32 мин.

«Бабушка прошла концлагерь. Как я после этого могу уехать?» Жизнь Сергея Лапочкина до и после 10-летнего бана

18

Большое интервью.

Сергей Лапочкин – лучший арбитр сезона-2018/19 в России, но в июне 2021 года его карьера прервалась. Из-за 10-летний дисквалификации от УЕФА за сокрытие попытки повлиять на результат матча Лиги Европы «Вентспилс» – «Бордо».

Спустя 2,5 года Сергей говорит, что не вернется к судейству, даже если бан снимут. Сейчас он трудится в Федерации футбола Петербурга и на «Матч ТВ», а также ассистирует тренеру нового медиаклуба «Чисто Питер» Владиславу Радимову. 

Мы поговорили об этом и многом другом. Главное: 

● Медиафутбол изнутри: крутой бизнес, но отношение к судьям – катастрофа. Угрожают и избивают. 

● Другой Петербург 90-х: учеба в продвинутой гимназии, поездки во Францию и Англию. 

● Судейство в низших лигах: подработка в игровых автоматах, самый суровый выезд – Чита 

● Истории про тренеров: Слуцкий ругался в рацию, Моуринью поражал подготовкой, а Черчесов задавал легендарный вопрос в перерыве.

● Давление: 2,5 тысячи сообщений после матча, полиграф, странные матчи.

● Бан: почему не сообщил о встрече с президентом «Вентспилса».

● Судьи РПЛ в жизни: Кукуляк – фитнес-маньяк, Казарцев – знаток правил, а Кукуян мастер по разруливанию. 

● Личное: бабушка Лапочкина в 8 лет попала в концлагерь – и была свидетелем встречи на Эльбе. 

«Если пойдешь смотреть ВАР, я тебя убью»

– Что вы знали о Медиалиге до приглашения в «Чисто Питер»?

– Ничего. Был удивлен тому, что увидел. 

Честно, за три месяца в команде до сих пор не понял феномен. Почему такое огромное количество просмотров. Все тот же футбол 11 на 11, играют те, кто либо уже закончил профессиональную карьеру, либо молодые пацаны, не планирующие ее начинать. Потому что считают себя медийными. С точки зрения качества футбола – все весьма средне. Ничем не отличается от Второй лиги или КФК. 

Да, есть красный мяч (один раз за матч в Медиалиге можно поменять мяч на 3 минуты, гол будет считаться за два. – Sports.ru), различные модификации правил, плюс упаковка матчей необычная – слышно, что кричат люди на бровке, все бегают, шумят. Наверное, детям это очень нравится. 

Но спрос поражает. Например, «Чисто Питер» умудрился продать (а не просто раздать) 5 тысяч билетов на игру с 2Drots на «Петровском». Причем за очень большие деньги – даже по меркам профессионального футбола. Самые дешевые билеты – 700-800 рублей. Самый дорогой – 4900. Это центральные секторы с питанием, которые были выкуплены в первый же час. 

То есть люди готовы не только смотреть и ставить лайки, но и платить свои кровные. 

При этом все 20 клубов в Медиалиге – частные, ни у кого нет бюджетных денег. Сколько привлечешь спонсоров, столько и потратишь. Это огромное достижение, которое показывает, что за счет контента, правильной работы со зрителем можно зарабатывать. Не получая ни копейки государственных субсидий. 

Понимаю, почему многие профессиональные клубы выступают против медифутбола. Потом что они проиграют ему в конкуренции. Когда глава какого-то региона увидит, что медиафутбольные команды себя окупают, и задаст вопрос клубу Второй лиги: «Зачем вы тогда нужны?».

Хочется верить, что наш футбол на примере Медиалиги будет развиваться и работать с публикой. 

– Один из феноменов медиафутбола – открытость. В микст-зоне РПЛ ощущаешь себя торгашом с сомнительным товаром, а в Медиалиге – можешь пообщаться с кем угодно. 

– Потому что люди понимают, что если не будет контента, то не будет аудитории и спонсоров. Это часть их работы. Игрокам РПЛ все равно – дадут они интервью или нет. Как получали зарплату, так и будут ее получать. 

Знаю футболистов, которые просто говорят: «Какой штраф? 30 тысяч? Ну вычтите – я не хочу говорить». Но если бы они понимали, что от их интервью зависит аудитория клуба, следовательно зарплата игроков, сами бы за журналистами бегали. В этом вся проблема.

– После игры против Fight Nights вы подали протест на судейство. Почему?

– Для защиты судей от насилия. Это, пожалуй, ключевая проблема медиафутбола. Катастрофа, что там творится. Но пускай решения принимает сама лига – хотят они дальше оставаться шарашкиной конторой или нет. 

Ненормально, когда Камил Гаджиев (владелец Fight Nights – Sports.ru) подходит к судьям и угрожает: «Если ты пойдешь смотреть ВАР, я тебя убью». И лига никак не защищает в этой ситуации. Конечно, они идут смотреть повтор испуганными глазами. И не ставят пенальти. 

