Юрий Гаврилов: «У нас мяч проходил там, где мышь не проскочит»
Специальный корреспондент издания «В мире спорта» Александр Косяков побеседовал с Юрием Васильевичем Гавриловым, имя которого в мире футбола неразрывно связано с московским «Спартаком». В этом эксклюзивном интервью мы хотели раскрыть не только его значимость для «народной команды», но и величину его личности – как пример нынешнему поколению футболистов. Ведь Гаврилов становился чемпионом страны не только со «Спартаком», но и с «Динамо». А ещё он призёр Олимпийских игр и участник чемпионата мира. Все знают какой он великолепный распасовщик, способный сделать точную передачу на любое расстояние, но ведь Юрий Васильевич, будучи полузащитником, забил за свою долгую карьеру 145 мячей, став в 1983 году лучшим бомбардиром чемпионата. И это во времена СССР, где была целая россыпь прекрасных нападающих.
Фото: Олег Бухарев/ «В мире спорта»
Юрий Гаврилов — футболист от Бога. К фразе, сказанной очень давно Константином Ивановичем Бесковым, с которой Гаврилов живёт всю свою жизнь, «Не знаешь, что делать с мячом, отдай его Гаврилову!», я бы добавил следующее: «Если хочешь насладиться красотой футбола, его изяществом, тонкостью футбольной мысли, то приходи на Гаврилова». Именно так в своё время приходили любители театра посмотреть на наших знаменитых актёров Николая Гриценко, Иннокентия Смоктуновского, Евгения Евстигнеева и Олега Борисова. Понятно, что футбол — это спорт высших достижений, но его эстетику, красоту никто не отменял, и запоминаются не только медали и кубки, но и само действо. А уж создавать его, придавать ему особый блеск этот человек всегда умел. И ещё он умел получать удовольствие от футбола и передавать его не только партнёрам по команде, но и всем окружающим.
C Юрием Васильевичем Гавриловым меня сближает ещё и то, что мы оба родились и жили в Кунцево: он провёл своё детство и юность на Сетуне, а я в шаговой доступности — на Рабочем посёлке. Нас разъединяет почти десятилетняя разница в возрасте, но футбол его детства и мой был практически один и тот же. Дворы, площадки, играли мы тогда с утра до вечера. Он пошёл заниматься футболом у себя рядом с домом в спортивный клуб «Искра», а я, как и ещё один легендарный наш земляк Фёдор Черенков, к сожалению, рано от нас ушедшим, в спортклуб «Кунцево». И через много лет судьба подбросила мне уникальную возможность поговорить с Юрием Васильевичем о его футболе, о жизни, и мы ненадолго погрузились с ним в воспоминания нашего детства.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Юрий Васильевич, вы сами с Сетуни, района Кунцево, рабочей окраины Москвы, вспоминаете места с названиями Шанхай, Лимония, Хива, Молодёжка, Давыдково?
— Конечно, мы ещё на «Иголке» собирались, там, где игольный завод им КИМ. А на Хиве, я помню, в хоккей с мячом играли. Там был стадион «Текстильщик», потом дальше справа по Можайке, если ехать, находится стадион «Кунцево», где Федя Черенков начинал, а он сам с «Квартала». Раньше везде кругом бараки двухэтажные были, деревянные дома, потом всё сломали.
— А как начинался ваш путь в большой футбол? Вас родители привели в футбольную секцию спортклуба «Искра» на Сетуни?
— Никто меня никуда не приводил. Дело было так: как-то мы играли на площадке, мне тогда было семь лет, и ко мне подошёл человек, его звали Марк Семёнович Левин, и он сказал: «Приходи к нам в «Искру» играть в футбол». Я пришёл и остался до тех пор, пока уже семнадцатилетним парнем не стал играть за первую мужскую команду футбольного клуба «Искра» на первенство Москвы. Хорошо помню, как мы играли с такими командами как «Фрезер», «Красный Богатырь», «Молния», ездили по разным стадионам в Москве. Меня тогда за старших ребят стали ставить, которые были на год, на два и даже на три старше. Мне было приятно, что они во мне нуждаются, стимул появился им помочь. Тогда в 60-e и 70-е годы вообще был футбольный бум. Каждое предприятие или завод имели футбольные команды. Было много спортивных праздников, футбольных турниров.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Но всё-таки хочется вернуться к вашему детству, как всё начиналось?
