Вагнер Лав: «Русские приняли меня таким, какой я есть»

 

 

 Вагнер Лав перешел в ЦСКА в 2004 году из «Палмейраса» и в первом же сезоне помог добиться исторического результата – выиграть Кубок УЕФА. Нападающий приехал в Москву 20-летним пареньком, а уехал многократным чемпионом и обладателем Кубка России, любимцем болельщиков и вторым лучшим бомбардиром клуба после легенды 30-40-х Григория Федотова.

 

 

Сегодня Вагнеру 36 лет. Уйдя из ЦСКА и лишившись фирменных косичек, форвард играл в Китае, Монако, Турции, родной Бразилии, но ныне вновь близок к возвращению в Россию. В середине мая UEFA.com поговорил с Вагнером о победе над «Спортингом» в финале Кубка УЕФА 2005 года, а также о людях и событиях, которые его тогда окружали.

 

— Вы сейчас в Рио, как там карантин?

 

— Да, я в Рио-де-Жанейро с семьей. К счастью, у нас все хорошо. Никто из нас не заразился этим вирусом, который все больше распространяется по миру и по Бразилии тоже. Сидим вместе на карантине. Я довольно много тренируюсь, нельзя останавливаться.

 

— В сезоне 2004/05 вы пробились в Лигу чемпионов, заняли третье место в группе и попали в Кубок УЕФА. Какое у вас было настроение?

 

— В России сезон проводится по-другому, там зимний перерыв, а потом начинается плей-офф в еврокубках. В декабре у тебя отпуск, и потом никто не хочет возвращаться в Россию. Я тоже не хотел. Из-за холода, из-за языка.

 

Хотя к футбольной стороне вопроса я адаптировался, в жизни мне было очень трудно из-за холодов и проблем с общением. В итоге я вернулся в Бразилию, появилась возможность играть за «Коринтианс». Это был 2005 год. В одном интервью я сказал, что точно не вернусь в Россию и хочу остаться в «Коринтианс».

 

В конце концов я все же оказался в России и встретился с президентом. Переговоры с ЦСКА были непростыми. Президент сказал мне: «Вагнер, если мы получим официальное предложение, то я тебя продам. Если нет, ты остаешься, потому что я только что тебя купил».

 

Я ему заявил: «Я хочу провести 40 дней в Бразилии». Хватило наглости попросить у него лишнюю неделю отпуска. И потом я добавил: «И вот еще что. Когда я вернусь, мы выиграем Кубок УЕФА».

Я его удивил. Сам не знаю, почему так сказал. Взял на себя огромную ответственность, но Бог знает, что делает. Я остался в Бразилии на лишнюю неделю, вернулся в Россию, начал играть, и мои дела пошли в гору.

 

— Как складывался для вас плей-офф? ЦСКА прошел «Бенфику», «Партизан», «Осер» и «Парму».

 

— У нас была очень надежная и талантливая защитная линия. Отличный вратарь, [Игорь] Акинфеев, который играет по сей день. Он доказал, что и сейчас является одним из лучших голкиперов мира, потому что играет на высоком уровне все эти годы.

Братья [Василий и Алексей Березуцкие], которые недавно ушли из большого футбола, [Сергей] Игнашевич, который тоже не так давно завершил карьеру. На левом фланге [Юрий] Жирков, который еще выступает за «Зенит». Блестящий сезон проводил Даниэл Карвальо. Один из лучших своих сезонов в ЦСКА.

 

Он был на высоте. Кажется, его признали лучшим игроком турнира... Лучшим игроком финала – точно. С каждым кругом плей-офф наша уверенность в своих силах росла. В четырех домашних матчах мы не пропустили ни разу, а на выезде давали бой любому сопернику.

 

— Что помните перед финалом?

 

— Мы прилетели в Португалию дня за два-три до матча, чтобы подготовиться и все такое. А я же говорю по-португальски. Когда проходил мимо телевизора, все понимал. Болельщики и португальская пресса в один голос твердили, что трофей «Спортингу» обеспечен, что другой расклад невозможен. Меня это задело, потому что футбол – это то, что происходит на поле.

 

Когда я проснулся в день финала, в Лиссабоне творился настоящий карнавал. Со всех сторон слышишь от болельщиков: «Мы сделаем то, мы сделаем се, «Спортинг» победит, «Спортинг» будет чемпионом».

