Почему выбрал Россию, адаптация в «Спартаке», смерть брата
Детство в Парагвае, разборы матчей «Спартака» с отцом
— Алексис, ты и футбол — как так получилось?
— Я вырос в спортивной семье. Мои папа и старший брат тоже играли, так что и я пошел по их стопам. В детстве было тяжело — приходилось ездить на тренировки по 1,5-2 часа в один конец на автобусе. Но мне нравилось, так что не сильно переживал.
— Читали, что твое прозвище на родине — Пульпито — как раз в честь отца. Его болельщики называли Пульпо — Осьминог. Не давит сравнение с ним?
— Давления нет. Скорее у меня к отцу огромное чувство благодарности, потому что и он, и вся семья сильно помогали мне на протяжении всей жизни. Помогли состояться как личности и как футболисту. В общем, давления не ощущаю. Но есть желание дорасти до уровня отца — он был классным футболистом!
— Часто обсуждаешь с папой свою игру?
— Постоянно! Когда я еще играл в Парагвае, мы разбирали каждый матч: что я сделал хорошо, что — плохо; работали над ошибками и так далее... Сейчас у папы не всегда получается смотреть матчи в прямом эфире — есть проблемы с тем, чтобы найти трансляцию. В таких случаях я присылаю ему записи матчей «Спартака» — он смотрит, а потом мы созваниваемся и обсуждаем.
— Учитывая постоянные тренировки и долгую дорогу туда и обратно, как ты учился в школе?
— Ну, честно сказать, не особо хорошо, ха-ха! Терпеть не мог математику. Но я как-то сразу сделал выбор в пользу футбола. Играл в сборных Парагвая различных возрастов. Конечно, старался успевать в школе, но было тяжело. Учителя никаких поблажек не делали — мне все равно приходилось сдавать экзамены на общих основаниях. Слава Богу, что я все же смог окончить школу!
— Детство в Парагвае — каким оно было?
— Можно сказать, оно прошло во дворе, на улице с друзьями. Мяч был главной игрушкой, и с ним мы проводили почти все время с утра до ночи. Это было счастливое время.
— А что можешь рассказать о своей стране — с чем ассоциируется Парагвай?
— Во-первых, это люди — очень открытые и добросердечные. Также это природа и колорит. Ну и футбол, конечно! Еще у нас очень разный климат — бывает и жара, и холод. Наконец, это музыка — в первую очередь, кумбия. Я очень ее люблю и часто слушаю.
Переговоры, зарплата, дружба с Бальде и Таварешем
— На момент трансфера в «Спартак» ты был самым дорогим игроком парагвайской лиги. Этот статус не давил на тебя?
— Для меня это не имеет большого значения... Разве что добавляет капельку гордости. Вообще, стараюсь не обращать внимания на цифры.
— Ты сам подтверждал интерес со стороны «Бока Хуниорс». Почему в итоге выбрал «Спартак»?
— Мне хотелось получить опыт игры в Европе. Долго размышлял, советовался с семьей. В итоге решил попробовать и выбрал «Спартак».
— В «Спартаке» играли два парагвайца: Лоренсо Мельгарехо и Лукас Барриос. Не советовался с ними перед переходом?
— Если честно, мне как-то не пришло это в голову, ха-ха! Так что с этими ребятами не общался. Но я знал, что «Спартак» — большой клуб и самая популярная команда в России. Так что не скажу, что принимал решение вслепую.
— Уверены, многие сразу скажут, что в «Спартаке» тебе просто предложили более высокую зарплату...
— Вопрос зарплаты естественный и нормальный. Этот аргумент нельзя сбрасывать со счетов. Но для меня переход в «Спартак» был вызовом. Мне интересно попробовать себя за пределами Южной Америки. Я молодой футболист (12 марта Дуарте исполнилось 23 года. — Прим. «СЭ»), и в таком возрасте это сделать проще, чем, скажем, через несколько лет.
— Да, «Спартак» — это Европа, но еврокубков у наших клубов в ближайшее время не предвидится. Не пожалел, что перешел сюда?
— Конечно, каждый футболист мечтает играть в еврокубках. Для того латиноамериканцы и перебираются в Европу. Но никогда не было и мысли пожалеть [о выборе]. Надеюсь, в какой-то момент мы получим возможность вернуться в эти турниры.
— Кто из «Спартака» общался с тобой лично перед трансфером?
— Если честно, в основном все переговоры вел мой агент. Я мало участвовал в общении с представителями «Спартака». Меня интересовала инфраструктура клуба, климат в России. Сказали, что инфраструктура отличная и очень современная, в чем я убедился, прилетев в Москву. Ну а про климат дали понять: зимой холодно, но ничего страшного — можно пережить, ха-ха.
— Ты сперва полетел из Парагвая в Москву, потом — в Дубай. Голова не шла кругом от таких путешествий?
