Валерий Карпин: «Ни на ком не буду ставить крест, сейчас Россия нигде не участвует. Если бы были официальные матчи, и кто-то сказал: «Я не хочу играть» – тогда все, до свидания»

– То есть, я так понимаю, просто как бы невыполнение требований, Глушенков поэтому сыграл мало, и сейчас он не хочет ехать в сборную?

– Что значит «не хочет ехать в сборную»? Смотри, даже когда мы играли официальный матч, вспомни, я тебе позвонил, расставил акценты или точки над i, говорю, что будет вот так и вот так. Мы с тобой поговорили, договорились, И ты говоришь: «Да, окей, все, я это все принимаю, понимаю, все, вопросов нет». То же самое здесь.

И я уже не говорю про официальные матчи, когда у нас они были, я тоже спрашивал там, у кого что-то болит, кто-то не хочет, не может, там еще какие-то проблемы – ребята, все, я заставлять никого не буду играть за сборную.

То же самое происходит и сейчас. Первое собрание команды, каждый раз, когда мы сейчас собираемся, первый мой вопрос: «Ребят, кто приехал сюда без большого желания?»

Я все понимаю прекрасно, да, мы нигде не участвуем, да, в отборе мы не участвуем, и сейчас мы никуда не отбираемся. Поэтому, возможно, кто-то не хочет, не может, провести лучше три-четыре дня дома, отдохнуть.

Ребят, кто хочет сейчас вот так проводить время, ради бога, я не буду ставить крест ни на ком в данный момент. Если бы у нас были официальные матчи, и кто-то сказал: «Я не хочу играть», – окей, тогда все, до свидания.

Сейчас ситуация понятная мне, и так как я ее понимаю, то я ее принимаю, что, может, кто-то в какой-то момент, не каждый сбор, понятно, предпочтет… Возможно, дома какие-то проблемы могут быть опять же.

Были футболисты, которые просили на какой-то сбор не вызывать, ну, потому что был ряд причин, по которым они там отпрашивались, так скажем, чтобы их не вызывали. Из-за логистики, допустим, не вызывали мы достаточно долгое время, – сказал главный тренер сборной России и «Ростова».

Карпин о Глушенкове: «Я не ругался с ним. Другой статус. Все футболисты должны отрабатывать. Если кому-то тренер не будет пихать, я потом не смогу предъявить никому»