Получается, тогда это первенство бани: кто сильнее, тот и прав. А мы – «Чисто Питер» – хотим и будем играть в лиге, которая хочет улучшаться. Чтобы все решалось исключительно на футбольном поле, а не тем, кто лучше машет кулаками. Есть октагон, ринг, кулачные бои – идите туда, выясняйте, а здесь футбол. Не надо свои правила привносить в игру, которую любят миллионы. 

– В Медиалиге много молодых судей. На них проще давить?

– Наоборот – нас судил арбитр, которому 43 года. Уже давно уехал с ярмарки. Знаю, что он служил в армии, офицер. И если позволяет такое обращение, у меня это вызывает недоумение. Обидно за него и всех ребят, которые не могут себя защитить – и лига им в этом никак не помогает. 

Зачем быть тряпками и обслуживать первенство водокачки? Если вас не уважают и не дают возможности постоять за себя, бьют в отелях, в аэропорту, а командам в ответ – смешные дисквалификации, которые боятся объявить вслух. 

– Что это за история?

– На игре в Минске команда «Сахалинец» ворвалась в судейскую – сумасшедшие люди. Угрожали. Потом в аэропорту ударили судью в кафе. И лига дисквалифицировала их на какие-то смешные сроки. Если судей это устраивает, ну пусть мучаются. А мне хочется их защищать на всех уровнях. 

– За «Чисто Питер» играет Анатолий Тимощук. Как это, тренировать игрока такого уровня?

– Знаете, думал в этой жизни меня удивить очень сложно или даже невозможно, но Анатолию это удается каждый день. Не знаю человека профессиональнее. Он досконально погружен в работу в «Зените», но то же самое умудряется делать и в Медиалиге. 

«Зенит» играл в Оренбурге – это 2000 км от Петербурга. После Анатолий сел в самолет и прилетел на тренировку на «Петровский», на 40 минут. В день нашей игры у него была тренировка с «Зенитом», после которой он первым же самолетом прилетел в Москву, вышел и отыграл весь матч. А потом, когда вернулись в Петербург, до 4 часов утра переписывались и обсуждали игру. 

Он знает всех футболистов Fight Nights, ФК «Деньги», «Народной», Дружины» и всех, с кем мы играли. И я не только про ребят, у которых есть опыт РПЛ – Саша Сапета, Петр Тен, Никита Чичерин.

Не представляю, как у него все это помещается в голове. Потому что мы иногда дискутируем с ним и про большой футбол. Он в РПЛ может назвать сильные слабые стороны вообще любого футболиста – даже если человек сыграл 10 минут в сезоне за Нижний Новгород. Просто поразительно. 

Плюс мы видим, как он себя держит физически. Иногда присылает свои беговые тренировки. Поверьте, не все футболисты их выдержат. Кажется, что время над ним не властно. Думаю, он и сейчас мог бы играть в РПЛ.

– Медиалига – зона экспериментов. Какие из них могли бы пригодиться в профессиональном футболе?

– Очень интересна история с чистым временем. При всей конфликтности Медиалиги, трэштоках и угрозах – там вообще нет никаких споров по поводу затягивания времени в концовке. Можешь сколько угодно лежать, если сводит ноги, пешком идти на замену – время все равно стоит. 

Обсудил бы это в большом футболе. Например, последние 5 минут матча и добавленное доигрывать с чистым временем.

Лапочкин в 90-х ездил на учебу в Европу и с 16 лет не пьет алкоголь

– Петербург 90-х и начала 2000-х был похож на тот город, что мы видели в фильме «Брат»? 

– «Брат» – легендарное кино. Его можно пересматривать только из-за сцены с трамвайчиком, едущим по несуществующему маршруту. Кто знает, удивится – сначала ты едешь на Ваське, потом оказываешься в районе Петроградки, а потом – вообще на Гражданке. Для петербуржцев это выглядит забавно, конечно. 

Да, время было тяжелое – как и во всей стране. Город был, как и другие в России, серенький и бледненький. Я заканчивал школу в 98-м, как раз объявили дефолт. Но не сказал бы, что на улицах ночью было страшновато. Ты просто не провоцируй, веди себя нормально – и ничего не будет. 

И даже в те тяжелые годы, когда никто толком не выезжал за границу, моя школа – гимназия с углубленным изучением французского – организовывала обучение в иностранных семьях. Мы выезжали жить в Англию, Францию. Казалось, что ты попадаешь в другой мир – ведь только-только развалился Советский союз. 

– Что особенно впечатлило в тех поездках?

– Когда в 14 лет оказался в «Мулен Руж», полуголые барышни очень впечатлили. А вообще классное было время. В Англии нас до метро подвозили на кэбах, которые мы только в кино видели. Чувство такое, что вот – жизнь удалась. 

