«С 3:0 к 3:4 – мы были шокированы». 15-я глава автобиографии Ледли Кинга
К началу сезона 2003/04 мне было только 22 года, но прошлые травмы никуда не исчезли.
До матча с «Саутгемптоном» я получил повреждение подколенного сухожилия в игре с «Челси» (еще одна бывшая команда Гленна Ходдла), в которой мы проиграли 4:2 на «Стэмфорд Бридж», и выбыл на шесть недель.
Вернувшись (сначала как запасной в безголевой ничье с «Мидлсбро»), впервые за очень долгое время я стал частью команды, использующей классическое английское построение с четырьмя защитниками, но не в их числе, а перед ними, в роли центрального полузащитника. Под руководством Гленна Ходдла мы играли в три защитника с двумя вингбеками. После того, как Гленн ушел, Дэвид Плит стал временно исполняющим обязанности тренера и перешел на «flat back four», а меня перевели на позицию опорного полузащитника, так как она была нашим слабым местом. За лето Гленн подписал трех нападающих: Элдера Поштигу, Фредди Кануте и Бобби Замору – но никого, кто мог бы заменить Штеффена Фройнда и Гуса Пойета и добавить полузащите надежности.
Даже несмотря на то, что команда имела больше вариантов в атаке, играя по строгой схеме 4-4-2, нам сложнее было создавать моменты, чем при Гленне с его построением 5-3-2 с вингбеками.
Дэвид Плит отреагировал на «продвинутые» методы тренировок предыдущего тренера возвращением к работе над базовыми вещами. Плит пытался сделать тренировочный процесс веселым: к примеру, он ввел такие упражнения, как боксирование с собственной тенью на разминке и катание на спинах друг друга. Если молодые ребята (такие как Стивен Келли, Джонни Джексон и я) прошли через молодежную команду и привыкли к его тренировочным методам, то некоторые иностранные игроки, присоединившиеся к клубу, считали их слишком устаревшими. Они просто не поняли их.
Одной из проблем того сезона было то, что игроки знали о временном назначении Дэвида Плита и понимали, что его может и не быть уже в следующем сезоне. Это не укрепляло его авторитет, но даже несмотря на то, что никто не знал долгосрочных планов клуба, все равно нужно было стараться в каждой игре и пытаться ее выиграть, не заглядывая наперед. Независимо от того, останешься ли ты в клубе в следующем сезоне, нужно стараться показать хорошую игру, ради будущего и карьеры, где бы она ни продолжилась.
Но стала ли команда счастливее при Дэвиде Плите? Мы никогда не были несчастны при Гленне, даже несмотря на то, что в любой команде есть игроки, которые не всегда доверяют тренеру. Но те старшие, более твердые характером игроки (Тим, Даррен, Лес, Тедди) на тот момент уже покинули клуб. При Плите состав был моложе, но с опытными игроками вроде Джейми Реднаппа.
Еще несколько игроков пришли к нам в то время: Джермейн Дэфо, Майкл Браун, Фредди Кануте и Джонни Джексон из молодежной команды. Джермейн, Робби и я были еще молодыми, но уже проверенными футболистами с опытом игры в первой команде, что было видно по нашим выступлениям в следующих сезонах.
В воротах играл Кейси Келлер. Приятный и интеллигентный парень, с которым я быстро нашел общий язык, хотя ему было около тридцати, когда он присоединился к «Тоттенхэму». Как и у большинства американцев, у него был широкий круг интересов, включая музыку. Если быть честным, я не мог даже назвать это музыкой, потому что она была невероятно тяжелой – самая тяжелая музыка, которую я когда-либо слышал. Несколько раз он пытался затащить меня в мошпит. Он любил потолкаться в толпе, выпустить пар. Кейси кардинально менялся рядом со своими чокнутыми друзьями, так что сразу и не скажешь, что это тот парень, которого мы знали на тренировках и на поле. Так что да: классический сумасшедший вратарь – это его случай!
Единственным игроком, нарушившим золотое правило футболистов, которое гласит «ты можешь быть кем угодно, пока делаешь свою работу на поле и не ведешь себя ужасно», был Стефан Дальма, арендованный у «Интера». Стефан делал работу, здесь все было в порядке: его умения могли многое нам дать. Но он был непопулярен в команде; его считали человеком с дурным характером, «тухлым яйцом». Он не говорил или не понимал по-английски, и возможно это вызывало у него паранойю по поводу того, что игроки говорят о нем плохие вещи. Но ничего подобного не было. У нас уже играло несколько иностранных игроков, и мы не испытывали к ним неприязни.
Дальма все время выглядел недовольным, как будто думал, что все его товарищи по команде настроены против него, на тренировках он многих этим раздражал. Если ему не нравился подкат, он едва ли не пускался в драку. Любой мог вспылить на тренировке, но некоторые из его перепалок с тренерами и другими игроками переходили все границы. Я потерял счет, наблюдая за его уходами с тренировочного поля. Плит мог сказать ему, что выгонит его и отправит обратно, но на следующий день Дальма вновь возвращался к тренировкам, а мы просто принимали то, что его таланты были необходимы команде, чтобы бороться на поле.
