Генсек РФС: «Многие до сих пор хотят сыграть с Россией, но не могут: кто-то боится, на кого-то давят, кому-то не рекомендуют. После Камеруна некоторые сами предлагают матч»

Максим Митрофанов рассказал о том, с кем было сложнее договориться о товарищеском матче – с Сербией или Парагваем, а также высказался о переговорах со сборными из Азии, Африки и Америки.

– С кем было сложнее договориться о товарищеском матче – с Сербией или Парагваем?

– Не могу сказать, что с обеими странами было легко. Любой матч связан с непростыми вопросами организационного характера. С учетом более близкой ментальности с сербами проще разговаривать, чем с коллегами из другого полушария. Поэтому с Сербией быстрее удалось договориться.

– Как отличается диалог со сборными, когда ты им предлагаешь сыграть матч, до отстранения РФС и после?

– А у меня не было опыта ведения переговоров до отстранения. Я сразу начал с жесткого уровня (смеется). Понятно, что раньше было сильно проще. Многие до сих пор хотят сыграть с Россией, но не могут по разным причинам: кто-то боится, на кого-то давят, кому-то не рекомендуют.

Знаковый матч – игра с Камеруном. Такие матчи меняют сознание многих федераций, дают понять, что с Россией играть можно и нужно. У многих появляется такое желание, мы начали получать инициативы от разных сборных, они сами предлагают нам сыграть матч. Конечно, Бразилия или Франция не говорят: «Ох, как хочется сыграть с Россией». Но это страны Азии, Африки, Америки.

– Европа?

– Нет, — сказал Максим Митрофанов.