— Еще как! Когда я прилетел на сборы, от вида самолетов уже тошнило. Только до Москвы я добирался почти двое суток. А потом еще в Дубай... Понимал, что нужно выходить тренироваться, а я вообще не соображаю, где я.
— По приезде в отель команды в Дубае ты выглядел совершенно потерянным...
— Ну, наверное, это нормально, когда за три дня меняешь две страны с языками, которых совершенно не знаешь. В целом я довольно быстро адаптировался к быту и команде. Не скажу, что на это ушло много времени.
— Как прошло первое утро и знакомство с командой?
— Еще в Москве я познакомился с Таварешем. Как-то сразу наладили с ним контакт, общаясь на испанском. Потом уже в Дубае подружились с Бальде. Он тоже сразу отнесся ко мне очень тепло и дружелюбно, начал со всеми знакомить.
Общение с Абаскалем, желание выучить русский язык
— Зимние сборы в России особенно долгие. Что было самым тяжелым для тебя?
— Да, сборы очень долгие... Для меня это, разумеется, первый подобный опыт. Хорошо, что рядом были ребята, с которыми можно было пообщаться и что-то обсудить. Тяжелее всего было находиться вдали от семьи, потому что эмоционально я очень привязан к родным.
— Расскажи о своем знакомстве с главным тренером.
— Мы встретились на следующее утро после моего приезда. Здорово, что и для него испанский — родной язык, и мы могли поговорить без переводчиков на самые разные темы — от футбола до быта и жизни. Это очень сильно помогло мне адаптироваться.
— Ты понимал, что Абаскаль видит тебя игроком основы в паре с капитаном Джикией?
— Тренер довольно подробно рассказал, чего от меня ждет. В общем-то, ничего нового для себя я не услышал — требования были примерно те же, что и в «Серро Портеньо» в Парагвае. Также тренер сказал, что все будет зависеть от того, как быстро я адаптируюсь и вольюсь в команду.
— Сейчас ты уже адаптировался и понял партнеров по «Спартаку»?
— Считаю, что да. И к российскому чемпионату, и к команде я привык. Пусть я не очень хорошо понимаю и говорю по-русски — знаю лишь несколько коротких слов, — но мы вполне можем шутить с теми же Шамаром, Виктором Мозесом.
— Какие слова на русском успел выучить?
— «Привет», «хорошо», «спокойно», «как дела». Знаю еще некоторые, но не могу их произнести в интервью, ха-ха!
— Что было самым непривычным для тебя после переезда в Россию?
— Разница во времени между Парагваем и Москвой, которая составляет семь часов. Не ожидал, что так долго буду привыкать к новому часовому поясу.
— Партнеры говорят, что тебе нелегко дается коммуникация из-за незнания английского. Учишь его или русский?
— Учу английский, поскольку это язык более широкого применения. А когда дойду до определенного уровня знания, приступлю к изучению русского. Нужно же как-то отвечать на подколы со стороны партнеров по команде, ха-ха!
— Кто чаще всего над тобой подшучивает?
— Литва. Руслан Литвинов!
— Часто разговариваете с Абаскалем, учитывая возможность пообщаться на родном языке?
— Да, но все они в основном связаны с футболом — моими ошибками или успешными действиями, а также с требованиями со стороны тренерского штаба. Каких-то бытовых проблем у меня нет — чувствую себя в Москве отлично.
— Кто твой главный гид по Москве в команде?
— Кейта Бальде.
Удаление за фол против Малкома, забег с «Краснодаром»
— Как ты сам оценишь свои дебютные несколько матчей в «Спартаке»?
— Поначалу было непросто: другая схема, другой язык, все другое... Первые игры вышли не самыми удачными. Но сейчас, считаю, я на сто процентов освоился и понимаю все требования. Да и указания партнеров на поле тоже стал понимать.
— От Абаскаля было много указаний на ошибки?
— После каждого разбора так или иначе тренер говорит, что нужно исправить, над чем поработать. Обычная ситуация.
— РПЛ сильно отличается от чемпионата Парагвая?
— Да, довольно сильно. В первую очередь, поля — в Парагвае они более быстрые в плане движения мяча. Соответственно, и футбол другой. В России он более силовой с большим количеством борьбы и стыков. Огромное влияние оказывает и климат: у меня не было опыта игры в холод до переезда в Россию.
— Расскажи об эпизоде в игре с «Краснодаром», когда ты просто не побежал за Батчи, и он забил гол. Что там случилось?
— Мне не хватило «физики». Пробежал метров 70 в атаку, а когда рванулся назад за соперником, просто встал — ноги не двигались. Понял, что вообще ничего не могу поделать.
Конечно, не снимаю с себя вины. Но человек — не машина. Эпизод случился ближе к концу игры, и физические возможности были уже не те. Так что с моей стороны это просто недостаток «физики».
