Плишкин о произвольном танце Щербаковой и Гончарова: «Когда одного сковывает холод, другой согревает его. Это программа о вере, надежде и любви»

Ранее танцевальные дуэты представили новые программы на контрольных прокатах юниорской сборной России.

Сергей Плишкин: Произвольный танец Анны Румак и Глеба Гончарова мы поставили на музыку Эндрю Берда (Andrew Bird) – Pulaski at Night, The Trees Were Mistaken. Года два назад на сборе в Кисловодске Иван Александрович смотрел какой-то сериал, и я услышал музыку, под которую захотелось интересно двигаться. Говорю: ну-ка, что там в титрах? Оказалось, композитор Эндрю Берд.

Какая стилистика! Смесь классики с кантри, скрипичная музыка, исполнение без смычка, когда на скрипке играют как на гитаре, очень интересный вокал и легкий, без тяжелой смысловой нагрузки текст. Очень живительно! Просто молодец! Уже тогда я решил, что буду ставить программу под эту композицию. Но тогда для ребят было рановато, а вот сейчас – самое то.

Правда, тут я столкнулся с проблемой подбора музыки для второй части. Переслушал все треки Берда, но ничего не находил. А в голове была и задумка, и начальная поза, и элементы разложены... Но мне повезло, хотя, наверное, свою роль сыграло то, что я продолжал поиски. И отыскал-таки проект, когда Берд написал всего один трек для современно балета.

Я поставил его коллегам, но как отдельная композиция она воспринималась не очень, хотя по стилистике очень подходила к первой части, вносила смену настроения и дополняла программу. Для меня это было «бинго» с точки зрения находки.

Идея программы пришла во время постановки. Сначала была одна, но когда мы стали шить костюмы, которые мне не очень нравились, родилась совсем другая: она (Аня) – день, он (Глеб) – ночь. Это история о меняющемся времени, смене настроения. Чтобы выразить эту смену, мы придумали интересные хореографические приемы, репризы. И мне было самому интересно, потому что на своем примере могу сказать, что программы, которые ставятся днем, имеют одну энергетику, ночью – другую.

Екатерина Рублева: Аня с Глебом давно хотели программу с современной хореографией. Но мы понимали, что пока нет, еще чуть-чуть. И когда Сергей Сергеевич дал послушать первую часть их произвольной программы, то по восприятию лично мне она показалась настолько позитивной, легкой, что захотелось бежать по пшеничному полю...

Иван Шефер: Относительно второй части были сомнения, но когда это интегрировалось в общий смысл, всё встало на свои места. Мне кажется, программа получилась.

Плишкин: Программа поставлена, но это – живой организм, который дышит, живет, и в течение сезона что-то будет добавляться, меняться.

– А Аня с Егором? Наверное, после «Шахмат» было непросто ставить новую произвольную?

Рублева: Надо было поставить по крайней мере не хуже. И идея, и сама программа получились интересными.

Плишкин: Программа на музыку Пауля Халлея (Paul Halley) – Winter (Зима). Мы назвали эту программу «Холод», и в ней через танец хотим выразить мысль, что в современном мире слишком мало сострадания, сочувствия, и не остается места для надежды, любви и веры. Произошла подмена понятий, и если мы не начнем с себя, то все потеряно. Именно мы можем согреть друг друга своим теплом.

Эту историю мы пытаемся показать на льду в движениях: когда одного сковывает холод, то другой согревает его. Но отдавая свое тепло, он начинает замерзать сам и уже тот, кого он согрел, поступает также. В финале этого тепла становится так много для двоих, что они отдают его и дарят свою любовь другим – всем, миру. Это программа о вере, надежде и любви.

Рублева: Вечная тема.

– И она так созвучна сегодняшнему времени.

Плишкин: Знаете, я открыл для себя такую вещь: каждая программа – автопортрет постановщика. Мне захотелось рассказать о том, что волнует меня сегодня.

По задумке, техническому воплощению эта программа будет интереснее для ребят. В «Шахматах» все было понятно, много подсказок: она – королева, он – король, «шахматная доска», шахматная партия... Здесь же нужно передать идею через хореографию, движения, эмоции. Для ребят – это новое, иное.

Через год им переходить в мастера, а на взрослом уровне на одной задумке не выехать. Надо показывать наполнение программ, учиться самим и заставлять зрителей сопереживать.