#1. Игры с разумом. Проблема футбола, которую не замечают
Мы с одноклубником стояли на поле стадиона «РФК» в Вашингтоне, округ Колумбия. Апрель 2003 года, наша первая домашняя игра в сезоне - против «Чикаго». Мой дебют в качестве профессионального футболиста. Мечта, ставшая реальностью.
«Давай сделаем снимок», - сказал он. - Я чувствую, что этот день мы определенно должны запомнить». Он дал кому-то свою камеру, мы обнялись и улыбнулись.
Я был 20-летним новичком, всего за несколько месяцев до этого выбранным «Ди Си Юнайтед» под первым номером на Супердрафте МЛС. Я не играл против «Канзас-Сити» в стартовом матче, поэтому усиленно тренировался всю неделю. За несколько дней до игры тренер сказал, что постарается выпустить меня на поле хотя бы на несколько минут. Разумеется, я рассказал об этом семье и друзьям. Мои родители приехали из Нью-Джерси, двоюродный брат прилетел из Лос-Анджелеса, друзья - из Университета Вирджинии.
Но я не помню, чтобы видел кого-то из них во время игры. Не помню, как диктор произнес мое имя. Не помню рева толпы и ярких огней.
Я даже не помню, как оказался на поле.
Вскоре после выхода на замену на 65-й минуте, я неудачно упал на газон после борьбы за верховой мяч. Просто перевернулся в воздухе и приземлился на голову. Тогда я ещё не знал, что первая игра моего дебютного сезона оказалась началом конца моей карьеры профессионального футболиста.
Фотография, которую мы сделали за два часа до матча, была последним, что я помнил, когда поздней ночью вдруг обнаружил, что нахожусь в больнице.
Мне сказали, что после игры мама и папа ждали меня за пределами раздевалки, но я прошел мимо них. Я не заметил присутствия родителей. Врач команды объяснил им, что у меня травма головы, и меня отправляют в больницу, чтобы убедиться в отсутствии внутреннего кровоизлияния.
Знаете эти моменты, когда кто-то хлопает в ладони прямо перед твоим лицом, чтобы вернуть тебя в реальность? Это примерно то, что я чувствовал, лишь спустя час внезапно осознав, где нахожусь. Я огляделся по сторонам и заметил мою семью и друзей в зале ожидания больницы.
«Что мы здесь делаем?»
«Он все еще не понимает».
Я слышал, как моя мама говорила это моему отцу по-армянски. Её голос, лица членов семьи и друзей, собравшихся вокруг меня - это мои первые воспоминания с того момента, как мы сделали фото на стадионе.
Я до сих пор не понимал, что произошло.
«Алеко, ты ударился головой», - сказал доктор.
После нескольких часов тестирования маркеры не показали признаков черепно-мозговой травмы. Единственным напоминанием о том, что случилось, были три сломанных пальца на руке. Что же касается моей головы, врачи сказали вернуться домой и немного отдохнуть. В случае возникновения проблем - немедленно позвонить.
Я даже не представлял, насколько жутким было падение, пока не вернулся к тренировкам два дня спустя. Тренер позвал меня в свой кабинет.
«Ты видел запись?» - его голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. - Тебе повезло, что ты ещё ходишь, сынок».
Он показал мне видео. Замедленные кадры, на которых я всем телом обрушиваюсь на собственную голову, вызывали у меня тошноту. Лишь тогда стало понятно, как мне повезло. Я не помнил этого. Я просто подумал, что не хочу пересматривать этот момент. И не делал этого в течение следующих двенадцати лет.
Сумасшествием было не понимать, какой на самом деле ущерб был причинен моему мозгу.
Кроме врачей в больнице, никто больше не произносил вслух слова сотрясение. После недели отдыха я вернулся к тренировкам с командой. Казалось, что пуля прошла мимо.
Так начался мой кошмар.
Футбол привел мою семью в Америку. Мой отец, Андраник, вырос в Тегеране, и впоследствии стал одним из лучших защитников в истории сборной Ирана. После чемпионата мира 1978 года он был выбран в состав сборной Мира, которая сыграла выставочный матч на стадионе «Гигантов» против «Нью-Йорк Космос». Сразу после матча ему предложили контракт. Несмотря на интерес со стороны ведущих европейских клубов, мой отец решил переехать в США, так как это было лучшим решением для нашей семьи. Поэтому мои родители и старший брат перебрались в Нью-Йорк, а через несколько лет родился я - образно говоря, с футбольным мячом в ногах.
В моем детстве не было ни дня без футбола. Мы играли на заднем дворе, в нашем подвале, в парке, а иногда даже с моим отцом и его товарищами по команде. Джорджио Киналья, Карлос Альберто, Хуберт Биркенмайер, даже Пеле… Для меня все они были просто друзьями, которые всегда были готовы поиграть со мной в мяч.
