19 мин.

Федор Погорелов: «Оказалось, для московских любителей футбола слова «мошонка» не существует»

1 k

Роман Мун поговорил с бывшим комментатором «Матч ТВ».

На прошлой неделе Федор Погорелов рассказал, что больше не работает с «Матч ТВ».

 – Мы все написали заявление на увольнение по собственному желанию в мае этого года, – уточнил комментатор. – Перешли на работу по договору. Руководители отдела комментаторов «Матч ТВ» предложили мне перейти на такую форму сотрудничества. Мне в моем положении показалось это самым оптимальным решением, потому что мое сотрудничество с каналом «Матч» было спорадическим, сиюминутным, странным. Я не работаю на «Матче», я не думаю, что что-то буду комментировать на «Матче».  

Роман Мун встретился с Погореловым в Петербурге и задал почти четыре десятка вопросов – о Миллере, «Зените», «Матче», Дзюбе и других интересных вещах. 

 - В комментариях Sports.ru люди уверены, что на «Матч ТВ» вас назначил Миллер.

 – Мы же прекрасно знаем, что никогда ни в чем не сможем переубедить людей в комментариях. Если им нравится так считать, то пускай это будет правдой.

 - А это правда?

 – Мне позвонил с «Матча» мой знакомый Александр Богомолов, благодаря знакомству с которым я комментировал матчи на «Футболе-3». Он спросил: как ты смотришь на предложение поработать на выездных матчах «Зенита»? Я сказал: для меня это большая честь, приехал на встречу с Бориславом Володиным, Саркисяном и Богомоловым. Мы обсудили моменты, я полетел в Уфу комментировать матч «Уфа» – «Зенит».

 - Миллер хоть раз обсуждал с вами то, что вы говорите в эфире?

 – Нет. Алексей Борисович не выказывал никаких замечаний по поводу репортажей.

 - Как вы считаете, почему именно вам предложили быть выездным комментатором «Зенита»?

 – Не знаю, я не задумывался об этом. Мне было важно, что такое предложение поступило. А почему – я так понимаю, Алексей Борисович слышал какие-то радиорепортажи. Возможно, он слышал, как я комментировал на петербургском телевидении, хотя вряд ли. Принимали ли это решение действительно в башне на Наметкина или внутри «Матча», мне уже некого спросить. Ни один из людей, которые нанимали меня на работу, на «Матче» сейчас не работает.  - То есть без одобрения Миллера это все-таки не могло состояться.

 – Я думаю, да.

Уткин, соски, интернет

 - Как вы относитесь к тому, что про вашу работу пишет в твиттер Василий Уткин?

 – Я думаю, что Вася может лучше шутить. Тем более, что я даю достаточно поводов для этого.

 - Как бы вы могли охарактеризовать свой стиль комментирования? 

 – Никогда не задумывался. Скажем так: в свое время на «Радио «Зенит» я ставил конкретные задачи внедрения максимального количества художественных аллюзий в текст репортажа. Чтобы было интересно не только широким массовым аудиториям, чтобы не только передавалось ощущение игры, но чтобы иногда мелькали и цитаты из Бродского. Хотя мы, конечно, знаем, что есть и другие поэты. Это была сознательная задача, у меня есть репортерский блокнот, куда я выписываю те единицы культурного кода, которые на самом деле называются мемы. Вот какое оригинальное значение слова «мемы», а не то, как это понимают пользователи блога на Sports.ru. Я выписываю туда эти мемы, понимаю, в каких ситуациях все мог использовать по ходу репортажа.

