21 мин.

Какой игрок влюбил вас в футбол? Новое ностальжи авторов Sports.ru – рассказывайте и вы

2 k

Кажется, мир уже окончательно сбросил скорость и вот-вот совсем затормозит. Самое время чуть оглянуться назад и вспомнить, с чего вообще начинался ваш футбол. Давайте покопаемся в памяти и вспомним, кто тот самый игрок, благодаря которому когда-то в детстве (или не в детстве?) ваша жизнь изменилась раз и навсегда. По традиции начинают авторы Sports.ru, а вы продолжаете. Не стесняйтесь, пишите в комментариях!

Вадим Лукомский, автор Sports.ru. Деннис Бергкамп

Для меня все началось с хет-трика Денниса Бергкампа «Лестеру». Я увидел его не вживую, а в нарезке через пару лет после матча (в 1999-м или начале 2000-го). Все голы были прекрасными, а третий особенно гениальным. Детскую любовь трудно объяснять, но, думаю, именно тот мяч можно считать главной причиной, почему я навсегда привязался к футболу, «Арсеналу» и самому Бергкампу.

Деннис, конечно же, был сердцем той команды. Следить за ним было наслаждением. Он всегда оказывался на пару шагов впереди остальных за счет мышления и регулярно радовал новыми шедеврами. Неочевидная гениальность сочеталась с максимально поверхностной.

Был еще один элемент. В детстве я не мог это правильно сформулировать, а потом прочитал идеальное определение в автобиографии Бергкампа (кстати, вот еще одно отличное занятие на карантин):

«Вообще я не люблю финты. Мне нравится, когда их делают другие, но во время игры я о них не думаю. Не ищу возможности их использовать. Это не мой стиль. Мой стиль – прием мяча, контроль, пас. Могу я одним только пасом или обработкой мяча вывести партнера на удар или сам оказаться перед воротами? Вот моя страсть, моя специальность. Для меня финт – это просто финт. За всем должна стоять мысль, у всего должен быть смысл. Чем может помочь финт? Он должен быть полезным. Искусство ради искусства это не интересно».

Деннис никогда не выпендривался и не унижал соперников. Просто искал максимально эффективное решение. Запредельный уровень техники и мышления приводил к тому, что часто самое эффективное было и самым элегантным.

Позже я основательно вернулся к тому самому хет-трику и всему сезону-1997/98 (лучшему для Бергкампа). Решил отыскать все сохранившиеся в сети матчи и посмотреть их полностью. Полные удовольствия поиски продолжаются до сих пор. Выяснилось, что это не просто лучший сезон Денниса, но вообще лучший в истории любого игрока, что я видел (включая монструозные сезоны Криштиану и Лео). Никогда не встречал, чтобы один игрок был так стабилен и так тащил команду.

Евгений Марков, автор Sports.ru. Ролан Гусев

Удобно полюбить футбол с Марадоны и Кантона (их игру можно назвать бриллиантовой, все равно никто не видел вживую), но мой герой и любимый футболист – Ролан Гусев, тот самый кучерявый Ролик с фланга ЦСКА и сборной России. Недавно, после матча ЦСКА – «Спартак», он прошел мимо армейского сектора, и болельщики выкрикивали: «Ролик, подай угловой». 

Я настолько любил Ролика, что никогда так его не называл. Он – Ролан! С шевелюрой Бреда Питта из «Трои», он напоминал мне воина, а мокрые волосы доказывали – человек рубится, проливает себя на поле и так носится по бровке, что стирает позиции крайнего защитника и полузащитника. Гусев и есть бровка!  

На уроке ИЗО в первом классе я слепил Гусева из глины, раскрасил красно-синим его футболку и попросил учительницу аккуратно написать кисточкой номер и фамилию. Как жаль, что фамилия оказалась под номером, зато я хвастался – что это отсылка к мюнхенской «Баварии» и их концепту  – писать фамилии внизу.  