— Да как у всех ребят в те годы! Летом — футбол, зимой — хоккей. Я родился в 1953 году, восемь лет, как война закончилась. Родители на авиационном заводе работали, который позже ВИЛС (Всесоюзный Институт Лёгких Сплавов, — прим. автора) стал называться. Он находился рядом с нашим домом, только через железную дорогу перейти, там кстати и у Феди Черенкова тоже отец работал. У нас вся Сетунь либо на ВИЛСе работала, либо на заводе «Электрощит». А мы с утра до вечера гоняли мяч: я, мой друг Васька Пахомов и другие ребята. ВИЛС построил, можно сказать, за забором моего дома большой спортивный комплекс. Там и стадион, и теннисные корты были, и городошные площадки, зал для волейбола отличный. Потом большой бассейн появился. А мы сначала играли на «треугольнике» с канавой вместо боковой линии, куда мяч постоянно попадал. Потом перешли на площадку, где авиамодели запускали. Помню, там был асфальт, так что без ссадин и синяков не обходились, но это было обычное явление.
— В пионерлагерь «Звёздочка» от ВИЛСа ездили под Рузу?
— А как же: и в «Звёздочку», и в спортивный лагерь «Олимпиец» ездил, играли там в Спартакиадах на первенство лагерей, и с родителями на турбазе там же под Рузой отдыхал. Родителям давали путёвки на заводе. Тогда детей в Москве летом мало было. Все по лагерям.
— Теперь перейдём к вашим более зрелым футбольным годам. А как фамилия того загадочного человека, который вас к Бескову привёл, открыл вам дорогу в большой спорт? Вы о нём во всех интервью говорите, а фамилии и имени его мы ни разу не слышали.
— Честно скажу, я не знаю. Он как-то появился в моей жизни внезапно, а потом, не сказав ни имени, ни фамилии, так же быстро и исчез. Ко мне раньше много незнакомых людей подходили и просили за них поиграть. Увидят на футбольном турнире, и сразу: «Давай выходи за нас, помоги», я часто соглашался, даже как-то машину прислали за мной, когда время между матчами поджимало. У меня же случалось так, что я по три игры в день играл. А что касается этого человека, то я его сначала воспринял, как очередного, который просит помочь. Он взял мой телефон, позвонил, мы встретились на стадионе «Динамо», отвёл к Бескову, вернее сначала к Адамасу Соломоновичу Голодцу, и оказалось, что так и решилась моя судьба. С тех пор я его ни разу не видел.
— Мистика какая-то…
— Похоже.
— Но вы в «Динамо» так и не раскрылись?
— Нет, это не так. Я всегда всем говорю, что я раскрылся в «Динамо», а лучшие годы провёл в «Спартаке». Я же в «Динамо», как и в «Спартаке», тоже и медали, и чемпионство выиграл, чтобы там не говорили.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Хорошо. Пусть будет так. Вы оказались в «Динамо» у Бескова, потом в 1972 году он ушёл, и вашими тренерами стали Гавриил Качалин, а потом Сан Саныч Севидов, и вы там играли сначала в дубле, потом стали появляться в основе. В «Динамо» вы провели шесть лет. Почему ни Бесков, ни другие тренеры не разглядели тогда ваш талант, не нашли вам соответствующее место на поле, чтобы вы скорее заиграли так, как это потом случилось в «Спартаке» в 1977 году, когда вам уже было 24 года?
