Сергей Мозгов: «Я бы не сказал, что Бетина Попова прямо крейзи. У нее просто есть легкая придурь»
Фигурист Сергей Мозгов рассказал о выступлениях в танцах на льду с Бетиной Поповой.
– Как вы встали в пару с Бетиной Поповой? У многих тогда было ощущение, что вас, как бы это сказать, приворотом заставили.
– Ага, у нас еще любят говорить: «Купили партнера». Бетина относилась к той части фигурнокатательного общества, которое меня не любит. Я же относился к ней как к спортсменке. Характер боевой, конек хороший, параметры подходящие, что еще нужно.
Притирка приличная. У меня какое-то время были царапины на руках, ссадины. Она так проявляла эмоции, что поделать. Но это довольно быстро прошло, где-то за месяц мы привыкли.
– Сошлись, как показалось, на почве того, что она немножко крейзи, а вас это не отпугивало, поскольку ориентировались на результат. И работали хорошо.
– Да, работали много и хорошо. Здоровье мое и Бетины сейчас – яркое тому доказательство.
Я бы не сказал, что Бетина прямо крейзи. У нее просто есть легкая придурь. Как говорил один мой преподаватель, моча не в то полушарие ударила. Взбалмошная, непредсказуемая, может по-разному отреагировать на одну и ту же ситуацию. Но это добавляло интереса. Ей было просто с эмоциями на льду.
– Решение встать в пару с Бетиной как было воспринято федерацией? Казалось, что довольно холодно.
– Есть такой момент. Мы не выглядели как пара, которая отвечает общепринятым стандартам танцев в России. Ходили в пижамах на соревнованиях на тренировки и разминки, не посещали театры, показательные тоже не особо понимали. Мы, грубо говоря, рушили образ красивых статных танцоров.
– Еще какие статные и красивые были, просто немного панковые. Неформатные. Но вас так быстро полюбили зрители! Хотя сначала многие были негативно настроены, особенно против Бетины. Вроде как она взбалмошностью на вас повлияла.
– А мне кажется, меня больше ненавидели. Я предатель, как мог так поступить и все такое.
– Хейта всем хватило. Но приняли вас действительно очень быстро.
– Сработал эффект бума: яркие, эмоциональные. Ну, нам это нравилось, потому что не приходилось играть. Мы были сами собой, – сказал Мозгов.