Мы сейчас с вами проводим, конечно, лингвистическую работу. Скажем так, литературоведческую. Мной сознательно – и это оммаж Ломоносову – проводилось смешение разных штилей в репортаже: высокого, среднего, низкого. Понятно, что основная масса репортажей проходит в среднем регистре. К сожалению, некоторые комментаторы злоупотребляют высоким стилем. И мы прекрасно понимаем, что включение элементов низкого стиля в репортаж помогает репортажу запомниться. Использование слова «пупок» разрешимо. Несмотря на то, что пупок максимально близок к телесному низу. Использование слова «пупок», мне кажется, украшает любой репортаж. В свое время, когда я комментировал футбол на канале «Футбол 3», я с интересом обнаружил на форуме комментаторов «НТВ-Плюс» три экрана, где мои московские друзья и поклонники негодовали из-за того, что я произнес в репортаже слово «мошонка». По-моему, это была игра «Эмполи». Футболист «Эмполи» натурально принял мяч мошонкой. Это иначе не передать. Мяч странно отскочил от земли и прилетел туда. Оказалось, что для московских любителей футбола слова «мошонка» не существует. Мошонка есть, а слова нет.

Понятно, что российские футбольные болельщики тяжело относятся к любому внедрению пространства эроса в репортаж. Был эпизод, когда я комментировал «Гранада» – «Райо Вальекано». Формы в облипку, дождь, парень бросает мяч из аута и видно, какие у него твердые соски. Соски просто во весь экран. Я отметил: как хорошо, что футболиста так возбуждает игра. Оказалось, что по мнению ряда слушателей, это тоже недопустимая вольность при обсуждении футбола. Считается же, что футбол надо комментировать с бесконечно серьезным лицом. Я считаю, что обсуждению российского спорта и футбола категорически не хватает иронии. То же касается репортажей. Я через иронию пытаюсь раскрасить свою болельщицкую боль. Хотя я понимаю, что огромное количество людей – включая меня – живет во Вселенной, где футбол не вопрос жизни и смерти, а намного важнее.

 - Вы говорили, что читаете все, что про вас пишут после игры.

 – Да, говорил в интервью, которое должно было перед матчем «Спартак» – «Зенит» помочь мне избавиться от образа «комментатор выездных матчей «Зенита».

 - Это как? Это была идея кого-то с руководства «Матч ТВ»?

 – Пресс-службы «Матч ТВ». Мы ведь с вами понимаем, что решения пресс-службы «Матч ТВ» в массе своей предельно эффективны и замечательны. Мне говорят: есть запрос по интервью. Я говорю: хорошо, я буду в Москве физически в пятницу, готов поговорить с ребятами из «БИЗНЕС Онлайн» в ожидании поезда в Петербурга. Встретились-поговорили. Думаю, у ребят был запрос и он совпал с тем, что до игры «Спартак» – «Зенит» напряжение в публичном пространстве достигло такого уровня, что на «Матче» тоже решили что-то сделать.

 - Вас смущало, что вас считают комментатором одной команды?

 – Конечно, смущало. Я изначально приходил на «Матч» просто попробовать себя как комментатор. Скажем так, с Саркисяном у меня было полнейшее понимание насчет того, что профессия «комментатор выездных матчей «Зенита» это путь в никуда. Мы договорились, я ездил в Москву комментировать Англию, Германию. В том числе для того, чтобы задать себя просто как футбольного комментатора, которым я и являюсь.  - Так вот, вы много читаете, что про вас пишут в интернете...

 – Да. Мой предыдущий психотерапевт, как я говорил в том же интервью, помог мне научиться различать личное и рабочее. Поэтому я с бесконечной добротой и нежностью отношусь к приятным красно-белым товарищам, которые так переживают первый за 16 лет праздник. Я понимаю, как им хорошо. На их месте я, возможно, радовался бы точно так же. К счастью, я не на их месте.

Сегодняшний мальчик, который завел твиттер «Спиннер Погорелова»… Мне, во-первых, хочется сказать ему «спасибо», а во-вторых, призвать к тому, что шутить можно тоньше. На неделе научился банить людей в твиттере, Василий Конов прислал мне ссылку на свой черный список. Это существенно мне помогло. Я теперь понимаю, как это весело.

