10 мин.

«Охотники» или жертвы?

88

Сегодня даже Майкл Оуэн, истинный «охотник» (или poacher, как называют в Англии форвардов штрафной, игроков последнего касания; дословно – «браконьер»), признает: ремесло, в котором он так преуспел, становится все менее востребованным. В 2004-м он еще пытался плыть против течения, осуждая в своей автобиографии экс-тренера сборной Англии Кевина Кигана за попытки расширить его функции на поле. Однако к концу прошлого сезона под руководством того же Кигана, но уже в «Ньюкасле», обладатель «Золотого мяча» с готовностью исполнял роль оттянутого форварда позади Марка Видуки и Обафеми Мартинса.

Оуэн, возможно, последний английский пример классического «охотника», по крайней мере, на самом высоком уровне. Есть две вещи, которые он превосходно умеет (или, во всяком случае, умел): висеть на плечах защитников, подгадывая время для рывков за передачами из глубины, и освобождаться от опекуна, замыкая прострелы на ближней штанге. Ухудшение скоростных качеств отрицательно сказалось на первом из козырей Оуэна, зато во втором компоненте он по-прежнему великолепен (дубль в победном матче против Аргентины в Женеве (3:2), пусть и трехлетней давности, – характерный тому пример).

Никаких больше мюллеров

За последние 40 лет сразу несколько игроков добились успеха с одинаково ограниченным набором футбольных навыков. Трудно спорить с тем, что вклад Герда Мюллера, Гари Линекера, Хоссема Хассана или Филиппо Индзаги в командную игру ограничивался, по большому счету, забиванием голов, однако все они имеют за плечами блестящие международные карьеры.

Но игра изменилась. Если взять в качестве примера современного футбола топ-уровня прошлогодние четвертьфиналы Лиги чемпионов, то из списка основных форвардов восьми команд в первых матчах (Мирко Вучинич, Уэйн Руни, Кевин Кураньи, Самюэль Это’О, Эммануэль Адебайор, Фернандо Торрес, Матея Кежман и Дидье Дрогба) роли «охотника» в ее классическом понимании более или менее соответствовал лишь Кежман. Но даже он играл единственного форварда, одинаково стараясь как забить, так и создать свободные зоны своими перемещениями (заметим также, что он играл за «Фенербахче» – вероятно, слабейшего участника четвертьфинальной стадии).

Совершенствование игры в защите

Так почему же забивалы вышли из моды? Этому есть вполне прозаическое объяснение. Если вкратце, то защитные построения элементарно стали надежнее, чем раньше: сегодня требуется намного больше усилий, чтобы их преодолеть. «Очень много голов «охотники» забивали в результате ошибок, – говорит тренер сборной Черногории Зоран Филипович, блистательный центрфорвард «Црвены Звезды» начала семидесятых. – Быть может, ошибок совсем неочевидных, но даже мгновенная потеря концентрации дает нападающему пару метров форы. Теперь этого не происходит. Раньше ошибались из-за усталости, а сегодня улучшение физической готовности игроков позволяет им концентрироваться намного лучше».

Помимо того в последние десять лет либерализация правила «вне игры» привела к тому, что команды стараются не играть с «высокой» оборонительной линией. Защитники не оставляют позади себя много пространства, что снижает ценность игроков, способных взорваться, принять мяч на скорости и, выйдя один на один, обыграть вратаря. Это частично объясняет проблемы «Челси» в домашних матчах этого сезона. Николя Анелька, один из лучших специалистов в мире по дуэлям с вратарями, получает шанс продемонстрировать свое мастерство, лишь когда соперник пытается перехватить инициативу и не может защищаться так глубоко, как ему хотелось бы. Из 15 голов Анелька в этом розыгрыше премьер-лиги только три были первыми в матчах (да и то один стал счастливым рикошетом от его колена в Блэкберне); из 15 побед «Челси» с минимальным счетом одержаны всего три – иными словами, француз наиболее полно использует свои козыри, когда «синие» забивают рано и соперник пытается отыграться.

Фиксированные позиции на поле или мобильность?