– Неманья Пейчинович, игравший в «Ницце», рассказывал, что уже в его время во Франции не во все районы можно было заходить. 

– Это позже началось. А тогда все было более-менее нормально. 

Когда мы ездили в Неаполь в бригаде Сергея Карасева, нам перед игрой говорили: «Ребят, вы в районе ж/д вокзала не ходите по вечерам. Тут не все так просто». Такого хватает и в других городах. 

В России же наоборот – в 90-х хватало мест, где могли быть проблемы, а сейчас – иначе. Как в Москве говорят: «Moscow never sleeps», а теперь пол-России – never sleeps. Везде чувствую себя абсолютно безопасно. 

Знаете, почему-то мы, русские, принижаем свою страну: вот у нас тут хуже, здесь не то. Но я поездил по Европе и миру – и у нас не то что не хуже, у нас лучше и безопаснее. Если ты нормальный и разумный человек. 

– Вы вообще не пьете алкоголь. Как так получилось? 

– Папа у меня строгий – как-то сказал, что это не очень хорошо. До сих пор не разрешает, а я его слушаюсь. 

На самом деле это смешная история. Попробовал алкоголь я в 11-12 лет – родители дома налили. Сказали: «Ты все равно где-то выпьешь. Лучше с нами». Но понятно, что это был не литр пива, а бокал. Ну или фужер шампанского. 

В 16 лет мы с друзьями из Гимназии попробовали вино – кто-то привез после обучения в Италии. Выпили пару бутылок, я пришел домой пьяненький. Думал, папа будет ругать, а он посмеялся. Сказал ему: «Пап, ты ненормальный родитель. Я год пить не буду». И вот с 16 лет ни разу не притронулся к алкоголю. Понял, что и без него можно чувствовать себя хорошо.

– Вы много поездили по России. Города, кроме Москвы и Петербурга, которые надо обязательно посетить?

– Калининград, Казань и Грозный. 

Калининград – это сейчас островок европейский жизни. Инфраструктура ЧМ, рыбная деревня, куршская коса, море и пляж.

Помню Казань до Универсиады [2013 года] – ну так себе, если честно. Сейчас она просто прекрасна. 

Грозный после всех событий, которые там были, расцвел. Туда приятно приезжать – и ты видишь большое количество туристов. Все ходят, смотрят красоты. Сам я первый раз оказался в Грозном в 2008-м – я не видел разрушенного города, когда были прям руины, но все было не так грандиозно и красиво, как сейчас. Парки, мечети, гостиницы, рестораны, горные поездки. 

«Президент клуба возил судей на кладбище». Что такое работа в низших лигах

– Достойные заработки у судей только в РПЛ. Подрабатывали где-то еще во времена Второй лиги?

– Во Вторую лигу попал в 19 лет – уже не жил с родителями, учился в университете. Поэтому надо было себя обеспечивать. А сезон во Второй лиге тогда длился всего полгода – с апреля по октябрь. Хватало на жизнь, но потом зима – и ты без денег на следующие полгода. 

Работал в игровых автоматах администратором – сутки через трое. Чтобы успевать учиться. Потом делал сувенирную продукцию в рекламной компании. Для начала 2000-х это было ново: «О, круто, можно нанести на ежедневник или ручку «Рога и копыта» или название своей фирмы». Или повесить баннер при входе в бизнес-центр. Сейчас это обыденность, а тогда всех шокировало. 

– Работа в игровых автоматах чем запомнилась?

– Это страшная история. Они сильно поднимали уровень преступности, люди с ума сходили. Могли проиграть деньги, пойти отобрать у товарища телефон, загнать его за две копейки – и пойти отыгрываться. 

Или приходил человек, садился в 10 утра – и до следующего утра не сходил с места. Ни в туалет, ни перекусить – просто долбится в этот аппарат, и все. С красными глазами как зомби. 

Здорово, что автоматы закрыли. Потому что это была катастрофа. 

– Сергей Карасев после 5 лет во Второй лиге хотел сосредоточиться на работе в банке. Могли вы бросить судейство?

– У всех есть такой период. Переход из Второй лиги в Первую – самый сложный. Это как игроку из молодежного уровня попасть в профессиональный футбол. Так и тут.

Вторую лигу как ассистент я тоже судил 5 лет. А потом еще возвращался в нее в 30, когда оставил работу в РПЛ с флагом, решив работать главным арбитром. 

Но это необходимый путь. Мое личное убеждение: любой хороший судья – это исключительно опыт. Жизненный в том числе. Ты не можешь в 20 лет управлять футболистами, даже если хорошо разбираешься в игровых ситуациях. Но самое главное для судьи – умение управлять процессом, чтобы он не управлял тобой. Чтобы не тебя гоняли футболисты, как в Медиалиге, а ты их. Это приходит только с жизненным опытом. 

– А вам когда-нибудь прилетало от недовольных судейством?

