37 мин.

«Не важно, насколько ты безумен. Всегда найдется человек еще безумнее». Спорт за гранью

2 k

В сентябре издательство «Эксмо» и фабрика историй Лаборатория «Однажды» выпустили книгу «Мы здесь, чтобы победить». Это русское продолжение мирового бестселлера Криса Маккормака «Я здесь, чтобы победить», для которого самый титулованный триатлет мира написал предисловие. Книга состоит из российских и зарубежных предпринимательских историй, герои которых достигли выдающихся результатов не только в бизнесе, но в спорте на выносливость

Дмитрий СОКОЛОВ-МИТРИЧ пообщался с предпринимателями-триатлетами, предпринимателями-альпинистами, предпринимателями из первой десятки победителей ралли-марафона Дакар. Sports.ru публикует в сокращенном виде историю Майкла Коглина – чемпиона мира на дистанции Ultraman. 10 км плавания, 421 км велоэтапа и 84,4 км бега – это космонавтика в мире триатлона.

Достижения в бизнесе: Основатель и руководитель школы триатлона «Discomfort Zone» (штат Онтарио, Канада).

Достижения в спорте: Один из сильнейших триатлетов планеты на дистанции Ultraman. Чемпион мира Ultraman 2015 Hawaii (результат 21:44:18). Второе место на чемпионате мира Ultraman 2011 Hawaii (результат 22:19:08). Третье место d гонке Ultraman Canada 2010 (результат 23:33:03).

Выход из сил

Это было в 2011 году, на чемпионате мира Ultraman Hawaii. Ультраменская гонка – самая длинная в триатлоне, она состоит из трех этапов. День первый – 10 километров вплавь и 145 километров на велосипеде. День второй полностью велосипедный — 276 километров. И день третий полностью беговой — два марафона подряд.

Это был второй день, и я возлагал на него большие надежды, поскольку уверенней всего себя чувствую именно на педалях. Последние полчаса мы отчаянно конкурировали за лидерство с очень крутым бразильским триатлетом Алессандро Рупиеро. Впереди был перевал через гору Кохала – самый старый вулкан на острове. 6 километров с набором высоты в 400 метров. Я ждал этого участка с нетерпением, готовился к нему, как к решающему этапу второго дня. Я вообще комфортно себя чувствую во время тяжелых нагрузок, карабкаться на велосипеде в гору – для меня это возможность оторваться от соперников.

Но... Сегодня на этом подъеме был встречный ветер. Боже мой, какой же сильный это был ветер!

Вечером в новостях сказали, что его порывы превышали 20 метров в секунду. Иногда это было похоже на землетрясение: мой вел чудовищно швыряло из стороны в сторону, мне казалось, что я просто разучился на нем ездить. Бразилец в очередной раз совершил обгон и стал потихоньку уходить вперед.

У меня есть одна особенность характера. Я слишком добрый. Я не понимаю, что такое здоровая спортивная злоба, мотивация типа «ррррр, щас всех порву!» меня не возбуждает. Вместо этого во мне очень сильна такая тихая канадская целеустремленность: я могу добиваться невозможного, но только если эта борьба идет на позитиве. Как только начинается негатив, я теряю ориентацию. Вот и теперь этот проклятый ветер спутал мне все карты! Чтобы вернуться к своему максимуму, мне нужен был какой-то позитивный импульс, а где его взять, когда тебя практически сдувает с дороги?

Скорая психологическая помощь пришла, откуда не ждали. Парень из моей группы сопровождения подбежал ко мне с бутылкой воды. Обычно для этого маневра велосипедисту приходится сбавлять ход, а пешеходу — бежать на пределе своих возможностей. Тут же получилось наоборот — Кай сначала рванул за мной, но моя скорость была настолько низкой, что он промахнулся, пробежав вперед лишние метра три.

Мне вдруг почему-то стало дико смешно. Это и правда выглядело комично: пешеход идет, хоть и пригибаясь от ветра, но все-таки без особого напряга, а рядом с такой же скоростью едет велосипедист, весь потный, на последнем издыхании, язык на плечо. Кай смотрел на меня с каким-то детским ожиданием: «Ну?!» И я вдруг неожиданно сам для себя улыбнулся до ушей и заорал во все горло: «Да это ж просто праздник какой-то!!!»

Во мне как будто переключили какой-то тумблер. Я взял бутылку с водой и рванул вперед. Я поехал не намного быстрее, но теперь это уже были мои сто процентов. Вслед за физическими силами вдруг включилась голова. Я заметил, что Алессандро едет не просто так, а придерживаясь правой стороны. Действительно — ветер там был чуть слабее и предсказуемей, без резких порывов. Эта хитрость мне помогла — я перестал отставать от соперника. А главное — у меня появилась осмысленная и позитивная цель. Я знал, что впереди мне предстоит знакомый спуск, я его уже отрабатывал на тренировках. Так что как только перевал был взят — я почувствовал себя в своей тарелке.