Вокруг смотрели «Юнайтед» и «Реал», я тоже смотрел, тоже носил их формы, но не понимал, как любимый игрок может быть из другой страны. Любимый – тот, с кого начался футбол, а он начался с нашего чемпионата. Больше всего меня, что неудивительно, возбуждали его навесы – особенно сразу после аута. Кто-то выбросит мяч Гусеву на ногу, а Гусев уже крутит в штрафную, толком не обработав и не подняв голову. Он не был нападающим, но смещался под завершение в центр (так и забил «Локомотиву» в 2006-м), реактивно несся не только к воротам, но и к празднующей трибуне. 

И пусть Гусева вспоминают меньше, чем Олича и Карвальо, он был фундаментом ЦСКА Газзаева – мощного, бегущего, с комбинационными голами и бравыми атаками. Гусев – не капитан, а атаман. На поле – одним рывком разгонял команду. В раздевалке… Так он придумывал все прозвища ЦСКА. Игнашевич из-за белорусских корней был у него Бульбаш. Шемберас – Енот (по мнению Гусева, похож) или Кишка (худой). Мандрыкин – Снегирь из-за розовых щек. Акинфеев – Фурик. 

P.S. уважаемый Ролан, мне очень неудобно, что в школе ваша дочь повредила нос после танца со мной – она, правда, поскользнулась сама, я ее держал.

Глеб Чернявский, автор и редактор Sports.ru. Дэвид Бекхэм

Был уверен, что футбол полюбил как-то сам, а такого футболиста не существует, но потом перенесся в 1998 год на дачную террасу. На холодильнике стоит мелкий черно-белый телевизор, у которого диагональ размером с два десятых айфона, а я сижу на деревянной лавке и смотрю тот самый матч Аргентины и Англии (кстати, уже не помню, по какой причине, но по этому же телеку увидел победу Греции на Евро-2004).

По-моему, тогда, сидя на деревянной лавке, я и начал болеть за сборную Англии. Помню, как ни я, ни комментаторы, ни кто-либо не понимали, что происходит, что за возня с Бекхэмом и Симеоне. А потом Бексу показали красную – скорее всего, это мое первое возмущение из-за футбола. Еще показали повтор, на котором казалось, что Бекхэм просто поднял ногу и вообще не пытался его задеть. Сейчас пересматриваю и понимаю, что Бекхэм повел себя просто по-идиотски, а Симеоне, конечно же, не упустил шанса покривляться. 

Я ненавижу Симеоне ровно с того момента, а с годами его «Атлетико» только усилило эти ощущения. Не понимаю, как вообще можно переживать и болеть за этого человека и его команду. Но речь не о нем. Речь о Бекхэме, которого я всегда обожал и который, как выяснилось, стал моим первым футбольным воспоминанием. Я хотя и болел за «Ливерпуль», но постоянно пытался дома повторить его штрафные и кроссы. То крутил в верхний угол дивана, то пытался дать диагональ из одной смежной комнаты в другую.

Черт, до 29 лет даже не задумывался, что все началось с Бекхэма. Купить, что ли, футболку сборной Англии с его номером и фамилией?

Александр Поливанов, медиадиректор Sports.ru. Юрий Никифоров

Единственный в моей семье, кто интересовался спортом, был дедушка. Дедушка болел за «Спартак». У меня не было выбора, да и болеть за «Спартак» в 90-е было приятно: постоянные победы, традиционная Лига чемпионов, Андрей Тихонов, Владимир Бесчастных, Илья Цымбаларь (про него мы с ребятами из подкаста «Что я пропустил» сделали один выпуск, послушайте).

Но был в том «Спартаке» один футболист, чьему выступлению я обязан одним из самых сильных детских переживаний. Не спортивных переживаний, а переживаний вообще, в целом.

Начало 1996 года. «Спартаку» после осенней стадии ЛЧ с шестью победами в целом везет с жеребьевкой – он попадает не на «Реал», а на «Нант». Первый матч во Франции проигран вчистую – 2:0, шансов почти нет.

И тут наступает его время. Олег Романцев переводит защитника Юрия Никифорова играть чуть ли не под нападающими, и он уже в первом тайме забивает один из самых красивых голов с лета из тех, что забивали россияне в официальных матчах, а через несколько минут замыкает подачу с углового.

