27 января, 17:22 17 мин.

Перевод одной из глав книги Ричарда Холта «Спорт и британцы: современная история», 1948 г

Автор

Перевод одной из глав книги Ричарда Холта «Спорт и британцы: современная история», 1948 г.

Жизнь в городе: рабочий класс

Быт на улице

Спортивные состязания стали охватывать городскую индустриальную культуру, но «дух трезвой игры», который пропагандировался в государственных школах, оказал незначительное влияние на то, как рабочий класс занимался спортом или смотрел на него. Паб и улица стали очагом игры для тех, кто уходил в тень фабрик и шахт. У реформаторов была надежда на то, что спорту удастся побороть алкоголизм. Несколько социологических исследований доказывали, что это так и есть. Статистика потребления алкоголя показывает, что по-настоящему запойное пьянство пошло на спад с конца девятнадцатого века. Тем не менее в общественных местах, связанных со спортом, употребление спиртного возросло. Появилось новое поколение трактирщиков, у которых к пабам пристраивались площадки для боулинга и боксёрские ринги. Бывшие боксёры и профессиональные футболисты нередко становились владельцами подобных заведений. Футбольные клубы начали организовывать там свои мероприятия для игроков. Постепенно футбол, регби и крикет в Великобритании без кружки пинты сложно было представить.

Спорт становился главной темой для разговоров и социальным институтом у рабочего класса. Николас Лейн Джексон (помощник секретаря FA 1881-1883 и спортивный журналист) заметил, что

зрители часто «переходили на футбольные пабы», чтобы обсудить результаты последнего матча или перспективы будущего. Том Козер - английский чемпион в лёгком весе в 1890-ых - был героем Бермондси (район Лондона) после того, как занял управленческую должность в пабе «Восемь Колоколов» и остался там работать всю жизнь. Его сын вспоминал, как бокс и выпивка естественным образом сочетались с его рассказами о своей карьере своим друзьям, когда паб был закрыт во время воскресного ужина. Приз-бои стали обычным явлением, и с ростом популярности бокса в перчатках в последней четверти 19-го века многие пабы стали известными благодаря проведению подобных соревнований. Бокс пришёл на смену старой травле животных, крысоловству и петушиным боям. Драки, в конце концов, были частью культуры пабов, и некоторые поединки были не более, чем регламентированными драками, продолжением традиции уличных боев, которая была в значительной степени частью мира бедного рабочего класса. В Бермондси, который произвел на свет шесть британских чемпионов в период между 1897 и 1914 годами, для мальчиков было обычным делом устраивать драки на улице. Знаменитый рефери Гарри Гиббс вспоминал: «Один парень Уолли Дорни пришёл и постучал в нашу парадную дверь. Он объявил, что пришел драться с Сидди Гиббсом. Так вот, мой старший брат всегда был дипломатом. «Извините», - сказал он, - «У меня нет времени, но наш Гарри сразится с тобой». Так я вышел на бой». Жизнь в Горбалс (район Глазго) была ещё тяжелее. Суровость уличного мира усугублялась свирепым сектантством города: Бенни Линчу, ставшему чемпионом мира в наилегчайшем весе в 1935 году, протестантская банда порезала лицо бритвой, когда он был еще мальчиком.

Он был воспитанником начальной школы, которая воспитала трех будущих чемпионов, не считая Линча, с разницей в несколько лет между ними. Драки были традицией в трущобных районах и перекинулись на более налаженные пабы. Общество рабочего класса очень прочно укоренилось на улице и пабах. Даже на жилых улицах часто было по несколько пабов; в одном Горбалс их было четырнадцать, но по большей части один-единственный паб обслуживал пару или более небольших улочек и был основной ячейкой мужской общественной жизни.