Поначалу Рупиеро не было видно, он уже исчез за ближайшим поворотом. И долгое время как только я проходил очередной вираж, Алекс уже скрывался за следующим. Мне вдруг на ум пришла поговорка: «Out of sight — out of mind» («глаз долой — из сердца вон» – Д С-М.). Но я ее тут же переиначил по-своему: «Out of sight – but not out of mind!» Это был очень долгий спуск, он длился около получаса. Я летел вниз, я орал эту фразу во всю глотку, и минут через пять она стала уже не актуальной – бразилец появился в зоне видимости, я его догонял! Ветер все равно был бешеным, но еще более бешеным был я. Я опустил голову и просто врубился на полную мощность, мною овладело состояние какой-то нечеловеческой концентрации. Было такое ощущение, что тело бешено крутит педали здесь, в этой реальности, а головой я проник в какое-то четвертое измерение, где тихо, спокойно и уютно. Несмотря на сильнейший шум ветра, я отчетливо слышал пение птиц и различал мельчайшие отзвуки леса. Наверное, это что-то биологическое. Наверное, в такое же состояние впадает хищник, преследующий свою добычу, или, наоборот, добыча, спасающаяся от хищника. Все чувства предельно обострены и в то же время разум сохраняет какое-то противоестественное хладнокровие.

Когда мы почти поравнялись, возникла другая проблема – как безопасно обогнать велосипедиста, которого в любой момент может швырнуть в твою сторону? Но, улучив момент, я все-таки вырвался вперед, опустил голову еще ниже и пошел в отрыв. В этот день я финишировал с опережением в 59 секунд, но по итогам трех этапов Алессандро Рупиеро все равно стал чемпионом – четвертый раз в своей жизни. Сам я стану победителем только через четыре года, но это второе место стало для меня драгоценней первого. Ведь за две недели до старта я получил тяжелейшую травму и вообще не мог стоять на ногах. Но об этом чуть позже.

С чего начинается Родина

Слово «канада», а точнее kanata, на языке племени ирокезов означает «деревня». Это слово европейское ухо впервые услышало в шестнадцатом веке от местных индейцев, когда они показывали дорогу до ближайшей материковой деревни участникам экспедиции Жака Картье – мореплавателя, положившего начало французской колонизации Северной Америки. Продолжая двигаться вглубь материка, он слышал это слово постоянно. В результате на своей карте Жак обозначил новую территорию как «Страна Канад».

Если вы в разговоре с моими соотечественниками обмолвитесь, что не видите особой разницы между канадцами и американцами – скорее всего они не будут с вами спорить, но и заслужить к себе серьезного отношения после этого вам будет нелегко. Да, можно было бы сказать, что среднестатистический канадец настроен слегка антиамерикански, если бы слово «анти» вообще было свойственно канадской культуре. Просто в нашем характере меньше агрессии и нервозности, а вместо вечной погони за успехом – культ обыкновенного добросовестного труда, частной жизни и доверие государству.

Впрочем, слово «культ» – это тоже не то, что свойственно канадскому менталитету. Есть только одно исключение – хоккей с шайбой. Когда я пошел в школу, там было очень трудно встретить мальчика, который не мечтал бы стать знаменитым хоккеистом.

Именно таким мальчиком был я сам.

Резкий старт

Я вырос в городке Маркем, пригород Торонто, столицы провинции Онтарио, самой населенной в Канаде. Это была обычная жизнь ребенка из семьи среднего класса. Моя мама работала школьной учительницей, папа менеджером среднего звена в местном отделении IBM. Конечно, я играл в хоккей с друзьями, но исключительно за компанию. Для спортивных молодых людей у нас есть специальное сленговое словечко — джок. Это такой сильный подросток, который участвует во всех соревнованиях, стремится побеждать любой ценой, всегда бодрый, позитивный, уверенный в себе. В школе у джоков высокая репутация, они снятся девочкам, их имена у всех на слуху. Я не был джоком. Я был ближе к брейнам. Я много занимался математикой и физикой. Если бы мне тогда показали в ютубе себя сегодняшнего — я бы очень сильно удивился.

Я поступил в Университет Гуелф на факультет физики. Однажды, уже на старших курсах, я узнал о том, что группа канадских ученых занимается разработкой нового метода лечения рака – при помощи радиации. Они были настоящими физиками, но при этом спасали людей, а не просто сидели по кабинетам и лабораториям. Работали они в Лаврентийском университете (Laurentian University), который расположен в городе Садбери (Sudbury) — это четыре часа езды на север от Торонто. Я сделал все возможное, чтобы не только перевестись в Лаврентийский университет, но и устроиться на практику в этом центре. А когда мне предложили в нем постоянную должность, я был просто счастлив. Мне всего 25 лет, а я уже работаю в команде единомышленников, спасаю людей, делаю этот мир лучше.

В один прекрасный день я пришел в свой фитнес-клуб и узнал о том, что в нем открывается новое направление – триатлон. Более того, туда уже записался мой приятель. По сути это был тот же фитнес, но в новой упаковке: мы занимались всеми тремя дисциплинами, не выходя из спортивного зала. Плавал я отвратительно, бегал через силу и только педали крутил с удовольствием. Впрочем, мне и в голову не приходило заниматься троеборьем за пределами фитнес-клуба. Я уже слышал слово Ironman и знал о существовании людей, которые его сделали, но мне они казались сумасшедшими.

Один пишем, три в уме

Родиной длинного триатлона считаются Гавайи. Идея родилась, как это часто водится, во время мужского спора. Он возник в 1977-м году на церемонии награждения победителей Oahu Perimeter Relay (командная гонка бегунов). Ее участники крепко поспорили, кто физически выносливей — бегуны или пловцы. Масла в огонь подлил один из атлетов, морской пехотинец Джон Коллинс (John Collins), который предложил третий вариант – велосипедисты. С подачи Джона было решено установить истину на следующий же день. В своей торжественной речи перед стартом Коллинс заявил: «Кто бы ни финишировал первым, мы назовем его Iron Man (Железным Человеком)».

