Зоа, Мукунку, Кебе и другие легионеры 2000-х – жертвы, а не клоуны. Не надо над ними смеяться
Колонка Андрея Бодрова, который знал их лично.
После поста «Мукунку, Зоа, Огунсанья и другие легенды «Спартака». Где они сейчас?» мы получили неожиданный фидбек. Андрей Бодров (сейчас главный редактор «Рейтинга Букмекеров», а в прошлом пресс-атташе «Локомотива» и заметный спортивный автор) внезапно заступился (подписывайтесь на его канал!) за спартаковских легенд.
Основная мысль – Зоа, Мукунку и Огусанья не виноваты, что не соответствовали уровню «Спартака», а все вопросы – к менеджменту. Специально для Sports.ru Андрей рассказывает об общении с этими людьми, об их проблемах, страданиях и переживаниях.
* * *
Когда речь заходит о легионерах «Спартака» начала двухтысячных, всегда звучат уничижительные интонации, насмешки. Одна история дурнее другой: и куриные кости бросали под стол в столовой на базе, и ногти стригли прямо в раздевалке. Но главный посыл – эти люди не умели играть в спартаковский футбол. Или вообще не умели ни в какой.
Мой приятель Глеб Чернявский живо интересуется этим периодом спартаковской истории и часто напоминает о досадных фэйлах Фло, Огунсаньи, Зоа и прочих ребят, которые уже давно стали именами нарицательными. Только за этими байками, Глеб, кроются настоящие драмы профессиональных футболистов, к сожалению, однажды попавших совсем не по адресу.
Я провел немало времени рядом с тем «Спартаком». Конечно, многое уже стерлось из памяти, но у меня свой взгляд на эпоху «хорошего» Мукунку и «плохого» Кебе. Эти легионеры в основной своей массе – жертвы. Мало кто из них соответствовал задачам и амбициям «Спартака». Их купили для того, чтобы засветить и продать, пусть даже в ущерб воспитанникам и развитию клуба в целом. Такая вот стратегия.
Сегодня бывший президент «Спартака» Андрей Червиченко охотно травит байки, как безумный Фло кусал спортивного директора Александра Шикунова за руку – да так, что шла кровь. Андрей Владимирович богат, успешен и знаменит, играется слогом. Но он никогда не объяснит, какие критерии приглашения в команду он сам установил и зачем тот же Фло был допущен в команду. Чье мнение в этом бизнесе было для президента клуба приоритетным – компаньона по имени Адик Э., который всегда находился рядом? Или кого-то из сотрудников спортивного направления и тренерского штаба?
Приезжих футболистов как будто не изучали – что они за люди, какие у них игровые качества. Эти ребята с надеждой шли с футбольной периферии к легендарному бренду. Им дали минимум поддержки и уважения, ноль помощи в адаптации. Они выплывали самостоятельно – под язвительные смешки и улюлюканья. Кто-то из этих парней, безусловно, оставил бесстыдный или даже достойный след в истории «Спартака», но большинство из них – да, проходящие натуры: промелькнули и растворились в безвестности. Но они-то в чем виноваты?
Кебе считал, что Червиченко его не любит, потому что он черный. И дрался с Ананко, Хлестовым и Бесчастных
Зима 2003-го. Мы созвонились с сенегальским защитником Ибра Кебе – в порядке общей очереди, для подготовки очередного проходного интервью межсезонья. В те времена я мог приносить из «Спартака» по десять эксклюзивов в неделю, и все равно было мало. Тексты не требовалось отправлять на согласование, а старожилы уровня Леонида Трахтенберга из «СЭ» и вовсе обходились без диктофонных записей.
Кебе оборвал мой первый вопрос и рассказал ужасные вещи. Якобы его родная тетя и племянники погибли во время путешествия на теплоходе; посудина была перегружена людьми и опрокинулась. Большое горе. Не до интервью и не до футбола.
Потрясенный, в абсолютном шоке, я связался с Шикуновым: в курсе ли руководство клуба, что футболист и его семья в беде? Шикунов лишь засмеялся.
– Ха-ха, да все живы-здоровы! Просто Кебе пытается объяснить, почему у него отпуск затянулся. Это не первая такая история. То дом сгорел, то корабль затонул. На самом деле никто не умер! Прошу не обращать внимания!