— Кроме Качалина, Бескова и Севидова ещё немного у нас Царёв тренером был. Скажу сразу про Бескова: все, кого он брал, потом заиграли. Ведь тогда подбор игроков в «Динамо» был просто сумасшедший. Когда я туда пришёл, то, если можно так сказать, в «подвале» оказался. Посмотрите, кто у нас в дубле был: Маховиков, Якубик, Петрушин. А в основном составе играли Долматов, Ларин, Женька Жуков, потом пришли молодые Курненин, Пудышев, «Автоген» — Cашка Новиков. У нас Байдачный играл, а Эштреков был в запасе. Вот такая была конкуренция. У нас игроков было хороших на четыре состава. Если взять все мои годы в «Динамо», то дубль наш постоянно выигрывал первенство или был наверху. Было такое, что за четыре или даже за пять туров до конца побеждали. Если кто-то по травмам выпадал из основы, все в дубле потом восстанавливались. Вот такой был уровень!
— И вам в стартовом составе место не находилось из-за конкуренции?
— Тут даже не в конкуренции дело. Моя позиция — между нападением и полузащитой. А они меня не использовали правильно, как потом в «Спартаке». Меня ставили на левый край полузащиты. Я там и по физике не подходил, и по другим параметрам, если бежал вперёд, то не всегда успевал возвращаться, не мог выполнять большой объём работы, выносливости не хватало и головой я слабо играл. Я был худой, щуплый. У меня сильные стороны были — пас хороший, да и сам мог забить.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Это при каких тренерах было: при Качалине или Севидове?
— При всех. Они меня выпускали тогда, когда какая-нибудь «невозмога» была, или нужно было дать кому-нибудь отдохнуть, или по травме, если она у кого-нибудь случалась. Я в «Динамо» чаще на замену выходил.
— Вы играли у Качалина и Севидова, а Бесков-то за вами следил?
— Он за всеми следил. И за мной, и за Вадиком Павленко. Он ведь и Пудышева, и Курненина хотел в «Спартак» взять. Но они «подписались на погоны» на 25 лет. Меня же тоже хотели офицером сделать, но я отказался. Это же потом никуда не уйдёшь, связываешь себя по рукам и ногам.
— Вы когда играли за московское «Динамо», были знакомы с Львом Ивановичем Яшиным, какие впечатления остались?
— Он очень хороший мужик, простой, всегда горой стоял за ребят. Он чем-то с Николаем Петровичем Старостиным похож. Оба помогали всем. Ведь помощь она разная бывает: к кому-то обратишься, и второй раз уже не хочется идти, а к этим людям можно было, не задумываясь, идти, и ты знаешь, что они всё, что можно, для тебя сделают.
Фото: Из личного архива Сергея Шавло
— Всем известно, что Бесков вас знал давно, ценил, и бесковский «Спартак» — это Гаврилов, Черенков, Шавло, Ярцев и т. д. Я здесь Сергея Шавло не отделяю, он тоже был одной из основных фигур. Потом уже Эдгар Гесс пришёл.
— Шавло-то немного раньше меня пришёл. У меня была вообще мысль не идти в «Спартак» …
— Вот как… И почему. А куда же тогда?
— Не знаю. Придя в команду, Бесков всех из «Спартака» начал убирать. Они же в 74-м серебро взяли, а в 76-м вылетели. Да, там тренером был Крутиков, но команда, несмотря ни на что, хорошая была. Последним ушёл Витька Папаев. Вот на его место и взяли Шавло.
— Но Сергей Шавло и моложе был и быстрее и мобильнее.
— Это да, но Витька очень хороший игрок, мог бы всё равно помочь, годик мог бы поиграть, но Бесков решил избавляться от опытных игроков.
— Но вы всё-таки приняли приглашение Константина Ивановича и сразу заиграли, и как…
— Ну да. «Спартак» тогда в середине первого круга, по-моему, на 6-м или 7-м месте был. А потом я пришёл, и мы начали потихоньку всё выигрывать. В «Спартаке» как-то сразу всё пошло, я тогда к 24-м годам окреп, сила появилась, там и место в центре было моё, и в мелкий пас играли, и стеночки тебе, и забегания. Сейчас редко видишь, чтобы так играли, в основном либо забросы, либо навесы.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Вы много лет играли в «Спартаке» у Бескова, а потом вдруг «Днепр». Знаю, что вы должны были в венский «Рапид» уехать, у вас там что-то не сложилось с отъездом, но Константин Иванович мог же вас назад взять. Что там между вами произошло?