Рано утром 18-го февраля 1978 на старт вышло пятнадцать мужчин, Двенадцать из них закончили гонку, а всемирную славу первого Ironman’а получил Гордон Халлер (Gordon Haller), финишировавший с результатом 11 часов 46 минут и 58 секунд.

Но долгое время триатлон все же оставался весьма экзотическим видом спорта — по крайней мере, в не самой жаркой Канаде. Отношение к нему резко изменилось в 2000 году, когда троеборье было включено в программу Олимпийских игр. Чтобы достичь большей зрелищности этой дисциплины, все три дистанции сократили до минимума: 1,5 километра плавания, 40 километров велогонка и 10 километров бег. Первая же Олимпиада с участием триатлетов резко повысила рейтинг триатлона в Канаде. В 2000-м году в Сиднее последние полчаса этой гонки превратились в захватывающее зрелище. Спортсмен из Германии Стефан Вукович и представитель Канады Саймон Уитфилд шли ноздря-в-ноздрю. На финишной прямой, буквально за 100 метров до финиша Саймон Уитфилд вырывает победу у немца! Канада — первый победитель в истории олимпийского триатлона! Портрет Саймона вышел на следующий день на первой странице «Global Mail».

Я тоже поддался всеобщему ажиотажу и решил выйти за пределы фитнес-клуба. На свою первую спринтерскую дистанцию я явился во всем чужом: гидрокостюм, велосипед, гоночный костюм, велообувь – все, вплоть до ремня, я одолжил у друзей. Мне и в голову не приходило, что это начало большого пути. 750 метров плавание, 20 километров велосипед, 5 километров бег. Я занял 82-е место из пятисот, и после финиша почувствовал, что это уже нечто большее, чем просто развлечение выходного дня. Кажется, эта штука зацепила меня по-настоящему.

Уголовное дело

В тюрьму строгого режима переводят преступника-рецидивиста Фрэнка Ли Морриса: 7 сроков, 11 побегов, уровень IQ – 133. В первый же день начальник вызывает его к себе и предупреждает, что из этой тюрьмы сбежать невозможно. Франк и сам в курсе. Алькатрас – самая суровая тюрьма Америки. Она находится на одноименном острове в заливе Сан-Франциско. До берега — 2 километра ледяной воды с быстрыми течениями. За 29 лет лишь 34 человека пытались бежать отсюда, но все безуспешно: семерых застрелили, двое утонули, остальных вернули за решётку.

В тюрьме осужденный Моррис встречает старых знакомых и вместе с ними все-таки организовывает побег. Поймать беглецов так и не удалось, найти их трупы — тоже. Награда в 1 миллион долларов за их поимку по-прежнему в силе.

Эта реальная история почти без изменений легла в основу бестселлера «Побег из Алькатраса», который в 1963-м году написал Дж. Кэмпбелл Брюс. А спустя еще шестнадцать лет по этому фильму был снят одноименный художественный фильм. Он имел такой успех, что еще через два года в Сан-Франциско стартовала первая одноименная триатлонная гонка по предполагаемому маршруту легендарных беглецов. Ее участники плывут 1,5 мили (2,4 километра) от острова, где давно уже вместо тюрьмы расположен музей, до Сан-Франциско. Затем им предстоит преодолеть 18 миль (29 километров) на велосипеде и, наконец, пробежать 8 миль (12,9 километров). Именно на эту гонку меня и зарядил один из моих друзей.

На старте «Побега» я был человеком, который просто приехал экстремально развлечься, но после финиша я необратимо изменился. Я впервые задумался о том, что неплохо было бы уделять триатлону максимум времени. Я сел за компьютер, нашел календарь гонок Ironman на следующий год и крепко задумался.

Второе рождение

Это теперь железных дистанций полно по всему миру. Тогда, в 2002-м году, во всей Северной Америке их было всего ничего, а в Канаде и вовсе одна единственная — в Британской Колумбии. Я заглянул в календарь и обомлел: эта единственная гонка приходится как раз на мое тридцатилетие. Какие тут еще могут быть сомнения?!

В день своего рождения я пересек финишную черту полновесной железной дистанции и – перешел в новое качество жизни. До сих пор я жил и увлекался чем бы то ни было по принципу «почему бы и нет?» Теперь я точно знал, чего хочу. И это полностью изменило мой собственный взгляд на себя.

К тому времени я уже получил диплом магистра, работал в онкологическом медицинском центре, моя карьера складывалась благополучно, мною все были довольны. Но после своего первого айронмена я вдруг понял, что теперь я устаю от того, чем занимался на работе. Окончательно уволился я лишь через восемь лет. Но с приоритетами определился сразу.

В 2004-м году я открыл свой собственный коучинговый центр Discomfort Zone («Зона дискомфорта»). Наверное, маркетологи сказали бы, что название можно выбрать и попривлекательнее. Сходу обозначить свой спортивный клуб как место, где вам будет плохо – это все равно, что назвать вегетарианское кафе «Полезная гадость». Но я сознательно поставил на входе фильтр для людей с неправильной мотивацией. И время показало, что это было верное решение: работать с клиентами-единомышленниками не только приятней, но, в конечном счете, и выгодней.

