«Когда сошел с подиума, ты никто. Пока не докажешь обратное в следующий раз». Тутберидзе – у Познера
Главный тренер современного фигурного катания Этери Тутберидзе пришла на Первый канал к Владимиру Познеру, где рассказала о друзьях, отношении к критике и уходе учеников.
О карьере фигуристки
– У меня были травмы, хотя я занималась у Эдуарда Георгиевича Плинера, одного из лучших тренеров. Я росла, теряла координацию, мне предложили пойти в танцы – меня это оскорбило и унизило. Танцы я восприняла как единственную возможность заниматься любимым делом, но не как то, что я безумно хотела делать.
Мне пришлось полюбить то, чем я занимаюсь, но все равно я завидовала одиночницам. Понимала, что с моим ростом 176 см – очень сложно. Я всегда хотела быть маленькой, средней – это намного удобнее.
О женском катании
– Если у половины взрослых спортсменок нет женского тела – не смотрим? Значит, она не компонентная, потому что не получила взрослое тело в понимании Жулина? Я с этим не согласна.
Я читаю, что мы кого-то сдерживаем. И иногда в шутку говорю: дайте мне это средство, которое сдерживает (рост), может быть, я им воспользуюсь. В этом сезоне Алина (Загитова) менялась, росла, превратилась по фигуре в маленькую женщину. Наверное, это усложнило наш путь, потому что хотелось доказать, что мы не случайные чемпионки.
Нагрузки сдерживают формирование тела, но то, что есть, все равно выйдет наружу. Мне кажется, все фигуристки чуть ниже ростом, чем, наверное, могли бы быть, если бы не занимались спортом. Когда мы отпускаем их в отпуск, никогда не знаем, кто к нам вернется. Когда нагрузки падают, организм свою энергию направляет в рост.
– Я абсолютно не согласна с Родниной. У нее столько заслуг, что можно кланяться ей до конца жизни, но она не действующий тренер. Наверное, неправильно так рассуждать.
Что касается Юлии Липницкой: весь мир восхищался ею, и свою долю любви она получила. Она на какой-то период отложила коньки, потому что это безостановочные нагрузки, это тяжело, от тебя постоянно что-то ждут. Она прошла свой путь, который хотела пройти. С помощью мамы, с помощью меня, всех вместе. Думаю, она счастлива, что у нее была возможность оказаться на вершине успеха и показать лучшие программы.
Зачем мы допускаем маленьких девочек, которые не отбираются на взрослые соревнования? Подождите, вообще-то наше женское катание спрогрессировало, когда их стали допускать: Сотникова в 12 лет выиграла чемпионат России, а потом – Олимпийские игры. Женя Медведева в 14 лет стала призером, и было понятно, что эта девочка удержит и взрослый подиум.
13-летняя Алиса Лью победила на чемпионате США с тройным акселем, а сейчас уже прыгает четверной лутц. Американцы допускают, потому что это прогресс. А мы будем сдерживать и бояться пощекотать нервы взрослым? Но они неизбежно с этим столкнутся.
Подростков 14-15 лет ничего не отвлекает, они голодны до результата. Как только чего-то достигают, сразу себя жалеют. В 20 лет я бы уже не стала изучать новые элементы, поскольку тело не настолько гибкое. Любое изучение элементов – некий травматизм. Когда ты изучаешь элементы в подростковом возрасте, все проще – и по голове, и психологически, и травмы быстрее заживают, а микротравмы все равно происходят.
Об азиатском менталитете
– Если взять Элизабет Турсынбаеву, с которой мы восстановили четверной сальхов, то она особо не задавала вопросы на тренировках. Я говорю: «Лиза, надо идти на прыжок». В ответ: «Хорошо». С нашими спортсменами так бы не получилось.
Сначала нужно убедить родителя, и еще не факт, что убедишь. Многие родители считают, что их дети и без этого прекрасны. Это как борьба: мячик бросаешь, он к тебе обратно возвращается. Говоришь: надо сделать, а тебе в ответ: а зачем, а я не сегодня, а я завтра...
Когда мы видим, что нужно перекатать программу и говорим об этом восточной девочке, она соглашается. Если это касается нашего спортсмена, то есть вероятность, что он перекатает так, что мы еще пожалеем, что дали это задание.
Об уходе Медведевой и Липницкой
– Жесткость (тренера) играет роль, когда спортсмен уже что-то завоевал и решил, что теперь он может тренироваться по-другому, и к нему надо обращаться по-другому. Мол, не надо меня по фамилии называть, если я плохо сделал что-то, а по имени.
