Александр Беркетов: Перед игрой с МЮ Прокопенко показал на Коула: «Прикроешь вон того черненького мальчика!»
Александр Беркетов, один из ключевых игроков знаменитого «Ротора» 90-х, сегодня работает в штабе «Зенита-2», помогая Владиславу Радимову, с которым подружился еще во времена совместных выступлений за молодежную сборную России. Несколько лет назад Беркетов дал объемное интервью клубному журналу родного «Ротора», рассказав о своей карьере и команде 90-х. С тех пор волгоградский клуб в очередной раз развалился, Беркетов транзитом через Владивосток переехал в Санкт-Петербург, но его рассказ актуальности не потерял.
Квартира за первый контракт
– Вы воспитанник той самой знаменитой волгоградской футбольной школы. Помните как начали тренироваться?
– Я занимался в ДЮСШ №11 в Тракторозаводском районе Волгограда, затем перешёл в Училище олимпийского резерва, это было в восьмом классе. Во время моего обучения в УОРе ввели правило, согласно которому каждая команда Высшей лиги обязана была иметь дублирующий состав. После этого приняли решение сделать мой год – 1975-й, дублем «Текстильщика» и мы всей командой поехали в Камышин. Клуб из райцентра Волгоградской области тогда играл в элитной лиге.
– За основной состав «Текстильщика» сыграть так и не довелось?
– В чемпионате страны нет, но один матч в кубке я всё-таки провел, причём не против кого-то, а против столичного «Торпедо». Это был матч 1/8 финала, играли мы с торпедовцами в Камышине и уступили 1:3, а я вышел на замену на последние 30 минут игры. Отмечу, что в итоге «Торпедо» победило в том розыгрыше кубка.
– В «Роторе» вы оказались, когда вам ещё не исполнилось восемнадцати. Многие ваши ровесники о таком могли только мечтать.
– В конце 1992 года мне предложили подписать контракт с «Ротором». При этом у меня были и другие варианты, в том числе и в столичных клубах. Но аргументы руководства «Ротора» перевесили.
– Если не секрет, куда ещё звали?
– Я с юношеской сборной России должен был лететь заграницу на какой-то турнир. В итоге что-то не срослось, поездка отменилась. Обратные билеты купили нам заранее и, чтобы по ним уехать, надо было ждать неделю. Всех ребят, которые были не из Москвы, надо было где-то расселить. В результате нас разбросали тренироваться по столичным командам и жить на их базах. Я оказался в «Спартаке», а когда через неделю уезжал, подошёл Олег Романцев и пригласил в команду. Сказал – приезжай, подпишем контракт. Учеба в УОРе заканчивалась, надо было решать, где играть дальше. Я подумал-подумал и решил – поеду!
– Но контракт подписали всё-таки с «Ротором»?
– Когда вернулся в Волгоград, буквально на следующий день к подъезду подъехала машина, из нее вышли охранники Горюнова, предложили проехать до стадиона. Бабки на лавочке даже перекреститься не успели, как меня увезли. Видимо откуда-то в «Роторе» узнали, что зовут в Москву. В кабинете у Горюнова был он сам и Владимир Васяев (известный игрок «Ротора» 70-х – 80-х – прим.авт.). Васяев стал мне говорить о том, что Волгоград – мой родной город, что я должен играть на Центральном стадионе, куда ходил с детства, что «Ротор» – моя команда. В общем, пытался затронуть патриотические чувства. Я рот не успел открыть, как Горюнов, до того момента молчавший, говорит: «Вова, хватит ему рассказывать эти коммунистические сказки», показывает мне контракт, а там бонусом за подписание – квартира! Я ещё мальчишка, а мне уже дают собственное жильё. Поехали смотреть, а свободной двухкомнатной нет. Думал ну все, квартиры не видать. Горюнов переделывает контракт и дают трехкомнатную! Какой после этого «Спартак», где ещё не известно, заиграешь или нет?
«Последний» ради сборной
– На следующий год «Ротор» занял в чемпионате России второе место, как раз вслед за «Спартаком».
– В сезоне 1993 я за основной состав не играл, поэтому к тому успеху отношение имел довольно далёкое. Выступал за дублирующую команду, всё-таки для основы я был тогда ещё не готов и слишком молод. Затем меня и Кривова взяли на сборы с основной командой, а когда в середине сезона 1994 главным тренером стал Виктор Евгеньевич Прокопенко, я впервые вышел на поле за главную команду. Весь тот сезон играл будучи первым игроком на подмену, когда кто-то пропускал матч или был травмирован, на поле выходил я. Фактически, в обороне я тогда играл на всех позициях.
– Большинству болельщиков вы запомнились, выступая в роли последнего защитника. Почему в итоге именно эта позиция стала основной?