Впрочем, еще долгое время это название оставалось просто названием, вплоть до 2005-го года я не заработал на нем ни одного канадского цента. Это нисколько не огорчало: работа у меня была, я знал, что иду в правильном направлении, а значит рано или поздно деньги меня найдут. Так и случилось.

Однажды я получил приглашение принять участие в тренировочных сборах в Новой Зеландии. Это был очень крутой лагерь «Epic Camp» – для профессионалов и продвинутых любителей. Отказаться от такой возможности было выше моих сил. Я просто перестал бы себя уважать.

На работе я подобрал себе замену на время отлучки. Осталось найти источник заработка на достаточно продолжительное время. Клиентов у меня на тот момент еще не было, но были последователи – несколько учеников, с которыми я занимался в выходные дни. За это время я успел для них столько сделать бесплатно, что переход из последователей в клиенты произошел легко и естественно. Волонтерское хобби окончательно оформилось в бизнес.

Контрольный в голову

По дороге в Новую Зеландию я заскочил на Гавайи. Я давно слышал об одной невероятной гонке. В ней участвует совсем немного людей, но это реально сумасшедшие. Три дня подряд они плывут, едут, бегут на пределе своих возможностей. Да, это был Ultraman. Мой первый Ultraman и мой последний Ultraman, в котором я стартовал не как участник.

На первый взгляд, это самое не зрелищное спортивное состязание — никаких трибун и телетрансляции, маршрут идет вокруг главного гавайского острова Биг Айленд и на протяжении всех 515 километров ни разу не повторяется. Единственная возможность наблюдать эту гонку во всем ее захватывающем величии – это оказаться в команде одного из спортсменов и проехать вместе с ним весь маршрут в машине сопровождения. Мне удалось устроиться волотнером в одну из таких команд в качестве водителя. Когда я приземлился на Гавайях, я знал о гонке Ultraman только то, что это интересное приключение.

Улетал я с новой мечтой. Я как будто надышался какого-то сверхобогащенного кислорода. Это была самая тяжелая борьба, на какую только способен человек. Иногда я бежал рядом в качестве пейсера и в голове у меня пульсировала только одна мысль: «Когда-нибудь я тоже это сделаю. Когда-нибудь я тоже это сделаю. Когда-нибудь я тоже это сделаю».

В августе 2006-го года я сделал Ironman Canada, отобрался на Чемпионат мира в Коне, немного отдохнул, а в октябре того же года финишировал на Ironman Hawaii. Еще через два года я снова вышел на старт железной дистанции, чтобы выйти из десяти часов (так называемый «single digital»). Это была гонка «Beach2Battleship» (сейчас она называется «Ironman North Carolina»). Я финишировал на ней со своим лучшим результатом – 9:21:09. В этот день я поставил себе жирную галочку: айронмен — сделан. Теперь это пройденный этап. Следующая цель – Ultraman!

Гражданин негативный и гражданин позитивный

К тому времени я был уже очень востребованным тренером по триатлону. Тем не менее для собственной подготовки к Ультрамену я сам нанял себе тренера.

Еще не было человека, который, услышав об этом, тут же не спросил бы меня – а зачем тренеру нужен тренер, ведь он сам тренер?! Люди думают, что тренер – это лишь носитель какого-то особого знания, и только ради этого знания его и нанимают. На самом деле, главная ценность его услуг вовсе не в этом. Тренер нужен для того, чтобы не выпадать из объективности.

Ни один человек, будь он сам хоть тысячу раз тренер, не в состоянии относиться к себе правдиво и беспощадно. Да, я мог бы тренироваться и в одиночку. Вот только после каждой тренировки я бы говорил себе: «Сегодня был хороший день, ты неплохо поработал, все сделал правильно!» И довольный уходил домой. Даже если бы на самом деле это было бы совсем не так.

Моего тренера звали Алан Кузенс и он сильно удивился моему предложению. К тому времени он еще не подготовил в своей жизни к ультрагонке ни одного атлета, но я его убедил, что у него получится. Почему я был так уверен? Я с ним разговаривал, я читал его статьи, я видел, как он сам развивался в спорте. Мы восприняли эту задачу, как совместный проект. В конце концов, никаких проверенных методик по подготовке к Ultraman не существует, это в чистом виде эксперимент. Мы восприняли наше сотрудничество, как договор о взаимном развитии.

Начали с плавания, поскольку это самое слабое мое звено. Я стал увеличивать длительность заплывов – до двух с половиной часов, трех часов и более. Особо пришлось отрабатывать переход из длительного горизонтального положения в воде к дальнейшей езде на велосипеде. Оказалось, что это не так-то просто, особенно если плавательный этап сопровождается ощутимой качкой.

Следующая по серьезности задача, которую мы должны были решить – это бег. На ультра-дистанции марафон в два раза длиннее, чем на железной. Поначалу мы решили чередовать бег и ходьбу. Десять минут я бежал, одну минуту шел. Многие, наверное, скажут, что это плохая идея, потому что организм каждый раз расслабляется и потом его очень трудно снова заставить бежать. Но мы так не думали. Главный смысл этой стратегии был в том, чтобы научиться правильно думать о таком длинном беге. Уместить его в голове.