Был матч ЦСКА – «Зенит» – 0:0, один удар в створ, один удар в штангу, очень грустная игра. Такая игра всегда ажиотаж вызывает в соцсетях. Я получил порядка 50 сообщений в соцсетях: непечатное, непечатное, гнойный, сдохни тварь, непечатное. Тональность примерно одинаковая. После матча собираемся в аэропорт, там достаточно большая делегация. А на том матче тестировались протоколы безопасности Кубка конфедераций, там были представители петербургского Центра «Э». Меня спрашивают: что пишут? Я зачитываю несколько сообщений. Все ржут. Мужчины говорят: Федор, ну если нужна помощь, вы скажите. Я заржал, говорю: спасибо большое, я справляюсь.

 - Как вы относитесь к рейтингу комментаторов на сайте «Матча»? Вы обычно занимали там предпоследнее или последнее место.

 - С нежностью. Мне говорили, что приятные красно-белые товарищи написали скрипт, который голосовал автоматически. Это объясняло топ-3: Карпин, Трушечкин, Шмурнов – три человека, публично связанные со «Спартаком». А внизу у меня была прекрасная компания.

 - Вы согласны, что на «Матче» был бардак?

 – У меня было все прекрасно организовано. Начиная с тех разов, когда я приезжал в Москву за свой счет комментировать матчи на «Футболе-3», так как мне было очень интересно быть комментатором. Все что я видел – от 816-й комнаты до аппаратных – вызывало у меня исключительно приятные ощущения.

 - Сколько раз вы общались с Канделаки?

 – С Тиной Гивиевной мы общались один раз, когда мы снимали интервью с Миллером для документального фильма «Полет над мечтой». Это был светский разговор.

Работа в «Зените», Адвокат, новый «Зенит»

 - Чем вы занимались в «Зените», когда пришли туда в 2006-м?

 – В конце декабря 2005 года «Газпром» купил контрольный пакет. Как я понимаю, Сергей Фурсенко, новый президент «Зенита» провел ряд встреч со всеми людьми, которые обсуждали спорт в эфире петербургского телевидения. Я тогда вел на Пятом канале спортивное ток-шоу «Клуб болельщиков «12-й игрок». Помимо массовки с Ленфильма туда приходили живые болельщики и имели возможность задать веселые вопросы. Иногда не очень веселые вопросы. В какой-то момент мы в кадре заменили пиво на дюшес. В кадре он выглядел так же, адекватности беседе это прибавило.

Фурсенко пригласил меня на встречу. Мы побеседовали, через день или два он позвонил и предложил выйти на работу в качестве PR-директора. Мне было 22, сейчас я понимаю, что был абсолютно не готов к этой работе. В январе я начал работать, в августе закончил. Но я понимаю, что, позови меня тогда кто угодно на любую позицию в «Зенит», я побежал бы с закрытыми глазами, я был тогда очень-очень пристрастный болельщик.

 - Сейчас вы считаете себя болельщиком «Зенита»?

 – На протяжении многих лет я был болельщиком «Зенита».

 - А сейчас?

 – Это бессмысленно отрицать.

 - В чем конкретно была сложность работы PR-директором «Зенита» в те годы?

 – Мне банально не хватало опыта. Для общения с людьми, для решения задач. Я попал в очень непростой коллектив, тем более в эпоху перемен. То, какими колоссальными скачками менялся клуб на протяжении 2006 года… Я приходил на работу в офис клуба в Некрасовском телефонном узле на улице Некрасова. «Зенит» туда в первой половине 90-х пустил директор этого телефонного узла, который был болельщиком команды. Черный боковой вход. Слева бухгалтерия, игроки с полиэтиленовыми пакетами приходят за зарплатой. У Поваренкина был свой кабинет, у Мутко был кабинет, Митрофанов, кажется, в соседнем. Была приемная, еще две комнаты, вроде все. Пресс-служба села в помещении, где сел начальник команды Федор Луннов. Рабочих мест было ровно на одно меньше, чем людей, приписанных к кабинету. Поэтому если ты приходил не в 10, а в 10.05, то сидел в коридоре. Вай-фая тогда в помине не было.