– В Чите бывало горячо. Там тогда тренировал Александр Ковалев. Многие рассказывали, что он судей на кладбище возил. Показывал могилу, где они будут, если что пойдет не так. 

Мы на кладбище не были, но обстановка там очень нервическая. Помню, Чита проиграла Махачкале 2:3 – с пенальти в конце. Хорошо, что нас милиция охраняла – удалось избежать рукоприкладства. Даже в отеле не остались ночевать, чтобы какие-нибудь братки не приехали. Отправились сразу в аэропорт. 

Сейчас такие случаи забавно вспоминать. РФС и лиги навели порядок. 

Слуцкий ругался в рацию, Моуринью покорял вежливостью, Черчесов подходил с вопросом: «Ну че, ##?»

– Вы работали в РПЛ во времена легенд – Газзаева, Семина, Черчесова. Какие они?

– Больше всего матчей у меня было с Юрием Палычем – мне такие люди импонируют. Он без камня за пазухой. Все что думает – и по матушке, и по папеньке – говорит на чистом русском языке. Абсолютно понятно и с непревзойденной интонацией. 

Для меня это намного лучше, чем тренер, который ничего не говорит по ходу матча, зато потом выдает в интервью. А Палыч – настоящий. Ему все равно – дисквалифицируют его или нет. Наверное, поэтому он добивался результата – футболисты верили ему, понимали, что он честен.

На бровке, конечно, с Юрием Палычем и Валерий Георгиевичем тяжело. Даже если их не слышно, жестикуляция видна из космоса. 

А с Черчесовым, кстати, есть один случай. Был матч на «Арене-Химки» – «Динамо» или ЦСКА против «Амкара». В перерыве ухожу с поля, вижу – навстречу Черчесов. Говорит: «Ну че, ##?» – А я: «Ничего, ##». Постояли, посмотрели друг на друга – и разошлись. Думаю: «Вот и поговорили два человека». 

И все. Даже не помню, как сыграли и что было после матча. 

– А с кем было особенно сложно работать на бровке?

– С Леонидом Викторовичем [Слуцким] всегда приходилось непросто. 2011-й у меня был первым в РПЛ, и он тогда сказал: «Лапочкин – самый слабый судья лиги». Даже мне было сложно с ним не согласиться, но зачем это публично говорить? В первый год работы.

Хотя если серьезно, первый год в РПЛ у меня был прям хорошим. Но Слуцкий считал иначе. И в прессе мог поджечь, мы какое-то время с ним вообще не здоровались. Но, кстати, недавно встретились в аэропорту Петербурга – пообщались. 

Слуцкий – неординарный, конечно. Всегда искал подход. Помню, в каком-то матче ЦСКА он подошел к резервному и в рацию приложился по мне. Я даже не понял, что это, ошалел: «Кто это сказал?». Понимаю, что это не голос моего ассистента. Мне отвечают: «Это Слуцкий». – «А, привет ему передавайте». 

То есть представляете, насколько человек соображает? У меня это единственный случай в карьере такой. Человек понял – зачем орать, если можно подойти и сказать в микрофон. 

– Слуцкий переступил грань, когда обрушился на судей в «Рубине»? Говорил про «обслуживающий персонал», давил на Иванова и Мешкова. 

– Смотрите, на Мешкова и Иванова давить бесполезно. Я их очень хорошо знаю. Они родились в панцире – им вообще все равно. Поэтому это было больше давление не на них, а на общественность. Из-за бессилия от своих результатов. 

Конечно, он переступил грань. Но вы же понимаете, что судьи не могут ответить так, ни один судья. Единственный, кто смог бы – Сережа Карасев, но в силу своего воспитания никогда так не скажет. 

А когда понимаешь, что никто не ответит, можно говорить, если тебе нравится. Но лига должна реагировать на такое. 

– Вы же работали и на матчах топовых европейских тренеров.

– Про Жозе Моуринью еще есть история. Я был в бригаде Сергея Карасева на полуфинале Лиги Европы «Сельта» против «МЮ», который тренировал Жозе. Главным арбитром был Сережа, а я – за воротами. 

Так вот. Вышли на разминку – стояли тянулись. Подошел Моуринью – и с каждым поздоровался по имени. Понятно, что он знал Карасева, но кто такой Лапочкин – уверен, понятия не имел. Или кто такой Игорь Демешко, который работал резервным на том матче. Но человек так готовился к игре, что подошел и с каждым поздоровался по имени. 

Причем ты башкой-то понимаешь, что он знать не знает, кто ты такой вообще, но было все равно приятно. И нашим тренерам тоже советую действовать умнее. 

Больше того, у него и игроки всех знали. У «Сельты» маленький стадион – не очень удобный. И люди разминались не за первым ассистентом, а за мной – за воротам то есть. 