Самое интересное открытие, которое я сделал по ту сторону 42 километров, было до смешного неожиданным. Оказывается, чем ближе к финишу двойного марафона, тем больше устает не столько твое тело, сколько твой мозг! Ведь на протяжении всего бега он тоже трудится. Он постоянно дает мышцам сигнал: «Давай! Давай! Давай!» Он постоянно ищет новую мотивацию к дальнейшей работе. Это серьезный интеллектуальный труд. Все это время внутри у вас звучат два голоса. Они ведут друг с другом непрекращающуюся беседу. Одного я зову Негативный, другого Позитивный. Как только мозг выключается – Негативный тут же побеждает. Если не следить за этим, он отравит и парализует весь организм. Рассудок в этот момент становится гигантским насосом, который выкачивает из вас всю эту черную энергию. Стоит только ему поломаться — и начинается наводнение бессилия.

Ультрамен первый. Истерику прекратить

Это был август 2010 года. В Канаде тогда была всего одна ультра-дистанция – в Английской Колумбии. Цели победить я себе не ставил, а в том, что я просто финиширую, я был уверен. Если раньше я только педали крутил с удовольствием, то теперь у меня уже вызывали позитивные эмоции все три дисциплины. Я научился наслаждаться страданием.

Первый день ультрадистанции – это 10 км плавания и 145 км велосипеда. На тренировках десятку я еще не плавал никогда, максимум – 7 км. Мы с Аланом так поступили преднамеренно, чтобы оставить мне для гонки повышенную мотивацию – и это сработало. Когда я, наконец, финишировал, я был счастлив, хотя вышел из воды всего лишь десятым с результатом 3 часа 20 минут.

На велоэтапе первого дня я стал вторым, переместившись в общем зачете с десятого места на третье. Меня никто не обогнал, а я обогнал семерых. Настроение после финиша первого дня было сказочное. Выйти на третье место – это лучшее, что я мог сделать, поскольку первые двое лидеров были ребятами очень сильными, тягаться с ними мне было еще рано. По крайней мере, мне так казалось в тот день. Но уже на следующий выяснилось, что я себя недооценивал.

Второй день дистанции Ultraman полностью посвящен велосипеду – 276 км. Я решил придерживаться стратегии negative split (обратное распределение сил) — когда ты полностью выкладываешься на второй половине. Психологически это очень непросто: инстинкт победителя с самого начала гонит тебя вперед, а чтобы слушать рассудок – до этого нужно дорасти. Почти всю первую половину я проехал четвертым, но к началу второй половины вышел на третье место с большим отставанием от лидеров. До первого мне оставалось двенадцать минут, до второго – десять. Но впереди были 140 километров и я чувствовал, что еще успею сегодня преподнести им сюрприз.

Не знаю, как себя чувствовали те двое лидеров, но только наш разрыв стал неуклонно сокращаться: десять минут, девять, восемь, семь... За шестьдесят километров до финиша на этой гонке ты пересекаешь финишную линию и дальнейший маршрут — это тридцать километров в одну сторону, затем разворот и столько же в другую. Парень, который был вторым, попался мне навстречу совсем рядом с разворотом, до него мне оставалось меньше минуты, а до лидера — чуть меньше пяти. Я развернулся и втопил так быстро, как только мог. Я уже забыл про свой план-минимум просто достойно финишировать. Я догнал второго парня и устремился за первым. В тот день я уступил лидеру всего 1 минуту и 51 секунду, а второго на последних 25 километрах обогнал на 3 минуты 11 секунд. Чувствовал так, как будто выиграл миллион долларов. Ведь я выиграл благодаря правильной стратегии — а это всегда приятно вдвойне.

Но впереди был еще целый день бега и на этот раз чуда не произошло: бегали эти двое просто невероятно. Они оба на старте ушли за горизонт и установили в тот день каждый по рекорду. Я финишировал третьим, с большим отрывом от четвертого, и еще занял первое место среди новичков. Главное, что я получил – это уверенность, что могу достойно выступить даже на Гавайях, а также окончательное решение оставить свою работу и полностью сосредоточиться на спорте и бизнесе.

Ультрамен второй. Гонка выздоровления

Весь мой 2011 год был посвящен бескомпромиссной подготовке к гавайскому ультрамену. В американском штате Колорадо, в отрогах скалистых гор есть небольшой городок Боулдер. В окрестностях этого города 300 солнечных дней в году – это сделало его идеальной тренировочной базой для занятий легкой атлетикой. Сначала Боулдер облюбовали профессионалы, затем любители, теперь же он стал мировой меккой триатлона – со своей неповторимой атмосферой и инфраструктурой.

Я тоже решил сюда перебраться на все лето. Но к октябрю похолодало даже в Боулдере. До чемпионата мира оставался еще месяц и я решил провести его в Аризоне, там все еще стояла жара. Я поселился на вершине горы в небольшой деревушке – специально для того, чтобы естественным путем, без допинга, увеличивать в крови количество эритроцитов.

Под занавес я решил принять участие в местном марафоне, который был известен тем, что весь его маршрут идет в гору. Я бежал и думал: «Чувак, ты совсем сбрендил! Ты теперь, наверное, один из самых сумасшедших людей на планете, если не считать тех, для кого это уже медицинский диагноз». И в этот самый момент я нагоняю еще одного человека. Его зовут Чак. Мы разговорились. Чак бежал в свой день рождения. У него традиция: каждый свой день рождения он бегает то количество дней в милях, которое ему исполнилось, плюс одну милю. В тот день ему стукнуло 56, и он бежал 57 миль! И не просто бежал, а преодолевал сложнейшую дистанцию с большим перепадом высот. Познакомившись с ним, я окончательно снял с себя одежды бэтмена. Я понял одну простую вещь: не важно, насколько ты безумен, всегда найдется человек, который еще более безумен, чем ты.