 - Вспомните момент, когда вы накосячили?

 – Я часто получал по шапке. Условно говоря, в «Спорт-Экспрессе» выходит на первой полосе история о том, что Кержаков переходит в «Севилью». Все decision-мэйкеры расстраиваются, сверху вниз это прилетает по всем этажам, включая охранников и PR-директоров. В июне ТАСС пишет, что Адвокат подписал контракт с «Зенитом». У меня задача эту историю опровергнуть, а у меня нет выходов на ТАСС. Я сейчас понимаю, в чем была проблема. Очевидно, что был подписан какой-то протокол о намерениях. Дик тогда физически находился на ЧМ со сборной Южной Кореи. Фактически наличие двух контрактов не очень одобряется ФИФА. За неделю до этого мы провели презентацию Корнелиуса Пота на базе. Кто приедет за ним, всем было очевидно, Пот в карьере работал помощником только с одним главным тренером – Адвокатом.

- Что не так в истории с Кержаковым? Чем было конкретно недовольно руководство?

– Да просто никто не хотел, чтобы Саша уходил. Просто эмоции. Досталось всем – потому что написали. Там не было нашей ошибки.

 - Помните интересные истории про гостей, которые к вам приходили на «Радио «Зенит»?

 – Мы взяли первое интервью с Ким Дон Джином. Это был прямой эфир, беседа проходила так: мой вопрос на русском, переводчик Денис Самсонов переводит на корейский, Ким Дон Джин отвечает на корейском, Денис переводит на русский. Соответственно были отрезки, когда в эфире «Радио «Зенит» несколько минут звучал только корейский язык, это было очень дико.

Роман Широков в 2010 году в первом эфире… У меня с ним была проникновенная беседа на закрытии предыдущего сезона. Я говорил ему: «Роман, вы будущее «Зенита». Договорился с ним об интервью. В итоге у меня на интервью вопросы закончились на 20-й минуте, потому что на все вопросы он отвечал либо «да», либо «нет». Это прямой эфир. Спасли звонки и смски слушателей.

Фурсенко пришел на большой часовой эфир – как мы думали. Мы подготовились, Фурсенко пришел, говорит: «Мы достигли договоренности с Диком Адвокатом, он продлевает контракт еще на сезон, спасибо, до свидания». Хорошо, коллеги в аппаратной были готовы включать музыку.

Денисов – самый сложный для продюсирования эфир. Я год втирался к Игорю в доверие. Мне тогда пиханул начальник команды, потому что в одной из программок к матчу вышел материал – а вы понимаете, что Игорь не дает интервью – «разные люди говорят о Денисове». И Гарик предъявил начальнику команды, типа он не хотел, чтобы о нем писали. Я понял, что очень сложный процесс – выстраивание отношений с этими гавриками, потому что амбиции же у всех, гордыня. Поехал на базу, говорю: Игорь, знаю, что была такая ситуация, прошу прощения, не хотел вас обидеть. Сейчас мы готовим сотрудничество с журналом PROСпорт, версию материала, который вышел в программке, только большую. Говорю: считаю должным вас, Игорь, предупредить об этом. Он: зачем это делаете? Я опешил, говорю: считаю, вы этого достойны. Он: если считаете нужным – делайте.

Потом я подошел к нему в конце апреля на базе. Говорю: давай приходи, болельщики ждут. Это было, когда он в Карпина попал мячом, была драка, он стал кумиром. При этом выросло поколение людей, которое не слышало его голос. Он был безмолвный капитан команды.

В итоге «Зенит» оформил чемпионство за несколько туров до конца, я снова приезжаю на базу. Игорь говорит: назначай время, Федя. Обычно игроки любили приходить в три, я решил жать до конца, по-моему я попросил Игоря прийти в 6, прайм-тайм. И Игорь дал очень хорошее интервью.

 - Что помните из интервью Денисова?