Учитывая деликатность ситуации, газета не стала углубляться в тему. Но Кебе вскоре сам к ней вернулся:
– Зачем я им нужен? Не понимаю. Да, я опоздал на несколько дней из-за проблем дома – а штрафуют за целый месяц. Почему президент так несправедлив ко мне? Он не любит меня, потому что я черный? У меня не осталось денег!
Кебе рассказывал мне, что в порыве гнева ломал казенную мебель в Тарасовке. Так его выбешивали опытные ребята. Старая отечественная школа подразумевает, что за жесткий фол и потерю мяча уязвленный футболист обязан отомстить и встретить еще жестче. Надо только дождаться удобного момента.
Когда атлетичному и цепкому Кебе давали сдачи заслуженные ветераны Ананко, Хлестов, Бесчастных и остальные, он воспринимал это буквально и тоже давал сдачи, но уже кулаками или ударом с ноги. Начиналась драка, что омрачало атмосферу в коллективе и отношение к самому Кебе. При этом несчастного Ананко он преследовал по всему полю, и не раз.
Ситуация отягощалась тем, что кто-то из балагуров, условный Вася Баранов, мог брякнуть лишнее словечко, которое воспринималось как расистское. Кебе взрывался, не мог простить. Но все же отмечал, что в команде остались добрые люди: полузащитник Александр Павленко («мой русский брат») и повар Анна Павловна («моя русская мама»).
Спустя годы было странным узнать, что у Кебе остались друзья по «Спартаку». Он крепко сдружился с Шикуновым и не раз гостил в подмосковном коттедже Александра Юрьевича на берегу Клязьминского водохранилища. Соседний участок принадлежал Романцеву, но сейчас он уже продан.
Шафар говорил только по-немецки и по-венгерски, а в «Спартаке» даже не было переводчика с этих языков
Заблуждение, что у «Спартака» все было отлажено по части персонала. Штат – наследие Старостина, Бескова и Романцева, никаких кадровых излишеств. Легионеров в команде – тьма, языковых групп – целая Вавилонская башня. А переводчика помню только одного – Георгия Чавдаря. Необыкновенно активный и работоспособный сотрудник, полиглот, казалось, Жора за всеми успевает, но это была лишь иллюзия. Некоторым легионерам не хватало точной информации, они могли упустить важное во время тренировки и установки.
Приехал венгерский вратарь Саболч Шафар. Его просматривал и рекомендовал для приобретения Андрей Чернышов (вскоре Червиченко посчитал трансфер провальным и устроил тренеру публичную обструкцию). Шафар с Чернышовым общались на немецком. В этом случае разговор шел хорошо, а в иных – не очень. Пока Шафар считался крутым новичком, вокруг него сновали журналисты, однако с полноценным эксклюзивным интервью ни у кого не получалось. Вратарь объяснял, что готов говорить только на немецком. Ну или на венгерском. А эти языки в «Спартаке» не обслуживались. Шафар и журналисты оттого испытывали неловкость.
И вдруг прекрасный материал о Шафаре выходит в скромном журнале «Московский «Спартак»!
Выяснилось, что технический директор клуба Евгений Смоленцев позвонил журналисту Георгию Морозову и попросил помочь Шафару в каких-то оргвопросах. Георгий продолжительное время провел в Венгрии: выучил самый сложный европейский язык и получил высшее образование. Конечно же, он воспользовался ситуацией и сделал эксклюзив. А другим не досталось. Спустя пару-тройку недель Шафар получил пять мячей от «Локомотива», грубейше ошибаясь, и для него все закончилось. Исходя из прагматичных соображений, я мысленно приветствовал уход венгра. Потому что с Ковалевски и Зуевым языковых проблем не существовало.
На Зоа в Сокольниках напали скинхеды. Снесли с лавочки ударом в голову, а дальше избивали ногами до сотрясения мозга
Осень 2004-го. Звонок от пресс-атташе клуба Володи Шевченко: около станции метро «Сокольники» избит Люк Зоа, он госпитализирован с сотрясением мозга, сезон для него завершен, полиция по ориентировкам разыскивает группу молодых людей. Набор формулировок из криминальной хроники в контексте «Спартака»!
