Мастер-класс от Лизы Туктамышевой по артистизму в фигурке: почему он так важен?
От редакции Спортса’‘: вы в блоге Елизаветы Туктамышевой – чемпионки мира и Европы. Здесь появляются истории о ее жизни, о фигурном катании и не только. Сегодня Лиза поднимает важную тему актерского мастерства в спорте.
Всем привет!
Все мы знаем, что фигурное катание – не только спорт, но и искусство. Лед – это своеобразная сцена, а спортсмены – актеры.
Секрет хорошей постановки – не только умение делать сложные прыжки, но и умение вживаться в образ.
Почему так важны эмоции на льду?
Над образами фигуристы начинают работать с самого детства. Но когда тебе 10 лет, ты все-таки не очень осознанно подходишь к этому. Хотя бывают артистичные дети, которые уже в таком юном возрасте могут передать эмоции, особенно если музыка подходит под возраст, чтобы ребенок мог ощутить себя в ней. И важно правильно донести ему идею постановки.
Конечно, с возрастом ты начинаешь более глубоко воспринимать то, что делаешь на льду. В фигурном катании должно быть актерское мастерство, потому что у нас объединяется все: и балет, и театр, и спорт. Под этим подразумевается не только мимика, но и отработанные движения, подача, пластика, энергия, харизма.
В фигурном катании артистизм проявляется не только в каких-то театральных образах, есть и танцевальные – где мы играем пластикой движений, а не лицом, при этом сохраняя глубину музыки и передавая задуманный образ. Не все фигуристы отыгрывают эмоции на лице, при этом они передают образ движениями и хореографией. И это тоже одна из сторон актерского мастерства на льду.
В том, что ты умеешь играть, только плюсы. Ведь для судей и зрителей прокат – небольшое представление. И если ты погружаешься в образ и можешь погрузить в него и остальных, то цель достигнута.
Мне нравится, когда я вижу спортсменок, которые выступают с душой – от таких прокатов сразу улыбка на лице. Всегда приятно замечать, что человек действительно чувствует то, что катает, и это ему самому нравится. В одиночном катании актерской игры меньше – все-таки нет взаимодействия с партнером.
В фигурном катании умение играть на льду становится все важнее, особенно с новыми правилами, которые имеют тенденцию к тому, что будет меньше сложности и больше акцента на вторую оценку: презентацию, чувство музыки, владение коньком. Мне кажется, что в последнее время многие делают уклон на это. И появляется все больше специалистов, которые умеют делать этот акцент.
Думаю, программы станут только выразительнее, а техника при этом останется на том же высоком уровне. Прокаты станут более насыщенными, продуманными и интересными.
Мне удалось нащупать эту игру только в последние соревновательные сезоны. Наверное, только в последние годы я по-настоящему поняла, как вкладывать душу в танец: не просто показывать движения, а разговаривать этими движениями. Это открыло мне глаза, я увидела разницу между тем, как просто делать отточенные движения, и тем, как вкладывать в них смысл.
Это очень сложно в принципе, а еще и совместить с техникой – невероятно трудная задача.
Умение показать образ на льду приходит с опытом. Нельзя просто натренировать этот аспект. Нужно осознать и самой внедрить эмоции в программу, понимать их природу.
Если говорить просто, то нужно не играть, а проживать программу. И чтобы тебе поверили, ты сам должен поверить в то, что показываешь на льду. Намного легче бывает передать образ, когда в жизни происходило что-то похожее по эмоциям, которые нужно показать в программе. Хотя есть те, кому это дано от природы.
Как объяснить юному фигуристу, что образ на льду не менее важен, чем прыжки?
В тренировочном процессе у фигуристов есть разные дни: когда-то мы делаем уклон на технику, в другое время отрабатываем дорожки, вращения, занимаемся хореографией. Поэтому, как мне кажется, тренер всегда может объяснить: сегодня мы занимались улучшением техники, потом – выносливости, а сейчас пришло время поработать над интерпретацией программы.
И если есть хороший контакт спортсмен-тренер, ребенок сосредоточится на этой задаче. Потому что все понимают, что чемпионом можно стать, только если ты на несколько голов выше. Вот и Илья Малинин – лучший по технике, но и он нарабатывает все аспекты с каждым годом. Нужны техника, артистизм, владение коньком, хорошие вращения. Когда все сходится воедино, создается полноценный образ – а это всегда шанс получить лучшие компоненты от судей.