— Ничего. Всё нормально было. Пока я собирался в «Рапид», в команду на мою позицию взяли из одесского «Черноморца» Витю Пасулько. Мне Николай Петрович Старостин сказал, что штат команды был укомплектован, и меня некуда было брать. Так, что я с пониманием к этой ситуации отнёсся.
— Вы с Фёдором Черенковым оба из Кунцево: помимо того, что вы с ним с полуслова, с полувзгляда понимали друг друга, как у вас складывались личные отношения?
— Он мне как брат был или как сын.
— Фильм-то смотрели «Федя. Народный футболист»?
— Нет, и не пойду.
— Почему?
— Не хочу, и всё…
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Юрий Васильевич, если возвращаться в союзные времена, в конец 70-х, в 80-е, то вы и Фёдор Черенков отличались от многих тонким пониманием футбола, очень хорошо чувствовали игру, мяч. Тогда, было много очень хороших футболистов, но таких, как вы, у которых, как говорят, глаза ещё были на затылке, мне трудно вспомнить. Я думаю, это от Бога. Кого вы можете с вами в один ряд поставить по уровню понимания игры?
— Не знаю, от Бога это или нет (смеётся). Тут, как хотите, называйте, но игроков было хороших много, каждый со своими качествами, взять того же Олега Блохина или Хорена Оганесяна, да и ещё можно многих назвать. Думаю, что близко стоит Сашка Заваров, он тоже хорошо понимал, что с мячом делать надо. Ещё назову Давида Кипиани, но у него всё равно была своеобразная манера игры. Никто кроме нас с Фёдором так в стеночку не мог играть. Нам ещё Николай Тимофеевич Дементьев, из того старого футбольного поколения, говорил: «Сынок, против одного касания противоядия нет». И мы потом играли так, чтобы, ещё не получая мяч, уже знали, куда и кому его отдать. А Ярцев и Родионов уже были готовы открыться под нас. Тут ещё важно не только понимание, футбола, но и выполнение. Если человек говорит: «Я понимаю, но выполнить не могу», то это ещё полбеды. А вот если не может и ещё к тому же не понимает и не видит, как играть, то это совсем беда. Мы всё это на тренировках наигрывали. Даже болельщики нас спрашивали: «Как вы так играете? Там мышь проскочить не может, а у вас мяч проходит». Тут дело в том, что если ты в паре играешь, то должен понимать, что твой партнёр от тебя хочет и что ты от него. Нас всегда учили: отдал мяч, тут же откройся, не жди, не стой, тебе сразу вернут. Сейчас так быстро в пас не играют, а играют, как придётся, мяч медленно ходит между игроками. Вот в чём проблема.
— Но вы всё-таки играли вместе с людьми одного менталитета, языка. А если бы Юрий Гаврилов оказался в команде, где все иностранцы, смог бы он себя проявить?
— А я и оказался в Финляндии, провёл там два сезона. Что говорить, конечно там мучился. Языка не знаешь, очень тяжело. Ещё и разное понимание футбола. Когда делаешь какие-то упражнения на тренировках, время нужно много, чтобы взаимопонимание наиграть.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Ещё про вашего одного земляка хотел спросить, Альмира Каюмова? Братьев то его знаете, тоже футболисты, Шамиля и Тагира, который у Петра Ивановича Семшова в «Мослифте» играл.