Мобильный телефон Зоа в последующие дни был отключен. Потом Люк оклемался и ответил мне. Уставший голос, опустошенный и разбитый человек. Его снесли ударом в голову со скамеечки в парке. Били ногами и руками четверо парней с короткими стрижками и увесистыми ботинками. Все это он спокойно пересказал, потери памяти не случилось. Люк подозревал, что за ним следили и что нападение тщательно продумано. Те четверо якобы знали его постоянный маршрут следования и домашний адрес (жил в одной из близлежащих к метро панелек). Переубеждать его не стал, в нашем городе случалось и не такое.
Хотелось ли Люку Зоа дальше играть за «Спартак»? Он и сам понимал, что нулевой и вынужден отсиживаться в дубле в роли «ждуна». А после избиения пришлось отлеживаться. На его позиции и в основе, и в дубле наигрывали других.
Как футболист Зоа сначала показался толковым, но выходил на поле и проигрывал все. Забил эпичный автогол в матче с ЦСКА. Работники базы жаловались, что он невыносим в быту, тянет еду в чистую кровать и без разрешения берет чужие вещи. Ему перестали доверять, оставили в дубле. Не смог вовремя вернуться из отпуска – якобы в Камеруне не давали транзитную визу – и Червиченко его оштрафовал. Плюс история с избиением. Как продать такого футболиста, кому?..
После выписки к Люку приставили охранника, об этом позаботился тот же Червиченко. Но парень уже ничего не хотел. В итоге клуб пристроил его в Махачкалу и ничего не заработал.
Романцев просил Павленко сказать Кебе на французском: «Ты не любишь «Спартак». Африканец после этого заплакал
Вскоре после назначения на пост главного тренера Андрей Чернышов согласился, что в атмосфере ненависти и протестов болельщиков команде необходимы имиджевые акции. И неплохо бы после исхода Романцева укрепить спартаковский дух.
Делегация «Спартака» отправилась на Ваганьковское кладбище, где лежат братья Старостины. Позвали и журналистов. Я не пожалел: очень интересно рассказывали об истории клуба Владимир Федотов и Александр Хаджи. Чернышов в основном слушал.
Вечером звонок от Кебе.
– Ты был на кладбище? А меня не пригласили! Меня изолировали, забыли! Приезжай, хочу поговорить.
Оказалось, Кебе целый день смотрел телевизор и в блоке спортивных новостей увидел, как «Спартак» полезно проводит время. Защитник пожаловался, что с ним никто не общается, никто ничего не объясняет. Ему было обидно, что не побывал на мероприятии, пусть даже на кладбище. И еще он в очередной раз удостоверился, что Червиченко с Чернышовым его не любят.
Пару раз я ездил домой к Кебе, потому что человеку реально требовалась поддержка. Он сходил с ума в одиночестве. Запомнилось, как Кебе ходил по квартире в звериной шкуре, надетой на голое тело, а на тесной кухне угощался овощами, привезенными в колхозном мешке из Сенегала. Мешок был на столе, я тоже мог брать. Все по правилам сенегальского гостеприимства.
Мы долго говорили о всех его проблемах и лишениях в «Спартаке». Было много о расизме. И далеко не всегда Кебе был прав. К примеру, он мог отнести к расовым оскорблениям грубый «пихач» на поле, рабочий мат или претензии на повышенных тонах. От меня он узнал о грандиозной финансовой и военной помощи Советского союза угнетенным народам Африки. Это его впечатлило. Кебе никогда не слышал, что много нефтегазовых рубликов ушло в африканские пески.
Признаюсь честно, я сам отговорил его от радикального выступления в газете (печально известное интервью Аленичева в «СЭ» в сравнении выглядело бы жалкой пародией). Кебе приходилось сдерживать и успокаивать, мне искренне не хотелось содействовать краху его карьеры. Публиковалась лишь самая малость – комментарий к очередному отстранению или штрафу и сдержанная претензия к клубу. В тот момент Кебе был удручен отношением со стороны Червиченко и Чернышова. Сам же Чернышов постоянно пребывал в диком напряжении, начал срываться. Тренер предъявлял мне претензии по поводу того, что Кебе получил возможность высказываться в «Советском спорте».
Еще запомнился инцидент с Романцевым годом ранее. В перерыве матча с «Динамо» недовольный Олег Иванович подозвал Сашу Павленко, владеющего французским, и попросил перевести одну фразу: «Кебе, ты не любишь «Спартак». Из-за этого случая Кебе переживал и плакал, не мог забыть обиду. Я постарался его поддержать, успокоить. И донести: Романцев – наше все.
