1 ноября 2018, 07:30 6 мин.

«Я деспот для футболистов, но со мной тяжелее ругаться - произвожу впечатление маленькой, беззащитной девушки»

Автор

- Опишите ваш типичный рабочий день, - предложение «Фонтанки.ру» Марии Буровой – единственному в РПЛ тренеру-реабилитологу женщине из «Зенита».

- В девять я на базе. Завтракаю, потому что дома не успеваю, да и не приготовить вкуснее наших замечательных поваров, за что им огромное спасибо. По дороге стараюсь сфокусироваться, продумываю рабочий день: кто меня ждет, с кем надо позаниматься, чтобы ничего не забыть. Потом у нас ежедневная летучка с медицинским штабом. Прежде чем начать работать, мы должны сформировать единое мнение, чтобы все знали, кто какой участок фронта закрывает. Потом - совещание с тренерским штабом. А дальше - закрываем повестку дня. К удивлению многих, работа реабилитолога заключается не только в работе с игроком на поле или в тренажерном зале. Основная часть работы начинается тогда, когда все разъезжаются с базы. Я сажусь перед компьютером и часа три-четыре работаю с информацией. Чтобы подготовить следующие тренировки. Я считаю, что работать с чистого листа неправильно, должна быть концепция, структура тренировки. Не бывает упражнений ради упражнений, должна присутствовать мысль.

- У вас специальный софт?

- У меня много программ, есть те, которые я придумала, есть очень много доступных программ, которые лежат в App Store. Впрочем, можно и с бумажкой и ручкой справиться.

- При всем при этом футболисты болеют. С «Бордо» Дзюба играл с температурой и после гола побежал обнимать доктора. Как зараза проползает к этим богатырям?

- Я больше отвечаю за возможные травмы опорно-двигательного аппарата. Но футболисты все равно живые люди. Мы не можем их в вакуум посадить. Они встречаются с другими людьми, общаются. Сейчас время такое - на стыке непогод. Вирусы, к сожалению, гуляют. Мы занимаемся профилактикой и в этом отношении тоже.

- Прививки?

- Исключить полностью ОРВИ мы не можем. Но слава богу, что наш медицинский штаб может помочь максимально быстро восстановиться игроку, чтобы он вернулся на поле и забивал. В пятницу уже Дзюба прекрасно себя чувствовал.

- Семак в интервью «Фонтанке» сказал, что вас ему рекомендовал Кержаков, в одном из интервью вы говорили, что помогали Кержакову тренироваться перед переходом в «Цюрих». А как Кержаков появился на вашем горизонте?

- Мне позвонил Эдуард Безуглов, главный врач национальной сборной по футболу, попросил помочь поддержать функциональные кондиции Александра. Как раз появилась возможность перейти в «Цюрих» в аренду. Я всегда открыта. На тот момент я возглавляла медицинский центр ФК «Локомотив», мы были рады любому спортсмену.

- За наличный расчет.

- Иногда за наличный, иногда за безналичный. Коммерческая составляющая в той работе присутствовала. Мне настолько комфортно было работать с Кержаковым! Говорю не потому, что Саша - бил, бью и буду бить и лучший бомбардир «Зенита», а потому, что он очень приятный человек. Мы отлично находили общий язык, несмотря на то, что я любитель длительных тренировок: это не час и не два. И мы оба видели результат. Думаю, зачастую это подстегивает профессионалов: можно давать любые упражнения, хоть прыжки на одной ноге на протяжении 30 минут. Если это дает результат, то профессионал это оценит и будет делать.

- В итоге у вас звонок с неизвестного номера, там Семак: «Здравствуйте, Мария, поехали в Уфу»?

- Не помню, или мне дали телефон Семака, или Семак сам позвонил. Поговорили 5-10 минут, я даже не успела начать нервничать. У Сергея Богдановича есть такая особенность: начинаешь с ним общаться, и создается ощущение, что вы знакомы уже очень много лет. Я рассказала коротко о себе, Семак взял паузу, а потом уже Сергей Богданович позвонил с конкретным предложением. -

В «Зените» вы впервые в карьере работаете в режиме игр через два дня на третий. Как это на ваших занятиях сказывается?