Значительной силой в росте футбольных команд были сами местные жители. К сожалению, очень мало известно о сотнях и тысячах команд, которые были сформированы группами парней-соседями на перекрестках или товарищами по работе. Известно, что еще в 1879 году в Блэкберне существовала вереница клубов, которые выросли, по-видимому, на основании месторасположении, например, «Ред Роу Стар», «Гибралтар Стрит» и «Клевер Стрит Роверс». Исследование Нила Трантера, посвященное спорту в Стерлинге конца девятнадцатого века, показало, что 37 из 68 футбольных команд, основанных между 1876 и 1895 годами, носили названия районов, а пять - названия улиц. В Бирмингеме в 1875 году существовало всего около двенадцати клубов, но через пять лет эта цифра возросла до 155. Из 218 футбольных команд, упомянутых в местной прессе в период с 1876 по 1884 год, 84 были связаны религией, 13 были названы в честь пабов, а 20 были командами рабочих. Остальным обычно давалось название определённого места. Однако географические названия имеют большее значение, чем кажется. Они подчеркивают поддерживающую роль района в спорте; несмотря на значительные изменения в самом городе, верность улице или приходу была глубоко укоренившейся. В этом отношении успех церковных клубов весьма значителен. Церковные спортивные клубы, как правило, понимаются с точки зрения мотивов совершенствования мускулистых христиан. Но, возможно, поддержка духовенства активного отдыха была бы меньше, если бы не тот факт, что спортивные состязания традиционно проводились на церковных землях. Исторически приход и населенный пункт были практически синонимами. Такая прочная связь была не менее важна в крикете, который вырос в Бирмингеме с довольно широкой базы из 69 клубов в 1871 году до 214 в 1880 году; здесь 64 были основаны церковью, 16 – пабами и 25 - фирмами. Опять же, большинство команд были сформированы по территориальной принадлежности. И это касалось и Ливерпуля; к 1890-ом году в нём насчитывалось 148 крикетных клубов, из которых 61 имели названия улиц, районов и пригородов, 30 – церкви, 20 – предприятий, 18 – школьного происхождения. Конечно, невозможно определить точную основу создания клуба по его названию, например, научный сотрудник лестерского Университета Де Монфор Джереми Крамп указывает, что происхождения футбольных клубов в Лестере за 1893 год, в котором перечислены 16 названий церквей, 2 рабочих клуба и 10 уличных или районных клубов наряду с семью «другими».

В начале 1890-х годов произошёл заметный рост конкуренции в игре. К 1890 году в Ливерпуле насчитывалось 203 футбольных клуба, а к концу столетия – не менее 13-ти местных любительских лиг. Этот огромный рост числа молодежи и мужчин из рабочего класса, играющих в командные игры, привел к серьезному давлению на очень скудный ресурс: саму землю. Национальная ассоциация игровых площадок (NPFA) была создана только в 1920-х годах, и в течение девятнадцатого века клубам приходилось либо покупать, либо арендовывать свои поля, если на помощь не приходил муниципалитет.

Исследования в Бирмингеме, Ливерпуле и Глазго продемонстрировали разную степень энтузиазма к спорту среди местных властей. Парки в середине века предназначались для общественных прогулок, а не для игр. Постепенно в подзаконные акты, запрещающие проводить спортивные мероприятия в общественных парках, были внесены поправки, и появились места для разбивки площадок, хотя спрос всегда намного превышал предложение.

В Глазго первоначальное сопротивление со стороны муниципалитета уступило место довольно широкому предоставлению возможностей в городских парках плаванию, гольфу и игр с мячом после 1890 года. Для игр по крикету в Ливерпуле свободные поля были только перед завтраком. К 1930 году в Ливерпуле насчитывалось 172 футбольных поля и 89 крикетных площадок, предоставленных муниципалитетом, но и этого было мало. В 1926 NPFA подчёркивала, что проблема с игровыми полями всё ещё остаётся актуальной. Некоторые из тысяч молодых людей, наблюдавших за «Ливерпулем» или «Эвертоном» вполне могли бы предпочесть сыграть сами, но у них не было такой возможности. «Юноши, которые сидят на офисных стульях или на задних сиденьях грузовых фургонов... и все же испытывают тягу к активному отдыху, но, к сожалению, не имеют возможностей для его удовлетворения» - так говорили в 1891 году. Трактирщики иногда приходили на помощь, если к их заведению примыкала открытая территория. «Ньютон Хит», который позже стал «Манчестер Юнайтед», начинал таким образом, и «Тоттенхэм Хотспур» в первые годы был взращен пивоварней «Уайт Харт», которая и предоставила площадку на аллее, проходящей за пабом. Церковные клубы имели здесь преимущество. Англиканская церковь, в частности, была крупным землевладельцем и находилась в выгодном положении, чтобы просить об уступках у важных местных граждан в виде дополнительного поля для игры в футбол. Работодатели иногда спонсировали спорт, предоставляя помещения. Рабочие команды, например, были очень популярны на локомотивном заводе Кру, который обеспечивал 23 из 39 клубов города в сезоне 1912/13. Но этими клубами управляли сами рабочие с небольшой поддержкой или вообще без неё со стороны руководства. Они сами находили площадки и оплачивали их, устраивая танцы и организовывая экскурсии. Такие предприятия лучше всего рассматривать как развитие ремесленных традиций доброго товарищества и коллективима, а не как часть капиталистической системы социального обеспечения.

