12 мин.

Почему на Олимпиаду в Сочи взяли Плющенко, а не Ковтуна? Вот расклад от самого Максима

2 k

4-кратный чемпион России, экс-фигурист, а теперь тренер Максим Ковтун дал большое интервью Василию Конову.

Реплики Максима о собственной психологии на стартах, о недопонимании с Ильей Авербухом из-за участия в шоу, о работе с Тарасовой можно прочитать в нашей ленте новостей. Ниже – сюжетная линия, с которой чаще всего ассоциируют Ковтуна даже люди, не очень близкие к фигурному катанию – взаимодействие с Евгением Плющенко.

Ковтун не поехал на Олимпиаду-2014, хотя выиграл отбор – Плющенко, отвоевавший право камерным прокатом, взял золото в команднике и снялся с личного турнира. А несколько лет спустя они даже работали вместе: Плющенко, осваивавший роль флагмана академии, предоставлял бывшему сопернику лед и консультировал.

Максим вспомнил, как все это было.

Как Ковтун тренировался у Плющенко и почему они расстались

– Зачем возвращался после такой паузы, понимая, что тяжело будет?

– Там все случилось магически странно. Еду я в ЦСКА, звонит Инна Германовна Гончаренко, под руководством которой я занимался в тот момент: «Максим, я больше не работаю в ЦСКА». А я, в общем-то, еду на тренировку: «Вау, здорово, что же мне теперь делать?» – «Давай, на связи». Вот в таком духе был разговор.

Спустя какое-то время то ли Женя Плющенко сам позвонил, то ли Инна Германовна позвонила с предложением приехать в академию и поговорить. Я подумал, а почему бы и нет? Приехал, была Яна, Женя и Инна Германовна. Было озвучено предложение попробовать кататься у них в школе, с Инной Германовной вместе перейти к ним.

– То есть ты мог стать первым звездным новобранцем «Ангелов Плющенко»?

– На тот момент уже Сотникова там была, я так понимаю. Она вроде как еще тренировалась в тот момент, что-то хотела.

– А почему не получилось? Почему отказал?

– Мы начали. Женя меня зарядил, на самом деле. Вот что он хорошо умеет и что у него получилось, так это то, что он меня зарядил на то, что я могу. Планы были, в принципе, достаточно серьезные, но не было условий для того, чтобы готовиться, не было условий для большого спортсмена, чтобы выступать на больших стартах.

– Условий каких – бытовых, финансовых?

– Элементарно – размер катка, был маленький каток. Ожидалось одно, потом это все передвигалось. Мы же видим, что каток построился относительно недавно, который так долго все ждали. Исключительно, наверное, из-за этого не получилось. Возможно, еще какие-то условия Инне Германовне не нравились, но это уже вопрос к ней.

Не получилось, но вот этот заряд у меня остался, после чего я позвонил Елене Германовне Буяновой и попросил ее о встрече.

– Если кто-то сейчас не понял, то Максим уходил от Буяновой к Гончаренко, а затем вернулся к Буяновой.

– Да. Один сезон я провел с Инной Германовной Гончаренко, за что я ей очень благодарен, она тоже многое в меня вложила, многому меня научила. Теми знаниями, которые я приобрел в группе у Инны, я пользуюсь на мастер-классах, на своих занятиях, потому что мне очень нравится ее идеология в плане техники прыжка.

– Женя с Яной предлагали контрактную систему или просто переход?

– Никаких контрактов не было, никаких бумаг. Мы попробовали. Изначально разговор был – хорошо, я попробую, но пока мы просто пробуем, я ничего не обещаю, буду здесь кататься или нет.

– Сколько ты катался?

– Недели три, мне кажется. Примерно так. Покатались, попробовали, причем на очень хорошей ноте разошлись. Он сказал, что было очень приятно со мной поработать, как он сказал, пощупать. Я за это тоже ему благодарен, за то, что он дал мне такой заряд, которого мне хватило для того, чтобы вернуться, потому что у меня уже руки были опущены, желания никакого не было. Я снова почувствовал, что могу и что хочу.

Ну а что же случилось перед и во время Сочи-2014? Версия Ковтуна

– Ты же понимаешь, что это вопрос, который будет преследовать тебя всю карьеру? Вот как всю карьеру Ягудина преследуют Плющенко и Загайнов, так тебя всю карьеру будет преследовать Сочи.

– Посмотрим. Не вижу ничего страшного в этом.

– Ты помнишь пошагово все, что предшествовало Играм?