Болельщики видели, насколько он был талантлив и высоко его ценили, но я думаю не многие из них знали, каким он был человеком. Остальные игроки не обсуждали его на публике, потому что он был нужен команде для результата. Но в конце концов мы просто не могли как следует тренироваться вместе с ним, и Плит отправил его обратно. Хотя я видел, что Дальма не самый приятный человек и находиться рядом с ним было достаточно непросто, лично у меня никогда не было с ним проблем. Но игрока, который вел бы себя более дико, чем он, за всю карьеру я не встречал.
У нас были хорошие игроки, но не думаю, что это была самая талантливая из команд, в который я играл за свою карьеру. Когда мы верили в свои силы – мы выигрывали, но наша проблема была в нехватке стабильности. Мы могли выиграть две игры, а затем две проиграть. У нас нечасто случались победные серии, а если быть честным, то чаще проигрышные. Но у нас была серия голевого безумства, включая забитые и пропущенные. В феврале 2004-го в матчах с «Манчестер Сити», «Портсмутом», «Чарльтоном» и «Лестером» было забито в среднем семь голов за игру.
В той серии Джермейн Дефо дебютировал и забил свой первый гол, а затем забивал снова и снова на протяжении всего остатка сезона. Его подписание сработало незамедлительно. Джермейн пришел в «Сенраб» спустя два года после моего ухода, поэтому я не видел его игры, когда мы были детьми, но я мог наблюдать за его прогрессом в «Чарльтоне» и «Вест Хэме» и понимал, что он был прекрасным бомбардиром и обладал способностью находиться в нужное время в нужном месте. Я очень обрадовался его переходу в «Тоттенхэм».
Джермейн очень жизнерадостный человек, который любит находиться в центре внимания на поле и на тренировке. В этом отношении мы с ним не похожи, но у нас было много общего в местах, где мы росли, в школах, общие знакомые, поэтому с первого дня нам было о чем поговорить, и мы подружились.
Он был христианином, но никому не навязывал своего вероисповедания. Религиозность – нередкое качество среди футболистов на таком высоком уровне. И в футболе мы придерживаемся позиции «живи сам и дай жить другим»; люди вправе быть теми, кем хотят, и мы уважаем любую веру. Некоторые игроки были мусульманами. Например, Фредди Кануте перед игрой расстилал коврик в гостиничном номере и молился, а спустя несколько сезонов Зокора будет делать то же самое, надевая робу, над которой мы все немного посмеивались. У каждого свои особенности, но пока ты выполняешь работу на поле, у тебя не будет с этим проблем.
Когда Дефо присоединился к нам, я понял, что он может образовать хорошую связку с Кануте. У нас также был Кин, который мог сыграть классического центрального нападающего или «десятку». Мы имели множество вариантов для того, чтобы забивать голы, но их предотвращение было для нас проблемой. Мы должны были забить четыре или пять голов, чтобы быть уверенными в победе. Игроки обороны вряд ли были в восторге от такого количества пропущенных мячей – так же, как и я, опорный полузащитник, который отрабатывал в защите. Вряд ли защитники будут радоваться победам 5:4 так же, как болельщики. Очевидно, что в защите было что-то не так. Когда кто-то из четверки травмировался, нам редко удавалось наладить игру в обороне. Будучи выбитыми из колеи, мы теряли концентрацию, за что вынуждены были платить.
Из той февральской серии игр, в которой было забито 28 голов, одну все запомнили точно (болельщики «Тоттенхэма» по понятным причинам) – домашняя игра против «Манчестер Сити» в четвертом раунде Кубка Англии. Это была переигровка после ничьей на «Истлэндс», когда Гари Доэрти во втором тайме сравнял счет. Подходя к домашнему матчу, мы чувствовали, что у нас есть отличный шанс пройти в следующий раунд. На «Уайт Харт Лейн» я вышел в полузащите и почти сразу забил, возможно, лучший гол в карьере: я двигался в штрафную площадь с правой стороны, совершив ложное движение, сместился к центру и с двадцати ярдов левой ногой пробил в верхний угол ворот. Наши два других гола в первом тайме тоже были хороши: Робби Кин получил передачу от Стивена Карра, мгновенно обработал мяч первым касанием и перебросил его над стелющимся вратарем. Затем Кристиан Циге великолепно исполнил штрафной удар. При счете 3:0 мы ликовали.
Немного позже все стало еще лучше для нас. После свистка на перерыв Джоуи Бартон преступил черту в разговорах с рефери, за что получил вторую желтую карточку и был удален с поля, в то время как мы направлялись в подтрибунное помещение. Мы обрадовались, так как игра становилась для нас еще проще.