 – Был миф о том, что было, когда Василий Костровский – первый тренер Быстрова и Денисова – привел их к Юрию Морозову. Морозов тогда сказал, что Денисов бегать не умеет, а Быстрова ветром сдувает. Игорь сказал: «Это правда. Юрий Андреевич сказал, что я низкосракий». Все заржали.

 - Как вы подружились с Адвокатом?

 – Юридическим сопровождением сюжета «Дик Адвокат едет в Россию» занимался мой брат. Я познакомился с Диком в день, когда перешли Ли Хо и Ким Дон Джин, им какую-то не ту машину дали. Дик ставил себя, орал на всех на базе, все испуганно уводили глаза в сторону. Я подумал: етить-молотить, вот нормально побеседуем для газеты «Наш «Зенит». Дик моментально переключился, нормально побеседовали. С Диком я сделал много материалов: для зенитовских медиа, для PROСпорта.

Я помню, как у журнала «Собака» был календарь с фотосессией, где Слава Малафеев на танке сидел. Слава любит оружие, стреляет иногда. Раньше стрелял, сейчас, возможно, мир недвижимости изменил Вячеслава. Он ездил на полигон в Каменку стрелять, а когда ему предложили участвовать в фотосессии, он сказал: да, если вы организуете танк. Я хочу фото на танке. Потом Адвокат смотрит на эту фотографию, говорит: а хер ли он сидит на танке? Я: ну такое желание. Адвокат: а почему меня никто не спросил, как бы я хотел? В итоге Адвокат сфотографировался в компании приятных сорокалетних женщин.

 - Был кто-то, с кем не сложились отношения?

 – Не думал об этом никогда. Меня психотерапевт предостерегает, что я, возможно, злоупотребляю positive thinking. Анюков в какой-то момент сказал, что не будет больше давать мне интервью. Ему казалось, что при расшифровке я исказил смысл его слов. Спустя годы я убежден, что это не так, но профессиональные футболисты же особенные, как Моуринью. Что-то доказывать Александру я не возьмусь.

 - Правда, что Петржела хотел пригласить Недведа в «Зенит»?

 – По-моему, Фурсенко встречался с агентом Росицки. Кажется, про Недведа периодически упоминал сам Петржела. Нужно понимать, что это события 12-летней давности, за это время я не помолодел, скорее, наносил удары нейронным связям. Петржела в интервью регулярно подчеркивал, что все знатные чешские игроки прошли через его руки. Типа Недвед жил на кухне у Петржелы. Но поскольку Петржела откровенно много вешал лапши на уши, то мы никогда не узнаем, каковы были шансы Недведа в реальности оказаться в «Зените».

 - Кого-то еще помните, кто не приехал?

 – Зе Роберто я церковь нашел на Пионерке. Он же, по-моему, закончил как пастор в Бразилии. Одним из условий у него было, чтобы рядом с базой на районе была церковь. Еще в ту трансферную кампанию должны были купить Класнича из «Вердера», но не успели. Как оказалось, хорошо что не успели, у него потом отвалилась почка.

 - Как вам Манчини?

 – Он меня очень удивил. Я очень скептически относился к его работе в «Интере» и «Манчестер Сити». Понимал, что в сюжете «Манчини третий раз зовут в Россию» есть что-то странное. Но то, что я вижу по работе Манчини, вызывает у меня – как у беспристрастного болельщика российского футбола – радость. Потому что я вижу работу. И это отрадно наблюдать.

 - Как думаете, Дзюба уйдет?

 – Не знаю. У него есть паспорт гражданина великой страны. Думаю, есть смысл пересмотреть видео «Скрытая камера «Зенит-ТВ» на матче «Зенит» – «Рубин».

 

Как президент клуба встречает игроков в подтрибунном помещении. Там невооруженным взглядом видна разница в приеме. Разница в рукопожатиях. Мне кажется, в нынешнем «Зените» это важно. Я понимаю, почему Александр Кокорин отличается техническим действием в каждом матче. Потому что он видит, как к нему относятся.

 - А как относятся к Дзюбе?