— Знаю, конечно, всех. Они же с «Партизанки» (Партизанская улица, — прим. автора), у метро «Молодёжная» я там с ними рядом жил. Я помню, как Альмир пришёл в «Спартак». Играл у нас в защите. Не отпускал никого, перегрызал всё. Он часто играл персональщиком, прикрепится к нападающему, и не отдерёшь. Жалко, что он рано от нас ушёл. Хороший парень. Он последнее время ходил в прострации, о дочке думал, переживал, она ведь серьёзно болела. Вот в итоге задумался и попал под машину, а не бросился под неё, как говорят. Я же к ним на стадион «Медик» на Молодёжку приезжал, они рядом жили, там отличный газон, баня. Я там тогда за ЦКБ (Центральная Кремлёвская Больница, — прим. автора) играл. Я знал Серёгу Миронова, сына Зои Сергеевны Мироновой, это всё известные врачи, возглавлявшие ЦИТО, потом его перевели в Кремлёвку. Он просил за него поиграть, и я не мог ему отказать.
— Вы выиграли в 1980–м году бронзу Олимпиады в Москве, почему сборную ГДР в полуфинале не получилось одолеть?
— Не повезло, играли-то мы лучше немцев. Они потом нам с углового забили. Мне правда до этого голову разбили в первом матче с Венесуэлой, даже сотрясение было небольшое, пропустил потом следующий матч с Замбией.
— А в 1982 году вы попадаете на чемпионат мира в Испании в 29 лет и становитесь практически одним из основных игроков, вас ставят во всех матчах, расскажите о матче с Польшей, в котором наша сборная сыграла, скажем так, пассивно. Хотя нужна была победа и ситуация требовала атакующей игры.
— Никаким основным я тогда не был, а, наоборот, оказался, как оторванный ломоть в этой сборной среди грузин и киевлян. Я-то надеялся, что они будут Фёдора брать, Шавло, а в итоге Родионова они только с Бельгией поставили. Там же у них была совсем другая игра. Вперёд бежать, подачи неимоверные, я-то по-другому играю, через пас, я должен понимать людей, а они меня.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Там же тренерский триумвират был: Бесков, Лобановский, Ахалкаци…
— Да никакого там триумвирата не было: Лобановский приехал сам по себе, Ахалкаци тоже, а Бесков был главным тренером. После того, как проиграли Бразилии, то руководство сказало, что команда не готова, и давайте поставим Бескова генеральным, а Лобановский пусть непосредственно командой руководит. И он как начал физику подтягивать, гонять нас по жаре. И мы стали угасать, и в итоге с поляками совсем угасли. Я считаю, что Лобановский неправильно состав против Польши поставил. Он привык играть у себя в киевском «Динамо» с крайними защитниками, которые по всей бровке бегают, а тут не получилось. Играли мы в шесть защитников, мы с Хориком Оганесяном в середине, а впереди — Шенгелия с Блохиным. У поляков впереди Бонек, Смолярек и Лято, и они держат в напряжении наших шесть человек. А мы оказались отрезанными, и против нас семь поляков. Ничего в итоге не получилось, игра была от штрафной до штрафной. В итоге 0:0, и мы домой поехали.
— А потом вы у Лобановского весь отбор прошли на Евро-84 во Франции, что там с Португалией получилось? После 5:0 дома в гостях вы решающую игру 0:1 проиграли, и до свидания Франция…
— Меня тогда Лобановский брать в сборную не хотел. Колосков и Симонян настояли. Я в 1983-м очень хороший сезон проводил, лучшим бомбардиром стал. Они тогда сказали: «Как это так: человек забивает почти в каждой игре, а его не вызывать!». А с Португалией нас специально загнали на болото какое-то, да и судья был поддатый. Им предлагали перенести матч на другое поле, а они не согласились.
Фото: Kicker
— Но как бы кто к Валерию Васильевичу Лобановскому не относился, он тренер выдающийся, согласны? В 100-летнем издании Kicker четыре года назад только о нём и Льве Ивановиче Яшине написали и поместили их фото.
— Тут разговора нет. Он много чего выиграл. Результаты говорят сами за себя. Но ему всегда было удобно со своими играть в сборной, и в 86-м году он весь состав киевлян взял в Мексику, и к 88-му году к чемпионату Европы всех их туда подтянул.