Однако есть и более теоретические причины упадка «охотников». Существуют две базовые концепции построения команды: это или набор заранее определенных ячеек на поле (страйкер, опорник, правый защитник…), в которые встраиваются игроки, или холистическая система, в которой взаимодействия между элементами так же важны, как и сами элементы (Холизм – философское учение, которое рассматривает мир как единое целое, а выделяемые нами явления и объекты — как имеющие смысл только в его составе. – Прим. Sports.ru). Конечно, в реальности большинство тренеров останавливаются где-то посередине, а их идеалистические порывы обычно ограничены имеющимися под рукой ресурсами. Хотя в Британии футбол более, чем где бы то ни было, склонен к применению первой из концепций. Игроки всегда предпочитали занимать определенную позицию в стандартной на текущий момент расстановке: 2-3-5 до начала 30-х годов, затем – «дубль вэ» (30-60-е гг.), наконец – 4-4-2 (с 60-х и по сей день).

А футбольные эксперты до сих пор с подозрением относятся к командам, отвергающим идею игры в два форварда. В то же время наблюдается поразительное единодушие в отношении того, что схема 4-4-2 – единственное логически оправданное решение для сборной Англии. Рациональное зерно в этом, безусловно, присутствует, ведь в клубах времени для оттачивания других схем хватает, тогда как на уровне сборных безопаснее всего придерживаться апробированного на практике варианта – схемы, которая впитана английскими игроками с молоком матери.

Но при этом на Евро-96 команда Tерри Венейблса использовала чрезвычайно мобильную систему игры. Взяв за основу 4-4-2, она могла превратиться и в 3-5-2 (Гарет Саутгейт выдвигался в полузащиту), и в 4-3-3 (Стив Макманаман дополнял переднюю линию). А в середине финального турнира ЧМ-90 сборная Англии под руководством Бобби Робсона неожиданно переключилась с 4-4-2 на 3-5-2. (Подобная гибкость еще одно доказательство прописной истины о том, что цифровое выражение тактики, будь то 4-4-2 или 4-2-3-1, не более чем грубые знаки, которые позволяют зрителям получить весьма приблизительное понятие об игровых схемах. А на более глубоком уровне полно тонкостей, и как раз с ними тренеры и работают каждый день.).

В 1966 году Альф Рамси изобрел схему, вскоре получившую известность как 4-4-2, несмотря на полное доминирование «дубль вэ» и 4-2-4 на клубном уровне в те времена. Иными словами, в трех крупных турнирах, в которых сборная Англии достигла как минимум полуфинала, использовалась схема, отличная от общепринятой.

Научный подход Лобановского

Валерий Лобановский не был первопроходцем среди тех, кто принял на вооружение холистический подход. Но именно ему принадлежит идея использования компьютеров для разработки собственной концепции, и он был первым, кто объяснил свою теорию в четких научных терминах. Под влиянием кибернетических методов, разработанных в Киевском политехническом институте в годы его студенчества, Лобановский представлял себе футбол как систему, состоящую из 22 элементов (двух подсистем из 11 элементов), функционирующую в определенном пространстве (футбольное поле) с набором ограничительных правил (правила игры в футбол). Если две подсистемы находятся в равновесии, исходом будет ничья. Если одна сильнее другой – победа. В особенности Лобановского восхищало то, что в футболе эффективность подсистемы выше эффективности каждого из ее составных элементов. Футбол, делал вывод великий тренер, куда в меньшей степени зависит от отдельных игроков, чем от связей и взаимодействия между ними.

Универсализм или «охотники» и их партнеры?

Так Лобановский убедился в важности понятия «универсализм»: если игроки могли адаптироваться, играть на двух-трех разных позициях, быть взаимозаменяемыми, связи между ними становились менее предсказуемыми, а значит, их было труднее разрушить. Согласно этой философии на поле нет места чистому завершителю, чей вклад в командную игру (Арриго Сакки даже называл этот вклад «реакционным») ограничивается завершением атак партнеров и использованием ошибок соперника.