На Гавайи я прилетел за двадцать дней до старта, чтобы как следует адаптироваться к гонке. Мои родители сопровождали меня на машине, когда я начал осваивать трассу. В первый день мы проезжали поселок Капитан Кук, в котором аборигены убили мореплавателя Джеймса Кука. И в этом самом поселке в тот день едва не погиб я сам.

Дорога, по которой проходит начальная часть велоэтапа, очень загружена и опасна, особенно коварны перекрестки. Подъезжая к одному из них, я заметил на прилегающей справа дороге машину, которая стояла и мигала левым поворотником. Я был уверен, что водитель меня видит, но это оказалось не так. В самый последний момент он вдруг тронулся с места. Моя скорость была 50 км/ч. Шансов избежать столкновения – никаких. Я перелетел через машину вместе с велосипедом.

Мне ужасно повезло. Кости остались целыми, голова не задета, позвоночник не пострадал. Единственное серьезное последствие – очень большая гематома на обеих ножных мышцах. Я вставал на ноги и тут же садился от боли. Моему отцу было 72 года, а маме 65. В доме, где мы остановились, не было лифта, и им пришлось тащить меня по ступенькам, с перерывами на отдых — и мой, и их. Я почувствовал себя слабым, а это иногда очень полезно для того, чтобы стать сильней. Это смиряет гордыню, возвращает с небес на землю. Очень хорошее чувство, правильное.

Восстановление после этой аварии — самое трудное, что я когда-либо пережил. Чтобы вылечить отеки на ногах, приходилось методично и круглосуточно над этим работать – за одной процедурой шла другая. Когда я вышел на старт, я улыбался блаженной улыбкой: ну, наконец-то я могу отдохнуть! План-минимум, который мы с моим тренером составили для этой гонки, мы назвали «приключенческим». На ногах у меня были специальные повязки, травма еще давала о себе знать и все это не позволяло рассчитывать на хороший результат. Так нам казалось.

Плавательный этап проходил на западном побережье острова. Стартовали мы еще до рассвета, и в какой-то момент солнце стало пробиваться с востока из-за гор. Моим сопровождающим на лодке был прикольный парень по имени Боу. У него на голове была пушистая шевелюра и он ни на секунду не переставал улыбаться. Боу плыл на своей лодке рядом со мной со стороны берега и каждый раз, когда я поднимал из воды голову, чтобы сделать вдох, я видел одну и ту же картину: горная гряда, солнечные лучи, сияющий нимб вокруг пушистой головы Боу и его улыбка до ушей. В результате на этапе заплыва у меня была лишь одна проблема – не расхохотаться под водой. Помните, я говорил, что в моем мозгу во время гонки ведут постоянный диалог два чувака — Негативный и Позитивный. Так вот, Позитивного я теперь знаю в лицо.

Из воды я вышел одиннадцатым — не самый плохой результат для человека, который еще две недели назад не мог встать на ноги. Мой «приключенческий план» допускал, что в любой момент я могу столкнуться с острой болью и сойти с дистанции. Между тем пока все шло, как в прошлый раз – на велоэтапе я обгонял людей одного за одним и, наконец, поднялся на второе место. Лидером, которого мне не удалось догнать, был очень сильный парень из Швеции, он уже дважды побеждал на этой дистанции. Я проехал велоэтап на 5 минут лучше его, но этого было недостаточно чтобы отыграть 35 минут, которые я уступил ему во время плавания. Впрочем, не это было главным. Главное было то, что мои ноги — они работали!

День закончился на территории Национального парка вулканов — настоятельно советую вам там побывать. Гавайи — это вообще такой клочок земли, где постоянно ощущаешь себя как будто в первый день творения: Большой Остров постоянно растет и дышит – это очень странное чувство, оно незримо витает в воздухе и проникает в твое сознание вместе с кислородом.

Граница между первым и вторым днем Ultraman Hawaii – это не только тектонические разломы, но и разломы климатические. Здесь проходит граница между восточной и западной частями Большого острова, и они отличаются между собой, как Африка и Ирландия. На западе почти всегда солнце, на востоке — дождь. На западе постоянно дует ветер, на востоке из-за этого вечное скопление облачности. Типичный пейзаж западной части острова — это лавовые поля и выжженная жарой скудная растительность, зато на влажной и дождливой восточной половине – буйная зелень субтропиков. Маршрут Ultraman полностью огибает весь Большой остров, так что день второй начинается с пересечения границы миров и погружения в совершенно иную реальность.

Я снова решил придерживаться стратегии negative split. Было невыносимо тяжело видеть, как тебя обгоняют люди, которые заведомо слабей, но умение контролировать свои эмоции – это и есть мастерство. На второй половине я заметно прибавил, стал всех собирать обратно и очень скоро вышел на третье место. Впереди оставались вчерашний швед и Алессандро Рупиеро из Бразилии, трижды чемпион на этой дистанции. Я уже благополучно забыл про свой «приключенческий план» и всерьез думал о лидерстве.

