3 мин.

«Форма выражения эмоций должна быть разумно интеллигентной»

10

– За прошедшее время состоялись некоторые организационные события, прошел семинар судей РФПЛ, в котором участвовал ряд молодых арбитров. Основные задачи семинара...

Голос главы КФА Сергея Зуева в сочетании с полумраком зала номер два Дома футбола обладал каким-то гипнотическим воздействием – так умеют некоторые преподаватели в институте. Вроде бы каждая отдельная фраза понятна, но от непрерывного потока таких фраз сознание оглушенно повисает в пространстве, сохраняя в памяти кусок величиной буквально в пару секунд.

– За последние два года... последовательный реабилитационный период... проделали некую организационную работу...

Сам Зуев, судя по отсутствующему взгляду, тоже висел где-то неподалеку.

– А вот, кстати, и наш главный специалист по психологии Людмила Всеволодовна, – отреагировал глава КФА на вновь прибывшую, воссоединив сознание с телом. Выглядела Людмила Всеволодовна несколько нервно (что, впрочем, часто бывает со специалистами по психологии).

Начавшееся видео и слово, переданное Валентину Иванову, явно оживило обстановку.

– По оценкам делегатов и отсутствию поданных протестов на судейство тур был достойным, оценки укладываются в 4 и 5. Хотя, безусловно, есть моменты, которые надо проговорить и осмыслить. Вопросы есть? – по-армейски спросил он. – Вот и отлично.

Моментов, которые надо проговорить и осмыслить, было в достатке, самые главные и спорные – в матче ЦСКА – «Крылья».

– Прокрути страдания, – при виде корчащегося Коллера скомандовал оператору проектора Иванов.

На получившемся стоп-кадре чех примерно на высоте своего живота прижимался носом к ноге Игнашевича, как будто неожиданно решил ее обнюхать.

– Коллер, рискуя, наклоняется и пытается сыграть головой очень низко, – объяснял Иванов. – Об опасной игре мы говорим, когда игрок стоит примерно в полный рост или немного нагибается, вот тогда это опасная игра. В данном случае говорить, что это однозначно опасная игра со стороны защитника, как минимум тяжело. На наш взгляд, было бы более чем спорно, если бы судья в этом эпизоде наказал Игнашевича.

– А в матче с Уэльсом опасная игра была? – тут же спросили из зала.

– Да, была, – не стал защищать португальского коллегу Иванов. – Тогда Беллами никуда не наклюнялся, а Березуцкий у него с лица снял. Классический вариант опасной игры.

Об удалении Калачева он тоже высказался вполне ясно:

– Требования к судьям одинаковы везде. Даже попытка ударить соперника по ногам не в ходе борьбы за матч – это удаление. Если бы у Калачева присутствовала попытка сыграть в мяч – это было бы просто нарушение, максимум желтая карточка. А здесь очевидно, что борьбы не было. Это уже хулиганство. И нет разницы, насколько сильно удар произведен, сила удара влияет разве что на срок дисквалификации. Если кто-то из наших судей не удалит человека в подобном эпизоде, можно с полным основанием писать о том, что он не прав.

А вообще все было умеренно и корректно – как и полагается среди судей. Зуев, например, просил адекватно оценивать эмоции тренеров на скамейке. Для этого специально подготовили запись реакции Рахимова на пенальти в ворота «Амкара».

– Вот этот спеллинг – если вы попробуете разобрать, что он говорит... Наверное, это не самая лучшая реакция на назначение пенальти. Журналистам надо понимать, что это эмоции, и не принимать немедленно сторону тренера. Мы хотели бы прийти к взаимному уважению. Форма выражения эмоций должна быть разумно интеллигентной.

– Вы люди нормальные, но вам тоже нужны скандалы – я это понимаю, – продолжал Иванов. – Вот было бы 3-4 жалобы за тур, тут, может, все было бы забито людьми. Вот некоторых знакомых лиц и сейчас, я смотрю, нет. Надоело просто так ходить. А ошибки – они бывают всегда.

– Главное, чтобы они не имели таких последствий, как на Саяно-Шушенской ГЭС, – заключил Зуев.

Ну, до этого, пожалуй, любым судьям далеко. Хотя вряд ли это от профессионализма: ошибки действительно со всеми и очень разные бывают. Скорее судьям – как и журналистам, кстати – просто профессия приятная досталась.