Там были, например, Рио Фердинанд и Уэйн Руни. Даже они знали, как нас всех зовут. Я же понимаю, где я и где Руни. Но он ко мне по каждому эпизоду обращался: «Сергей, ну это же фол, Сергей! Почему аут не в ту сторону, Сергей?». 

Вот настолько они работают. У них вообще мелочей не бывает. 

Кстати, еще в Виго была история, после которой понимаешь, что Мостовой там действительно царь. Зашли перед игрой утром в магазин – и просто заговорили на русском между собой. И там сразу: «О, вы русские?». И давай про Царя рассказывать. 

«Антиспартаковский заговор? Судьи ржут над этим. На поле все выходят выживать»

– Что происходит в соцсетях арбитров после неудачных матчей?

– Была игра «Кубань» – ЦСКА. Я показал желтую карточку Слуцкому и, скорее всего, неправильно назначил пенальти в ворота ЦСКА. Они после первого тайма горели 0:1, Акинфеев в перерыве наговорил мне много всего – наверное, на вторую желтую. Но в итоге ЦСКА выиграл 3:1.

На следующий день открываю «ВКонтакте», а там 2,5 тысячи непрочитанных сообщений и вся «стена» завалена посланиями. А все удалить сразу нельзя – пришлось по одному убирать. 

Обалдел, конечно. Затем уже закрыл соцсети, но люди писали всем, кто хоть как-то связан с фамилией Лапочкин. Моей жене, жене брата, папиной жене прилетало. Думаешь, как же люди заморачиваются – ищут жен, чтобы все это написать. Цирк. 

Но, конечно, это ни в какое сравнение не идет с тем, что было с судьями в 90-х (отец Лапочкина тоже работал арбитром. – Sports.ru). Коктейли Молотова – в окно, из-за которых загоралась квартира, избиения в парадных. Кто-то вызывал знакомых криминальных элементов, чтобы успокоить ситуацию. Мерялись тем, у кого сильнее люди за спиной. Порешали вопрос – и расходились. 

Вспоминая это, понимаешь, что удалять 2,5 тысячи сообщений можно хоть каждый день. Ничего страшного. 

– Вы проходили полиграф в 2020-м – после матча «Спартака» и «Локомотива». Как вам процедура?

– Удивила, конечно. Это тяжело и унизительно. Крайне неприятно в том числе и физически. Ты сидишь – и во время ответов на вопросы не можешь ни пошевелиться, ни моргнуть, ни проглотить слюну. У меня еще недолго это длилось – часа 4. Говорят, люди и в два раза больше сидели. 

– О чем можно спрашивать 4-8 часов?

– Вопросов, может, и не так много. Несколько блоков по 10 штук. Но тебя по три раза спрашивают одно и то же – смотрят реакцию. Если захочешь в туалет, нужно снимать все датчики, потом заново их надевать. 

При этом подчеркну: я прошел полиграф, и ко мне после не было никаких претензий. Но дальше что?  

Мне не нужна никакая моральная компенсация. Судьям вообще не до этого. Это ребята, которые родились с железными яйцами. Но хочется, чтобы полиграф (если мы его используем) распространялся не только на судей, но и на остальных. 

Отправляйте тогда и тренеров, футболистов, руководство клубов. Чтобы это было двусторонним движением. А так получается, что во всем виноваты судьи. Это странно, мне кажется. Потому что нигде в мире, кроме России, такой практики нет. 

– Хоть раз чувствовали, что судите странную игру? 

– Черт его знает. Иногда может показаться, что люди не выкладываются, но ты же не знаешь, от чего так. Может, команда отравилась вчера. Может, жарко или холодно, а может – поле плохое. Как-то я судил матч, про который говорили, что будет сдача: «Алания» с «Ростовом» [в 2013-м]. Футболом тогда руководил Николай Саныч Толстых. Даже приезжала служба безопасности – жила с нами в отеле, всю игру смотрела. 

Кто-то кого-то должен был обыграть, но завершилось все 0:0. Александр Гацкан забил рукой, ВАР еще не было, но, слава Богу, мы увидели с помощником – и отменили гол. Это спасло нашу карьеру. Прекрасно понимали, что любая результативная ошибка для нас все может закончить. Но футбол все равно победил в итоге. 

– Еще про давление. Один из главных мемов РПЛ – антиспартаковский заговор. Судьи как к этому относятся? 

– Все ржут, и все. Ну какой антиспартаковский, антизентивский или антикраснодарский заговор? На футбольное поле все выходят выживать. Лично ты выходишь, чтобы отсудить игру и чтобы, дай Бог, получить следующие назначение. Какой тут заговор? Кому это надо и – главное – ради чего? 

Бывают перебор ошибок против одной команды, но такую серию можно найти у любого клуба. И опять-таки надо понимать, что всех, к сожалению, интересует не воронежский «Факел», а топ-клубы. И ошибки в матчах с ними, даже если они не такие уж и ошибки на самом деле, гораздо шумнее. 