Но что пошло не так? До сих пор не могу этого понять. Но думаю, что главная проблема в том, что у нас не было плана игры на второй тайм. Да, конечно, в кубковом противостоянии «Ман Сити» было нечего терять, и они могли пойти вперед. Но мы также понимали, что если ты проигрываешь 3:0 в первом тайме, на это есть причины, и если ты всей командой ринешься в атаку, в попытке вернуться в игру, рискуешь быть разгромленным со счетом 6:0. Даже при том, что в кубковой игре разница забитых и пропущенных голов не имеет значения, разгром может пошатнуть уверенность игроков перед следующей игрой чемпионата. Но если ты понимаешь, что ничего не предпринимая, ты в любом случае вылетишь из кубка, ты можешь пойти в наступление, конечно, до разумной степени, чтобы попытаться отквитать голы, но не допустить мячей в свои ворота. Так думал и тренер «Ман Сити» Кевин Киган, который всегда верил в атаку, но не оголтелую атаку.
Медленно, но верно «Сити» возвращался в игру, оказывая на нас давление, и отквитал один гол. С этим голом росла и их уверенность. После того, как был забит первый мяч, мы чувствовали себя комфортно. Когда залетел второй, мы все еще оставались в спокойствии. Когда залетел третий, мы не могли в это поверить, но все еще не видели себя в роли проигравших. Но они рискнули и инициатива перешла к ним, они поверили, что могут выиграть. Мы же все еще не думали о том, что это возможно, но были сбиты с толку тем, что в меньшинстве им удалось сравнять счет. К тому времени меня перевели на левый фланг обороны. В какой-то момент они делают подачу с левого фланга, мяч пролетает над моей головой на голову Джону Макену и тот забивает четвертый, победный гол.
Игроки «Сити» сходят с ума, их болельщики – тоже. Мы были шокированы. Мы хотели провалиться сквозь землю. Нам хотелось забыть эту игру как можно скорее. Очень плохой день, просто ужасный.
В конце того сезона у нас был двухнедельный перерыв. Мы отправились в Дубай. Хотя мы продолжали тренироваться в тех жарких условиях, это поездка скорее была предназначена для расслабления и сплоченности команды. Что мы и сделали. Но когда мы вернулись, все начало превращаться в хаос. До самой последней игры сезона мы не смогли добыть ни одной победы. Командный дух был на высоте, но результаты – нет. Многие люди считали, что тот отъезд отнял у нас концентрацию. Но дело в том, что мы не знали, для чего играем ни до отъезда, ни после того, как вернулись. Мы перезарядили батареи, но не нашли новой цели или направления; сезон казался проваленным. А без цели, думаю, мысли большинства игроков были не о футболе.
Мы были талантливой командой, но не обладали стальным характером. «Тоттенхэм» рассматривался, как хороший клуб: за него приятно выступать, все в нем было на высоком уровне. Я думаю, наши соперники любили приезжать на «Уайт Харт Лейн», потому что там всегда была возможность поучаствовать в отличном матче. Мы хотели получать удовольствие от самого процесса, а не «сушить» игру и добиваться победы любой ценой. Мы давали соперникам время и пространство, что приводило к открытым, увлекательным играм, но играм, которые мы часто проигрывали перед собственными болельщиками.
Наследие «Славных Времен»* было нашей проблемой; мы хотели играть в увлекательный футбол, даже если ценой этому было поражение. Все совсем не так, как у «Манчестер Юнайтед», где от тренера к игрокам и персоналу шел четкий посыл: вы пришли сюда чтобы побеждать и представляете один из крупнейших клубов в мире, как на поле, так и за его пределами; клуб, который знает как играть зрелищно, но прежде всего, как побеждать.
Сможет ли «Тоттенхэм» найти способ для возвращения к победному стилю игры «Старых Времен»?
*Славные Времена – эпоха Билла Николсона, под руководством которого «Тоттенхэм» завоевал множество трофеев и был одним из лучших клубов не только в Англии, но и в Европе. Капитан той команды Дэнни Бланчфлауэр однажды сказал: «Большой глупостью является мнение о том, что в футбол играют ради победы. Ничего подобного. В футбол играют ради славы. Играют стильно, с шиком. Выходят и сокрушают соперника, не дожидаясь, когда он умрёт со скуки». Знаменитую фразу «The Game Is About Glory» из его цитаты можно наблюдать на одной из трибун «Уайт Харт Лейн». Именно с этой фразой, стал ассоциироваться искрометный футбол демонстрируемый командой Билла Николсона – «the Glory Game».
"...дело в том, что мы не знали, для чего играем ни до отъезда, ни после того, как вернулись. Мы перезарядили батареи, но не нашли новой цели или направления; сезон казался проваленным. А без цели, думаю, мысли большинства игроков были не о футболе."
Вот это, конечно очень жестко, без цели в принципе невероятно трудно.