Защитник «Урала» Гогличидзе о подозрении на рак в 2020-м: «Одни врачи говорили, что все будет хорошо. Другие: «Больше никакого футбола. Надо ампутировать ногу»

Защитник «Урала» Лео Гогличидзе рассказал, что у него подозревали рак в 2020 году.

– Самое крутое место, где ты побывал вне России?

– Иерусалим.

– Когда его посетил?

– Ровно три года назад. Я тогда был игроком «Чайки». Началось с того, что в России мне поставили диагноз: злокачественная опухоль. Сдал все анализы, общую биопсию, все посмотрели и сказали: будут делать мне химию.

Я отказался проходить ее в России и решил поехать на лечение в Израиль – знакомые проходили там обследование, все было хорошо.

– А как у тебя?

– В Израиле даже не могли понять, в чем же дело. Думали, что саркома, а в итоге оказалось, что просто доброкачественный нарост. Все удалили. Операция прошла как раз после того, как я съездил в Иерусалим.

– Каково было в таком состоянии ходить по святым местам?

– Не передать словами. Вроде как понимаешь, кто здесь ходил, чья нога наступала. Но вот тебе показывают надгробие Иисуса, и не верится, что это правда. Просто незабываемо, правда.

Это же еще и тяжелый период, когда я мало что знал про свое здоровье. Одни врачи говорили, что все будет хорошо. А другие звонили со словами: «Больше никакого футбола. Надо ампутировать ногу».

– Когда впервые это услышал, было страшно?

– Сначала не поверил. Пошел на МРТ вообще по другой причине, болело левое колено. И тогда нашли опухоль.

– В той же ноге?

– Нет, в другой. Как все было: в Ростове женщина на УЗИ сказала, что ничего не видит. Приехал на МРТ, сделал биопсию, и мне сказали: рак, вторая стадия, надо срочно делать химию. Я сказал: «Как вы можете ее делать? Хотя бы проверьте меня». Настаивали: «Нет, нужна химия».

Хорошо, что рядом была семья. Она и предложила поехать в Израиль – несмотря на то, что и финансово тогда было непросто. Такие ситуации всегда сплачивают.

А еще же и жена была беременная, скоро родить должна была. Тоже добавляло волнения. Но повезло, что все случилось ровно перед пандемией: потом за границу просто так уже не пускали.

– Опухоль – не наследственное?

– Нет, в семье ни у кого никогда такого не было. Кто-то предположил, что из-за травмы. Но я повреждений на этой ноге не припомню. Просто вышел с отпуска, прошло дней десять. В один момент поднимался по лестнице, почувствовал: начало болеть, тянет мышцу.

– Почему тебе так не внушали доверия ростовские врачи?

– У отца моей жены тоже были проблемы с раком. Они поехали в Израиль, потому что в ростовской больнице им сказали: «Несите гроб». Они собрали вещи, и, не раздумывая, поехали.

Ужасно это все. Когда мы были в ростовской больнице, я видел много больных раком детей, пацанов, девушек. По 3-5 лет ребятам было. Я не мог на это смотреть. Слезы наворачивались, – сказал Гогличидзе.