Если взять все неверные решения против второй восьмерки, то топ-клубы нервно закурят в сторонке. 

– Еще 5 лет назад российские судьи работали с минимальным окладом в 30 тысяч и без медстраховки. Сейчас соцподушка лучше?

– Социальной подушки, конечно, нет никакой. Можно работать 20-30 лет, но никакой прибавки к пенсии не получишь. Только одни бла-бла о том, что примут закон, и работа судьи станет профессией. Но ничего этого нет. 

Но в остальном есть подвижки. У судей [РПЛ] есть оклад в 50 тысяч рублей. Причем получаешь зарплату весь год – неважно, есть матчи или нет. Для регионов вообще неплохая сумма. На эти деньги судьи оплачивают массаж, восстановление, абонемент в фитнес. А одному тренироваться сложно, поэтому надо создавать группу, оплачивать тренера. По сути, арбитры не живут на эти деньги, а вкладывают их в развитие. 

Недавно появилась медицинская страховка. Насколько знаю, оплачивают травмы не только судьям РПЛ, но и ребятам в Первой и Второй лигах. Кому-то полностью покрывают сумму, кому-то частично. Но все равно это здорово. 

Топовые арбитры в РПЛ в жизни: Кукуляк – фитнес-маньяк, Казарцев – лучший в знании правил, Кукуян – мастер по разруливанию

– Мы почти ничего не знаем, какие арбитры за пределами поля. 

– Ну про Сережу Карасева все знают, что он очень любит рок, например. Выступает, учится играть. Мне кажется, это крутая история. И Сережа очень ярко себя преподносит – и правильно делает. Все видят, что судьи люди, а не роботы. 

Он и на поле успешен в том числе потому, что он не скрывается и не боится своего мнения. Действительно большущий арбитр современности. Любой, кто выходил с ним на поле, счастлив, что не только работал с Карасевым, но и что живет в эпоху Карасева. 

– Давайте раскроем и других наших арбитров. Кто из них главный фанат физподготовки?

– Леша Сухой и Женя Кукуляк – просто фитнес-маньяки. Готовы тренироваться в любой момент. Недавно встретил Женю перед одним из матчей РПЛ. Он попросил повара, чтобы ему сделали яичницу без желтка. Только белок – плюс помидорка и кусочек травки. Не знаю, как это можно есть. 

А в тот день Женя работал просто на ВАР – сидел за монитором. Но сказал мне: «Я должен всегда следить за собой». Мегапрофессионал.

– Самый дотошный в правилах?

– Все знают – это Вася Казарцев. Он знает правила вплоть до запятой. Начнешь с ним обсуждать какой-то момент, а он: «Откройте 73-ю страницу, четвертая строчка сверху – там все написано». 

И он всегда такой был – мы с ним знакомы лет 20. Это удивительно, но многим судьям не хватает такой въедливости. Конечно, они знают правила, сдают их несколько раз в год, но нет такого, чтобы читали их в обычный день. Как Библию. 

Вася в этом плане исключение. 

– Кто лучше всех управляет игроками?

– Если с ходу, на ум приходят две фамилии – Алексей Еськов и Павел Кукуян. Это прям мастера спорта международного класса по разруливанию. 

Они оба играли, оба очень глубоко чувствуют футбол, понимают психологию игроков. У Паши это еще накладывается на его непревзойденный южный колорит вперемешку с очень доходчивыми фразами. 

Я бы даже не назвал это чувством юмора. Это он такой и есть.

– В прошлом сезоне в топ судей РПЛ ворвался Алексей Амелин. Кто для вас восходящая звезда лиги?

– В моем понимании безоговорочный фаворит – Рома Сафьян. Это молодой арбитр из Москвы (32 года. – Sports.ru).

Ему дали московское дерби на вторую или третью игру в РПЛ. Да, там были вмешательства ВАР, но в сложных эпизодах. У Сафьяна спокойная манера судейства, он сам играл в футбол на профессиональном уровне, все прекрасно понимает. Кто-то сравнивает его с Алексеем Николаевым – может быть, чем-то и похожи. Но для меня он идет своей дорогой. Мне кажется, он достигнет больших высот. Хочется, чтобы он хоть на чуть-чуть приблизился к карьере Сергея Карасева. Тоже москвича. 

10-летний бан: почему Лапочкин не сообщил в УЕФА о роковой встрече с президентом «Вентспилса»

– О чем подумали, когда УЕФА объявил о вашей дисквалификации на 10 лет?

– Для меня это не стало ударом молнии. Был довольно долгий процесс, который просто не выходил на поверхность какое-то время. Понимал, что может быть что угодно. Ну вынесли и вынесли [дисквалификацию]. Жизнь не закончилась. 

– У «Але, Рэф» вы подробно рассказали о той встрече с президентом «Вентспилса» Адланом Шишхановым. Одно уточнение: от него были какие-то намеки? 

