Ромарио

Телеграм канал Спортивный покемон представляет супер чтиво о великом Ромарио. Добавляйся к нам в телегу- у нас есть шо) https://t.me/sport_pokemon.

На фотках изображена нынешняя пассия бомбардира. Разница- 31 год)

Рассказ главного героя от первого лица: "Жара и футбольный мяч-главные воспоминания от детства ....а еще пляж..Пока наш папа строил дом, мы работали над своей мечтой. У моего отца было пять заповедей. Не запускайте воздушного змея. Не пейте вина. Не употребляйте наркотики. Не позволяй никому трахаться с тобой. И когда вы пожимаете кому-то руку, делайте это сильно и смотрите ему в глаза. Следил ли я за ними? Аминь.

Я всегда считал себя лучшим. Когда я говорю это, я имею в виду лучшего бомбардира. Это как в баскетболе, когда нужно набрать три очка на последних секундах. Кому ты отдашь мяч? Ты отдашь его Джордану.

Я чувствовал давление? Черт, я любил давление.

Представим, что я уже забил четыре гола. В моей голове следующий шанс всегда будет последним. Я провел большую часть своей карьеры в салуне последнего шанса.

Я никогда не хотел быть включенным в игру на 200 процентов и все 90 минут.Жто как то нездраво, что ли. В некоторых моментах я старался быть как можно тише. Защитники говорили друг другу: «Забудь о нем…», и тогда я наносил удар. Я был наиболее опасен как раз тогда, когда казался мертвым.

Дунга был прав. Когда я играл за Васко, и у нас не очень хорошо получалось, Тита и Роберто Динамите решили, что я, самый младший, должен бежать за ними. Эти ребята были легендами, понимаете? Они думали, что могут делать все, что захотят. Но голы не забивали! Поэтому я сказал: «Слушай, я бьюсь за команду. И бег, который я делаю, полезен для команды, на случай, если вы не проверили список лучших бомбардиров». Думаю, они все еще спорили, когда Дунга сказал: «Послушай, я побегу за него. Просто дай ему забить голы, хорошо? Именно это и произошло. Он был умным парнем, Дунга. В отличие от некоторых других….

В Нидерландах было чертовски тяжело. Когда я перешел в ПСВ Эйндховен, мне было 22 года, и я никогда не жил нигде, кроме Рио. Раньше я ездил на Илья-ду-Говернадор, Копакабана, Барра-да-Тижука. Теперь я был в месте, где было темно и холодно. Блин... однажды он достиг -17. Семнадцать!! Ты можешь винить меня за то, что я не тренируюсь? Однажды я провел три дня, не выходя из своего гребаного дома. Ребята беспокоились обо мне. Они постучали в мою дверь, и я не ответил. Я был в спячке, бро!!

Всякий раз, когда мне было слишком холодно, чтобы чувствовать пальцы ног, я вспоминал, как таскал кровельные плиты для своего отца, чтобы стать футболистом. Я собирался отказаться от своей мечты, потому что было холодно?? И, ну, вот как я прошел через это. В конце концов я купил своей семье дом во Фрегезии, в Жакарепагуа, с горничной и водителем. Это была адская победа для меня.

Я всегда буду благодарен ПСВ. Позвольте мне прояснить это. Я провел там почти пять лет, и это изменило мою жизнь. Но мне пришлось уйти. Барселона есть Барселона.

Кройф стал одним из моих лучших друзей в футболе. Он был моим лучшим тренером, без сомнения. Когда я пришел в «Барсу», я хотел номер 11, свою любимую футболку. Кройф дал мне 10. Я сказал: «Мистер, это большая честь, но я предпочитаю 11». Все хотят 10, верно? На этот раз я был скромным! Но Кройф сказал нет. Я такой: «Б***, чувак, я раздаю 10 здесь!! Почему бы и нет?" Он сказал: «Потому что в моей команде лучшие всегда играют с десяткой». Черт, брат. Что вы можете сказать на это? Я собирался оставить 10 навсегда.

Кройф кстати мог еще сыграть за нас. Я серьезно. Он говорил: «Возьми мяч сюда, поверни туда, пробей в верхний угол». Мы бы сказали: «F***, мистер. Мы не можем этого сделать». Тогда он делает это. Чистая магия. Он действительно был парнем, понимаете? В его голове все было легко.

Я думаю, ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что этот парень (я) хороший, но этот может зайти далеко. Вы можете усердно работать, но это будет почти невозможно, если у вас нет Дара.

Я никогда не должен был ехать на чемпионат мира 1994 года. Это правда. Бразилия должна была легко пройти квалификацию, а так как я поссорился с тренерами, они никогда бы меня не вызвали. Но в той последней игре против Уругвая нам нужно было либо выиграть, либо сыграть вничью. Тренеры знали, что если они облажаются, то им придется покинуть страну. Так что же они сделали? Они приползли обратно к своему лучшему игроку. Я не чувствовал давления. Я был там, чтобы повеселиться, понимаешь? Ну, это, и чтобы доказать свою правоту этим ублюдкам из тренерской комиссии. Вы можете спросить любого, кто был там, и они скажут вам, что это, возможно, был величайший матч, который мог сыграть футболист. По шкале от 1 до 10 я получил 11.

Я дал обещание Рикардо Роше. Два мускатных ореха, два венка и два гола. После первого тайма кто-то на скамейке запасных закричал: «А как же два гола?» Я такой: «Успокойся, чувак. Все в свое время."

Я всегда говорил, что мы выиграем чемпионат мира, а если не выиграем, то это будет моя вина. Я знал, насколько хороша наша команда, и был уверен, что буду играть турнир всей своей жизни. Вот и все.