Техника иногда подводит, а компоненты всегда могут обеспечить тебе стабильность и неплохие оценки. Банальный пример – Джейсон Браун, которые делает все на +5. Он хорошо чувствует музыку, отдается программе, играет со зрителями, судьями. И это приносит результат, пусть он и не делает сложные элементы.
Или Алена Косторная – она пошла дальше: у нее были прыжки ультра-си, при этом вращения, дорожки и катание всегда производили впечатление. Когда она конкурировала с другими фигуристками и была в лучшей форме, то могла их победить во многом второй оценкой.
Так что не нужно тратить много сил на то, чтобы объяснить юному фигуристу, зачем ему быть актером на льду. Он сам поймет, если захочет стать лучше.
Как создается образ героя в программе?
Изначально образ формирует не сам спортсмен – тут нужен проводник. У нас в группе есть хореограф Елизавета Навиславская, которая помогает работать над выразительностью танца. Она делает многое: объясняет, как через тело показать те или иные эмоции, как играть лицом, как показывать энергетику, напор. В общем, как донести идею программы. А Татьяна Прокофьева с моего самого раннего возраста украшала постановки благодаря пластике.
Когда начинается работа над программой, важно, чтобы хореограф донес спортсмену идею, чтобы тому было легче погрузиться в образ и выполнить все поставленные задачи.
Можно разными способами донести основную идею до спортсмена. Их вообще может быть несколько в постановке, а фигурист уже выбирает ту, которая ему ближе.
Я считаю, что действительно важно, чтобы фигурист осознал свой образ и то, что он показывает на льду. Ведь в таком случае из обычной программы можно сделать мини-спектакль. Например, почему многие восторгаются Лешей Ягудиным? Потому что, на мой взгляд, это один из немногих спортсменов (если не единственный), кто гениально владеет актерским мастерством на льду и может погружать людей в историю, которую рассказывает. Это всегда завораживает.
В идеале, если хореограф обсудит это со спортсменом, потому что для каждого глубинный смысл той или иной идеи может быть разным.
Их нужно раскрыть – ведь вдруг один в спортсмене не отзывается, а если зайти через другой смысл, то спортсмен сразу все поймет. При этом идея программы не меняется, просто самому фигуристу становится более понятно, что он показывает зрителям.
Любимая программа – лирика, но и зажигательные номера остались в сердце
«Одиночество» – одна из моих любимых программ. Наверное, жалко, что у меня получилась лишь одна настолько сильная лиричная постановка. Я бы еще с удовольствием катала такие образы, мне очень понравилось. Но были другие хорошие программы: например, моя любимая Цветаева.
Хотя эта постановка очень выделяется. Я даже в зале отрабатывала эмоции – этот пустой взгляд, будто я слепая девушка. Оттачивала каждое движение, погружалась в музыку, историю.
Сначала было сложно. И мне кажется, что до конца у меня так и не получилось делать это перевоплощение в середине программы. Это было новое для меня. Помогала музыка – она очень насыщенная и позволяет глубоко ее раскрыть, создать образ.
Все программы разные. В короткой Feeling Good – энергетика, драйв. Там ты больше думаешь, как сделать классные и четкие движения, как правильно повернуть голову, занять нужное положение.
Но работа над «Одиночеством» мне запомнилась больше всего. Нечто подобное я испытала в этом сезоне, когда ставила программу для «Русского вызова». Мы с Елизаветой много работали над эмоциями – там вся постановка именно о них. Мы старались добавлять движения руками, чтобы все создавало единую историю.
Всегда увлекательно отрабатывать уже хорошо знакомую программу, я очень люблю этим заниматься. С одной стороны, думаешь: ну я же уже сто раз делала эти движения, что может поменяться? А когда добавляются нюансы – здесь чуть-чуть изменить, тут сделать по-другому – и сразу все меняется.
Мне интересно работать над тем, как лучше показать себя на льду, узнать свои границы. В этом плане показательные номера – особенные. Там ты можешь в полную силу выдать все, что имеешь, что у тебя внутри. И начинать так с самого начала постановки, не думая о том, что нужно концентрироваться на прыжках. Ведь сложные элементы, техника все равно остаются важнее, это приносит больше баллов.
Так отыграть эмоцию прямо перед четверным или тройным акселем вряд ли возможно. Думаю, это будет пик искусства спортсмена, когда я увижу, что он полностью в образе заходит в четверной. Это невероятно сложная задача – концентрироваться сразу на нескольких вещах, тем более настолько разных.