 – В общем режиме. Там на видео Сергей Александрович приветствует всех. Но Кокорина – особенно, с объятиями, очень нежно. И Кокорин расцветает от такого приема. Прямо видно, что он мироточит на экране. А потом сухое, рабочее рукопожатие Артему Дзюбе. И конечно, с учетом того, что один идет за другим, это очень показательно. Возможно, я пересмотрел Дэвида Линча, и мне на этом на видео кажется больше, чем есть на самом деле. Иногда банан это просто банан.

Штаты, Москва, северный олень Карасев

 - Как вы оказались на учебе в США несколько лет назад?

 – Мы с женой очень хотели пожить где-то долго не в режиме туриста. Хотелось пожить, адаптироваться в культуре. Жена в школе год училась в штате Орегон, этот год произвел на нее достаточно сильное впечатление. Самый простой способ уехать в Америку, если ты не в прошлом спортивный агент, это подать на стипендию. Я подал на программу «Фулбрайт». Написал пару эссе, прошел первый тур. Потом сдал языковые экзамены. Конкурс был девять человек на место, дальше мы стали ждать подтверждения, потому что от России, условно говоря, во второй тур прошло несколько сотен человек. Я понимал, что мне будет намного легче, потому что меня показывали по телевизору, а «Фулбрайт» – это не про настоящее образование, а про обмен культурными месседжами. Сами понимаете: засунуть в программу Госдепа ведущего федерального канала… В итоге пришло письмо: привет, Сиракузский университет ждет вас, вы написали отличное эссе о расизме в спорте. Жизнь изменилась. И с высокой долей вероятности это был лучший год моей жизни.

 - Вы как-то назвали судью Карасева северным оленем во время репортажа по радио.

 – Жутко некорректно. Это сказалось спустя годы. Карасев – хороший человек. Эмоции овладели мной в тот момент. Я, конечно же, был неправ.

 - За что вы его так?  – За десять лет я наговорил такое количество глупостей в прямом эфире, что я давно их стираю.

 - Сколько раз вам предлагали переехать в Москву?

 – Два. В 2005-м мне предложил переехать Игорь Порошин, работать в журнале PROСпорт. Я зассал. Потом он же мне предлагал переехать работать на телеке. Но к тому моменту я работал на Пятом канале, уже не хотел перемен. Я понимаю уже, что все карьерные возможности уехать в Москву я упустил. Со своим количеством детей туда уже точно не поеду. Я понимаю, что я был очень тяжелый на подъем. В Петербурге с определенного момента меня все очень устраивало.

 – Ваш брат Максим оказал влияние на вашу карьеру?

  - Мне хотелось бы, чтобы он оказал его больше. Не думаю. Если выбирать между «да» и «нет», то «нет». 

 - Пока мы разговаривали, вы выпили бутылку вина. Помню, что когда общались с вами, когда стадион открывался, вы тоже что-то пили. Я вас не осуждаю, но вы сами не считаете это проблемой? Нормально для вас?

 – Я ждал этого вопроса, еще когда шел сюда и планировал выпить бутылку вина. Какие у меня варианты ответа?

 - Скажите как есть.

 – Прекрасно. Ну я люблю вино и в приятный солнечный летний день я с радостью выпил бутылку белого сухого вина. Сказать, что у меня... Скажем так, не считаю это проблемой. Это может быть моя личная проблема, но это не может быть предметом публичного обсуждения. То, как я воспринимаю это внутри себя, это остается внутри меня. А выпить бутылку вина по дороге на футбол – с учетом того, что я сегодня не работаю [разговор был перед матчем «Зенит» – «Бней Иегуда»], а просто радуюсь походу на стадион – я считаю это нормальным. 

Фото: instagram.com/fpogo (1,3,4,6,10,11); globallookpress.com/Zamir Usmanov; РИА Новости/Константин Чалабов, Алексей Даничев, Илья Питалев, Алексей Куденко

logoМатч ТВ
logoЗенит
телевидение
logoФедор Погорелов
logoАлексей Миллер
logoСергей Фурсенко