Самолет «Спартака» по пути в Элисту жестко трясло, а за окном все было темно-коричневое. Кебе объяснял: «Это же песчаная буря, мы могли погибнуть!»
Лишь однажды мне было по-настоящему страшно в воздухе – из-за обстановки на борту спартаковского чартера. Весна 2003-го, летим в Элисту. Основа и дубль вперемешку, при этом есть риск опоздания на игру дублеров. Вдруг объявление командира экипажа: «Уважаемые пассажиры, в Элисте нелетная погода, аэропорт не принимает. Ваш главный тренер (именно так – ВАШ) распорядился прибыть вовремя, чтобы успеть на матч. Мы попробуем».
В одном ряду со мной находились Кебе с Луизао (они сдружились) и дублеры Торбинский с Солосиным. У всех было хорошее настроение, почему-то никто не придал значения словам командира. Вскоре пейзаж за окном сделался темно-коричневым, беспросветным, самолет затрясло. А потом затрясло еще сильнее, вплоть до болезненных ударов по копчику и всему позвоночнику.
Если русский человек стискивает зубы и боится молча, вспоминая молитву, то легионеры – эмоциональные, ничего не скрывают. Они принялись орать и стучать руками по поверхностям – как в последний раз. Такие обнаженные белые зубы и предсмертные вопли в метре от меня. Оттого становилось еще страшнее. Впереди сидел Вася Баранов. При первых признаках турбулентности он лишь смеялся, а потом покраснел, тревожно выглядывал в проход и прикрикивал: «Да заткнитесь же вы!»
Не верилось, что это не киношная постановка. По самолету будто черти били кувалдой. Говорят, Олег Иванович затянул ремень безопасности и вообще не нервничал. Когда, наконец, сели, то Кебе вгляделся в окошко. И, как знаток африканских природных катаклизмов, воскликнул: это же песчаная буря, мы могли погибнуть!
Самолет никто не встречал. Порывы ветра на ВПП могли унести в калмыцкую степь кого угодно, не только легкого Торбинского. Во избежание неприятностей спартаковская делегация добиралась до терминала крепко сжав друг друга за руки – как в полярную пургу.
«Спартак» выиграл у «Уралана» – 2:1. На обратном пути уже не трясло. Олег Иванович был абсолютно счастлив. Он пожал руку мне и Саше Лидогостеру с Первого канала: «Спасибо, ребята! А вы фартовые!»
Сосу замучили шутками про энурез и называли Уткой
Марсело Соса – один из последних трансферов, над которыми в «Спартаке» работали Червиченко и Шикунов. При этом клуб категорически и до последнего дня опровергал скорое подписание Сосы (хотя источник уверенно утверждал, что стороны согласовали сделку). Наш спец по зарубежному рынку Дима Роговицкий обнаружил, что претенденты уже отказывались от футболиста по медицинским показателям. Одно время Соса страдал энурезом и получил от жестокого футбольного сообщества кличку Утка.
Увлекательная история от Роговицкого моментально разошлась по российским СМИ. За несколько часов до подписания Сосы нам позвонили из «Спартака» и сказали, что мы больше не сотрудничаем. Мол, нельзя писать такое о кандидате. Возражение по поводу того, что клуб сам ступил, опровергая интерес к Сосе, было манкировано.
К сожалению, в команде случалось такое: шуточки, смешочки, к нам едет Утка. Для кого-то дедовские приколы, а для кого-то буллинг и депрессия.
Марсело – хороший футболист, но оказался абсолютно неприспособленным к жизни в Москве и безотрадной атмосфере «Спартака». Он затосковал и попросился обратно спустя месяц. Жаловался на низкое небо и отсутствие солнца, плохие поля, непривычную еду и все подряд. Его приобретение стало очередной ошибкой, еще и пиар получился ужасным. После отъезда Сосы «Спартак» остыл и простил.
Тармо Кинк – яркий пример покупки слабого игрока. Федотов с ним возился как с ребенком, но не помогло
Нападающий Тармо Кинк родился еще в советской Эстонии. Русским, однако, владел слабо, зато английским – безупречно. Тармо демонстрировал пример хорошего европейского воспитания: всегда приветлив, вежлив, скромен. Аккуратностью и скромной улыбкой он выделялся на общем фоне раздевалки: ни намека на фамильярность, даже материться не научился.
