроками. Большинство английских футболистов прекращают получать образование в середине подросткового возраста, чтобы сосредоточиться на получении своего первого профессионального контракта. Почти никто из профессионалов в Англии не учится в колледже, а большинство из них даже не получают эквивалент американского диплома о среднем образовании. Футбол — это их работа и их образование, и они унаследовали от предыдущего поколения то, как все делается. Поэтому, когда большинство профессиональных игроков воспринимают мир одинаково и учатся мыслить в одной и той же среде, просто не существует множества культурных факторов, побуждающих футболистов, которые затем становятся тренерами и создателями футбольных команд, делать все иначе, чем они всегда это делали.
Конечно, на противоположном конце спектра все так же плохо, если не хуже. У Эда Вудворда был диплом колледжа, в его обязанности входило разбираться в цифрах, и мы можем предположить, что у него был компьютер; просто, похоже, ему было неинтересно выяснять, что же на самом деле побеждает в футбольных матчах. Почти в каждой команде Премьер-лиги есть хотя бы один человек, в названии которого есть слово «аналитик», но большинство людей, с которыми я общался, работая в клубах или занимая одну из этих должностей, говорят, что большинство из них оказывают очень мало влияния на принятие решений в команде. Команды нанимают их, потому что в противном случае это будет выглядеть некрасиво.
«Как же это смешно? — сказал Борнн. — Вы тратите сотни тысяч долларов на анализ данных. А потом просто полностью игнорируете все это, принимая решения. Разве это не кажется абсурдным? Послушайте, давайте сформулируем это иначе. Допустим, команда наняла диетолога, который разработал множество диетических планов: вот что мы будем есть перед игрой, после игры, во время восстановления и т. д. А когда пришло время заказывать еду, вы просто заказали из Макдональдс. А как же план диетолога? Да, обычно мы едим в Макдоналдсе и пиццу. Давайте сделаем это».
И таким образом: цепочка «заработная плата и результат» редко разрывается.
«Сейчас ситуация меняется, потому что возраст тренеров стал намного моложе, но 10 лет назад большинство из этих ребят были футболистами, которые, вероятно, с 14 лет не ходили в школу, — говорит Пол Пауэр. — У них не было математического и естественно-научного образования. Ноутбук — это совсем не то, к чему они привыкли. Думаю, здесь есть элемент страха перед цифрами и страха перед неизвестностью».
Структурные факторы тоже играют свою роль.
«Я думаю, что понижение в классе — это, вероятно, крайний случай, когда люди действительно не склонны к риску и принимают потенциально проблематичные решения, — сказал Борнн. — Вылет из Премьер-лиги — это настолько суровое финансовое наказание, что команды иногда совершают безумные поступки».
Выбывание представляет собой окончательную, самую дорогую версию проблемы четвертого дауна в НФЛ, когда правильным решением является то, которое выглядит хуже всего, если оно идет не так. Учитывая огромную финансовую разницу между 17-м местом в Премьер-лиге и 18-м, клубы, которым грозит понижение в классе, обычно выбирают тот же вариант, что и все остальные в прошлом: Они нанимают Сэма Эллардайса. В каждой из четырех команд Премьер-лиги — «Сандерленде», «Кристал Пэлас», «Эвертоне» и «Вест Бромвич Альбионе» — Эллардайс был нанят в середине сезона, чтобы помочь команде, испытывающей трудности, не вылететь из Премьер-лиги. Хотя в первые три раза это сработало, даже присутствия Большого Сэма не хватило, чтобы спасти «Вест Бром».
Почему они продолжают это делать? Возьмите версию «Брайтона» 2020/21. Согласно лучшим моделям ожидаемых голов, Чайки входили в число пяти-шести лучших команд Премьер-лиги. Однако из-за странного невезения они закончили год на 16-м месте, всего в двух шагах от вылета. В силу своей малозабивной природы, в футболе вероятность вознаграждения за продуманный процесс ниже, чем в любом другом виде спорта. Дальновидный владелец может купить команду, перестроить фронт-офис, нанять суперзвезду аналитики для принятия решений и заполнить управленческий штат самыми разными людьми с разным опытом, взглядами и образом мышления. Они могли бы изучить рынок xG в поисках недооцененных игроков и найти подходящего рискованного менеджера. Все может сложиться, команда может создавать отличные моменты, предотвращать их на другом конце... и все равно вылететь из турнира, потому что вратарь соперника сыграл хорошо, пенальти были назначены не в их пользу, а нападающие не так точно пробивали по мячу, как обычно.
В условиях спортивной культуры, скептически относящейся к ноутбукам, не говоря уже о любом виде внешнего мышления, эта теоретическая команда стала бы посмешищем лиги. Цифры не могут измерить сердце! Это было бы доказательством того, что традиционный путь — правильный. Есть причина, по которой мы не делаем таких вещей, знаете ли. И поэтому, вместо того чтобы рисковать, пытаясь внедрить новую институциональную структуру, которая может сработать и все равно провалиться, командам проще выбрать традиционную модель и убедить себя в том, что они просто будут немного лучше, чем их соперники. В конце концов, есть только одна вещь, которая может быть хуже, чем выбывание: выбывание без найма Сэма Эллардайса.
