11 мин.

Орзубек Назаров: «Если вообще не знаешь, что тебе делать, можно просто дать сопернику по почкам»

38

За одним большим НО, (грязный прием француза Жана-Баптиста Менди, который привел к очень тяжелой травме левого глаза Назарова) профессиональная карьера сильнейшего боксера последней сборной СССР сложилась на редкость удачно. Соперники абсолютно по праву прозвали Орзубека Железный узбек, так как в последнее десятилетие такого же железного ХХ века он заставил с собой считаться всех сильнейших боксеров-профессионалов мира.

В первой части эксклюзивного интервью для блога «Проект «Manhattan» многократный чемпион мира Орзубек Назаров рассказывает о нравах любительского бокса в эпоху СССР, переезде в Японию, дебюте на профессиональном ринге и завоевании чемпионского титула.

- Орзубек Пулетович, ваше первое яркое воспоминание из любительского бокса?

– Самое яркое воспоминание не из боев, а из тренировочного процесса. Я уже занимался где-то полтора-два года, и, так как я природный левша, то практически не наносил ударов в голову. В основном в область печени. И вот на тренировке меня ставят с парнем, который гораздо крупнее и занимался на год или даже два дольше, чем я. Мы выходим с ним боксировать, и я очень жестко пробиваю по печени. Очень жестко. Парень попросту упал. Он лежит, корчится, подходит тренер и при всех делает мне внушение: «Орзубек!!! Сколько раз тебе говорил, что своих вот так жёстко бить нельзя». И все в таком духе. Я стоял, как двоечник у доски, опустив голову… А чуть позже тренер снова ко мне подошёл и тихо так говорит: «Молодец, Орзубек. Ты всё сделал правильно. Вот так и надо боксировать. Только так!» У меня было столько радости, что и словами не передать.

«В сборной СССР боксер в двадцать два года уже считался старым»

- Это был тест на профессиональную пригодность?

– Здесь дело вот в чём. В сборной СССР боксер в двадцать два года уже считался старым. Потому что уже подходили 18-летние ребята, у которых впереди был целый олимпийский цикл.

- То есть, если ты к двадцати двум – двадцати трем годам что-то серьезное не выиграл, то больше шанса у тебя не будет?

– Абсолютно верно. Вот вам пример, – Василий Шишов. Он был старше, и, когда поехал на чемпиона Мира 1986 года, мне было двадцать, а ему двадцати три. Это была его лебединая песня, но он стал чемпионом мира и красиво ушел. Вячеслав Яновский, который в тридцать лет поехал на Олимпийский игры в Сеул, так это вообще был нонсенс. Нонсенс. Старик! А в итоге, стал единственным боксером в нашей сборной, кто смог выиграть золотую медаль тогда, вот так. И, кстати,  именно Слава и затащил нас на профессиональный ринг в Японию, куда мы приехали действительно очень сильной командой.

На фото (слева-направо): Александр Мирошниченко, Вячеслав Яковлев, Рамзан Себиев, Руслан Тарамов, Вячеслав Яновский, Орзубек Назаров, Юрий Арбачаков. (Фото из японского журнала «Токио», 1991)

- О переезде думали долго?

– Нет, долго не задумывался. Переговорил с главным тренером сборной, со своим тренером. Мне сказали:  «Езжай, делай, и что-нибудь у тебя обязательно должно получиться». Но, если говорить откровенно, то, конечно было страшно. Профессиональный ринг... Что это, как это? Мы ведь видели про них только ужастики, как они там друг друга убивают и, какие вокруг профессионального бокса идут закулисные игры и войны.

- Ваш давний товарищ по сборной СССР и японскому профессиональному боксёрскому клубу «Киоэй-боксинг», Юрий Арбачаков сказал, что ему лично переход из любителей в профи дался относительно легко, так как методики подготовки в сборной СССР были на уровне мировых стандартов, а как с переходом из любителей в профессионалы дело обстояло у вас?

– Мне лично в профессионалах было очень комфортно. Понимаете, здесь мне на руку сыграло то, что в любительском боксе в категории до 60 кг. я уже сформировался и мне боксировать в этой категории было тяжело. В обычной жизни я весил 65-66 кг, и, когда я сбрасывал вес до 61 кг, то чувствовал я себяхорошо, а, когда сгонял до нужных 60-и, то вот этого недостающего килограмма мне как раз и не хватало. Терялась скорость, выносливость, а в профессионалах допустимый вес в моей весовой категории стал 61,235 кг (135 фунтов). Это была просто сказка! Именно тот вес, в котором я себя чувствовал в высшей степени комфортно.