То же самое можно сказать и о регби в Южном Уэльсе. Владельцы шахт и металлургических фирм сыграли лишь незначительную роль в распространении этого вида спорта среди своих работников. Помимо отдельных случаев покровительства, темпы распространения регби по долинам (Южный Уэльс ими славится) являются наиболее красноречивым свидетельством самогенерирующей силы популярной культуры. Ибо регби значительно не хватало поддержки, которую церковь оказывала хоровым обществам, и ему приходилось полагаться на естественный энтузиазм английских и ирландских иммигрантов, а также коренных валлийцев, которых поглотил резкий экономический рост в последней четверти века. Регби стало способом утверждения нового поколения валлийцев, отличного как от популярных спортивных традиций Англии, так и от старого мира бардовской культуры. В одной долине могут быть десятки разных команд. В 1890-х годах в Понтипуле (Южный Уэльс) и его пригородах там были «Айронсайдз», «Юнайтед Френдс», «Транш Роверс», «Прайд Гарна и Вартега», «Cwmffrwdoer Роверс» (название связано с железнодорожной станцией Cwmffrwdoer Halt), «Пантег Харлкуинс», «Cwmbran Black Watch», «Понимойл Уондерес», «Pontynewynydd Lilies of the Valley», «Таливейн Рэд Старз», «Троснант Уайт Старз», «Вартег Дарк Блюз», «Пантег Харлекуинс», «Квмбран Харриерс», «Квмффрвдоер Юнайтед», «Аберсихан Альбион» - и это были лишь некоторые из многочисленных местных регбийных команд. В крупных городских центрах царила то же сочетание работы и уличной жизни. В Суонси были команды с такими названиями, как «Гоат Стрит» и «Ист Сайд Роверс». В это же время в Лланелли (город, расположенный рядом с Суонси) были «Говер Роуд», «Проспект Плэйс Роверс» и команды рабочих: «Верн Фаундрай» и «Купер Миллс Рейнджерс». Соседство было очень важно в популярных командных видах спорта и более важно, чем в командах среднего класса, которые могли состоять из мужчин, живущих на значительном расстоянии друг от друга, но объединённых образованием, профессией и статусом.

Плотность местных лиг и скорость, с которой развивались регби в долинах Южного Уэльса и футбол в северных текстильных городах, поразительны. Это не было достижением благодетелей-реформаторов из среднего класса; это была работа членов спортивных мероприятий, самих спортсменов. Занятия командными видами спорта были способом, с помощью которого мужчины создавали и поддерживали сплоченные группы в условиях политических и экономических потрясений. Присоединение к местной команде никогда не было просто вопросом физических упражнений; занятия со своим телом само по себе не были чем-то таким, чего жаждали молодые люди, которые физически работали весь день. Но командные виды спорта предлагали нечто большее, чем физическую усталость: быть частью команды - означало иметь друзей, разделять чувство преданности и выступать за свои улицу и мастерскую. Представление деревни или гильдии всегда было важной частью достижения юношами статуса совершеннолетних и глубоко укоренилось в традиционных формах игры.

Как человеку удалось создать новый образ жизни в новой среде? Что делало то население, у которого не произрастали корни новых интересов? Сообщества - это не просто скопления отдельных людей; городское целое должно быть чем-то большим, чем сумма его частей. Ощущение смысла - это не то, чего хотели бы создать любители активного отдыха для молодёжи из рабочего класса, это было то, что они должны были создать себе сами. Принимая пересмотренные формы старых игр, мужчины и мальчики построили для себя новую жизнь, воссоздав что-то масштаба деревенского общества. Команды давали чувства принадлежности и гордости; старые обряды посвящения, которые все больше утрачивались по мере упадка системы ученичества, были заменены новыми видами мужских объединений.