– В тот момент я находился в информационном вакууме во многом и многого не знал. Я про закрытые прокаты вообще ничего не слышал.

– Как? В тот момент это все обсуждали.

– Да, но почему-то об этом говорили в таком ключе, что они как бы будут, но их как бы не будет. И зачем мне об этом думать? Я выходил на лед и катал свое. Я не думал ни о победе на чемпионате России, ни об отборе, ни о чем. В тот момент мне было проще думать так: я тренируюсь, я приезжаю, я просто делаю свою работу. Что будет дальше – вот как пойдёт, так пойдет.

Я как-то отгородился от всего и не думал об этом. На первом месте стояло просто сделать свой прокат, дальше все будут решать другие люди. Все равно я ничего не решу.

– Ну как ты ничего не решишь?

– Я решить могу своим прокатом.

– Что не получилось на Европе? Чего не хватило, чтобы убедить всех, что чемпионат России и чемпионат Европы – достаточно для того, чтобы поехать на Олимпийские игры?

– Вообще, чемпионата России не должно было быть у меня. Это решилось в последний момент, так как я на Финале Гран-при провинился, так скажем, в плане поведения.

Пришел Писеев (тогда гендиректор федерации – Sports.ru) на тренировку и сказал: «Я не хотел тебя отправлять на чемпионат России, я хотел, чтобы ты отдохнул, чтобы ты спокойно подготовился к чемпионату Европы, но в наказание поедешь на чемпионат России». Я сказал: «Хорошо», – и поехал на чемпионат России.

– Провинился – это как?

– В плане дисциплины.

– Выпил, что ли?

– Провинился в плане дисциплины. Не буду говорить. Ничего криминального, честно, но для спортсмена это неприемлемо.

– В итоге ты поехал на чемпионат России в качестве наказания за плохое поведение.

– Совершенно верно.

– И выиграл чемпионат России, чего, наверное, многим не хотелось бы в тот момент.

– Да и я не рассчитывал на победу на чемпионате России, потому что все-таки мы понимаем, что Женя уже супертитулованный спортсмен, и естественно, что судьи будут на его стороне. Но получилось так, как получилось – выиграл, значит, по правилам должен был ехать на Олимпийские игры. Прописано это все.

Чемпионат Европы – исключительно мое желание, ехать туда было тоже не обязательно. Точнее, как мне было донесено – не обязательно, но я был в такой форме, я так горел, я безумно хотел стать чемпионом Европы! Я горел, вот только хотел медаль чемпионата Европы. Чемпион Европы – как звучит! Я на тот момент только чемпионом России был, ну и этапы Гран-при выигрывал. Вот это мое желание и послужило тому, что мы поехали туда. Я просто горел, я очень сильно хотел показать себя.

– И получается, что перегорел?

– Сейчас вспоминаю чемпионат Европы – я сегодня вспоминал его, почему-то о нем у меня в голове очень мутные воспоминания – да, скорее всего, перегорел. Очень сильно хотел, большое желание было, на тренировках классный был, показывал себя на все 100%. Две тренировки, по-моему, было перед произвольным, за день, потому что там, по-моему, выходной был, и получилось вот так.

– Когда узнал о закрытых прокатах Жени в Новогорске?

– Я не помню. Я вообще об этом, может быть, не знал на тот момент.

 Тайный прокат, который отправил Плющенко в Сочи-2014. Это видео не публиковали 6 лет

– Ты уже узнал по результату, что решение в его пользу?

– Нет. Уже Олимпийские игры, по-моему, начались, вот тогда я узнал решение.

– Ты до момента начала Олимпийских игр не знал, едешь ты или не едешь?

– Да. Мы готовились, по-моему, на следующий день должен был быть вылет в Сочи. Вот прям на катке – поздний вечер, я помню этот вечер. Опять же, это было так давно, я стараюсь не жить прошлым, поэтому многие моменты у меня нечеткие в голове. Мы – я, Елена Германовна и ее сын Ваня, который приехал тогда. Я помню, что мы с ним болтали – мы на улице стояли около входа в ЦСКА.

Не помню, но, по-моему, у нас реально были собраны чемоданы уже. Я экипировку получил всю. Мы оттренировались и почему-то стояли около катка и разговаривали. В принципе, в этот же момент стало ясно, что мы не едем.

– Как стало ясно? Подошел Писеев, позвонил кто-то?