А вот другой факт. Когда мы шли в профи, то думали, что там все очень страшно. А стоило начать, как я сразу понял, что класс моей школы бокса на несколько порядков выше, чем у тех же японцев, с которыми мне надо было выходить в ринг. И еще один очень важный плюс в том, что с нами пришел наш тренер, – Александр Васильевич Зимин. И вот с ним мы и сумели успешно совершить тогда переход из любителей в профи.

Повторю еще раз, в профи я себя чувствовал очень хорошо. Тем более, профессиональный бокс, скажем так, немножко грязный, а я знал, как этим пользоваться. Это была моя стихия.

«Мы ведь видели про них только ужастики, как они там друг друга убивают и какие вокруг профессионального бокса идут закулисные игры и войны»

- Свой первый бой в профи хорошо помните?

– Да, а как же. Первое февраля 90-го года, я боксировал с японцем Макото Нишизава, и когда смотрю этот бой сейчас, то всегда смеюсь, так как там очень много эмоций, сумбура, ненужных движений и забыта техника, но тем не менее мой первый матч закончился победой в первом же раунде. Три раза я ударил Нишизаву по животу, в четвертый раз «убил» по голове и на этом собственно и все. Первый мой бой и первая моя победа нокаутом.

- Свои первые восемь поединков в профессионалах вы выиграли пятью чистыми и тремя технических нокаутами. Вы действительно были так сильны, или ваши первые соперники на профессиональном ринге были слабоваты?

– Вы знаете, и то, и то. Да, я был сильный, но не забывайте, что и японцы очень сильны своим национальным, воинственным духом. Духом, но не техникой, и вот поэтому эти первые восемь боев в профи мне и дались довольно легко. И скажу еще вот что. Я на эти первые бои себе цель не ставил. Когда мы стали тренироваться с Александром Васильевичем, то сразу же настраивались на 12-раундовые поединки. Не четыре, шесть, восемь или десять, а сразу брали расчет затяжные матчи. По высшей планке. А вот эти первые бои мы рассматривали только как проходные.

- В истории мирового профессионального бокса о вас останется память, как об агрессоре, разрушителе, который идеально владел левой рукой, жестоко работая ей по корпусу своих соперников в ринге. Откуда у вас это?

– Я природный левша. Сегодня я свободно пишу правой рукой, но в советское время, когда я пошел учиться в первый класс, мне левую руку привязывали за спину и заставляли все делать только правой рукой. Вот такая у нас была тогда психология. Никаких левшей не должно быть!

- У меня дочка левша …

– Вы, чтобы не ломать ей психику, даете ей писать и всё прочее делать левой рукой?

- Да, конечно.

– Вот видите, а в советское время психику, как раз и ломали. Моя мама буквально воевала и с директором школы и в РОНО, она дошла на самый верх до партийных организаций, но все было бесполезно, так как система, есть система. В итоге меня научили писать правой рукой, а все остальное в жизни я делал и делаю только левой.  Уже потом меня подправлял и корректировал мой тренер Геннадий Федорович. Так же очень поражались моей левой ноге тянущейся за ударом, так как с тянущейся ноги бить неправильно и такого не должно быть, но. … Все, что у нас есть, нам дано Богом. 

Действительно, если посмотреть мои первые восемьдесят, девяносто боев, то они в основном заканчивались через печень. В голову я бил только правой рукой. Иначе просто не умел. Это уже потом я кое-чему научился и у меня с приседания стал проходить очень хороший левый боковой, а тогда этого не было. Отмечу еще вот что: если к таланту не добавляется огромное трудолюбие, то тогда талант уходит в песок, но мне Господь Бог дал и то и другое! Талант боксера, левую руку, чувство дистанции, ритма, ну и, конечно же, огромное трудолюбие.

- В зале вы себя не жалели?

– Я действительно пахал очень много. Вы знаете, когда я сейчас включаю свои бои и смотрю на того парня, что боксирует в ринге, то не верю, что это я. Не верю, что мог все это делать. Двенадцать раундов биться на износ в двух чемпионских матчах с Динганом Тобела... И ведь смог выйти на последний раунд свежим, а южноафриканец все пытался повиснуть на мне, так как был уже «мертвый».

- Южноафриканец выбрасывал удары с оттяжкой, положив корпус?