 

Весь путь от гостиницы до стадиона фаны гудели нам и свистели. Орали: «Мы будем чемпионами!», «Все на стадион!», «Давно «Спортинг» не выигрывал в еврокубках, пришло наше время!». И я сказал себе: «Ну уж нет. Пришло мое время! Время поставить все на кон».

 

Я взял переводчика и рассказал парням, что происходит. Сказал, что по телику называют «Спортинг» чемпионом, хотя никто еще даже не вышел на поле и не ударил по мячу. И сказал: «Сегодня мы можем войти в историю, можем все изменить».

 

— Плюс ваше обещание Гинеру...

— Да, я же дал слово, и если не сдержу его, я попал! Русские церемониться не будут. Я подумал: «Господи, пожалуйста, только сегодня, только в этом матче! Дальше делай что угодно. Только помоги мне в этом».

— Какая была атмосфера на стадионе?

 

— Полностью за «Спортинг». Но и ответственность лежала на них, тогда как мы были темной лошадкой. Если бы мы проиграли тот финал, ничего страшного. Мы уже вписали свои имена в историю ЦСКА.

Но мы могли сделать еще один шажок вперед. Чтобы 15 лет спустя мы с вами сидели здесь и беседовали. По сей день в памяти всплывают волнение перед тем финалом, решающие моменты.

 

Было еще кое-что. Моя мама смотрела финал на стадионе. И был еще один друг, он жил в том же отеле, но не мог поговорить со мной, потому что я был с командой. Тогда он оставил мне записку: «Невозможное остается невозможным, только пока кто-то не докажет обратное».

 

Это зацепило меня и заставило задуматься, что мы действительно можем победить. В футбол выигрывают не словами, а действиями на поле. Победит тот, кто больше пробежит, выиграет больше борьбы и меньше ошибется. И мы взяли быка за рога. Хотя в первом тайме сыграли отвратительно.

 

— Вы проигрывали 0:1. О чем думали ближе к перерыву?

 

— Думал: «Плохо дело. Мы проиграем». Думал, что не смогу выполнить обещание президенту. Сказал себе: «Я попал. Что же будет дальше...»

 

Мы пропустили от Рожерио, если мне не изменяет память. «Спортинг» забил потрясающий гол и повел в счете. У Акинфеева не было ни единого шанса взять тот удар. И мы ушли на перерыв.

В раздевалке Валерий Газзаев, наш тренер... Боже мой! Я до этого много раз видел его сердитым, но он ТАК вошел в раздевалку, что просто с ума сойти!

 

 

 

— Что он говорил?

— Он пинал все, что под руку попало, ругался последними словами, ему было плевать. Как только он нас ни называл. Сказал: «Значит так. Если вы не вернетесь на поле и не сделаете что мы планировали, над чем работали, то нет смысла играть второй тайм. Сидите здесь и отдайте им кубок».

 

— Так и сказал?

 

— И не только! Добавил еще с пятьдесят ругательств на русском, и все это, конечно, не в спокойном тоне. И правильно сделал, потому что команда была в плохом состоянии. Это нас встряхнуло.

 

— Что было дальше?

— Дальше было волшебство от Даниэла Карвальо. Он провел выдающийся матч. Сделал навес, с которого мы забили гол, когда Алексей Березуцкий сравнял. И почти сразу отдал пас Жиркову, который сделал счет 2:1.

 

Это было самое сложное, когда играешь со «Спортингом» в его городе. Но мы переломили ход игры, потому что, когда они ошибались, трибуны были недовольны и начинали гудеть. «Спортинг» попал в свою же западню.

 

Они здорово нас прижали, а мы оборонялись и пытались контратаковать. В концовке нам повезло. «Спортинг» едва не забил, но Акинфеев забрал мяч и сделал длинную передачу на Даниэла Карвальо.

 

Он оттеснил защитника, ушел на скорости, а я бежал параллельно и ждал паса. Он прострелил, и я понял, что рядом никого нет, только я и вратарь. Вратарь вышел на мяч, а я обработал передачу и увидел, что ворота передо мной пустые. Я подумал: «Спасибо, Господи! Спасибо».Вы забиваете. Что потом?

 

Я забил, побежал и попытался найти маму на трибунах, она была с болельщиками ЦСКА. Но было слишком много людей, и я не помню, разглядел ли ее. И еще мой друг. Он сидел рядом с фанатами «Спортинга» и орал как сумасшедший.