Когда ты догоняешь соперника на Ультрамене, то первое, что ты видишь – это машина с его командой сопровождения. По правилам гонки она должна двигаться «короткими перебежками» – каждый раз обгонять своего участника, останавливаться на обочине, поджидать его, пропуская вперед, и затем, спустя какое-то время, снова его обгонять. И вот я нагоняю машину лидера — бразильца Алессандро Рупиеро – а затем обгоняю и его самого. Позади 200 из 270 километров сегодняшнего этапа, и я уже в лидерах – первый раз за всю историю своего участия в гонках Ultraman. Но я еще не знал, что теперь меня ждет борьба с главным своим соперником – с самим собой.

Впереди вдруг выросла невидимая мягкая стена. Я старался изо всех сил, но она упорно не пускала меня вперед и через несколько минут я снова уступал бразильцу. Это была какая-то мистика. Стоило только мне вырваться на первое место, как я оказывался в каком-то безвоздушном пространстве и совершенно не понимал, что делать дальше. Все эти годы я мечтал оказаться лидером гонки хотя бы на одном из этапов, но мне ни разу не хватило ума предположить, а что же я буду делать, когда это случится? О чем надо думать и что надо чувствовать, чтобы сохранить это лидерство надолго? Какую цель себе поставить, когда ты уже добился своей главной цели?!

Это очень важный вопрос, который актуален для любого длинного усилия — в спорте, в бизнесе, в политике... Природа лидерства – это искусство правильного мышления, очень тонкое искусство, которому невозможно научиться теоретически. Только оказавшись хотя бы на одну минуту на первой позиции и ощутив непреодолимую силу этой невидимой мягкой стены, которая не пускает тебя дальше, ты сможешь сделать первый шаг к тому, чтобы этим искусством овладеть. А пока... Твое тело уже способно лидировать, твои ноги крутят педали быстрее всех, ты даже стратегически все делаешь правильно, но... ты просто еще не лидер, вот и всё!

Уступая превосходство и оказываясь вторым, я снова обретал цель — догнать и перегнать соперника! – и снова эту цель достигал. Я чувствовал себя как собака, как гончая борзая, которая прекрасно умеет преследовать свою жертву, но как только она ее настигает, тут же останавливается. Потому что собака не лидер. Она просто не понимает, зачем бежать быстрее всех просто так, когда некого догонять.

Лидерство — это реальность, которую нужно построить в своей голове и научиться в ней жить. В тот день я понял, что пока еще этого не умею, поэтому мое подсознание цеплялось за любую возможность снова и снова проиграть. Что было в тот день дальше, я описал в самом начале своей истории, в главе «Выход из сил»: адский ветер на подъеме, умопомрачительный спуск и победное завершение дневного этапа с отрывом от бразильца в 59 секунд на очередном рывке.

Но впереди был еще третий день – 84 километра непрерывного бега.

Я снова сделал ставку на свой любимый negative split, только на этот раз прогадал. Гавайи — не то место, где на двойном марафоне можно сохранить силы для второй половины дистанции. Если ты не успеваешь сделать рывок ранним утром, то потом жара просто не даст тебе его сделать. Здесь нужно придерживаться стратегии positive split – выложиться по максимуму в начале, а потом просто работать на выживание.

Еще один сюрприз двойного марафона. Основная усталость почему-то навалилась не на тело, а на голову. Я чувствовал себя не как грузчик, который разгрузил вагон, а как какой-нибудь стартапер из Кремниевой долины после третьих суток непрерывного программирования – еще немного и у тебя просто отвалится голова. Мой мозг выдохся быстрее, чем тело – и это был важный урок на будущее. По результатам трех дней я занял второе место, это было намного круче, чем я от себя ожидал, но теперь мне стало ясно окончательно – чтобы стать первым, нужно научиться не только долго плыть, ехать и бежать. Чтобы стать первым, нужно научиться очень долго и очень правильно думать. Чтобы стать первым, нужно вырасти как личность.

Ультрамен третий. Игры разума

На несколько лет я вернулся к «мирной жизни». Я окончательно ушел с основной работы, занялся собственным бизнесом и вскоре понял, что этот выбор был правильным. Дела пошли в гору, количество членов клуба «Discomfort Zone» вскоре стало измеряться десятками, у меня появился второй тренер, который взял на себя новых клиентов. Я встретил девушку, мы стали жить вместе и подумывать о полноценной семье. Тренировки продолжались, но в умеренном режиме – для поддержания формы. Так прошло два с лишним года.

Все это время я все равно держал в уме задачу, которую сформулировал в 2011 году после финиша на Гавайях. Я должен был вернуться на эту дистанцию и победить. Не потому, что мне так уж сильно хотелось победить, а потому что я должен был достичь нового внутреннего состояния и проверить эту версию своей личности на самой трудной в истории человечества дистанции.

В 2013 году я позвонил своему бывшему тренеру Алану Кузенсу, с которым мы к тому времени уже долго не общались, и у нас состоялся разговор, в результате которого мы поняли, что снова хотим достичь общей цели.

Затем были долгие 14 месяцев подготовки к старту. Я должен был осваиваться в новой роли, решать новые задачи на тему лидерства, учиться не просто хорошо бежать, а отстаивать свою позицию в борьбе с соперниками. Одной из самых тяжелых таких гонок стал забег на 50 километров, в котором участвовали очень сильные атлеты. В этом забеге я не стал первым, но научился искусству превосходства.