– Намеки были. Я ему сказал: «Спасибо, до свидания». 

Sports.ru: в 2021 году УЕФА отстранил латвийский «Вентспилс» от участия в еврокубках до сезона-2027/28. Клуб обвинялся в мошенничестве и попытках влиять на результаты матчей. Спортивный менеджер команды Николас Дьякинс отстранен от любой футбольной деятельности на 4 года, а президент клуба Адлан Шишханов – пожизненно. 

– О встрече Шишханова в аэропорту вас попросил знакомый. Зачем он это сделал?

– Мы не общались после этого. Не хочу с ним разговаривать, а он сам не выходил на связь. Мне его слова точно не нужны. Не хочу никого обвинять, этот человек все прекрасно понимает. Что это была некрасивая история. Ну и пускай живет с этим. 

Скажу так: меня никто не заставлял туда ехать – я мог этого не делать. Мог наябедничать в УЕФА, но я не придавал этому значения. Посчитал, что вопрос закрыт, и все. Но спустя большое количество лет история вдруг всплыла, что было крайне неожиданно для меня. 

Значит так и должно было быть. Что не убивает, делает нас сильнее. 

– Такое ябедничество в России не поощряется…

– Абсолютно. 

– … но не жалели потом, что не поступили иначе? Что не сообщили в УЕФА…

– Не могу сказать, что не пожалел. Но суть в другом: на тот момент у меня и такой мысли не было, а сейчас говорить нет смысла. Я не знаю, что было бы, сообщи я об этой встрече, не знаю, что это за человек [Шишханов], что могло быть со мной, если бы я пожаловался. 

– Был ли шанс все-таки отстоять право на профессию?

– Наверное, был. У УЕФА имелся только факт нашей встречи – и больше ничего. По матчу никаких претензий к судейству не было. 

Но задним умом все сильны. Наверное, надо было поехать на первую встречу со спортивными юристами, адвокатами. Но я не понимал, по какому вопросу меня вызвали. 

Пути Господни неисповедимы. Скажу одно: ни за один день моей жизни мне не стыдно. Я точно не представлял, что завершение карьеры произойдет таким образом. Концовку чуть смазал, но считаю практическая часть карьеры у меня очень хорошая. 

– Какие дальше планы?

– Безусловно, связываю жизнь с футболом. Пока прошло 2,5 года дисквалификации из 10 – и заниматься судейством я не могу. А что будет дальше? Сейчас непонятно, как смотреть на полгода вперед, не говоря уже про 7 лет. 

В футболе я работать могу. В Федерации футбола Петербурга организуем и проводим соревнования на Северо-Западе. Даю экспертизу на «Матч ТВ» по судейству. Сейчас появилась медийная команда «Чисто Питер». Мне есть чем заняться – и свободного времени, мягко говоря, вообще нет. 

– Вы как-то сказали, что в конце карьеры назовете любимый клуб. Можем назвать сейчас?

– Можем, но я не хочу. Я даже друзьям не рассказываю – знают только два близких родственника. Когда-нибудь раскрою это, но пока слишком рано. 

– Потому что есть надежда вернуться в судейство?

– В качестве судьи – нет. Даже если позвонят и скажут: «Сергей, твоя дисквалификация снята, ты можешь работать», то я все равно не буду. Эта страница перевернута. 

Не хочу говорить просто потому, что у нас страна к этому не готова. В Англии есть арбитры, которые с детства состоят в фан-клубах определенных команд. Все это знают, никто не стесняется. У нас иначе. 

Но хочу сразу сказать: я не фанат, симпатизировал двум клубам в разные периоды, когда был ребенком, и все. Когда попал в профессиональный футбол, стало абсолютно все равно. Интересно, что я много говорю про Петербург и Ленинград, но никогда одним из этих двух клубов не был «Зенит». Никогда. 

Не знаю, почему так получилось. Был с дедушкой на каких-то матчах «Зенита», но не загорелся симпатией. В Петербурге это все знают. 

– В 2013 году фотография в спартаковской символике сломала карьеру молодому арбитру Сергею Костевичу. Это имеете в виду, говоря про неготовность страны?

– Да. Причем та фотография – со спартаковскими бубенцами перед «Лужниками» – была сделана, когда он еще не судил. То есть он вообще ни в чем не виноват – был ребенком, еще не работал судьей. Но надо понимать, что современный мир таков. Надо очень серьезно относиться к тому, где и как ты фотографируешься. Неизвестно, что будет потом. 

Если вижу, что молодые судьи в Петербурге выкладывают в статусах эмблемы клубов, говорю: «Пацаны, не рискуйте. Вам сейчас 15-16 лет. Выложите, а потом всплывет через несколько лет, если дойдете до высокого уровня. Не отмажетесь». 

Хотя, мне кажется, это вообще никак не влияет на твою работу – за кого ты там переживал в 14-15 лет. Ты судишь за свое имя, репутацию. 