Он рассказал, что ему пришлось убегать со стадиона. Он кричал мое имя, и болельщики «Спортинга», которые, естественно, все понимали по-португальски, очень странно на него посматривали. Позже мы встретились поужинать и отпраздновать. Он сказал: «Мне надо было бежать со стадиона, иначе мне наваляли бы». Я ответил: «Слава Богу, ты жив и здоров, а теперь давай отпразднуем, потому что мы – чемпионы!»

 

Андердог из России приехал на стадион «Спортинга» и стал чемпионом. За это нас помнят по сей день. Первый российский победитель Кубка УЕФА. Я счастлив и благодарю Бога за то, что дал мне возможность этого достичь.

 

— Четко помните минуты после финального свистка?

 

— После всего случившегося, после гола, после свистка у меня в голове словно шел фильм. Первым делом я подумал, как сказал президенту, что не хочу возвращаться в Россию, а хочу остаться в Бразилии.

 

Потом вспомнил дни, когда только начинал играть, вспомнил все, через что прошел, прежде чем стать профессиональным футболистом, вплоть до этой нашей победы. Никогда не мог представить, что завоюю Кубок УЕФА.

 

Это было словно в кино. Твой мозг все это прокручивает за пять минут, и ты понимаешь, что оно того стоило. Вот о чем я думал, что все было не зря: переезд, жертвы, мороз, проблемы с языком. Все это стоило того, чтобы дойти до той точки и стать чемпионом. И, конечно, я посвятил все это своей семье, которая всегда была со мной.

 

На поле же я взял кубок, подозвал переводчика, сказал президенту: «Я же говорил, что выиграю!» и вручил ему трофей. Я должен был это сделать. После этого всякий раз, когда я улетал в Бразилию в отпуск, оставался на неделю дольше.

 

— Какие у вас были отношения с Гинером?

 

— К президенту ЦСКА я до сих пор отношусь с трепетом и чрезвычайным уважением. Он одинаково хорошо ладил со всеми игроками, со всеми был учтив и уважителен.

 

Мы давно не общались, но уверен, что это взаимно. Он по-прежнему мне дорог, я его уважаю и уверен, что он относится ко мне так же. Он при всех называл меня сыном, при всей команде, порой даже было неловко.

 

Он говорил: «Я всех вас люблю, но Вагнер для меня особенный. Он мне как сын». А когда на матчи приходил его сын, он называл меня братом: «Брат, брат!»

 

Было очень приятно. Эти воспоминания я сохраню в сердце навсегда. Поэтому я люблю и уважаю ЦСКА и, конечно, президента. Он много сделал для того, чтобы я отдал клубу семь лет жизни.

 

— Кто из игроков ЦСКА праздновал наиболее бурно? Водка была?

— О, да. Русским она нравится. Очень ее любят. Кажется, один из близнецов... с виду они похожи, но по характеру очень разные. Алексей поспокойнее, а Василий – более чокнутый. Он был одним из тех, кого победа привела в дикий восторг. Он отметил ударно, и выпивал, и веселился, и тому подобное. Мы с Даниэлом тоже постарались, а из русских – Вася главным образом, это точно [смеется].

— Вы тогда понимали, чего достигли?

— Нет. Конечно, я понимал, что мы выиграли важный трофей и вписали свои имена в историю ЦСКА. Но пока мы не вернулись в Россию, я не представлял, как это важно для клуба, для всей страны, для российского футбола, который на тот момент прогрессировал.2008: «Зенит» выигрывает Кубок УЕФА

На ЦСКА стали обращать внимание. Стали замечать другие команды из Восточной Европы. Позже Кубок УЕФА выиграл «Зенит», затем «Шахтер» со множеством бразильцев в составе. Как будто ЦСКА дал импульс не только себе, но и другим клубам из этой части Европы.

— Когда вы прилетели после отпуска в Бразилии, праздничное настроение сохранялось?

Когда я вернулся в Россию после отпуска, мы встречались с мэром Москвы, с премьер-министром, а потом – с президентом страны, Путиным. На встречу с Путиным не приехал наш переводчик, только игроки и тренерский штаб. Путин что-то говорил, а мы... мы просто сидели.

Забавная сцена произошла, когда мы фотографировались с президентом. Кубок стоял на полу, на нем лежал мяч, и я решил: «Надо что-то сделать, чтобы запомнилось». Я взял мяч и бросил Путину, чтобы он понабивал.

