5 мин.

Книга Олега Романцева – разочарование

341

Великий тренер написал пустую книгу.

Я купил книгу уже после того, как Романцев заявил, что «Каррера выиграл титул на багаже Аленичева». Я был расстроен и предубежден. Как и многие, кто вырос в 90-е годы вместе со спартаковскими чемпионствами, я наверное никогда не смогу написать или сказать о Романцеве что-то по-настоящему объективное. Победы его команды всегда были для меня важнее событий моей собственной жизни. Они были бескорыстнее — я знал, что победа «Спартака» перевесит сданный школьный экзамен (все равно заваленный), свидание (их все равно не было) — да, в общем, что угодно. Поэтому я искренне считаю, что относиться к выходу его книги нужно максимально серьезно. 

Это самая главная книга в клубной истории, со времен «Футбола сквозь годы» Николая Старостина. Забудьте про Рабинера и его подлый многословный бред. Это книга человека, который в одиночку определил судьбу команды в переломный момент ее истории — более драматический, чем вылет в первую лигу в 70-е. Сравнимый с драмой 40-х годов, когда арестовали Старостиных. Романцев сделал современный «Спартак». Он — вольно и невольно — наследовал Старостину, взял команду в свои руки как минимум с середины 90-х, и отдал в руки новых хозяев в начале «нулевых». Это просто, как причина и следствие.

Между тем это человек, уже 15 лет назад оставивший свой пост и формально никак не связанный с командой. Его книга должна была быть рассказом о «Спартаке» 90-х и причинах его заката. О судьбе команды.

Когда Николай Старостин диктовал Александру Вайнтшейну «Футбол сквозь годы», он знал, что рассказывает болельщикам «священную историю» — канон, историю их любимой команды, такой, как они должны ее услышать. Он пропускал и тасовал факты, мастерски скрывал умолчания в нужных местах. Это должен был быть «семейный роман» — история его братьев и его самого, рассказанная как история команды. Это была высокая драма — битва на Красной площади, тактико-политическая игра против басков, бериевская переигровка. Арест, лагеря, футбол в лагере — «средство выживания». Триумфальное возвращение и перестройка команды, сохранившей исконные «спартаковские принципы». Принципы, которые, строго говоря, никто точно не мог объяснить, скорее чувствовал и понимал как «правильные»: то, что называлось «демократизмом», «простотой» отношений внутри команды, взаимным уважением. Или, может быть, братством? Таким был «Спартак» в книге Николая Старостина.

Что нам осталось в книге Романцева? Блинчики с мясом (его любимая еда). Коллекция баек, большая часть которых была когда-то пересказана в газетах в 90-е и начале 00-х.

Лучшая из них — все равно о том, как Николай Старостин застрял в лифте. 

«Сколько ты там уже?», — спрашивает Андрей Старостин. 

— 10 минут. 

— Ничего, я 10 лет сидел.  

Но все остальное… Проще сказать, чего в книге нет. Нет истории чемпионатов России 90-х: как игрались те матчи? Борьбы с «Ротором» и «Аланией», с семинским «Локомотивом». Да, Виктору Онопко жена кричала с трибун — «вперед, лысый черт!», а жены некоторых игроков признавались, что болели на стадионе против «Спартака», чтобы было хоть чуть интереснее («Спартак» и так легко всех обыгрывал). Но каким образом произошел переход от 80-х к 90-м? Кто и как руководил командой? Какую роль в будущем устройстве команды сыграло убийство Ларисы Нечаевой? Кто и как влиял на президентство Романцева и его решение продать свои акции Андрею Червиченко?

В книге нет ответов на эти вопросы, в лучшем случае там констатируются факты: Нечаеву убили (никто не знает почему). Романцев продал акции Червиченко (Олег Иваныч знает почему, но не расскажет). В каком-то смысле даже не отсутствие ответов, а отсутствие поставленных в книге вопросов объясняет ее суть и суть романцевского сознания лучшего всего. У него и нет в голове этих вопросов. У него нет в голове той истории «Спартака», частью которой он является и которую олицетворяет. А если и есть, именно такой книгой он считает должным ее продолжить. Пустой книгой. Книгой, которую болельщик проглатывает за два дня, лихорадочно пробегая глазами через истории о том, как Цымбаларь пил, но душевно улыбался. (А как он играл? Как он умер? Что он значит для истории этой команды?). 

Конечно, есть и литзаписчик, Денис Целых — мягко говоря, не Александр Вайнштейн. Результат его работы — не книга, а набор фрагментов, выстроенных в порядке вытравленных на кухне анекдотов. Как когда-то абсолютно точно было сказано про Захара Прилепина — «ему в голову вставили демо-версию языка». 

Наверное, все красно-белые гики и так были в курсе, что подлинная история команды закончилась со смертью братьев Старостиных. Андрея Петровича, за год до бесковской отставки, и Николая Петровича, оставившего команду в руках Романцева. Великого тренера, который создал несколько лучших спартаковских коллективов, но и разрушил, завершил историю этой команды. И, кажется, так до сих пор и не догадался о том, что он это сделал.

Фото: РИА Новости/Виталий Белоусов, Владимир Родионов (2,5); chitai-gorod.ru; globallookpress.com/Alexander Wilf

logoпремьер-лига Россия
logoСпартак
Андрей Старостин
logoОлег Романцев
logoНиколай Старостин