– Я прошёл со сборной России, составленной из игроков 1975-го года рождения, все уровни – от юниорской до молодёжной, сыграл на нескольких крупных турнирах. Радимов, Хохлов, Соломатин, чуть позже к команде добавились Семак и Титов. Подбор игроков был очень хороший, но не было футболиста, способного сыграть «последнего». Как раз ради интересов сборной я был переведён на это место в «Роторе». Тренер молодежки Гершкович попросил Прокопенко чаще меня использовать в этой роли, чтобы я получал необходимую для либеро практику.
– Твёрдым игроком основного состава вы стали в 1995 году. Как раз на тот сезон пришлось легендарное противостояние с «Манчестер Юнайтед» в кубке УЕФА. Какие воспоминания остались о тех играх?
– В первом матче мне сыграть не довелось, да и во второй игре в Англии моё участие изначально не планировалось. Однако Владимир Геращенко, который готовился к игре с небольшим повреждением, уже во время предигровой разминки на «Олд Траффорд» травму усугубил. Все перепугались, выбыл самый опытный игрок, капитан, столп обороны. Как раз когда принималось решение, что Геращенко не выходит, а в раздевалке повисло гнетущее молчание, Прокопенко разрядил обстановку своей легендарной шуткой о том, что главное в танке, о которой все любят вспоминать. В экстренном порядке было решено, что вместо Геращенко выхожу я. Переодеваться пришлось прямо на газоне стадиона, так как запасные разминались позже основы, в раздевалку я не успел. Перед выходом на поле, когда команды уже стояли в подтрибунном помещении, ко мне подошёл Виктор Евгеньевич, указал на игрока «МЮ» и сказал: «Сыграешь против этого чёрненького мальчика». Он имел в виду Энди Коула, который тогда наводил ужас на всех защитников в Англии. В том матче Коул не забил.
– Сейчас понимаете, благодаря чему удалось переиграть англичан?
– Думаю, изначально они на нас не настроились. Первый матч прошёл с их преимуществом, нулевая ничья для гостевого матча результат хороший. В итоге манкунианцы поступили типично по-русски, сами создали себе проблемы. Только мы обычно выправляем ситуацию, в которую сами себя загнали, а они не смогли. Когда «Ротор» повёл 2:0, они за дело, конечно, взялись по-серьёзному, но мы смогли выстоять. Без доли чуда, конечно, тоже не обошлось.
– Ну а если говорить в целом, за счёт чего «Ротор» в 90-е годы смог стать одним из лидеров отечественного футбола?
– Какой-то определяющий фактор выделить нельзя. Но главными составляющими успеха стали, во-первых, поддержка областного руководства, благодаря, в первую очередь, усилиям губернатора Ивана Шабунина условия в «Роторе» в те годы были одними из лучших в стране. Во-вторых, Виктор Евгеньевич Прокопенко сумел создать коллектив единомышленников, способный решать самые серьёзные задачи. В-третьих, работа селекционной службы, благодаря которой в «Роторе» оказывались одни из лучших игроков в стране. Плюс нельзя не отметить тот факт, что при поддержке родного стадиона, который всегда был полон, мы дома почти всегда побеждали, и лишь некоторые команды могли похвастать тем, что пропустили в Волгограде меньше 3-х мячей. Да и вообще, сделать сильную и конкурентоспособную команду в 90-е годы было намного легче, ведь практически все находились в равных условиях. Быть может только «Спартак» стоял особняком. Тогда не было крупных частных инвесторов типа Гинера, Керимова и Галицкого, за клубами не стояли такие госкорпорации как РЖД, «Газпром». Определяющим фактором тогда была поддержка местных властей, работа детской школы и умения находить нужных футболистов селекционерами.
Обвинения в непатриотизме
– В 2001 году вы покинули Волгоград и перешли в московский ЦСКА. Почему всё-таки решили уйти из родного клуба?
– Тогдашний президент «Ротора» Владимир Горюнов обвинил меня в непатриотизме и фактически выжил из команды. Сам я уходить из «Ротора» не планировал, но в той ситуации возможности остаться у меня не было.
– Заподозрить вас в непатриотизме довольно сложно…
– Горюнов, тем не менее, меня в этом обвинил. Хотя за год до этого, когда команда была на сборах в Германии и перед игроками возникла задолженность по зарплате, Горюнов звонил мне и слёзно просил о том, чтобы я заплатил зарплату футболистам из своих личных денег. В итоге я снял со счета собственные накопления и расплатился с ребятами. А уже сезон спустя из уст Горюнова, который, напомню, приехал в Волгоград из Воронежской области, я, коренной волгоградец, услышал о том, что я не патриот «Ротора» и был выдавлен из клуба.
– И в чём же, по мнению Горюнова, выражался ваш «непатриотизм»?
– Якобы я продал Павлюченко и Романова в ЦСКА.
– А если говорить о реальных причинах?
– Горюнов такой человек, что кроме себя в клубе других авторитетов терпеть не мог. Он должен быть и президентом, и завхозом, и завгаром, и начальником команды, и капитаном. Хорошо хоть в тренерские дела почти не лез. Именно поэтому в разное время из команды уходили Веретенников, Нидергаус, Геращенко, я и другие лидеры. Он не мог свыкнуться с тем фактом, что наше слово в команде имеет определенный вес, что мы можем собрать ребят и вместе с ними куда-то сходить и так далее.