— Ты имеешь в виду кондиций в целом или же в конкретном эпизоде?
— Нет-нет, я говорю про конкретный момент матча, когда не было сил бежать назад. В целом я не могу сказать, что я медленный футболист. Скорость у меня вполне неплохая.
— Как тебе дерби с ЦСКА — его можно сравнить с главными матчами в Парагвае?
— Матч с ЦСКА мне понравился по накалу и атмосфере. Что касается Парагвая, то для моего «Серро Портеньо» главное дерби — против «Олимпии». Еще есть важные матчи с «Либертадом». Атмосфера там обычная для Южной Америки: на одной половине поля слышишь песни о себе, а на другой — сплошные оскорбления. Стадион не молчит ни минуты: все поют, скандируют кричалки.
— После матча с ЦСКА все обсуждали жесты Соболева и Роши...
— Да в Парагвае то же самое! Много борьбы, стыков, но порой случаются и не совсем спортивные вещи. Я в класико никогда с ума не сходил. Я в принципе довольно спокойный человек — на поле не теряю голову.
— Ты уже понял, кто твои главные соперники в России?
— Конечно! Это ЦСКА, который мы победили. А также «Зенит».
— В матче с «Зенитом» тебя удалили за грубый подкат против Малкома. Объясни, почему сыграл именно так.
— Разумеется, я не хотел идти в супержесткий подкат. Я адекватный человек и не хочу никого травмировать. При начале движения у меня было полное ощущение, что я первый на мяче и сыграю чисто. Но Малком поставил ногу раньше, а я просто уже не мог никуда деться — в процессе движения траекторию не изменить. Получилось так, что я сфолил.
Россия, оливье, загадочная смерть брата
— В прошлом году многие иностранцы покинули Россию и продолжают приостанавливать контракты. Ты не боялся приезжать в чемпионат, откуда многие уезжали?
— Нет, не боялся. Я расспрашивал об обстановке в Москве, о том, какая ситуация в стране. Меня заверили, что все в порядке. Мы посоветовались с родными и легко решились на переезд. В сборной мне вообще никто ничего не говорил по этому поводу — никакого давления не было.
— Ты подписывал какую-то бумагу, обязуясь не покидать «Спартак» из-за разрешения ФИФА?
— Эта тема вообще не поднималась. Даже с агентом перед подписанием контракта. Я себя чувствую вполне комфортно, чтобы думать о таких вещах.
— Что в России тебя поразило больше всего?
— Зима и холодная погода. Ну и сама Москва — это потрясающий город! Он очень-очень сильно отличается от Асунсьона. Просто небо и земля.
— В твоих соцсетях есть фото в Москве и Санкт-Петербурге. Какой город красивее?
— Думаю, Москва красивее. Санкт-Петербург, конечно, прекрасен, но Москва все-таки лучше.
— Что тебе больше всего нравится и не нравится в Москве?
— Нравится, что город очень чистый. Никогда такого не видел. А не нравятся пробки, в которых можно стоять часами.
— Твоя семья живет здесь?
— Жена здесь, да. А родителей хочу перевезти в ближайшее время.
— Спускался в метро в Москве?
— Да. И очень испугался, если честно. Был шокирован тем, как глубоко под землю нужно спускаться на эскалаторе... Как такое возможно? Но мне было очень интересно, что это такое. Из любопытства спустился. До центра, правда, не доезжал. Слышал, что там очень красивые станции.
— Как ты решился на такое путешествие, если ни русского, ни английского не знаешь?
— Ну, с нами был русскоговорящий человек, так что все было безопасно. Проехали пару станций, посмотрели, что к чему — и вышли на улицу.
— Что из русской кухни успел попробовать?
— Не так много. Из того, что ел, мне больше всего понравился салат оливье. Все говорят про борщ, но я его не пробовал, потому нечего сказать. Вообще я не сильно привередлив в еде. Если говорить о любимых блюдах, нравится миланеза.
— Каждый футболист из Латинской Америки привозит огромные запасы мате. Сколько тебе нужно для счастья?
— Я выпиваю 0,8 литра утром — и счастлив. Мне вполне хватает на целый день.
— Чего тебе больше всего не хватает в Москве?
— Семьи. Как я уже говорил, я сильно привязан к родным и очень по ним скучаю.
— У тебя красивый кулон на шее — кто на нем изображен?
— Это мой брат. Он умер четыре года назад.
— Как это случилось?
— В какой-то момент у него на коже стали появляться болячки. При этом никакой боли не было. Мы решили поехать в больницу и проверить, в чем дело. Брату ввели какое-то самое обычное лекарство, после чего у него остановилось сердце. Мы позвонили маме, вся семья приехала в больницу... Нас вывели из палаты сразу же после первой остановки сердца. Потом, как сказали врачи, случилось еще две. В итоге в реанимации его уже не смогли спасти — брат умер. Ему было всего 12 лет...