– Да-да, именно! Настоящий, классический боксер. Если бы я с ним встретился, когда защищал свой титул в третий или четвертый раз, то, уверен, что я разобрался бы с ним гораздо быстрее и легче, а здесь не вышло, потому что сказалась моя неопытность. У меня был большой опыт любительского бокса, но к поединку за титул чемпиона мира я подошел всего с семнадцатью боями в профи за плечами. И бои то были с японцами, да тайцами, а это совсем не то. У последних, правда, многому научился. Я боксировал за титул чемпиона Азии, и вот в этих-то боях и увидел, какой он есть грязный бокс. Где можно придержать противника, прихватить его и прочее, но, так как у меня тогда была еще психология любителя, и принять некоторые вещи я сруз не смог: то, что можно держать соперника, приподнять его руку и ударить по печени; если вообще не знаешь, что тебе делать, то можно просто дать по почкам, или вмазать по затылку. Все это было можно, но психологически мне это сделать было очень сложно.

«Профессиональный бокс, скажем так, немножко грязный, поэтому это была моя стихия»

- Вторая защита титула чемпиона мира состоялась десятого декабря 1994 года в бою с американским претендентом Джо Гамачи в портлендском «Cumberland County Civic Center». Широко анонсированный в США боксерский матч закончился поражением местного челленджера техническим нокаутом уже во втором раунд.

– Я, кстати, до сих пор не знаю, почему дали технический нокаут, а не чистый, так как после счета восемь американец с пола не поднялся. Этот бой прошёл в декабре, но вообще то он должен был состояться раньше, в июне, в Окленде, но после нескольких переносов наша встреча с Джо Гамачи действительно была проведена в его родном городе.

- Тоесть, американцу были созданы все условия?

– Да! Безусловно, а как же иначе! Чемпионский матч, у него дома в ледовом дворце, двенадцать тысяч зрителей, там все было подстроено под него! Я, действующий чемпион мира, ехал на встречу с претендентом на мой титул к нему домой! А, почему я ехал? Да, потому что деньги платили очень хорошие, и я воспринимал это абсолютно нормально, одно слово работа! Организаторы меня, конечно же, спрашивали, где ты хочешь провести бой, а я отвечал, что мне без разницы! Я, готов выйти в ринг там, где мне денег нормально заплатят! А, в Соединенных Штатах платили очень хорошие деньги, тем более что промоутерами этого боя была не японская компания, а очень известный промоутер Джо Гамачи, Дэн Дува. Физическое и психологическое состояние у меня было превосходное и самое главное в том, что мне всегда было очень легко боксировать, когда все вокруг меня настроены против и крайне агрессивно!

- Психология советского спортсмена?

– Да, наверное, когда я вышел в зал, то двенадцать тысяч зрителей встретили объявление моего имени оглушительным свистом, и, у меня было бешеное желание прорвать палец в перчатке и показать его свистящей и орущей публике! К бою с американцем я готовился почти семь месяцев, так что, если бы меня разбудили ночью и спросили, что мне надо делать в бою с Джо Гамачи, то я без запинки ответил бы, что мне надо присесть под его руку пробить серию из трех ударов, оттянутся и пробить слева! Я, это знал четко! Так же знал, что он очень хорошо двигается на ногах и его называли лучшие ноги Америки! Его тактика состояла в том, что за счет отличного движения ног он «растаскивал» своих противников и в одиннадцатом-двенадцатом раунде он их попросту забивал. Джо был меньше меня ростом, но физически он был очень крепким парнем! Но, повторю, что с ним делать я знал на отлично! Я его очень здорово достал в первом раунде, а во втором отрезке боя, моя победа и его поражение было уже делом времени, и, что не мало важно Джо Гамачи, как классический боксер был для меня очень удобен!

- Ваша третья защита пояса прошла в Японии 15 мая 1995 года, а претендентом на ваш титул был южнокорейский боксер Вон Парк.

– Это защита была промежуточная, так как Вон был только девятым в рейтинге WBA. Кореец как боксер был очень слабый, но и очень грязный! Очень грязный! Бой был в Токио и это был какой-то кошмар! После первого раунда я сел своем углу и сказал тренеру Александру Зимину: «Васильич! Он мне сейчас весь бой сломает, красивого боя не получается! » А он мне ответил просто: » Орзубек, ты не волнуйся, все будет нормально! Выйди на свою дистанцию и начинай работать, пробивай его!» Так все и вышло. С середины второго раунда я стал его расстреливать с дистанции, попал ему в область печени, а далее очередная грязная выходка корейца вывела меня из себя окончательно, и когда он пошел в атаку, я сработал на автомате,  – ударил ему навстречу в солнечное сплетение. И все, Парк кончился!

- Вон Парк не смог подняться с пола, как и Джо Гамачи?

– Какое там подняться… Удар был на выдохе, а, когда на выдохе пробиваешь человека, то у него еще долго нет ни сил, ни желания вставать.

Продолжение следует