К сожалению, мы очень мало знаем о составах этих команд. Они не вели никаких записей и не привлекали внимание журналистов. Всё, что мы можем сделать, это предположить, что молодые люди, присоединившиеся к местной команде, вполне могли играть бок о бок с братьями или двоюродными братьями; футболисты, вероятно, перешли из детских уличных игр в уличные команды, и, подружившись с коллективом, стали вместе организовывать танцы и пикники. Нил Трантер (автор книг о шотландском спорте) сверил имена 1800 спортсменов, появлявшихся в Стирлинге (один из 32 округов Шотландии) в прессе за 1881 год, и обнаружил, что 982 из них были официально трудоустроены (имеется в виду НЕ в футболе). Футбол был, безусловно, самой популярной игрой, и примерно шестая часть всех мужчин в возрасте 15-44 лет состояла в клубе (следующей по популярности игрой был крикет, где на 215 мужчин в этом же возрасте приходился один клуб). Из 315 футболистов, род занятий которых можно было проследить, почти три четверти были выходцами из квалифицированного рабочего класса, и только каждый десятый выполнял неквалифицированную работу. У крикета было более равномерное социальное распределение: треть приходилась на представителей малого бизнеса, клерикализма, самозанятых и землевладельцев, хотя, опять же, неквалифицированные игроки составили всего 6,8% (12 человек) из 177 отслеженных игроков в крикет. Хотя исследования, проводимые с 1960-х годов, показывают, что увлечение спортом находится примерно в обратной пропорции к профессиональному статусу. Командные виды спорта обеспечивали эмоциональное и физическое удовлетворение. Нахождение в команде означало быть «одним из парней»; это давало теплоту, простые общие ценности и цели, а также неиссякаемый источник подшучиваний. Метаться по траве, бросаться в подкаты, скользить по грязи и просто заставлять себя вести тяжёлый и изнурительный матч было в высшей степени полезно, потому что это связывало тебя с командой одной цепью; даже очень хорошие индивидуальные игроки редко могут выиграть игру в одиночку. Игра слишком грубая, площадка ограниченная, стыки жёсткие, но судьи снисходительны ко всему этому; никто не поощрял вашу «игровую индивидуальность». Футбол и регби - это коллективный опыт, и даже крикет, по сути, командная игра, хотя он дает больший простор индивидуальному таланту в боулинге (движение мяча к калитке, защищаемой бьющим) или в отбивании. Футбол был популярным не только потому, что он был удобным и простым, так ка хорошо соответствовал среде промышленных городов и расписанию заводской жизни. Привлекательность футбола заключалась не только в его адаптивности, существовали всевозможные другие игры, которые можно было бы вписать в фабричную рутину, но ни одна из них не могла дать того острого чувства сопричастности, усталой и жаждущей солидарности, общего триумфа или утешения тем людям, которые субботним днём были в майках одного цвета. Численность команды – около дюжины человек вместе с несколькими друзьями и болельщиками – обеспечивает идеальное сочетание интимности и разнообразия. После матча в клубе можно выпить всей компанией, достаточно большой, чтобы рассесться за несколькими соседними столиками, но достаточно маленькой, чтобы вместе пошутить. С возрастом мужчины в конце концов отходили от игры. За исключением тех жизнерадостных фанатиков, для которых ничего не составляло большего счастья, чем бегать по бровке и поддерживать свою команду. Некоторые женатые мужчины в возрасте за тридцать переходили к менее обременительным видам спорта, таким как боулинг, желая оставить в стороне от себя энтузиаста, готового ради своей команды кричать за пределами поля, тренировать, организовывать поездки или выполнять бумажную работу, требуемой местной лигой. Такие фигуры были жизненной силой футбола, невоспетыми комическими героями стольких холодных, субботних, послеполуденных часов.

Футбольный клуб стал центром общественной жизни взрослых рабочих. Но по мере того, как фанатская база увеличивались в размерах, в конце века их число составляло в среднем от 500 до 700 человек, а в некоторых клубах насчитывалось несколько тысяч членов, потеря интимности и дружелюбия стали проблемой. Клубы начинали в небольших масштабах, но все чаще становились основными поставщиками коммерческих развлечений. «Я нахожусь среди сотен мужчин, и все же я никого не знаю», - так выражались фанаты. Одним из решений этой проблемы было неформальное создание «подклубов» в рамках более широкой организации, и спорт сыграл важную роль в этом процессе. Благодаря различным спортивным интересам громоздкие группы в больших клубах разбивались на более мелкие и общительные подразделения, например, в клубе Сент-Панкрас были занятия греблей, крикетом, бильярдом и в 1884 году организован бокс в качестве зимнего вечернего развлечения. Тем не менее, старые виды спорта, такие как квойтс и кегли, продолжали оставаться популярными и лучше подходили для командной игры. Квойтс был любимым времяпрепровождением северо-восточных шахтеров, а также был популярен в Восточной Англии, где существовало множество деревенских лиг. На юге и западе кегли были более популярны, и в 1900 году в Лондоне была создана любительская ассоциация кеглей. Квойты и кегли, которые были неотъемлемой частью традиционных деревенских видов спорта, были легко адаптированы к новым формам общественного развлечения в пабах и клубах. Однако именно древний вид спорта - боулинг - сыграл, вероятно, самую важную роль в создании маленьких дружественных клубов. Старый вид спорта - дорожный или болотный боулинг, столь любимый шахтерами Нортумбрии (на севере Британии), где мужчины соревновались в том, кто сможет преодолеть оговоренное расстояние за наименьшее количество бросков, был запрещен по мере увеличения дорожного движения в конце века и ужесточения доступа к открытым пространствам. Однако боулинг был чрезвычайно популярен как на равнинных лужайках юга, так и на неровных поверхностях севера.

