Анастасия Мишина: «Когда начали восстанавливать поддержки, было страшно. Думаешь: если мы будем падать, что делать?»

Галлямов сломал ногу во время турнира на Байкале в феврале-2025.

– Когда тренируешься в паре, на отработку прыжков много остается времени?

Мишина: Время-то есть, а вот сил, чтобы полноценно начать учить что-то новое, хватает не всегда. Когда мы выходим на лед в паре, сначала, как правило, идут какие-то прокаты программ, парные элементы, и только потом, уже в середине дня, либо в конце тренировки, дело доходит до прыжков.

– Что это за ощущение, когда начинать снова кататься с партнером приходится буквально с азов?

Мишина: У нас никогда не было таких больших перерывов, но мы вспомнили все элементы на удивление быстро. То есть, опыт никуда не делся: все-таки мы с Сашей уже девятый год в паре, да и до этого не сидели на месте с другими партнерами. Сложнее оказалось катать программы целиком, набирать функциональную форму.

– Как заставить себя не думать, работая в поддержках, что твой партнер стоит на льду не так уверенно, как раньше?

Мишина: Когда мы начали восстанавливать первые поддержки, было и непривычно, и страшно. Невольно страхуешься, думаешь: если мы будем падать, что делать? И когда понимаешь, что мысленно готов к абсолютно любому варианту, уже вроде и нормально становится.

– Нынешняя работа – это стремление восстановить то, что было, или есть какие-то вещи, в которых вы стали лучше?

Мишина: В том, что касается техники, текущая задача заключается в том, чтобы полностью восстановить все элементы. Как только почувствуем, что недочётов не осталось, сразу начнём двигаться дальше. А вот в плане эмоций и хореографии мы стали чувствовать себя иначе.

Галлямов: Интересный момент, кстати: когда мы начали катать старую произвольную программу, которую не исполняли три года, поняли, что на одних и тех же шагах перестали помещаться на льду. То есть, катание однозначно стало более размашистым. И быстрым, – рассказали Анастасия Мишина и Александр Галлямов.