Раньше я думал, что распределение мест на гонке – это вопрос персональной силы и выносливости, математический результат, фиксирующий объективный уровень подготовленности каждого атлета. Кто быстрей бежит, тот становится первым, кто чуть медленней — вторым, кто еще медленней — третьим и так далее. Вроде логично. Но на этой гонке я наконец понял, что простая логика тут не работает. Раньше, услышав за спиной чье-то тяжелое дыхание, я думал: «Ну, что ж – раз он меня догоняет, значит он объективно сильней, ничего не поделаешь». Теперь я попробовал думать иначе. Я стал защищать свое превосходство. Я стал воспринимать эту ситуацию, с точки зрения состояния ума. Соперник меня обгоняет не потому, что он сильнее, а потому что он думает, что он сильнее, а я думаю, что я слабее. Надо заставить его думать неправильно, надо разрушить его реальность, которая помогает ему меня догонять. В конце концов, ведь это ты впереди, а не он. Ведь это ты руководишь ситуацией и только ты.

На той гонке я впервые попробовал сказать себе: «Он сможет меня догнать, только если я буду лежать на земле». И просто прибавил ходу. Совсем немного — лишь для того, чтобы соперник не мог меня догнать. Оказалось, что этого достаточно. Он ведь тоже бежит на пределе возможностей, а если ты чуть-чуть прибавляешь и его усилия больше не приносят результата, это оказывает сокрушительный психологический эффект. Преследователю вдруг становится плохо, он теряет психологическую опору и начинает резко отставать. Теперь я снова и снова ставил себя в подобные ситуации, привыкал к ним, учился в них жить. В результате к старту 2015 года я подошел не только в хорошей физической форме, но и с правильной головой.

Теперь я должен рассказать о том, как прошел мой третий и самый успешный Чемпионат мира по Ultraman, но тут есть одна проблема. Чем сильнее ты становишься, чем выше поднимаешься по лестнице мастерства, тем меньше в твоих гонках такого, о чем можно интересно рассказать на публику. Это характерно для любого вида деятельности, не только для спорта. С точки зрения драматургии, каждая твоя новая победа все скучней и заурядней для стороннего наблюдателя. Это на первых стартах ты испытываешь wow-ощущения, делаешь кучу ошибок, получаешь травмы, истекаешь кровью и затем очень интересно об этом рассказываешь окружающим. На вершине этого восхождения все уже немного по-другому. Теперь ты все делаешь более-менее правильно и просто методично достигаешь цели — о чем тут рассказывать?

Поэтому последняя гонка — буквально по пунктам. Мне было важно занять лидирующее положение в первой же день, причем с большим отрывом, чтобы поселить в сознании соперников мысль о моей неуязвимости. Чтобы они смирились с мыслью: «Эх, завтра еще один этап на вело, этот парень уйдет в отрыв еще сильней, так что, видимо, он будет лидером. Ну, что ж, наверное, он этого заслужил».

Теперь я понимал: чтобы выиграть всю гонку, нужно выиграть ее в сознании каждого соперника. И еще я знал, что мои главные конкуренты участвовали в этом чемпионате первый раз в жизни. А это значит, что вместе со мной против них играет еще один фактор – неизвестность. Адский подъем с бешеным ветром, каждый поворот, каждый камушек, каждая трещинка в асфальте – я эту книгу уже читал, я знал ее наизусть, а им еще только предстояло это сделать. Они еще не знают, как поведет себя в тех или иных ситуациях их физика, их психика, их характер. И даже если и то, и другое, и третье будут на высоте – им все равно потребуется гораздо больше интеллектуальных усилий для решения всех этих задач. А значит у них гораздо раньше, чем у меня устанет главная мышца – мозг.

Во второй день я снова финишировал первым, показав при этом исторический рекорд гавайской гонки по сумме двух велоэтапов. Мой ближайший конкурент отставал от меня на 42 минуты. Но я не сильно радовался. Мы с моим тренером Аланом придумали комбинацию, при которой победа в этой гонке была лишь задачей-минимум. Вторая, козырная цель заключалась в том, чтобы установить новый рекорд времени на Ultraman Hawaii. Зачем? Чтобы было чем кормить в себе лидера. Расчет был на то, что имея вторую цель, ты не зависишь от первой. Ты соревнуешься не с соперниками, ты соревнуешься за собственный идеал. И очень даже может быть, что ты его достигнешь. Ну, а не получится – по крайней мере выиграешь гонку.

На старте третьего дня мои шансы установить рекорд были абсолютно реальны. Для этого надо было пробежать всего лишь на 3 минуты быстрее, чем в 2011 году. Но, как сегодня пишут в соцсетях, «что-то пошло не так». Третья четверть дистанции оказалась адски тяжелой – поднялся сильный ветер, пришлось даже попросить ребят из моей команды поработать пейсерами. Когда же осталась последняя десятка, у меня вырубились часы и вплоть до самого финиша я бежал в неизвестности — успеваю на рекорд или не успеваю?!

Наверное, я первый человек на дистанции Ultraman, который финишировал первым с отрывом в 27 минут, а потом посмотрел на циферблат и мысленно произнес: «Вот дерьмо!»

Наверное, так и должна выглядеть настоящая победа.

Во всяком случае, если у тебя есть надежда, что эта победа — не последняя.

Автор: Дмитрий СОКОЛОВ-МИТРИЧ

Фото: facebook.com/Ironmantri; discomfortzone.com

Майкл Коглин
результаты