Позиционный тупик
Это понятие возникло в ходе Первой Мировой войны: войска, занявшие позиционную развитую оборону даже после массированных длительных артиллерийских ударов, уничтожавших укрепления и обороняющихся, успевали стянуть силы к месту обозначающегося прорыва и запечатать его еще до того, как атакующие выйдут на оперативный простор. Решением проблемы позиционного тупика в ходе Второй Мировой стали танковые прорывы в глубину обороны за счет скорости и огневой мощи атакующих.
Три средства прорыва позиционной обороны в футболе известны примерно с периода между мировыми войнами: дальние удары метров с 25-30, но для этого требуется бомбардир с пушечным ударом, типа нашего Василия Бузунова в 50-е или динамовского Ларина , у которого бедра были толщиной в корпус здорового мужика, в 60-е годы. Вариант второй – это индивидуальные проходы с обыгрышем финтами последовательно одного – двух – трех и т.д. защитников. Вариант третий — наиболее перспективный и доступный – это активное и быстрое движение атакующей линии, которое маскирует направление главного удара, не позволяет обороняющихся занять правильные позиции или, едва заняв, тут же их менять, и, во всяком случае, не давая создавать постоянное численное превосходство, когда на одного атакующего вываливается два –три защитника.
Армейцы в матче с Уфой, так или иначе перепробовали все варианты. Витиньо во втором тайме стал палить с дальних дистанций, но его ударам не хватило ни силы, ни точности. Второй вариант частично продемонстрировал он же, получив хороший пас от Кучаева, проскочил двух защитников и хорошо пробив. Мяч уже миновал вратаря уфимцев, но, к сожалению, угодил в штангу и отскочил в поле. Случилось это на 51-й минуте, и это был фактически первый удар армейцев по воротам, что характеризует эффективность их действий в матче и то, как они пытались преодолеть «позиционный тупик».
Третий, как говорилось, наиболее доступный и перспективный вариант не помог, потому что его не пытались применять почти до самого конца игры. Об этом честно сказал Гончаренко после матча: двигаться начали только в последнюю четверть часа. А с начала матча команда, будучи по умолчанию обязанной играть на победу, зашла на чужую половину шестью игроками и выдвинула линию обороны из четырех беков к средней линии поля. Все это создавало скученность, лишало свободы маневра и пространства для атаки. В первом тайме у нас просто не было шансов забить, тогда как соперники периодически такие возможности получали. Как надо действовать против глубоко эшелонированной обороны ясно показал сегодняшний матч Локомотива с Динамо, против которого неделю назад армейцы тоже на нашли способа забить. Паровозники очевидным образом превзошли динамовцев в движении и скорости, и при всей ориентированности бело-, так сказать, голубых на оборону, с шустрыми форвардами они ничего поделать не смогли.
Причиной того, что у наших так не получилось, следует признать все более очевидную просадку физической формы — и судя по потере командной скорости, и по возобновившейся эпидемии травм. Матч мы начали без Дзагоева, который получил травму ахилла и, по словам Гончаренко, выбыл недели на четыре, а на самом деле – больше, потому что Алану свойственно довольно долго восстанавливать уровень после травм или просто перерывов. Дзагоев был не в лучшей своей форме, но без него конструктива в нашей игре становится сразу намного меньше. В перерыве из-за травмы пришлось заменить Брата Васю, а под конец – и Вернблума, которого унесли на носилках – вряд ли наш викинг-берсеркер преувеличивал боль, в конце концов, он же знает, что за ним наблюдают жена, сын и дочь, и не стал бы их зря пугать.
Из той же оперы прогрессирующее торможение мыслительных и прочих игровых процессов у некоторых игроков, от которых теперь игра зависит критически: и Бибрас, и Витиньо весь матч грешили передержками мяча и очень неточными пасами, причем это замечается за ними уже не в первый раз.