Футбол был моей жизнью. В школьных ежегодниках мы с одноклассниками должны были писать, кем хотим стать, когда вырастем. Другие дети выбирали обычные профессии: врач, космонавт, полицейский. Рядом с моим именем всегда было два слова: профессиональный футболист.
И вне поля футбол был неотъемлемой частью нашей жизни. В 1982 году Хуберт открыл Спортивный магазин Биркемайера, один из первых чисто футбольных магазинов в США. Но в 1985 году, когда состав «Космос» серьёзно перетряхнули, Хуберта и моего папу обменяли в другие клубы. Они должны были переехать, чтобы продолжить карьеру. Мой отец принял другое решение: вместо этого он предпочел уйти из футбола и выкупить магазин, чтобы наша семья могла окончательно обосноваться в Нью-Джерси.
Магазин стал моим вторым домом - и местом, куда все приходили поговорить о футболе. Почти каждый серьезный футболист из северного Нью-Джерси, в том числе звезды национальных сборных - Тони Меола, Таб Рамос, Джон Харкс, Грегг Берхалтер и Джузеппе Росси - заглядывали в наш магазин. Конечно, в магазине папы продавались новейшие бутсы и комплекты формы, но в основном люди приходили, чтобы поговорить с моим папой и Хубертом, который вернулся после окончания своей игровой карьеры.
Между тем, я был крайне занят, пытаясь быть достойным своего отца. В старшей школе Нью-Джерси меня признали лучшим игроком 2000 года, в колледже - выиграл Херманн Трофи. К тому времени я уже выступил за сборную США на юношеском чемпионате мира. В 2004 - забивал в матчах Олимпийского отборочного турнира. Несмотря на просмотры в нескольких европейских клубах, я точно знал, что хочу быть поближе к своей семье. После очередного сезона на юниорском уровне было решено выставляться на драфт МЛС.
Я думал, что никогда не забуду свою первую игру в Лиге, а вместо этого так и не смог её вспомнить.
Повезло ещё, что Карлос Боканегра, защитник «Чикаго» в этой игре, проявил настоящее участие по отношению ко мне. После того, как я остался на поле после травмы, он и другие игроки фактически заставили рефери и врачей обратить на меня внимание. Говорят, что я ходил по полю и нес бессмыслицу, осыпая парней проклятьями и утверждая, что мы в Сан-Франциско, хотя на самом деле мы находились на поле в Вашингтоне.
Большинство людей не воспринимают футбол, как контактный вид спорта. Однако это неверно. Игра стала более интенсивной, игроки стали быстрее и сильнее, столкновения стали более жёсткими. Число травм быстро растет, в том числе и связанных с головой. Тем не менее, большинство не осознает степень серьёзности подобных столкновений. Их последствия сложно диагностировать, и ещё сложнее лечить.
Потеряв сознание в первой игре, я вернулся на поле всего через неделю. Меня допустили до игры, и этого было вполне достаточно.
Та же история повторилась в следующем сезоне - меня ударили в затылок, когда во время матча разгорелась драка. «Просто отдохни неделю», - сказали тренеры. Я снова подумал: «Все будет хорошо, верно?» Складывалось впечатление, что так оно и было. В том сезоне я забил 14 голов, попал в команду всех звезд и был назван самым ценным игроком плей-офф. Мы выиграли чемпионат. Меня пригласили в сборную США.
Всё шло по плану. Или, по крайней мере, мне так казалось.
Я не знал, что эти два удара нанесли серьезный урон моему мозгу. Поэтому, когда через год случилось третье сотрясение, его последствия оказались ужасающими.
Не прошло и пары минут в матче против «Нью-Инглэнд», как их вратарь коленом врезался в мою голову.
Было ощущение, что меня приложили бейсбольной битой.
Я погрузился в тишину, которую нарушала лишь пульсация в моей голове. Казалось, что мое сердце поменялось местами с мозгом, и все, что я чувствовал - это его биение внутри черепа.
«Эски, ты в порядке?»
Я слышал вопрос судьи, стоявшего надо мной.
«Нет,- пробормотал я. - Не в порядке».
Тренер отвел меня прямо в раздевалку, и в течение следующих нескольких часов мне казалось, что я пьян. Время словно замедлилось, и с координацией было плохо.
Как и после первых двух сотрясений, мне сделали когнитивные тесты, и, как и в первые два раза, они не выявили никаких отклонений. Но что-то изменилось. Я чувствовал в голове давление, которого раньше не было. Врач команды заметил мою озабоченность и позаботился, чтобы меня отвезли домой. Казалось, что снова, как и в двух предыдущих случаях, мне нужно было просто отлежаться и выспаться.
Но на этот раз - не помогло.
Конец первой части.
Бонус: две отличные статьи об отце и сыне Эскандарян, размещенные в блоге A.F.G. Приятного чтения!
***
Понравился пост? Будем рады Вашим оценкам и комментариям! Подписывайтесь, впереди ещё много интересного!