По сумме двух матчей 2:2, «Спартак» максимально хорош в атаке, он как будто вернулся в ту осень с разгромами «Русенбогра» и «Блэкберна» (помните, в том матче подрались два игрока английской команды? а гол все того же Никифорова после прохода половины поля?). «Спартак» давит, камбэк близок, Юрий Никифоров – тот супергерой, который приходит и молча выправляет все, когда у главных телевизионных звезд, Тихонова и Цымбаларя, ничего не получается.

Все закончилось грустно. Судья не дал чистый, как кажется до сих пор, пенальти на Кечинове и чуть менее чистый на Нагорняке, «Спартак» пропустил два – и вылетел. В тот вечер я впервые почувствовал несправедливость футбола, его опустошающую силу. Но еще я был горд, что болею за «Спартак», а в нем есть такой игрок, как Никифоров. Я стал болеть не за дедушкин «Спартак», а за свой собственный.

Александр Аксенов, главный редактор Sports.ru. Патрик Клюйверт

Я провалился в футбик на Евро-2000 – это был турнир, где формы еще не стали каким-то размытым пятном, но уже вот-вот, и украшения еще не заклеивали белым пластырем, но уже почти.

В Бельгии и Голландии Фигу гонял с акульим зубом на шее, Альфонсо – в белых бутсах (чуть ли не единственный на всем Евро) – и в них же он положил Югославии на 96-й минуте. Италия – в обтягивающей Каппе, половина команды носила резинки на голове, придерживающие итальянские локоны. Безумный лик Коллины и Шавьера. Зидан клал корпус, как мотогонщики кладут свои мотоциклы на поворотах. Тотти сами знаете что клал. Захович просто на всех клал. Рауль целовал кольцо, а не палец. Михайлович и Милошевич – с поднятым воротником. Руй Кошта. Бергкамп. Даже Хаджи играл! Пушка Де Бура Франции в группе, лук Бернар Лама – оверсайзный свитер и какие-то укороченные спортивки – ну, вышел батя поиграть во дворе с пацанами. Голы. Голы. Голы. Все это было для меня визуальным шоком – я посмотрел все матчи Евро, кроме Швеции и Турции. Но было кое-что еще.

Говорят, Патрик Клюйверт очень много тусил по ночам, поэтому карьера его быстро закончилась. Так вот на Евро он тусил прямо на поле. Он носил тогда металлический браслет, какие-то побрякушки на шее и кольцо, останавливал передачу любой силы и высоты и конвертировал это в удар. Ему подсовывали мячики – а он забивал. После 6:1 с Югославией Ван Дер Сар подошел к скамейке запасных (Михайлович вырубил локтем Клюйверта и того заменили) и поклонился Патрику! Представляете вообще, что творилось. Италию Голландия просто отвозила, но эта вечеринка была уже слишком пьяной: Патрик заработал пенальти для Де Бура (Тольдо отбил), потом пошел бить сам (штанга), после матча был единственным, кто забил Тольдо. Кстати, Клюйверт свое золотишко заклеивал. Но я его не осуждаю. Я его люблю.

Юрий Шевченко, автор Sports.ru. Роберто Баджо

Я точно помню, что смотрел чемпионат мира-1994. Мне было семь лет, я записывал результаты матчей в тетрадку, но запомнил только зеленую форму сборной Камеруна. Никакой Бразилии, никакой Италии, никакой драмы в финале – об этом я узнал позже.

Чемпионат Европы-1996 почему-то пролетел мимо меня, но к ЧМ-1998 я уже был готов. Весной начал покупать журнал «Футбол», выпросил у родителей альбом для наклеек. Дядя жутко возмутился, что в составе Италии в этом альбоме нет какого-то «Хвостика» и заявил, что в мире есть два лучших футболиста: Роберто Баджо и Джанфранко Дзола. Рассказал, что Баджо – бог, что в 1994-м он не забил пенальти в финале и теперь должен зажечь на турнире во Франции.