Спор о призовых? Я просто сделал то, что было лучше для всех. В 1990 году мы спорили о спонсорских деньгах, что в итоге разрушило наше внимание к играм. На этот раз, в 1994 году, они хотели дать одним людям больше, чем другим. Я подумал: подождите, это неправильно. Поэтому я предложил, чтобы все получали одинаково — и все означают всех. Ромарио, лучший бомбардир, получит такой же бонус, как и шеф-повар. Итак, у нас было собрание, и большинство игроков проголосовало за мое предложение. У всех по-прежнему много денег. Внезапно мы все почувствовали, что находимся в одной лодке.

Я предпочел бы быть счастливым, чем богатым. Или более богаче, в моем случае. Когда я поехал в Бразилию после чемпионата мира, я недооценил силу быть чемпионом мира. По-настоящему почувствовать это, понимаете? Любовь толпы, тепло людей, песок под ногами…. Я так долго не был в Рио, что забыл, как сильно я его любил. Итак, я вернулся в Испанию с опозданием на две недели. Когда позже в том же году «Фламенго» захотел подписать меня, мне пришлось спросить себя: чего я действительно хочу? С финансовой точки зрения это было не самое лучшее предложение, хотя они дали мне самый крупный контракт, который когда-либо видели в Бразилии. Мне было 29, так что у меня оставалось много прибыльных лет в Европе. Я был суперзвездой в Dream Team. Но если вы посчитаете, вы просто откажетесь от этого. В Рио я буду рядом с моими родителями, моим братом, моими детьми, моими друзьями… мой пляж, мой фанк, мой хип-хоп… мое солнце… мой Барра да Тижука. Я знаю, что другим мое решение показалось странным, но для меня оно имело смысл.

Когда мне было 35, я перестал заботиться о том, чтобы хорошо играть. Я просто хотел забить 1000 голов. Люди говорят, что я не тренировался. Да делал, только по другому. Другие игроки могут сделать 70 спринтов или пробежать семь километров. Я нанес 70 ударов по воротам. Я тренировался специально для того, что делал на поле. Ты понимаешь? В последние годы я выполнял завершающие упражнения четыре дня из пяти. Никто не может добиться успеха без практики, даже я. Возьмите любого природного гения в спорте, и я могу вас заверить, что он много тренировался.

Люди говорят: «Вау, ты был эгоистом…» Конечно, я не был эгоистом. Если я забиваю гол, я выигрываю, и моя команда тоже выигрывает. Вот и все.

Тысячный гол был адским испытанием. Мне был 41 год, поэтому мой разум должен был делать работу, которую отказывались делать мои ноги. Я думал: куда мне бежать? Как я могу избавиться от маркера? Вы понимаете, что я имею в виду? После каждой игры мой мозг задыхался.

Я пригласил друзей со всего мира, чтобы увидеть мой тысячный гол. Они прилетели из Нидерландов, Австралии, Майами. Они видели одну игру, но я не забил. Потом они увидели еще одну и еще… три игры, и этот гребаный мяч не заходил. Для такого игрока, как я, это была целая вечность. Мы готовились к этому большому празднику, но ближе к концу все сказали: «Слушай, братан, давай просто покончим с этим дерьмом».

Что вы делаете после того, как забили тысячу голов? Даже эта вечеринка не длилась вечно. Мне нужна была новая цель. В футболе мне осталось не так много.

Каждый является политиком. В нашей повседневной жизни мы все спорим и ведем переговоры, понимаете? Когда я попал в бразильский сенат, я столкнулся с теми же проблемами, что и в качестве игрока, потому что в футболе тоже есть политика. Все ссоры, которые у меня были с тренерами, директорами и президентами, были из-за моей аутентичности. В футболе никогда не было терпимости к таким людям, как я. Тем более сегодня. Если бы я не был так откровенен с людьми, я мог бы поехать еще на два чемпионата мира и еще на две Олимпиады. Но это цена, которую мне пришлось заплатить за то, чтобы быть собой.

Я пришла в политику, чтобы бороться за таких людей, как моя дочь Айви. Шестнадцать лет назад она стала моим шестым ребенком и родилась с синдромом Дауна. Она была таким благословением. Бог решил послать мне ангела. Видите ли, до ее рождения я никогда не видел людей с какой-либо инвалидностью или редкими заболеваниями. Здесь нет смысла лицемерить — я был слеп к их проблемам. Затем Айви дала мне понять, что им нужна помощь, и что никто в Бразилии им не помогает. Так что теперь я известен тем, что защищаю этих людей, особенно менее обеспеченных. Они имеют такое же право, как и мы, быть частью общества.

Когда родилась Айви, многие мои друзья стали рассказывать мне о людях в их семьях, у которых тоже были редкие заболевания. Они никогда ни с кем не делились этим, но теперь они были. Я так счастлива, что помогла людям рассказать об этом. Что вообще скрывать? Айви никогда не заставляла меня чувствовать ничего, кроме гордости.

Сожалею ли я когда-нибудь о чем-нибудь? Чувак, я был так много раз: дерзкий, противный, придурок ... это длинный список. Но вы должны оценивать каждое действие по тому моменту, когда оно произошло. Раньше я был другим парнем, и мир футбола был другим. Я пришел из ничего. Мне пришлось так сильно бороться, чтобы добраться до вершины, и в итоге я выплескивал все свои эмоции. Что бы я ни делал, хорошее или плохое, это шло от сердца.

Буду ли я делать все это снова? Да. Но время проходит для всех, не так ли? Завтра мне будет 56. Я спокойнее. Так что я бы, вероятно, сделал то же самое, но по-другому. Это правда.

Опять же, никто не идеален. Мы никогда не должны были быть. И слава Богу за это.