В этих условиях особенно существенно, как проявят себя молодые, которые и в силу этой самой молодости, и в силу того, что имели меньшую игровую нагрузку. Стабильности от них пока ожидать не приходится, но определенного уровня требовать следует. Возможно, мне просто хочется, чтобы у ребят получилось, но, скажем, Кучаев запомнился мне, как раз острым пасом на Витиньо, когда тот единственный раз в матче создал нечто по-настоящему опасное.
Мне кажется, что одним из корней бед, преследующих нас нынче, является ошибка на этапе предсезонки, когда явно планировали Оланаре в качестве основного нападающего, а Федю и Тимура подключали по мере надобности, но явно этот вопрос окончательно не решили, и теперь приходится делать это в импровизационном порядке. Тимур на этот раз оказался малозаметен – мяч не получал, а сам его добывать не очень обучен.
Федя Чалов на его фоне выглядел более уместно и полезно. Он отметился, как минимум, двумя эффектными и эффективными действиями: сначала ему удался редкий фокус, когда он улучил мгновение потери Беленовым контроля над мячом, украл его, но развернуться так же мгновенно и пробить по воротам не сумел, да и вряд ли там это вообще было возможно. Второе действие Феди должно было принести нам победу в этом бестолково складывавшемся матче, когда он вырвался прямо к воротам на хорошую передачу слева (по-моему, от Головина), получил удар по ноге, занесенной для удара, сумел уже падая, в воздухе подцепить мяч другой ногой, но к сожалению, попал чуть выше ворот. Пенальти был назначен совершенно справедливо, уфимцы спорили от отчаяния, потому что до конца оставались считанные минуты. А потом они торжествовали, потому что Бибрас Натхо пробил с 11 метров так же бездарно, как и провел весь матч – заторможенно и слабо. Беленов, конечно, молодец – проявил реакцию и бдительность, но это был, пожалуй, самый легкий пенальти, который я видел в этом чемпионате. Пенальти был справедлив, но, если честно, у наших было маловато моральных прав на победу, вот и получилось так, как получилось…
Сергей Богданович Семак, в целом — заслуженно, завоевал в борьбе с ЦСКА очко, в очередной раз доказав, что является талантливым в футболе человеком – теперь тренером. Я считаю очень большой ошибкой то, что с ним расстались после памятного матча с ПСЖ, и то, как с ним расстались, о чем он тогда написал: — У меня не было другого выхода. Этого человека, наделенного ко всему прочему замечательными человеческими качествами, нельзя было отпускать из клуба – он бы продолжал приносить нам пользу, не помешал бы в завоевании Кубка УЕФА и сам получил бы заслуженный им не меньше, чем остальными трофей, а теперь был бы важной и, как показывает опыт Уфы, полезной частью нашего тренерского штаба. Свою нынешнюю команду он подготовил к игре с ЦСКА отлично, и, имея неблестящий набор исполнителей, извлек из него максимум. Уфимцы грамотно и организованно вели прессинг, стремительно смещая резервы в сторону намечающегося направления атаки и создавая на этом участке численное преимущество. Между почим, в скорости движения и мышления они нашим не уступили, а в цепкости — может быть, даже превзошли. Это очень показательный для меня симптом: к кого в ногах остается мяч после стыков — сегодня таких случаев у уфимцев было больше. В атаке они имели против армейцев преимущество за счет того, что наши в массе располагались у чужих ворот, и быстрый выход в атаку трех – четырех игроков Уфы сразу же создавал им численное преимущество. Слай, очень настырный и накачанный, основательно нашу оборону напрягал, но, к счастью, оказался недостаточно техничным, чтобы ее прорезать. Акинфеев, как минимум один раз, опять нас выручил в отчаянной ситуации – в самом начале матча, а дальше наша оборона, пусть и с напряжением, но с непосредственными угрозами справлялась.
Нас ждут трудные времена, вся надежда, что молодые осознают свои шанс и ответственность, а ветераны еще раз выжмут из себя «еще сорок капель», а тренер придумает и объяснит, как преодолевать позиционный тупик