- Естественно, мы больше внимания уделяем профилактике травм. Львиная доля поддержания функционального состояния проходит в рамках индивидуальной работы. Точечная работа с мышцами: у кого нагрузить мышцы, у кого, наоборот, разгрузить. Процесс ювелирный.

- В «Зените» порвались три крестообразные связки за полгода. Я такой плотности на оси времени в последние годы не припомню. При этом мне все говорили, что это - стечение обстоятельств.

- Естественно, мы провели огромный обзор данных и пытались найти объяснение, почему это произошло. Я очень много внимания уделяю повреждениям связочного аппарата, лекции читаю на эту тему. Связки отвечают за стабильность сустава. Нагружая мышцу, вреда связке особого не наносится. Приседание с большим весом крестообразной связке не вредит - нет такой зависимости. Сухожилия - да, связки - нет. Грубо говоря, стабильность и межмышечная координация напрямую связаны с центральной нервной системой. Утомление центральной нервной системы ведет к возможному повреждению связочного аппарата, потому что человек не контролирует положение конечности. Мозг не понимает, где твое колено, и не включает мышцы, которые должны стабилизировать.

- Эммануэль Маммана выходит в стартовом составе против «Бордо», вы сидите в ложе стадиона «Санкт-Петербург», затаив дыхание?

- Конечно. Я, наверное, переживаю в разы больше, чем игроки, выходящие на поле, тем более после длительного отсутствия. Это всегда знаковое для меня событие. Я начинаю переживать и готовить игрока за 48 часов, нервничаю, напоминаю глупые примитивные вещи, а футболисты смеются.

- В первом тайме Мамману бьют в поясницу, и он падает в штрафной. У вас в голове длинный список нецензурных выражений?

- Да, я вскакиваю со своего места и кричу. А потом думаю: «Не колено! Хорошо!».

- На моей памяти крестообразные связки рвали Николас Ломбертс и Мигель Данни, вылетали они на год. По моим ощущениям, сроки восстановления за последние несколько лет стали существенно короче.

- Я тут с вами не согласна. Я не владею ситуацией с Ломбертсом и Данни, не могу сказать, почему они так долго восстанавливались. В современной спортивной медицине, наоборот, наблюдается тенденция увеличения сроков восстановления после подобных травм. Если года три назад шла речь о 6 месяцах, то сейчас - от 6 до 12. 6-9 - оптимальный срок. До 9 месяцев случается порядка 70% рецидивов: представляете, какая статистика? В НХЛ раньше 9 месяцев тоже не выпускают на лед. Статистика - упрямая вещь. Если ты выпускаешь игрока до 5 месяцев, риск повторения травмы передней крестообразной связки - 100%. Это цифры ФИФА, и выборка - не 2-3 человека, а тысячи.

- У вас же есть своя специфика работы: у тренера по 22 гаврика на тренировке, вы работаете в малой группе. В одном из интервью вы в шутку отмечали, что Кокорин с Мамманой вас уже должны ненавидеть. Как вы разгружаете отношения с психологической точки зрения?

- Нужно очень тонко чувствовать: когда убедить игрока, сказать «ты не прав, нужно продолжить тренироваться». А в какой-то момент нужно отпустить ситуацию. Ты же понимаешь, как это сложно. Футболист по 6 месяцев наблюдает за чемпионатом мира, за тренировками товарищей по команде - это очень сложно. В первую очередь нужно любить то, чем занимаешься, и нужно вовлекать в эту игру футболистов. А футболисты должны видеть результат, объективный результат. Я считаю, что девушке легче.

- Почему? Вас послать нельзя?

- Да, со мной тяжелее ругаться. Я произвожу впечатление маленькой, беззащитной девушки. Ну как со мной ругаться? Я понимаю, что я деспот для них. Но в то же самое время, когда нужно, мне проще улыбнуться, проще погладить по голове, проще пожалеть.