— Но в ворота он ставил не своего Виктора Чанова, а Рината Дасаева, вашего одноклубника.
— Это — да. Но Ринат был всегда в полном порядке.
— А потом вас ещё и Эдуард Васильевич Малофеев пригласил на отборочные матчи к чемпионату мира в Мексике, вам 32, а без вас никак. Вы квалифицировались с ним, а потом он вас на товарищеские матчи перед чемпионатом не пригласил. В чём там дело? Он вам поражение с Данией 2:4 не простил?
— Нет, там не так всё было. Поражение здесь не причём. Я тогда из «Спартака» в «Днепр» ушёл, выпал на какое-то время из поля зрения. Я сам не был готов играть, а он Фёдора вместо меня взял, он тогда стал основным игроком «Спартака», да и помоложе был. Но в итоге ни Фёдор, ни Эдуард Васильевич Малофеев в Мексику не поехали. Эту историю все знают. Поехали киевляне и Лобановский.
Фото: Олег Бухарев/ «В мире спорта»
— А как вам Деян Станкович сейчас в «Спартаке»?
— Я против него играл в Сербии, мы туда ветеранами ездили. Он был хороший, умный игрок. Но я всегда рассказываю о том, что тренер не играет, его самая трудная задача — это подобрать коллектив, наиграть связи между игроками. А сейчас смотришь на того же Барко в матче с «Краснодаром», так он за два тайма ни одной голевой передачи не сделал, там у него этот высокий Шамар всю игру стоит впереди и мёрзнет. Ни одного паса нападающему! Какой это футбол! Меня бы Бесков за такое убил, сказал бы: «У тебя там Ярцев с ума впереди сходит, а ты не даёшь пас!» Те же слова он мог сказать и в отношении Родионова, Калашникова или Швецова. Сейчас журналисты меня часто спрашивают и про «Спартак», и про другие команды, а что мне им ответить! Вы-то хвалите команды за счёт на табло, а по игре за что их хвалить? C «Краснодаром» «Спартак» забил всё сам себе, вы разберите, как голы забивались, там один ошибся, здесь — другой. Если бы хорошо разыграли или с подачи, прострела забили… А так все команды в большей степени играют за счёт ошибок соперника, а не сами пытаются что-то создать.
— А когда вы играли, с кем из журналистов часто общались или может какой-нибудь случай вспомните?
— Много всего было, скажешь чего-нибудь, а потом исказят и приходилось оправдываться…
— А поподробнее можно?
— Играли мы с донецким «Шахтёром», выиграли в гостях 2:0, после игры звонит мне один знакомый журналист и так хитро начинает выспрашивать про состав и про игру. А я ему говорю: «Выиграли!» и трубку повесил. Потом через день я приезжаю в Тарасовку, меня Шубин сразу у входа увидел и говорит: «Тебя Бесков к себе зовёт, что-то он не в духе». Иду к кабинету Бескова, а сам прокручиваю в голове, что я там натворил, захожу, а он на газету показывает и спрашивает: «Что это такое?». А я ему отвечаю: «Газета!» Он мне: «Какая газета? Что ты там наговорил?». Беру, читаю, а там: «Спартак» приехал в гости к горнякам, хозяева имели преимущество, но «Спартак» выстоял (!!!) и несмотря не на что победил». Я говорю Бескову: «Константин Иванович, я только трубку взял, ничего не говорил». Звоню потом этому журналисту, а он мне: «Я должен был ехать в Донецк, а не поехал, а писать-то надо, командировку выписали и решил тебе позвонить».
— А фамилию журналиста назовёте?
— Не буду говорить. Он слишком известный (смеётся). А вот Сашка Левинсон из ТАСС мне до сих пор бутылку шампанского должен. Я спорил с ним, когда в «Спартаке» играл, что в Баку забью «Нефтчи», а он сомневался. Пришлось забить (смеётся). Мы тогда 1:1 сыграли. Он женился тогда на дикторе телевидения Марине Бурцевой и в Израиль уехал. До сих пор везёт бутылку (смеётся).