В соревновательной программе ты можешь и упасть, и сдерживать себя, потому что нужно оставить силы на конец – на дорожку, вращения, прыжки. Все это влияет на твои эмоции, поэтому приходится распределять силы, в том числе и моральные. И когда получается достигнуть баланса, то создается полноценная картинка.
Но это в идеале, иногда по спортсмену видно, как он думает: вот здесь я актер – отыграю, а тут я фигурист – буду прыгать.
А в показательном номере ты можешь с первой секунды играть.
Из показательных я люблю Шопена со стихами Цветаевой – номер, который я делала для предыдущего турнира шоу-программ. Обожаю его.
Люблю катать и Рианну – это совсем другая постановка. Когда полный зал, громко играет музыка, свет софитов, я получаю настоящее удовольствие.
Необычно было попробовать и образ Микаэлы в шоу «Кармен» Ильи Авербуха. Там мы катались в паре с Сашей Энбертом.
Конечно, в зажигательных номерах вроде Toxic, Destination Calabria я тоже играла с первого шага на лед.
Знаю, что вышла из образа, который был в начале карьеры. Не обижаюсь на «Ай-нэ-нэ»
Так получается, что я выделила программы из второй половины карьеры. А в первой родился мем про «Ай-нэ-нэ». Воспринимаю это спокойно. Точно не обижаюсь, что люди запомнили только какую-то часть из моей жизни.
«Ай-нэ-нэ» у меня в крови! Но есть и много другого – не менее интересного и любимого. Это еще мало кто видел мою «Чунга Чангу» за пару лет до этого.
Вообще, это можно сравнить с тем, как актер одной яркой роли пытается выйти из привычного образа. Это всегда непросто и для него, и для зрителей.
Но сейчас я вижу, что стала лучше в презентации разных образов. Поэтому и программы стали другие.
«Ледниковый период» – лучшая актерская школа для фигуристов
В проекте мне удалось примерить разные роли. И некоторые были не совсем комфортными. Где-то я стеснялась, особенно на тренировках. Я привыкла держать эмоции до соревнований и выплескивать их именно в нужный момент.
А тут надо было отрабатывать все сразу, поэтому приходилось перебарывать себя, чтобы не подвести партнера. Тем более им был актер – Артур Сопельник. Мне не хотелось, чтобы у нас с ним был слишком большой контраст в плане игры. И для меня это было хорошей мотивацией – чтобы мы гармонично смотрелись вместе на льду. Я старалась больше работать лицом, вживаться в мини-спектакль, в который превращалось каждое наше выступление.
На «Ледниковом» особая камерная атмосфера: маленький лед, судьи и зрители очень близко. Все это очень похоже на театр, да и в каждой программе своя история – одной техникой там точно ничего не взять.
Участие в проекте стало хорошим импульсом. Я не знаю, как бы выглядел мой номер на «Русском вызове», если бы я не участвовала в «Ледниковом периоде», он мне очень помог. Даже если ты думаешь, что знаешь, как показать себя на льду, всегда есть что улучшить.
Были предложения сняться в кино, но я выбираю с умом
Мне несколько раз предлагали сняться в кино. Но пока что я отказывалась. Не хочется соглашаться просто ради галочки, а те роли, которые мне предлагали, интересными не показались.
Наверное, чтобы понять, какая роль мне подошла бы, надо хотя бы разок что-то сыграть.
Играть в кадре очень сложно. Показать обычное удивление, расстройство или обиду трудно – ведь нужно, чтобы все выглядело естественно. А я даже не начинающая актриса, мой опыт на льду – это ничто по сравнению с актерами, которые учатся в театральном. И я это прекрасно осознаю.
Даже в «Ледниковом» не всегда было просто отыгрывать эмоции, а тут – кино. Пока я к этому не готова, но кто знает!
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, Александр Гальперин, Владимир Песня, Алексей Даничев
Главное самому верить в то, что пишешь
Каждый пишет, что проживает программу.
Но вопрос в том, как он переплавляет эти чувства в то, что предстанет взору зрителя. Не всему можно научиться как в технике, так и в артистизме. Есть плохие технари. И плохие артисты тоже есть.
К сожалению, Мишин вообще как-то мало обращал внимание на программы и хорео. Это было и на примере Плющенко заметно.