Игроком, ближе всего подобравшимся к идеалу универсализма, Лобановский считал Андрея Шевченко. На раннем этапе карьеры в киевском «Динамо» Шевченко часто уступал по голевым показателям Сергею Реброву и лишь позже более плотно сфокусировался на забивании голов, но даже при этом постоянно выступал в «Милане» ассистентом для Индзаги. В силу этого его можно считать настоящим прототипом современного форварда.

Что до «охотников», то они продуктивнее действуют в тандемах. Им нужен либо «столб», который может сбрасывать мячи (Найлл Куинн при Кевине Филлипсе, Марк Хейтли при Алли Маккойсте), либо оттянутый созидатель, который может снабжать его передачами (Кенни Далглиш при Йане Раше, Деннис Бергкамп при Николя Анелька). Это, однако, выдергивает одного игрока из полузащиты, что уменьшает гибкость, а следовательно, и способность команды контролировать игровое пространство.

Современные форварды Моуринью

Лучшие современные форварды универсальны, являясь, по сути, гибридами качеств целых тандемов. К примеру, Дидье Дрогба и Эммануэль Адебайор, оба «столбы» и «ловкачи», тараны и забивалы одновременно; оказывая физическое давление, они могут сыграть и весьма тонко. Тьерри Анри (или же Давид Вилья) – это смесь лучших качеств креативного игрока и «охотника», они способны как отходить в глубину поля или смещаться на фланг, так и реализовывать голевые моменты. Где-то посередине между этими примерами находятся Самюэль Это’о, Фернандо Торрес, Димитар Бербатов и Златан Ибрагимович.

Тем не менее, Жозе Моуринью обращает внимание на то, что английский футбол адаптируется к новым требованиям с неохотой: «Не могу поверить, что в Англии не учат молодых игроков быть универсальными. Для них все заключается в обучении игре на одной позиции и последующем выступлении на этой позиции. Для них нападающий – это всего лишь нападающий. А в моем понимании он ведь должен еще и двигаться, навешивать, простреливать – и делать это при любой схеме: 4-4-2, 4-3-3 или 3-5-2».

Перепроизводство созидателей

При единственном форварде-гибриде на острие любой тренер может расположить в центре поля трех или четырех созидателей и придать игре больше гибкости и мобильности, что, в свою очередь, позволит взять под контроль игровое пространство, как того и требовал Лобановский. Футбольная мысль за пределами поля, возможно и не намеренно, как раз идет с этой теорией в ногу: академии выпускают атакующих полузащитников даже с избытком.

В случае отсутствия гибридного форварда можно даже сыграть совсем без нападающих (те самые 4-6-0, предсказанные Карлосом Альберто Паррейрой и реализованные в прошлом сезоне «Ромой» и «Манчестер Юнайтед», а совсем недавно – и «Эвертоном»). Или же выставить в атаке непримечательного «столба», который может зацепиться за мяч и подержать его: именно так, кстати, вновь оказался в фаворе Эмил Хески.

Конец для Оуэна?

Итак, есть ли место «охотникам» в современном футболе? Плохая новость для Оуэна: если и есть, то лишь в местах вроде «Ньюкасла». Став очевидцем победы сборной СССР под руководством Лобановского в полуфинале Евро-88 над итальянцами (2:0), Марчелло Липпи признал главенство систематического прессинга – иными словами, необходимости контроля игрового пространства (что и доказывали Лобановский, Ринус Михелс и Сакки). А это подразумевает универсализм и отсутствие «охотников». Но играть так невероятно сложно, потому не лишено смысла мнение, что не способные на такой футбол команды должны использовать любые возможности. Равно как и топ-клубам, отчаявшимся в неудачные дни найти пути к чужим воротам, стоит прекратить бесплодное стремление к контролю территории и довериться случаю: забрасывать мяч вперед, искать бреши в обороне и наводить панику на соперника, который ведет в счете. Опять же в таких условиях нелишним будет поднять со скамейки запасных «охотника», чтобы в случае появления голевых шансов, быть почти полностью уверенными в их реализации.

Но куда лучшим решением для больших команд будет свести до минимума возникновение таких шансов у собственных ворот, вместе с контролем игрового пространства контролировать и атакующую активность соперника. Ведь это не забитые голы помогают выиграть матчи, а выигранные матчи дают возможность забивать голы.