«Монако» и игроки африканского происхождения – это любовь. Разбираемся поподробнее
После перехода Александра Головина в футбольный клуб спортивной ассоциации «Монако» (более известный в мире как [ɑ.ɛs mɔnako] – [А Эсс Мо-на-кО], а в России – как «МонАко Головина») множество фанатов футбола с просторов нашей необъятной Родины, в числе которых и Ваш покорный слуга, обратило свои взоры в сторону одноименного скромного карликового государства с довольно-таки не карликовыми финансовыми возможностями, которое посильными усилиями еще одного нашего с вами соотечественника, талантливого предпринимателя, мецената и ценителя классического искусства и калийных удобрений, Дмитрия Рыболовлева в последние годы прочно прописалось на футбольной карте мира (хочется верить, что оная не только существует, но и произвисает в своём физическом воплощении на стене кабинета владельца «Монако» где-то между подлинниками «Мона Лизы» и «Утра в сосновом лесу») в качестве одной из его столиц.
Начав в далеком 2019 году периодически поглядывать за матчами «монегасков» (любопытное прозвище для команды, за которую в 21 веке не сыграл ни один футболист с монегасским гражданством) с целью убедиться, что Головина не обижают пресловутые таинственные монегаски (народ, на бумаге воспринимающийся вспыльчивым, гордым и, следовательно, потенциально опасным – всё же смесь французов с итальянцами), а также, что и в условиях крайне развитого буржуазного капитализма возможно не погрязнуть в богемной неге, а всё же усилием воли направлять ресурсы организма прочь от поглощения устриц, шампанского и классической музыки в сторону такого сугубо пролетарского досуга, как возня с мячом под открытым небом, я вскоре с неким удивлением заметил, что антураж матчей «Монако» далёк от представлявшейся моему воображению эстетики old money: старенький задрипанный (как говорят во Франции «comme il ne faut pas») стадиончик, жалкие горстки фанатов на трибунах, ужасный кочковатый газон à la арена «Шинник» circa 2000, регулярно прилетающие его клевать голуби, но что самое главное – примитивный атлетичный футбол, постоянно норовящий скатиться в бессмысленное бодание в центре поля в исполнении могучих чернокожих тел. Я попытался сугубо рационально разложить этот диссонанс у себя в голове на части, и как ни крути, на первый план упорно выплывала, как бы мой внутренний интернационалист не пытался задвинуть её обратно, столь нынче немодная и даже немного невежливая антропологическая составляющая, а точнее её расовый аспект. «Что ж, просто взглянем на цифры, - сказал я себе на днях, - Убедимся, что никакой закономерности тут нет, и оставим «Монако» в покое».
Итак, давайте посмотрим на текущий состав «Монако» и просто, статистического любопытства ради, отметим, сколько игроков африканского происхождения он на данный момент включает:
Отмечу, что до последнего не хотелось включать в их число таких двух замечательных полузащитников, как Магнес Аклюш и Эльесс бен Сегир, но памятуя о том, что страны Магриба формально относятся к Северной Африке, всё же пришлось это сделать не в интересах истины, а в интересах правды.
В результате несложного подсчёта получаем цифру 19. Или же 73% от общего количества (19/26). Весьма достойный показатель, возможно один из самых высоких в Европе. Что ж, выходит, что руководству клуба импонирует силовая, атлетичная, попросту говоря мощнецкая манера игры – и кто же их за это осудит, не считая жалкой парочки ретроградов, со слезою у морщинистых глаз верещащих про Кантона, Платини и «традиции французского футбола»? Однако в случае с «монегасками» особую пикантность ситуации придаёт тот факт, что в структуре населения княжества Монако число представителей западноэкваториальной и малой индо-средиземноморской рас ничтожно мало, и их доля в общей численности находится в рамках статистической погрешности. К счастью, пятый пункт из анкет монакской переписи населения убрали ещё при князе Ренье III, поэтому установить точную расовую принадлежность подданных его сына не представляется возможным. Но, ориентируясь на последние демографические исследования статистического агентства ISMEE (Institut Monégasque de la Statistique et des Études Économiques), мы можем принять за приближенный к реальности ориентир показатель в 1% от общего постоянного населения, то есть примерно 350 человек. Таким образом, выходит, что основной состав ФК «Монако» «ответственен» за почти 6% всего населения княжества, имеющего пресловутое African ancestry. Что ж, быть может это всего лишь результат текущей трансферной политики клуба, направленной на формирование вышеупомянутого силового стиля игры?