* * * *
Стефан Шимански не просто не согласен с моими представлениями о том, как медленно футбольные клубы внедряют инновации. Нет, он также призвал к личному самоанализу: почему вы, американец, смотрите на футбол как на головоломку, которую нужно решить? Может быть, эти игры существуют по причинам, не связанным с оптимизацией эффективности на поле?
«Я думаю, что для американца это очень интересная тема, потому что, на мой взгляд, существует фундаментальное различие между американской концепцией командных видов спорта и командными видами спорта, которые существуют в остальном мире, — сказал он. — Что меня, как иностранца, поражает в американском спорте, так это то, что все американские виды спорта построены вокруг концепции «игры». А игра — это план. У нас будет план, как мы это сделаем, и у нас будет главный генерал, который будет решать, какой план выбрать для игроков. Тренер — это генерал, а игроки на поле — пехотинцы, которые выполняют приказы генерала».
Я не совсем согласен с метафорой, но она кружит вокруг того, с чем я согласен. Хотя тренеров в футболе вечно обожествляют, все же трудно представить, что руководитель фронт-офиса в футбольном мире станет таким же любимым и знаменитым, как Билли Бин. Даже версия Бина в НБА, генеральный менеджер «Филадельфии Севенти Сиксерс» Дэрил Мори, достигла такого уровня известности, который немыслим для футбольных руководителей. Мой бывший босс Билл Симмонс ласково называет его «Придурок Элвис» У него сотни тысяч подписчиков в Твиттере. Сейчас есть дети, которые поступают в колледж, мечтая не о том, чтобы стать следующим Леброном Джеймсом или Стивом Керром; нет, они хотят стать следующим Придурком Элвисом. Это распространяется даже на фанатов. На моей прежней работе в качестве спортивного редактора читателям всегда казалось, что истории о том, как создавались команды, гораздо интереснее, чем истории о том, как они играли. Самый высокий трафик был в межсезонье: когда не было игр и ГМы были главными героями истории. Откровенно говоря, некоторым фанатам НБА гораздо проще относиться к белому парню в костюме, чем к такому человеку, как Кевин Дюрант. Черт возьми, предпосылка этой книги тоже играет на этом желании.
«Если команда побеждает, это гений генерала, — сказал Шимански. — В футболе это, безусловно, так. Меня поражает, что баскетбол — это вид спорта, в который в принципе можно играть по-разному, предоставляя игрокам самим принимать решения на площадке, и все же, даже в баскетболе, это очень высококвалифицированная игра, основанная на игре. В последнее время в Америке можно заметить одну вещь: когда вид спорта не очень хорошо подходит для игры, правила меняются, чтобы сделать его более подходящим для игры. Старая jogo bonito [Красивая игра (порт.)] совсем не такая. Посмотрите на тренера, который кричит и размахивает руками на краю поля. Он — жалкая фигура. Мы смеемся над тренером. Идея, что тренер придумывает розыгрыши, которые делают игру? Это смешно. В футболе все происходит на поле. И отчасти это связано с тем, что никто никогда не пытался переделать футбол, чтобы сделать его более подходящим для концепции игры». Хотя заготовки — моменты, когда игра останавливается и игроки могут выполнить комбинацию заранее спланированных движений, — предоставляют такую возможность, позже мы увидим, как большинство команд не решаются сделать их более важной частью своей практики.
Однако нет лучшего примера философских различий между футболом и главным спортом Америки, чем церемонии награждения чемпионов по обе стороны Атлантического океана. Кто первым поднимает трофей Ломбарди, когда команда выигрывает Супербоул? Это тот миллиардер, который владеет контрольным пакетом акций франшизы. Но когда футбольная команда выигрывает титул, владельца нигде не видно, и даже тренер находится где-то в стороне. Капитан команды первым поднимает приз.
Владелец «Бостон Ред Сокс» Джон Генри принимал трофей Мировой серии четыре раза. Он также владеет «Ливерпулем», но его не было видно, когда клуб выиграл Премьер-лигу в 2020 году. «Могли бы вы представить, как вручаете Кубок чемпионов Джону Генри на поле? На улицах Ливерпуля начались бы беспорядки, — говорит Шимански. — Он никогда больше не сможет показать свое лицо».
Все эти виды спорта были созданы как бы случайно, бессистемно развиваясь из какой-то первоначальной грубой версии игры, в которой почти не было правил и которая обычно была гораздо более жестокой, чем те, что мы видим сегодня. Большинство изменений, внесенных в игру, были произвольными — ведь это игры-произведения; в основе американского футбола нет сущностной истины, которую каждое изменение правил приближает к пониманию, — но каждое изменение вносилось в социокультурную среду того времени. Подобно тому, как решение Уильяма Халберта создать закрытую лигу вписывалось в турбонаддув свободной рыночной конкуренции Америки конца 1800-х годов, а открытая Футбольная лига Уильяма Макгрегора — в самодовольство Британской империи позднего периода, в том, как эти виды спорта были отлажены, все еще присутствуют отголоски ценностей тех обществ, в которых они существуют. «Интересный момент заключается в том, что мы специально создали футбол так, чтобы исключить тренеров [и менеджеров] из числа тех, кто действительно участвует в игре», — говорит Шимански.
А что, если футболу просто не суждено быть решенным?
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!