Начинается конфликт, потому что я считаю, что, родной мой, ты как шел к медали, только таким способом и пойдешь дальше. Если я тебя начну жалеть, уменьшать нагрузки – вот сегодня ты устал, отдохнешь недельку, потом ты выйдешь и все у тебя получится. Нет, все то же самое: если раньше за эту неделю полностью происходила раскоординация, то и теперь будет то же самое.
Почему ты вдруг должна взять эту неделю полного отдыха? Почему вдруг для тебя нужно позвать отдельного хореографа? Почему ты не можешь больше заниматься в зале вместе со всеми? Потому что у тебя медаль? Как только сошел с подиума, все, ты никто. Ты должен доказать обратное на следующем старте. Пока ты не докажешь обратное, ты опять никто. У тебя есть прошлые медали, но это никак тебе не поможет в будущем.
О Тарасовой
– Я у нее покаталась, наверное, полгода. И приняла решение закончить. Мне кажется, она даже не вспомнит, что я у нее каталась. В тот период ей было не до меня, потому что она тренировала Климову – Пономаренко, подводила их к Олимпиаде. Как раз эти полгода она их вела.
Почему вернулась в Россию из США
– Для меня был момент, когда я должна была себе доказать, что могу наладить жизнь, зарабатывать, тренировать. Кстати, финансово в Америке работать очень выгодно. Они молятся на русских, считают, что это лучшие специалисты.
Но у меня было ощущение, что я будто бы не живу. Стою на перроне, а поезда все проезжают и проезжают мимо, а это все не мои. И я ждала, когда я начну жить. Вроде все налажено, но не начиналось. Я поняла, что мне нужно вернуться.
У меня огромная семья, я пятый ребенок. Я не могла понять – этого ли мне не хватает. Хотя не могу сказать, что мы не можем жить друг без друга. Сейчас, работая в Москве, друг друга даже и не видим. Но все равно родных не хватало.
Я понимала, что меня здесь никто не ждет, но нужно было пройти через все самое ужасное и гадкое, пытаясь устроиться с нуля.
У меня в Америке осталось очень много друзей. Это единственные друзья. За исключением ребят, с которыми я работаю, – это моя команда. А так в России у меня нет друзей, а в Америке сохранились, и они настоящие. Хотя сначала там я не могла понять: все улыбаются, а по сути всем на тебя абсолютно все равно. Я к этому не могла привыкнуть. В России мы либо улыбаемся, либо друг друга не замечаем. Наверное, это честнее.
Об американских фигуристах
– Они очень ценят лед, потому что за него платят. Родители заставляют своих детей – так принято – отдавать деньги самим за лед, за уроки. Каждая минута в цене. У меня была спортсменка, с которой я не знала, что делать. Она очень высокая, я боялась, что просто сломаю ее. Она выходила, и я у нее спрашивала: как у тебя дела, как в школе. А она мне отвечала: извините – время, урок.
А наши… Они наоборот: пять раз уйдут со льда, конечки перевяжут медленно. Солдат спит – служба идет. Они не ценят этот лед. То, что достается даром, не принято ценить.
Как распределяются медали
– У Ирины Винер была фраза, что побеждает тот, у кого хвост чище. Наверное, она имеет в виду, что путь к победе и есть твой хвост. Здесь я с ней согласна. И Алине сколько раз я говорила, что медали распределяются где-то сверху.
На Олимпиаде мы сидели и немного отмечали, мимо шел какой-то кореец и увидел на нашем столе две медали – лежали у Алины. Он остановился и говорит: «Как? Это ты две медали взяла? Ты должна понимать, что боги с Олимпа решили тебя за что-то вознаградить».
Опросник Марселя Пруста
– Когда вы лжете?
– Нечасто.
– Чего вам не хватает?
– Здоровья моей дочери.
– О чем сожалеете?
– (долго думает) Стараюсь не сожалеть.
– Что вы не терпите в других?
– Ложь в глаза.
– А что вам не нравится в себе?
– Я не умею забывать, следовательно, не могу простить до конца.
– Заход солнца или восход?
– Заход.
– Собака или кошка?
– Собака.
– Горы или море?
– Море.
– Что для вас деньги?
– Средство для жизни.
– Что скажете Всевышнему, если встретитесь с Ним?
– Господи, прости.
Тренер, которая открыла Медведеву и Загитову
Фото: vk.com/eteritutberidze; РИА Новости/Владимир Песня (2,4); Gettyimages.ru/Atsushi Tomura (3), Lars Baron (7)