Запись обошла всю Бразилию: я играю в футбол с Путиным в России после победы в Кубке УЕФА. Такое не забывается. Я и фотографию храню. Буду помнить до конца жизни. Я играл в футбол с Путиным! [смеется]

— После победы в Кубке УЕФА вы стали комфортнее чувствовать себя в России?

— Это была вишенка на торте. Торт был испечен, но чего-то не хватало. Именно эта победа и позволила мне почувствовать: «Я на своем месте, там, где должен быть. Поступали предложения из европейских клубов, но президент меня не отпускал. И я сказал себе: «Я в нужном месте. Мне тут рады, здесь я дома».

Мне было комфортно со всеми. Я парень улыбчивый, экстраверт, жизнь у меня бьет ключом, и мне было там легко. Когда мы выигрывали матч или турнир, я праздновал, веселился, танцевал самбу... Русские приняли меня таким, какой я есть. Мне не пришлось ломать характер. Не пришлось приспосабливаться, чтобы стать своим. Меня в России приняли таким, каким я был всегда.

Когда я танцевал самбу или громко пел, местные не заморачивались, просто говорили: «Пускай его. Он выйдет на поле и сделает свое дело». И это здорово. Хочу сказать спасибо за то, что приняли меня, позволили провести там столько лет и почувствовать себя счастливым, выиграв столько титулов.

— Вы четыре года проработали с Валерием Газзаевым. Расскажите про него.

— Он из нас все соки выжимал. Тяжело с ним приходилось, жутко строгий. Но я тоже всегда был с характером... И вот в моей третьей или четвертой игре в России мы с ним страшно поругались. Некрасиво, перед всеми игроками. Я чуть было не набросился на него с кулаками. Он меня поливал, я – его, большой скандал.

И несмотря ни на что, он был как отец. Я понимал, что сам тоже не сахар, и на неделе после той перепалки, он позвал меня к себе. Кабинета своего у него не было, просто в комнату, я пришел и сел его ждать.

Он явился, стал со мной разговаривать, а я отвечаю: «Вы все делаете по-своему, вы такой, какой есть. Вы тренер, вы главный и имеете право на меня орать. Но – уважайте меня. Если вы будете меня уважать, то и я буду вас уважать. Если я не увижу уважения от вас, то и от меня его не ждите. Родная мать со мной так не разговаривает, и вы не будете».

— Очень смело с вашей стороны.

— Смело. Не знаю, смелость это или просто мой характер. В общем, что бы это ни было, я это сказал ему, и с того дня мы стали лучше друг друга понимать. Он знал, как обращаться со мной, а я знал, как вести себя с ним. Этого я и добивался. И если я хотел ему что-то сказать, мне тоже нужно было действовать определенным образом.

Я не мог возражать ему при команде. Сказал ему: «Не орите на меня при всех. Можете кричать здесь, мне в лицо. Никаких проблем, я приму. Если вы правы, я с вами соглашусь. А если я прав, от объясню свою точку зрения».

Вот так мы за четыре года многого добились, выиграли много титулов. Отношусь к нему с огромным теплом и уважением за все, что он сделал для меня в тот успешный период.

— Приходилось ему вас штрафовать?

— Иногда, когда он приходил на тренировку, я валял дурака. Тогда он подзывал меня к себе и говорил: «Смотри, я тебя оштрафую». Я говорил: «Ладно, я был неправ. Штрафуйте». Тогда он говорил: «Я при всех скажу, что оштрафую тебя, потому что ты валял дурака и все это видели».

Я отвечал: «Никаких проблем, скажите при всех». В конце концов он говорил мне: «Оштрафую. Но если забьешь в следующем матче, то не оштрафую». Он знал, как добиваться своего. И делал это так, что игроки не чувствовали себя униженными.

— Хорошая тактика. В следующем матче кто-то забивал один или два гола, и все было в ажуре. После он грозил: «Я и дальше буду тебя штрафовать». Но когда дело доходило собственно до штрафа, никого он не штрафовал. Только если я опаздывал, он штрафовал меня по-настоящему.

—Спасибо! Здоровья вам, и чтобы карантин скорее закончился.

— Всем всего самого лучшего! Мы все справимся и вернемся к нормальной жизни. Этот карантин помогает нам быть ближе к нашим семьям, к тем, кого мы любим и кто любит нас. И когда он закончится, давайте не отдаляться от тех, кто нам дорог, давайте обнимать их и говорить, что мы их любим. Потому что в жизни всякое может случиться.