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Вы играли у многих тренеров: тут и Бесков, и Качалин, были у вас Севидов с Емецом, и Никита Павлович Симонян, и Эдуард Малофеев, у Олега Базилевича в сборной против Румынии играли, и даже у Юрия Павловича Сёмина, с которым как игрок в московском «Динамо» вы немного пересеклись. Как он вам, как тренер, задатки наставника у него чувствовались?
— Палыч меня позвал в «Локомотив» помочь, он только из душанбинского «Памира» пришёл, мы знали хорошо друг друга. Я попал тогда в «Динамо», а он, Авруцкий, Ларин уходили из клуба. Да и тренерский штаб в «Локомотиве» я тоже хорошо знал: и Володьку Эштрекова, и Валерку Филатова. Команду собрали хорошую, боеспособную. Мишку Русяева взяли, Дозморова из «Торпедо», Женька Дрожжин был из молодых, жаль рано закончил, его сломали. Мы же тогда в Высшую лигу вышли.
— Вы же, по сути, так тренером и не стали, а все, с кем играли, и Олег Романцев, и Валерий Газзаев, и Юрий Сёмин, стали успешными тренерами. А вы только «играющим» были в «Интерросе», в совхозе «Московский» и в Молдавии. Вы институт какой-нибудь закончили, лицензия тренерская у вас есть?
— Лицензии нет, я в ВШТ не учился, а «Малаховку» я закончил. Я долго играл, до 43 лет. Большой путь прошёл в футболе: и чемпионом становился, и на чемпионате мира играл, и из Первой лиги «Спартак» и «Локомотив» в Высшую лигу выводил. Силёнки были, да и семью надо было кормить. Если бы раньше ушёл из футбола, то может быть оказался на месте Олега Ивановича Романцева. А так меня люди звали и в совхоз «Московский», и в раменский «Сатурн», и в Молдавию. Я там играл и тренировал.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Вас игра не отпускала?
— Не сказать, что не отпускала, меня же брали руководители, которые хотели, чтобы именно я к ним пришёл.
— Не мучились вы там?
— Нет. Я же сам набирал людей в команды. У меня в «Интерросе» и практически везде были ребята, которые хорошую школу прошли: Богачёв Генка, Ковардаев Колька, Градиленко Димка, Кужлев Олег, Лёшка Снигирёв. Я брал тех, кого знал и кто игру понимал, как я. Да и в других командах было то же самое.
— Я понял так, что вас футбол не тяготил, а наоборот, всё было в удовольствие?
— Да, конечно. Я понимал, что мне с ними гоняться уже тяжело, и я по возможности на замену выходил. По игре смотрю, ребята много ошибаются, я выхожу и начинаем держать мяч, показываю, что надо успокоиться и играть дальше.
— Вы, насколько я знаю, дали дорогу в России Зинченко, который потом перешёл в «Манчестер Сити»?
— Да, меня один парень с Украины попросил помочь, предлагал его и в «Спартак», и в «Динамо», и в «Локомотив», но никому он был не нужен.
— И как он в «Уфу» к Игорю Колыванову попал?
— Случайно встретил его и Витьку Лосева, он тогда Игорю помогал, и сказал им: «Парень-то хороший, перспективный, играет за молодёжку сборной Украины, капитаном там был. Возьмите, а вдруг подойдёт».
— Заплатили что-нибудь за его переход в «Сити»?
— Сначала — да, там было немножко. А потом его родители взяли все дела на себя. Скажу так — практически нет.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Юрий Васильевич, как себя чувствуете, как здоровье? Вы же инсульт перенесли?