– То есть, дело было всё-таки в личном отношении к вам Горюнова?
– Я в этом не сомневаюсь. Когда в 2005 году в Волгограде был организован матч, посвящённый десятилетию победы над «Манчестером», Горюнов давал кому-то интервью и сказал, что многих участников тех игр звали, но они не смогли приехать. В то время я был в Волгограде, но меня даже никто не приглашал. Не думаю, что обо мне забыли, скорее всего, просто поступило указание «Беркетова не звать». Было обидно, конечно, но удивляться такому отношению я не стал. Кстати, по той же причине, как я позже узнал, не пригласили Файзулина, Шоха и еще нескольких человек, а Прокопенко, услышав об этом, в знак солидарности с коллегами отказался приехать. Только Горюнов об этом промолчал.
Крах «Ротора» сюрпризом не стал
– Читали нашумевшее интервью Горюнова «Спорт-Экспрессу» (материал "... И тогда меня заказали" вышел в 2012 году и получил широкую огласку - прим.авт.)?
– Читал. Маразм. Просто бред и сплошное враньё.
– Если помните, там и про Павлюченко есть. Якобы, когда он в команду пришёл, ветераны его игнорировали, пас не давали, а Прокопенко пытался с этим бороться.
– Ну бред же! Прокопенко и Павлюченко в «Роторе» вместе никогда не работали. Да и как Горюнов, человек, который в футболе не разбирается, может рассуждать на тему кому кто пас не давал?
– Одно из самых запоминающихся утверждений из того интервью о том, что Горюнов вложил в «Ротор» около 50 миллионов долларов личных денег…
– Все деньги, которые Горюнов за свою жизнь заработал, он заработал при помощи «Ротора» и через «Ротор». Какие же тогда это личные деньги? Личные деньги у Галицкого, например, или у Керимова, но никак не у Горюнова. Если бы не «Ротор», он бы сейчас нищий был. Слова о том, что «Ротор» был частным клубом, очередное враньё Горюнова. Клуб всегда содержался за счёт бюджета, и это факт известен в Волгограде многим. Все средства, фонды, земли, недвижимость давали под «Ротор». А в итоге Горюнов «Ротор» уничтожил, а себе присвоил всё то, что принадлежало клубу.
– Что почувствовали, когда «Ротор» в 2004 году вылетел из высшей лиги и фактически прекратил свое существование?
– Было очень обидно за клуб, которому отдал столько лет, за Волгоград, лишившийся команды. Хотя неожиданностью это не стало, к такому концу всё шло на протяжении нескольких лет. Быть может, главной причиной падения «Ротора» стало то, что Горюнов полез в политику. Пока он был депутатом, имел неприкосновенность, он перессорился буквально со всеми, а потом хотел, чтобы к нему и к клубу сохраняли нормальное отношение. В новых экономических реалиях этот человек не знал как управлять «Ротором» и завёл его в тупик. Даже эмблему, под которой «Ротор» играл много лет, Горюнов умудрился продать.
– После ухода из «Ротора» карьера у вас не заладилась. Почему не получилось заиграть в ЦСКА?
– Когда подписывал контракт с армейцами, меня туда звал Павел Садырин, а вскоре после этого тренера поменяли и пришёл Газзаев. Он сделал ставку на других футболистов, да и моя позиция – последнего защитника – из футбола стала уходить.
– Тем не менее, вы стали единственным, кто из серебряного состава «Ротора»1997-го года всё-таки выиграл «золото» чемпионата России.
– Надо сказать, что в чемпионском, для ЦСКА, сезоне я не играл, но в команде был, и золотую медаль чемпиона России получил. Президент ЦСКА Евгений Гинер принял решение включить меня в число тех, кто должен получить награду.
– По большому счёту из звёздного состава «Ротора» второй половины 90-х ни у кого карьера после «Ротора» не удалась. Почему, на ваш взгляд, так получилось?
– У каждого, наверное, есть свои причины. Во-первых, у многих лучшие футбольные годы прошли всё-таки в «Роторе». Отчасти дело ещё в том, что в «Роторе» была очень своеобразная модель игры. Из-за этого, во-первых, к ней было очень сложно приспособиться соперникам, так как больше в России на тот момент так никто не играл, во-вторых, очень тяжело в «Роторе» было заиграть новичкам, и, в-третьих, игроки, привыкшие к такой игре, потом с большим трудом могли найти себя в других командах. У нас было впереди три игрока, которые делали игру в атаке – Веретенников, Есипов, Нидергаус. Все остальные – носили рояль. Ставка была на быструю игру, моментальный переход из обороны в атаку, почти все футболисты участвовали в отборе мяча. Эту игру «Ротору» поставил Виктор Прокопенко, она и позволила нам показывать высокие результаты.