Тармо – левша, в Эстонии стал бомбардиром-рекордсменом и приглянулся Романцеву как кандидат на вырост. Кинк – последний молодой игрок, которого привлек в «Спартак» именно Романцев, прежде чем его уволили.
Однако пробелы были налицо. На тренировках основы Кинк не тянул, до Павлюченко ему было очень далеко. После ухода Романцева у руководства возник вопрос – куда б сбагрить эстонского форварда. И тут снова пришла поддержка от тренера. Осенью 2003-го Владимир Григорьевич Федотов оставлял Кинка после тренировок на базе и занимался с ним индивидуально – как тренер по нападающим. Григорьич любезно разрешал мне понаблюдать, что такое дополнительная работа тет-а-тет в большом клубе. Анекдотичная ирония: эстонскому форварду не хватало скорости реакции на поле, быстроты мышления.
– У Тармо пробелы в технике, но есть и качества: удар, физика. У нас постоянная нехватка атакующих игроков, надо подтягивать молодых. А я им доверяю, – объяснял Федотов.
Тармо мог стать первым пионером в том самом отряде, но шансом не воспользовался: два матча в основе, ноль впечатлений. Спустя годы Тармо сделал невероятное заявление в эстонской прессе: дескать, Червиченко не дал ему контракт из-за… национальности. Эстонцев не любил. Андрей Владимирович в ответ выступил в стиле современного российского политолога, предсказуемо использовав эпитеты «дебилы» и «русофобы». Кто знает, возможно, Кинк не ошибся в своей версии.
Если по мне, Тармо следовало прежде всего вспомнить дополнительные занятия с Григорьичем и просто поблагодарить «Спартак» за уделенное время. Вот с ним-то возились как с ребенком.
Баги не мог руководить обороной. Издавал какие-то вопли, его не слушали и не воспринимали
Марокканец Абдельила Баги мне всегда вспоминается с грустной улыбкой и на костылях. К нему можно было присесть и поговорить тепло и задушевно. Профессиональный и воспитанный человек, игрок сборной Марокко. Никого не обвинял и ни на кого не жаловался. «После чемпионата Марокко мне очень сложно адаптироваться в России, но есть мечта – играть в еврокубках», – говорил мне Баги, а рядом лежали костыли.
Баги шикарно провел зимние сборы, очень он уж прыгучий и пластичный, а в матчах чемпионата начал дурить и пропускать. Затем травмировался всерьез и надолго, стал для клуба обузой. Его встречали как Пантеру и Гепарда, а провожали опять-таки с уничижением.
При этом ребята в команде говорили о простых вещах: в «Спартаке» вратарь всегда был с зычным голосом, харизмой и давал четкие подсказки на русском. Получилось так, что Баги сменил Черчесова и ничего толкового (особенно на фоне предшественника) подсказать не мог, просто выкрикивал разные гласные звуки. Его не воспринимали. В игровых эпизодах Баги нередко отдавал неправильные команды, терялся, не управлял ситуацией. Ошибался. И нелепо травмировался. Зачем клуб купил его, а не русского? – подытоживая все это, задавались вопросом старожилы команды.
Потом приклеилась история, что Баги якобы устраивал оргии на съемной квартире, нарушал покой и тишину в доме после 23:00 – и не без участия гостей. Это Червиченко рассказывал про своего же игрока! Не понимаю, к чему была эта байка. Я не верю, что со стороны Баги были такие перегибы. Предположу, что у Андрея Владимировича в те годы тусовки были ярче и представительнее. Это опять-таки к вопросу о том, как футболиста встретили и как проводили. Некрасиво.
Егор Титов больше всех уважал тех легионеров. Вытирал слезы Кебе, защищал Фло и давал всем в долг
Во всей этой большой истории с легионерами я бы отметил роль Егора Титова. У него сложились хорошие отношения с руководством, он оставался главным старожилом, лидером команды и искренне старался помочь всем новичкам.
При этом Егор осознавал истинный уровень «усиления» и всякий раз напрягался от новых сообщений, что в «Спартак» везут еще кого-то. Он был довольно откровенен, с рассуждениями на грани, мне же не хотелось его ненароком подставить. За тот «Спартак» было стыдно не только ему.
Дошло до того, что Титову стало не с кем на поле обыграться. Но, повторюсь, он пытался всех объединить и приободрить. Это Егор вытирал слезы Кебе в раздевалке. Защищал диковатого Фло от нападок. Постоянно одалживал легионерам денег на жизнь в Москве (а на выездах подкидывал фанатам на обратную дорогу). В этих смыслах он был антиподом многих футболистов.