Зажег ли Баджо? Сейчас это спорный вопрос, но тогда мне было достаточно его прически, двух голов в группе и слов дяди. К августу у меня уже была футболка «Интера» с десятым номером – работники вещевого рынка города Шостка, в Сумской области, работали на редкость оперативно.

Я быстро предал Баджо – в 2000-м уже носил футболку «Лацио» с фамилией Креспо, а потом меня как-то незаметно затянуло в красно-черный мир «Милана» (но дело точно не в переходе Шевченко). Дома у родителей до сих пор пылится чашка с карикатурой Пиппо Индзаги, у меня в бумажнике – карточка члена официального фан-клуба, а единственные автографы, которые я брал: у Мальдини, Зеедорфа, Кафу и Шевченко.

Но осознанный футбол для меня начался не с «Милана» – героем 1998-го был Баджо, хотя тогда я не был готов оценить его грандиозность. Хорошо, что получилось спустя много лет.

Кирилл Воробьев, главный по соцсетям в Sports.ru. Дидье Дрогба

Мне с детства было важно, что думает отец. Тем более – когда был очень маленьким. Мне было лет семь или восемь, я уже тогда болел за «Челси», но не мог определиться с кумиром. Конечно, это должен быть кто-то из линии атаки. Очень нравился, как выглядел Гудьонсен. И – наверное – как играл.

– Пап, а Гудьонсен – крутой нападающий?

– Да он вообще не нападающий, – отец меня шокировал.

– А кто тогда в «Челси» нападающий?

– Дрогба. Гудьонсен – это так, детский сад, – опустил Эйдура отец.

Я не понимал критерии и как понимать, настоящий это нападающий или детский сад. Да и, впрочем, плевать: Дрогба так Дрогба.

И я идеализировал Дидье. Мне нравилось в нем все: как он получает мяч, как он убирает соперников на замахе, как он празднует голы. Мне нравились его длинные волосы, окультуренные ободком, но все равно превращавшиеся за затылком в безумие – я долго упрашивал маму сводить меня в парикмахерскую, но она каждый раз спасала мои волосы.

Когда тетя привезла мне футболку Дидье с 15-м номером, это был самый счастливый день в моей жизни.

Через какое-то время в Лондон приехал Эрнан Креспо, и Дрогба сел на лавку.

– Пап, а Креспо – настоящий нападающий?

– Да, он прям очень крутой.

– А Дрогба?

– Дрогба? Пф, Дрогба – это так, детский сад, – опустил Дидье отец.

Уже с детства мне было все равно, что думает отец.

Мне очень часто снилось, как я играю за «Челси», и мы с Дидье в паре устраиваем камбэк в финале Лиги чемпионов, как я с его паса кладу мяч в девятку. Где-то в средней школе финалы Лиги чемпионов сменились во снах поцелуями с девочками, которые мне нравились. Только во снах. Примерно тогда же Дидье частично положил мяч в девятку в финале Лиги чемпионов. А потом забил победный пенальти.

Оказывается, у лавстори бывают хэппи-энды.

Александр Головин, автор Sports.ru. Клементе Родригес

Когда мне рассказывают про любимого игрока, из-за которого полюбили футбол, я завидую. Для меня игра началась не с суперматчей ЧМ или ЛЧ, а со «Спартака», заполненного румынами, и РПЛ тех времен, когда в «Лужниках» на поле лежал реальный зеленый ковер. Воспоминания о кумире, слезы, когда он заканчивал, футболка с его номером с Черкизона – это точно не про меня.

Среди разнообразия из скарллетов и тамашей тех лет, был человек, за которым я следил особенно внимательно: внимал каждому ТТД, ждал в составе, а потом верил, что вернется из аренды, будет в основе – и с Карпиным точно станет чемпионом. Игрока звали Клементе Родригес. 

Родригес – самая осознанная покупка «Спартака» эпохи раннего Федуна. Давайте серьезно: в 2004-м никто не думал, что из Видича получится защитник «МЮ», а за Кавенаги отдавали безумные по тем временам 11,5 млн долларов. Клементе в тот же год купили за 4 – это за 23-летнего олимпийского чемпиона, игрока основной сборной Аргентины, победителя Кубка Либертадорес и Межконтинентального Кубка (где «Бока» за 120 минут переиграла «Милан»). Кажется, «Спартак» не доплатил еще половину. 

