4 мин.

Депрессия как социальная болезнь

29

Вроде бы никто не рассматривал депрессию в таком ключе. Между тем ее распространение четко коррелирует со степенью включения конкретной страны в современную западную цивилизацию. Известно, что к концу 20-го века западные врачи стали говорить не о «поколении Пепси», а о «поколении Прозак». Антидепрессанты выпускаются (и поглощаются) тоннами. Еженедельные визиты к психоаналитику более распространены, чем столь же еженедельные походы в церковь.

 Но если выйти за пределы «цивилизованного Запада», то оказывается, что, к примеру, в Сомали депрессии ни у кого нет - от слова «совсем». Что в Бразилии живет веселый, жизнерадостный народ, который любит праздники, редко огорчается и никуда не стремится уехать (а иностранцы, приезжающие в Бразилию, зачастую там остаются). Если удалиться от современной западной цивилизации не географически, а исторически, результат будет тем же самым. Кто вспомнит художественное описание депрессии у Пушкина, Толстого или Достоевского? Понятно, что не было такого слова, но гениальный писатель может и без медицинских терминов так описать явление, что можно вставлять в медицинский учебник. Например, сколько уж у Достоевского приведено психических вывихов – а депрессии нет. («Обломов» Гончарова – тоже явно не про депрессию). Лично я первый намек в русской литературе встретил у Зощенко – а это 30-е годы 20-го века.

В связи с этим сложилась гипотеза: есть в современной западной либерально-демократической цивилизации нечто, противоречащее природе человека, и природа против этого восстает своим обычным путем – насылая на человечество какую-нибудь болезнь, в данном случае депрессию.

Разумеется, я не утверждаю, что человеческой природе противоречит свобода или демократия сама по себе. Связь может быть более сложной.

Приведу пример. Издавна было известно, что у моряков в длительном плавании часто начинается цинга. Причина этого была неизвестна. Прошло много веков, прежде чем стало понятно – природе человека противоречит не мореплавание само по себе, а питание исключительно сухарями и солониной. Открытие же витаминов и их производство в таблетках произошло исторически совсем недавно.

Признаюсь – мне неизвестно, какого именно «витамина» не хватает в случае депрессии, или какой «микроб» ее вызывает. Собственно, пока это неизвестно никому. Но даже если ученые обнаружат в будущем бациллу или вирус депрессии, это не мешает ей оставаться социальной болезнью.

Яркая аналогия – туберкулез. Всем известно, что его возбудитель – палочка Коха. Но так же известно, что если хорошо питаться (сахаром, маслом и подобными «вредными» продуктами), то туберкулеза у человека не будет. Исключения случались, но (имхо) они были связаны с депрессией. Не всем известно, что в Петербурге палочка Коха есть у всех – но туберкулезом люди заболевают в редких случаях, обычно после попадания на зону. Исторически же чахоткой болели в основном пролетарии из бедных городских районов.

Попытаюсь сделать догадку в отношении депрессии. Предупреждаю сразу – в отличие от изложенной выше гипотезы ниже пойдут вилами по воде писаные догадки, которые могут быть в будущем опровергнуты. Тем не менее, как материал для размышлений, считаю возможным изложить.

В ходе эволюции человек научился противостоять конкретному врагу, так сказать, персонифицированному злу. Что касается безличного зла или врага, то в природе такое практически не встречается, и адаптивные механизмы на этот случай у человека не выработались. Между тем в современном мире человеку противостоят в основном анонимные структуры и безличная власть. Человек чувствует себя беспомощным и впадает в депрессию. 

Разумеется, не я первый обратил на это внимание. Раньше всего этот феномен проявился в экономике - и уже Адам Смит писал про невидимую руку рынка. Маркс много внимания уделял «отчуждению» и безличному характеру эксплуатации при капитализме. Однако в то время политика, культура, наука, идеология, общественная жизнь были еще в основном персонифицированными, что препятствовало распространению депрессии. 

Исключение – Англия. Там впервые появилась демократия, расцвел свободный рынок, возникла жесткая, хотя и безличная, сила общественного мнения – и там же впервые появилась депрессия под национальным названием «сплин». 

В течение 20-го века безличные силы и анонимные структуры захватили все сферы общественной жизни, в первую очередь на Западе. Вроде бы кругом свобода и демократия – а у руля представители одного и того же истэблишмента. Свобода творчества – но снимается и публикуется узкий круг. Свобода науки – но, высказавшись против феминизма или Холокоста, тут же не получишь грантов и вообще вылетишь из университета. Свобода слова – но «почему-то» без всякой цензуры носители одной идеологии попадают в мейнстрим, а другие – в нерукопожатые маргиналы…

Когда враг, противник, эксплуататор был персонифицирован – человек мог адекватно реагировать. На диких зверей можно охотиться, с соседним племенем – воевать, барина – обмануть, с управляющим - договориться, у короля – выслужиться, от хозяина – убежать… А как бороться с невидимой рукой рынка, общественным мнением или мировой закулисой? Человек чувствует себя беспомощным и впадает в депрессию.