Никогда не поверю, что арбитр из-за симпатий будет помогать какому-то клубу. В таком случае он просто обречен, не дойдет до топового дивизиона, если не может совладать с эмоциями. 

«Я безумный патриот». Бабушка Лапочкина в 8 лет попала в концлагерь. Сергей считает, что не вправе уезжать из России

– 24 февраля сильно повлияло на жизнь и футбол в частности. Многие после того дня заинтересовались политикой. У вас что-то поменялось?

– Нет, никогда не интересовался политикой. Не смотрю никакие ток-шоу и тому подобное, потому что хочется оставаться неангажированным. 

Если надо я могу почитать новости, но, честно, стараюсь лишний раз не погружаться в это. Естественно, я в курсе всей ситуации. Естественно, все прекрасное понимаю. Но стараюсь с новостной повесткой не переусердствовать, чтобы не загонять себя в угол, что ли. 

Тебе говорят так, а на самом деле не так. Это я не только про наши новости, это вообще общемировая история. Знаю это, потому что владею английским, могу смотреть, как подается информация в других странах. 

Поэтому для себя решил так: стараюсь жить своей жизнью и делать то, что делаю. А в политику не лезть. 

– С кем-то общаетесь в других странах об этом?

– Я рассказывал, что учился в школе с углубленным изучением французского. Многие одноклассники уехали за границу, но мы до сих пор общаемся. Безусловно, в Европе есть и пророссийские позиции, и прозападные. Это никак не влияет на наши отношения с друзьями. 

Там все адекватные ребята, никто не осуждает Россию. Просто можно получить информацию с той стороны. Как в конкретной стране освещают то, что происходит. Даже не для дебатов и дискуссий, а для расширения кругозора. Я любознательный человек. 

Друзья рассказывают мне, как, например, во Франции видят ситуацию.

Правда она всегда посередине – не на их стороне и не на нашей. А где-то между. 

– За последние полтора года многие уехали из России. Возникала мысль об отъезде у вас?

– Безусловно, такие мысли появлялись – и не надо кривить душой, что никогда об этом не думал. У меня двое относительно маленьких детей. Конечно, хочется им лучшего. 

Но я безумный патриот своей страны. Моя бабушка была узницей концлагеря, дедушка тоже очень тяжело перенес невзгоды войны. В блокаде умерли прабабушка и прадедушка. Поэтому не представляю, как увезу детей куда-то в теплые страны. Что им скажу на вопрос: «Папа, а почему мы здесь?». 

«Потому что там было страшно»? 

Нет, я на это не готов. Россия – моя страна, моя Родина. И подумав, конечно, я сказал себе: «Нет, я себя перестану уважать, если мы уедем». 

– Как бабушка спаслась из концлагеря?

– Ей было 8 лет, когда она попала в детский концлагерь. Причем с ней были две младших сестры, одной вообще исполнился лишь год на тот момент. Представьте, бабушка в 8 лет сразу стала взрослой. Они друг за друга держались и провели там всю войну. И что удивительно, все вернулись. Все трое.

Бабушке на тот момент было уже 12 лет. 

Освободили их в конце войны американцы, бабушка была свидетелем встречи на Эльбе (встреча войск СССР и США в апреле 1945-го, после чего силы Германии раскололись на две части. – Sports.ru). И она всю жизнь хорошо говорила про американцев. И про немцев, кстати, тоже. Надзирателями в лагере были не немцы. Не буду их называть, но бабушка с детства не любила несколько европейских стран.

– Она рассказывала что-то потом?

– Она не очень любила про это рассказывать. Думаю, им помогло выжить то, что она отвечала не только за себя, но и за двух младших сестер. И, может, какая-то запредельная человеческая мобилизация. Ну этих людей из железа делали. Я бы так не смог. 

Умерла бабушка не так давно – два года назад, в 88 лет. 

И вот память о ней, о тех наших родственниках, кто погиб в блокаду, которых я не знал, но был знаком с их детьми; память об их подвигах не дают мне возможности задуматься о переезде или смене гражданства. Нет, я здесь родился – и здесь и останусь. 

Знаете, у меня теща из Брянска. Они как никто ощущают эхо конфликта (формулировка изменена в соответствии с законами РФ), скажем так. А иногда даже не эхо. Мы ей тоже предлагали: «Давайте вы к нам в Петербург переедете?». Она сказал: «Нет, я никуда не поеду, я здесь родилась, это моя земля». 

Все-таки думаю, что наше воспитание было правильным.

Телеграм-канал автора

Фото: РИА Новости/Владимир Федоренко, Владимир Песня, Александр Вильф, Виталий Белоусов, Саид Царнаев, Руслан Кривобок; /David Ramos / Staff; Maxim Thor/ZUMAPRESS.com/; instagram.com/serglapa81

logoСергей Лапочкин
logoпремьер-лига Россия
logoсудьи