– Я не знаю, кто позвонил. Я даже ничего не сказал в ответ. Когда мне сказали, что мы не едем, все, что, наверное, я сделал – взял телефон, вызвал такси и поехал к брату. Я точно помню, что я узнал и сразу же поехал к брату, который на тот момент жил в Москве. Я поехал к семье в Люблино, собственно, проводить время с семьей. Ну, что мне еще делать?

– Пока ты ехал в такси до брата, о чем думал? Какие были мысли?

– Я по телефону разговаривал. По-моему, с братом и разговаривал. Да какие мысли – принял как должное.

– Но как «как должное»? Ты по спортивному принципу заслужил эту поездку.

– Понимаете, тут такой момент изначально: ладно бы это было вот так – раз и все, но это же было не так. Это все очень долго тянулось, эти разговоры – поеду, не поеду. Ты уже подсознательно так или иначе готов к тому, что ты не поедешь. Когда это случилось, что мне нужно было сделать – выйти на пикет?

– Думаю, что это не помогло бы.

– Да ничего не помогло бы, я же понимаю это. Даже после слов Виталия Леонтьевича Мутко, который на Европе был. Он подошел и сказал: «Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты поехал на Олимпийские игры». Что-то в этом роде. Как-то это вселило в меня надежду.

– Командный турнир смотрел?

– Да. Короткую программу. Женя же первый самый катал? Да, смотрел. Молча посмотрел, молча дальше пошел по своим делам.

– Тогда же уже сразу стало понятно, что с большой долей вероятности возможна замена – я имею в виду, что Женю могли поменять на тебя. Вот те разговоры о том, что тебе звонили и не могли дозвониться – где был телефон Максима, с которого он вызывал такси?

– Давайте просто сейчас представим, что я не беру трубку – я могу потерять телефон, его может кто-то украсть, но есть Елена Германовна, есть Петр Чернышев, Ирина Тагаева, Татьяна Тарасова, Лидия Петровна, которая у нас администратор ЦСКА. Есть моя мама, папа – все есть, все на связи, и я такой один не взял трубку, пропал. Ну как такое может быть?

– Мне поэтому и интересно узнать твою версию.

– Какие-то теории прилипают, но откуда они, я не знаю и не хочу знать, мне не интересно.

– Итак, чтобы зафиналить – никто не пробовал выйти на связь ни с тобой, ни с твоим тренерским штабом?

– Я был всегда на связи.

– Я как раз к тому, что ни у тебя, ни у Елены Германовны, ни у Татьяны Анатольевны никаких звонков ни от кого с просьбами приехать в Сочи не было?

– Я не знаю, свечку не держал у них. Кто мне может позвонить?

– Либо тренер, либо Писеев.

– Я с ними всегда был на связи, чуть ли не 24 часа в сутки. Я с ними чуть ли не жил вместе – вот так мы перед Олимпиадой проводили время. Мы на льду были круглосуточно, я каждый день на тренировке был – зачем мне телефон?

– Пока шли командные соревнования?

– Я не помню, честно говоря. Сам турнир я смотрел, по-моему, дома, в Москве.

– Это нормально, это вечерняя программа. Днем ты совершенно спокойно мог тренироваться.

– Да, все так и было. Я столько турниров провел, столько чемпионатов Европы и мира, но не было такого: «Алло, ты завтра едешь на чемпионат мира». – «А, да? Ну все, если бы вы не позвонили, я бы не знал». Что за бред

– Елена Германовна что говорила? Морально как-то поддерживала, какие-то слова находила? Потому что психологически это, наверное, все равно удар серьезный.

– Я тогда еще очень много чего мог сказать в СМИ. Ну что она могла сказать – держись, дорогой? Да мы так не ведем себя. Абсолютно четко, по делу. Сказала больше молчать: «Езжай к родителям, отдыхай с семьей, просто не надо сейчас болтать, расплескиваться, жизнь не заканчивается». Что-то в этом роде.

В принципе, мне в таких ситуациях не нужно очень много утешения. В любых ситуациях я справляюсь сам, наедине с собой.

Олимпиада, которая разрушила имидж Плющенко: как и почему он снялся за минуту до проката (есть 6 версий!)

Фото: РИА Новости/Владимир Песня, Александр Вильф; globallookpress.com/Pau Barrena/ZUMAPRESS.com

logoЕлена Буянова (Водорезова)
Инна Гончаренко
logoСочи-2014
мужское катание
logoМаксим Ковтун
logoсборная России
Валентин Писеев
logoЕвгений Плющенко