— Да, вроде ничего. Но кулак не могу до конца сжать на одной руке. Кисть не работает как надо. В мае будет два года, как со мной всё это случилось. Повезло, что тогда не упал, добрёл потихоньку до квартиры соседки, да и она, на счастье, дома была. Это же днём случилось. Скорая приехала сразу, увезли в больницу и там быстро всё сделали. Инсульт ведь такое дело, время упустил и всё. А сейчас продолжаю ходить на процедуры, руку разрабатываю. Прогресс есть, надеюсь может восстановится со временем.
— Здоровья вам, и как говорится долгих лет жизни, тем более что ориентир у вас есть-Никита Павлович Симонян.
— Это уж точно (смеётся). Недавно ему 98 лет исполнилось. Он мне говорит: «Юра! Мои уже все давно там, а я ещё живу»…
— И вы живите столько же, тем более что у вас жизнь такая интересная!
— Спасибо.
— «Спартак» вам помогает? Вы довольны?
— Не только я доволен, все довольны. Помощь большая идёт. Ветеранов не оставляют без внимания. Лекарства сейчас дорогие. Каким-то ребятам нужна операция, кому-то — реабилитация, кого-то надо в больницу положить. Даже при Федуне такого не было. Сейчас делается всё отлично.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
— Ваши бывшие партнёры вам звонят, приезжают к вам? Не забывают вас?
— Нет, конечно. Вот только сейчас Серёжка Новиков звонил, хороший парень, свой в доску. Бесков его готовил на мое место. Он тогда к нам в «Спартак» пришёл и был по структуре такой же худой, как я, один в один. Константин Иванович ему говорил: «Ты должен играть, как Гаврилов», а он ему «Да не могу я! Я лучше из команды уйду!». А Бесков ему: «Не уходи!».(cмеётся). Недавно Эдик Гесс звонил, тоже наш спартаковец, он сразу к нам в команду влился — хороший парень и по игре нам подходил.
— Юрий Васильевич, как бы к вам не относиться, но за то, что у вас шестеро детей, вы уже заслуживаете огромного уважения. Какого возраста дети?
— У меня, можно сказать, две семьи, четыре парня и две дочки. Старшая дочь 1977-го года, она как раз родилась, когда я пришёл в «Спартак». А младший сын 2002-го года рождения. Вот вам и ответ, почему так долго пришлось играть.
— Спасибо вам за интервью.
— И вам спасибо.
А в заключении я хотел бы привести слова Фёдора Черенкова, которые он сказал о своём партнёре по «Спартаку».
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова
Фёдор Черенков:
— Я всегда смотрел на Юру Гаврилова как заворожённый, что-то почерпнул для себя, из того, что он может. Чему-то он меня научил, что-то он мне показал, даже не думая, что он меня учит. Что-то мне было недоступно, потому что это свойственно было только ему. Я до сих пор не вижу такого игрока, который может дать нападающему такую острую передачу, которую никто из соперников не ожидает. Это только он так может. Даже в зарубежном футболе дают всевозможные передачи, резаные, точные, выверенные, но таких как у Юры мягких, с душой нет ни у кого. Такое впечатление складывается, что он их даёт своему брату.
Текст: Александр Косяков.
Заглавное фото: из личного архива Юрия Гаврилова.
Фото: из личного архива Юрия Гаврилова и Сергея Шавло, Kicker и Олег Бухарев.
Хочется отметить, что в те, советские времена, когда пацаны массово играли в футбол во дворах, скауты сами ходили и высматривали таланты. И все спортивные школы были бесплатны! А сегодня родители тащат детей в платные спортшколы и требуют раскрыть их таланты, потому что по их понятиям, за деньги талант обязательно должен присутствовать. При этом, высокая плата отсекает от спорта целый пласт бедного населения. И, пока не вернётся тот советский подход к селекции, такие футболисты, как Пиняев или Батраков будут штучными экземплярами.
Сейчас вот смотрю в окно, а на дворовой коробке играют таджикские мигранты... А пацаны, наверное, сидят дома у компьютерных мониторов...
Сейчас я таких в принципе не вижу, если без натяжки.
Последними были Арш и Керж, и те не у нас.