Взглянем для более глубокого понимания картины происходящего на текущий молодежный состав «Монако». Приведу его ниже с фотографиями игроков, а не виде скучной экселевской таблички, чтобы вы могли увидеть молодых талантов в лицо и приятно удивиться, когда кто-то (что-то мне подсказывает, что это будут не Орельен Платре с Энцо Бальери) из них через пару лет пробьется в главную команду (благо академия «Монако» работает отлично и стабильно даёт неплохой «приплод» основному составу):
В рамках примечания добавлю, что в минувшее трансферное окно Сандро Бертолуччи и Здравко Кузманович были из команды отпущены, а на их места подписаны Брадель Кива (гражданство Франция / ДР Конго) и Бубакар Дембага (гражданство Франция / Мали).
Считаем, делим и получаем, что 22 из 29 (76%) игроков молодежки «Монако» также имеют африканские корни. Становится понятно, что мы имеем дело не со случайным положением дел в конкретный момент времени, а с определенной системой. Перед нам встаёт во всём своём гордом великолепии следующий факт: почти половина черного населения Монако трудоустроена в местном спортивном обществе (пресловутом AS).
При этом ещё лет пять назад молодежка «Монако» формировалась по принципу «все флаги в гости будут к нам»: в ней числились такие анекдотично-примечательные персонажи, как литовец Эдгарас Уткус, испано-француз Луи Торре, Борис Попович, незабивной нападающий с прической кокер-спаниэля Тимоте Трояни и даже два редких эндемика-обладателя гражданства Монако: Флориан Антоньелли и Лоренцо Пршо (сын легенды клуба DADо Пршо).
В этой связи мне кажется любопытным поднять, встряхнуть от пыли и предъявить вашему вниманию следующий факт: 33% акций «Монако» принадлежат князю Альберу II. Думаю, не надо пояснять, что владелец мажоритарного пакета месье Рыболовлев также советуется с главой государства касательно курса развития команды. Отсюда следующая гипотеза: руководители государства, а эрго и команды в силу своего происхождения и социального статуса привыкли, что тяжелый физический труд вокруг них осуществляется преимущественно представителями определенных этносов. Футбол (а особенно современный с его возросшими нагрузками и повышенной ролью атлетизма) в их понимании – это один из видов подробного труда, посему и подбор исполнителей этого труда осуществляется соответственно.
Взгляните на деятельность «Монако» в минувшее трансферное окно:
Ничего не напоминает?
При всём этом надзирать за нынешним созывом игроков большие боссы поставили австрийца по имени Адольф, чья фамилия состоит из шести букв, первая из которых H, а последняя – R.
Выводы, как говорится, делайте сами.
***
Но это лишь одна из оптик рассмотрения данного феномена, условно пессимистичная. Можно также предположить и что князь Альбер, будучи человеком, что называется современным, уже до скрежета зубовного сыт тем однообразием лиц и типажей, которые вынужден каждодневно лицезреть на улицах и набережных вверенного ему феода, отчего и решил внести в эту постную картину определенного космополитизма, «смазать карту будня», как выражался классик. В пользу этой теории говорит и тот факт, что монарх в своё время личным примером доказал свою любовь ко второму по величине континенту, закрутив интрижку с роскошной гражданкой Франции Николь Кост (познакомились молодые на одном из рейсов Air France, где Кост выступала в роли стюардессы), с которой даже заделал внебрачного ребенка. В монакских гостиных даже поговаривают, что князь жалует мадмуазель Кост больше, чем свою законную супругу, и частенько выходит с ней под ручку в свет. Можно, конечно, и этот факт истрактовать в идейном духе фильма «Прочь» 2017 года, но мы этого делать не будем, потому как верим в лучшее в людях (а также в князьях и прочих политиках).
Как бы то ни было, это очень здорово и интересно, что в пресном и занудном Монако со временем оперилась и сформировалась такая яркая и самобытная команда, вносящая по-видимому нужный контраст в это веками застоявшееся болото на побережье Средиземного моря.
Напоследок предлагаю вашему вниманию простую табличку, в которой можно наглядно отследить момент «великого перелома» в политике «Монако» по комплектованию состава.