Crown green bowling был видом спорта, за которым пристально следили в шахтерских и текстильных городах к югу от Риббла (в графстве Ланкашир) и к северу от Сток-он-Трента, но который игнорировался всей остальной Британией. Боулинг был сплоченным и компанейским мероприятием. В Крэдли-Хит близ Бирмингема владелец «Руки Провидения» посылал своего сына забрать шестипенсовую плату и одновременно принимать заказы на выпивку в то же время от тех, кто собирался летними вечерами на матчи в местной лиге. По большей части в боулинг играли один на один, но соревнования обычно проводились между разными городскими или сельскими клубами, соперничество которых могло быть таким же острым, хотя и более сдержанным, чем в регби или футболе. Боулинг остается в сердце полузабытого мира популярного спорта, о котором прекрасно рассказывает Брайан Джексон - исследователь культуры рабочего класса в Хаддерсфилде в 1950-х и 1960-х годах. Здесь игра в шары в значительной степени стала клубным занятием по мере того, как пабы расширялись, становясь более удобными, со временем они стали надстраивать зелёные зоны. Муниципальные советы кое-что сделали, чтобы компенсировать потерю, и в Хаддерсфилде администрация предоставила зоны в общественных парках, которые сдавала в аренду. Интересно, что это вызвало трения с клубами, которые захотели использовать зеленые поля города для распространения собственного сообщества. Но местные чиновники заявили, что муниципалитеты рассматривают свои парки как общественные места, а не как культурные собственности, где обыватели имеют особые права.

Боулинг на юге был менее пролетарским. Саутгемптонский боулинг-клуб утверждал, что он датируется двенадцатым веком и не менее известен благодаря герою из среднего класса W. G. Grace, который стал первым президентом английской ассоциации боулинга в 1903 году. Боулеры сохранили свои старые традиции в новых окружных ассоциациях, созданных в 1880-х и 1890-х годах. Lawn bowls был даже адаптирован для соревнований в помещении по настоянию восторженного доктора Грейса. В Шотландии, где правила игры в flat green bowling впервые были официально утверждены солисторами (категория адвокатов в Великобритании) Глазго в 1849 году, в 1905 году была создана Эдинбургская ассоциация зимнего боулинга. На севере боулинг был подобно более самобытным в культурном отношении к кёрлингу и гольфу и привлёк к себе внимание значительное число работников физического труда. Компания Tranter отследила 111 игроков в боулинг в Стерлинге (город в Шотландии), и оказалось, 60,5% были служащими, фермерами или представителями малого бизнеса, а 27,9% - квалифицированными рабочими. На юге Англии боулинг оставался популярным, но по-прежнему разделялся по социальному классу. В 1950-х годах у среднего класса был свой «Каштановый клуб», а у клерков, владельцев магазинов и работников физического труда – «Боро Боулз» и клуб «Британский легион». Хотя оба клуба придерживались в целом консервативной и англиканской ориентации, между их членами сохранялась широкая социальная дистанция.

При исследовании Шеффилда в 1889 году главный врач Министерства здравоохранения отметил, что город «больше напоминает деревню, чем городишко, поскольку на обширных территориях каждый человек, по-видимому, знаком друг с другом и интересуется проблемами другого». Рабочие города предпочитали соревноваться не только в пределах границ паба, улицы и местной церкви, но и в ближайших населённых пунктах, которые формально считались частью города. Так процветали постоянные соперничества тысячи команд. Даже когда по вечерам мужчины уходили из своих домов, они делали это коллективно, чтобы собраться вместе и заняться спортом. Целые улицы превращались в пансионаты, где люди играли и выпивали вместе почти так же, как дома. Спорт одновременно отражал и укреплял это формирование тесных сообществ внутри города. Однако новые профессиональные футбольные клубы с их тысячами зрителей создали другое более обширное сообщество.