Тогда я мало понимал в ценообразовании, а глазами цеплялся острее. Родригес поразил меня с первого выхода на поле – 166-сантиметровый отважный гном, похожий на индейца, который на безумной скорости проходит с мячом от своей штрафной до чужой – да это же воплощение и уличного, и одновременно компьютерного футбола. Как такого не полюбить? А его привозы, когда Родригес не успевал вернуться в оборону и при чужой атаке спринтом летел обратно через все поле, но все равно не успевал перекрыть левый фланг?

Сейчас очевидно: это было ужасно, а Клементе просто не подходил для русского футбола. В детстве такие же детские ошибки профессионалов вместе с заряженностью только придают шарм, опуская их на один уровень с тобой. 

Аргентинец отыграл в «Спартаке» немало: 77 матчей – это больше Юрана и Ледяхова, которых считают спартаковцами. Он пришел при Скале, а застал даже Карпина, когда вернулся из аренды, в которой выиграл третий Либертадорес. Валерий искал для него позицию, поставив даже вингером. Не помогло – в атаке защитник был слишком дубовым, а в обороне провалы никуда не делись. 

Считается, что «Спартак» ломает аргентинцев: Рохо не стал своим в «МЮ» и теперь снова в Америке, Майдана – в Гондурасе, Кавенаги раскрылся, но не так, как должен был. На Родригеса Россия почти не повлияла: в 2010-м он вернулся в сборную, съездил на ЧМ с Марадоной, снова поиграл за «Боку», теперь в 38 пылит в третьей лиге. И в интервью хвалит Москву, где переживал разные жизненные моменты. Например, здесь Клементе потерял тестя: простуда перешла в менингит, мужчина пролежал в коме 30 дней и умер, а команда не отпустила защитника на похороны, заставив лететь по Владивосток. На похороны отца его отпустили, но после них вернуться в Россию еле уговорил переводчик Петр Колганков.

Колганков вспоминает, что в России забеременела и родила жена Родригеса. Правда, когда улетала в Аргентину, случалось такое: «Клементе любил приглашать в гости местных девушек. Супруга даже приплачивала охранникам в подъезде, и они должны были докладывать обо всех похождениях мужа. Но футболист платил больше, и охрана молчала».

Андрей Васильев, редактор Sports.ru. Хосе Луис Чилаверт

Как удачно совпало: когда мы ностальгировали о появлении в жизни русского футбола, я уже вспоминал наклейки к ЧМ-98. Когда задумался о первом любимом футболисте, тоже вернулся к тому журналу – видимо, это вообще главный артефакт моей жизни.

Там Хосе Луиса Чилаверта представляли главной звездой сборной Парагвая, но из особенностей мне 6-летнему запомнились даже не голы со штрафных, а история о том, что он играл в свитере с устрашающим бульдогом. Я как раз считал, что много народу в одинаковых футболках ­– скучновато, а тут такое. К тому же в детстве бульдогов я и сам прилично боялся, поэтому отлично понимал Чилаверта.

Во дворе я любил играть в воротах, и когда все выбирали себе реальных прототипов, я называл себя Чилавертом – и надо мной смеялись, потому что никто больше такого игрока не знал. Хуже было только парню, который представлялся Бартезом – из-за четких ассоциаций с лысиной и поцелуем.

Чилаверт оставался образом, который можно было трансформировать по-своему: по сути, в игре я помню его только по ЧМ-2002, все остальное – только новости на 7ТВ про новые голы со штрафных и пенальти из неведомого тогда Кубка Либертадорес (а когда парагваец закончил, появился новый такой герой – Роберто Аббондансьери, я повторял его выносы с руки).

Во время чемпионата мира, перед полуфиналом, я встретил Чилаверта в пресс-центре на стадионе в Петербурге. Через 20 лет после того, как впервые прочитал о нем в журнале. К нему стояла очередь за интервью, его многие узнавали – не заметить было невозможно, слишком уж широким он стал после карьеры.