Ради стабильного информационного фона вокруг «Спартака» и моральной поддержки временщиков Егор шел на опрометчивые заявления. В Тарасовке, после импровизированной презентации Хрмана и Станича, очередных неудачников, Титов дал мне небольшой комментарий для газеты: «Добротные футболисты, которые, безусловно, усилили команду. Вот что значит точечная, хорошо продуманная селекция». Это была «ложь во благо», акт поддержки Червиченко и Чернышова, попытка хоть как-то успокоить болельщиков.
Потом все отправились на тренировку. Потоптавшись у входа на поле, Станич признался, что ради «Спартака» отказал киевскому «Динамо». Хрман – что в свои 28 лет готов разрывать бровку. Звезды!
Оптимизма эти ребята не вызывали, но они искренне хотели показать себя в «Спартаке». Согласно привычному сценарию у них ничего не получилось.
И не только у них.
Фото: Gettyimages.ru/Matthew Ashton, Laurence Griffiths; AFP; ФК «Спартак-Москва»
В этой связи и не понимаю, как можно за что-то ругать Леонида Арнольдовича Федуна.
Ну и, конечно, Владимиру Григорьевичу светлая память...
Великий человек, внёсший великий вклад в историю «Спартака», отрицать это глупо.
Вот только к вопросу об опёке легионеров Титов подходил довольно избирательно. А, глядя на него, и другие лидеры.
Он и сам этого никогда не отрицал, пусть и не так явно:
- Кавенаги?
- Когда озвучили зарплату аргентинца, все обалдели.Полкоманды сразу: «Ну тогда играй сам, мы не будем».
- В два раза больше, чем у остальных?
-В десять!
https://www.sovsport.ru/football/news/712586-egor-titov-kogda-ozvuchili-zarplatu-kavenagi-vse-obaldeli
Тема довольно глубоко раскрывалась на ряде КБ-ресурсов, в том числе — на ВВ. Будет охота — поищи.
P.S.: Я, кстати, не утверждаю, что это плохо или неестественно для человека. Мы все кому-то завидовали.
Просто факт — не получив должной поддержки от команды, человек, который к 21 году наколотил 70 голов за, на минуточку, «Ривер Плейт», в ФКСМ провалился и обрёл себя лишь уехав в «Бордо». Часть вины за это провал, как мне кажется, лежит на капитане команды, в интересах которого, по идее, должны быть результаты этой команды, а не её платёжная ведомость.
И перемене, как ветер мая
То Павлюченко, то Кавенаги
А забивает Только Михайло
Михайло Пьянович! Михайло Пьянович!
Михайло Пьянович! Михайло Пьянович!
Даже в защите сердце Старкова
Склонно ко всяким эксперементам
Ставит Дедуру, и даже Ковтуна
А лучше всех Неманья Видич
Неманья Видич! Неманья Видич!
Неманья Видич! Неманья Видич!
На ЧМЯКе-то он не играл. И даже в заявке не был. И даже в отборе не играл. И вообще в 2002 не играл. Да, вышел трижды в основе в 2000-2001 и 2003 вместе с героями ЧМЯКа , но то такое. С таким же успехом можно какого-нибудь Алексея Ребко назвать "игроком сборной созыва Евро-2008", ведь он выходил на поле с Аршавиным, Акинфеевым, Павлюченко, Семаком...
Удивил Кебе, оказывается, он был не просто примитивным дикарём, а сложной личностью, что ему хотелось быть принятым в семью, вот только семьи никакой уже не было. Игроком он был сильным, кто ставит его в один ряд с Фло и Зоа, тот просто не видел его игру.
И та история с бромантаном - не вина Егора Титова. Чернышов химичил, а наказание получил Титов.
Кебе все же был далеко не самым плохим легионером, и вполне качественным, пользу приносил. Даже с капитанской повязкой если память не изменяет команду выводил в одном матче
а ТАК ДА,сколько же пассажиров было в том Спартаке, но все равно надеялись, болели, ждали....
А Архат брякнул чушь, не в тему сравнив абсолютно разные времена
А потому что не вытирал. Зарплата аргентинца Титову прям ну очень поперёк горла сидела. Многие знают.