Я залип минут на десять, прогнал в голове все свои главные моменты, связанные с футболом – от Чилаверта до Чилаверта. И пошел работать на самом важном матче, который видел вживую.

Максимилиан Алфимов. Автор и блоговый редактор Sports.ru. Зинедин Зидан

В детстве особенно запоминаются крупные турниры. Если Евро-2004 я смотрел урывками и частенько забивал на него, убегая во двор попинать мяч, то первым крупным турниром, который я отсмотрел с начала и до конца (да, с гола Лама Коста-Рике), был ЧМ-2006. 

Так сложилось, что кабельного телевидения у меня не было, поэтому моими первыми героями были не футболисты из России, Премьер-лигу я смотрел редко – тогда, кажется, на общедоступное ТВ выкатывали лишь один матч за тур, обычно самый топовый. А вот крупные турниры и квалификации к ним показывали намного объемнее. 

Итак, мой главный герой – Зинедин Зидан. Всего за несколько матчей этого человека я полюбил футбол окончательно (возможно, корни тоже сыграли свою роль). Больше у меня никогда не было любимого игрока – были футболисты, от которых я просто кайфовал (Стивен Джеррард, Луис Суарес, Квинси Промес), но я не могу сказать, что они заставили меня любить футбол больше – я и так его любил. 

ЧМ-2006 был последним турниром в карьере Зидана – вы точно помните эту историю, как он вместе с Тюрамом и Виейра вернулся в сборную, хотя уже заканчивал с футболом, и помог любителю астрологии Раймону Доменеку добраться до финала и почти выиграть турнир. Тогда у меня еще не было интернета, я не читал спортивных журналов (кроме еженедельника «Футбол»), поэтому обо всем этом я частично узнавал от Виктора Гусева, но в основном уже спустя несколько лет, когда читал всякие ретро-истории.

Почему-то Франция меня зацепила с первых матчей, хотя в группе она была максимально невзрачной – только в последнем туре выползла из четверки со Швейцарией, Южной Кореей и Того. Наверное, понравилось, как заряжали Марсельезу. Уже в плей-офф я понял, что все было не зря – вместе с магическим Зиданом французы вынесли Испанию, Бразилию (самую могучую сборную, как заверяли в телевизоре) и вице-чемпиона Европы Португалию. Кстати, сравните сетку Италии: Австралия, Украина и Германия.

Уже к финалу я нагрузился историчностью происходящего: последний матч в карьере Зидана (хотя я очень надеялся, что он не закончит), финал ЧМ – а когда он идеально исполнил паненку в ворота Буффона (вообще без шансов – от перекладины), я скакал по гостиной как сумасшедший.

Когда случился Тот Самый Удар, я сначала ничего не понял. Судья-скандинав моментально показал Зидану красную, я сошел с ума, а Марко Матерацци до сих пор остается в списке самых ненавистных футболистов. 

Но зато кадры с Зиданом, уходящим в раздевалку мимо кубка мира, останутся навечно.

***

А теперь ваша очередь – очень ждем ваши истории в комментах!

Матч, с которого для меня началась РПЛ: ностальгия авторов Sports.ru. Присоединяйтесь

Фото: Gettyimages.ru/Ross Kinnaird/Allsport, Jo Caird, Alexander Hassenstein/Bongarts, Michael Steele, Shaun Botterill/Allsport; РИА Новости/Владимир Федоренко, Владимир Родионов; East News/imago sportfotodienst; globallookpress.com/Alexander Chernykh/Russian Look; REUTERS/Ian Hodgson, Action Images/Stuart Franklin, Action Images/Lee Smith; Константин Белюков

logoЗинедин Зидан
logoРолан Гусев
logoРоберто Баджо
logoХосе Луис Чилаверт
logoДэвид Бекхэм
logoЮрий Никифоров
logoДидье Дрогба
logoДеннис Бергкамп
logoКлементе Родригес
logoПатрик Клюйверт