Татьяна Иванова: «В санях есть негласное правило: не двигать рюкзак в раздевалке»
– После первого заезда на чемпионате Европы стало понятно, что во втором вам нужно просто доехать до финиша и золото упадет в карман. Такая диспозиция не расхолаживала?
– Мне было немного не по себе, потому что на чемпионате мира в Альтенберге, который прошел как раз накануне Европы, я также лидировала после первой попытки, даже проехала с рекордом трассы. А во второй немного ошиблась и проиграла немке Хюфнер. То же самое было год назад. Я проезжаю, ставлю первый заездом рекорд трассы, во втором Хюфнер обгоняет. И в Парамонове я боялась, что повторится такая же ситуация. Но не зацикливалась – просто старалась хорошо сделать свою работу.
– Эстафета тоже сложилась по похожему сценарию.
– О да! Но мы были безумно рады, что наконец-то выиграли у немцев. Они ведь великие и до поры до времени были безупречными! Нам все время не хватило каких-то сотых или тысячных секунды.
– В командной гонке ответственности больше?
– В индивидуалке думаешь только о себе, а в эстафете нужно быть настоящими мушкетерами – один за всех и все за одного. Если в команде только один быстрый саночник, очень сложно занять лидирующее место. Как сказал Альберт Демченко, это я сделала большой задел, а он с Владиславом Южаковым старались не растерять его. Но я ему справедливо парировала, что я одна ничего не смогла бы сделать. У меня всегда на уме главное – не подвести ребят.
– Говорят, на финише нужно обязательно дотронуться до датчика, иначе не засчитают попытку. Такое бывает вообще?
– Бывает – проезжают люди мимо. И все! У меня на финише в голове одна мысль: «Главное – хорошенько дать по нему». В начале тренировок или за два дня до соревнований вешают этот датчик, и во время тренировки выбираешь – либо бьешь, либо проезжаешь спокойно.
Психология
– Думаю, у нас многое зависит от психологии – нужно преодолеть и страх, и волнение. Когда себя накручиваешь, то ничего хорошего не выйдет. Нужно быть спокойным.
– Встречали, что человек ломался, не справлялся?
– Я, может быть, и была этим человеком. Ну, первый заезд, допустим, едешь и начинаешь думать, загадывать наперед и все – ты просто ошибаешься. Училась на своих ошибках. Совет простой – держать трассу под контролем. Каждую секунду.
– Демченко в одном интервью признался, что работал с нейропсихологом.
– Я не работала. Не люблю, когда ко мне лезут в голову. Кто-то что-то пытается поменять местами. Я считаю, психолог просто должен тебе немного помочь, направить в нужное русло. Конечно, если у меня есть проблемы, я подойду к нашему штатному психологу, посоветуюсь, мы все спокойно проанализируем. Я, возможно, попробую проиграть ситуацию на тренировках.
Медали
– Где храните медали?
– У меня дома специальная полочка, там собраны все кубки и другие награды.
– Сколько они примерно весят?
– Ой, не знаю. Но тяжелые. Еще из Германии привезла два больших бокала. Там чемпионам и призерам наливают пиво на пьедестале. Его выпивают всей командой, а дома у меня в этих бокалах хранятся медали. Вешать – стены жалко, а в кубок поставишь, сложишь все аккуратно.
– Что изменилось после первого золота на ЧЕ-2010?
– Наверное, появилась определенная уверенность, что с немцами можно бороться на их родных трассах. Никто не ожидал, что я смогу что-то показать. У меня ведь была травма – осколочный перелом пальца. Наверное, они уже подумывали, что я вне конкуренции.
– Где травмировали руку?
– На этапе Кубка мира в Оберхофе упала во время заезда. Сейчас почти все зажило. Я неделю ходила в гипсе. Потом приехала в Швейцарию, и мне там сделали такую железную штучку, как лангетку, я просто перематывала ее и каталась. Сейчас вот могу палец сгибать.
- Что врачи говорят?
– Обнадеживают. Палец у меня за три недели сросся.
Парамоново
– Перед чемпионатом Европы вы всю неделю тренировались в Парамонове. А потом перед самым стартом приехал немецкий специалист Ральф Менге и существенно подправил трек.
– Когда мы катались, была холодная погода, и у нас никто не падал. Он приехал, трасса стала совсем другая, но она наша домашняя, нужно было по-любому показывать хороший результат. Именно поэтому мы пропустили этап Кубка мира в Сигулде, чтобы хорошо выступить в Парамонове.
– Сколько раз нужно прокатиться, чтобы привыкнуть к трассе?
– У всех по-разному. Нам дают максимально шесть заездов на Кубке мира. А если не попадаешь на него, участвуешь только в Кубке наций, там получается девять. Ты вот привыкаешь к этому ритму – шесть заездов, два соревновательных. Потом когда начинается больше, уже думаешь: «Что-то лишнее». Я всегда корректирую нагрузку по состоянию здоровья.
– Расскажите свой распорядок дня во время сборов в Парамонове.
– За час мы приезжаем на трассу. Если тренировка с десяти, то в девять должны быть там. На дорогу сейчас больше времени уходит. Берем сани, идем на старт, проходим трассу. Смотрим, какие изменения, что Менге подстругал, гисправил. До этого, когда никого не было, русские айс-мастера подходили, спрашивали: «Где, что, как изменить?» А когда приехал немецкий специалист, то мы уже начали смотреть, что он делает.
Потом разминка, заезды, аналитика. И так четыре раза. Вторая тренировка – три-четыре заезда.
– Как обычно знакомитесь с трассой?
– Сначала идем смотреть трассу, виражи. Тренеры объясняют тонкости поворотов. Когда сам едешь, общее представление о трассе имеешь, корректируешь траекторию по ситуации. И тренеры стоят по трассе, по рации говорят: «Здесь нужно сделать вот так, здесь попробовать так».
– Скелетонист Александр Третьяков рассказывал, что он по каждой трассе проходит пешком.
– Да, и мы перед каждой тренировкой проходим. Я хожу с финиша на старт только вдоль трассы. Кому-то удобнее сверху вниз идти, мне удобнее с финиша. Перед каждой тренировкой обходы совершаем. В голове все автоматизируется. Смотришь, где-то что-то они подскребли, неровности убрали.
– Есть трассы, про которые думаешь: «Лишь бы доехать».
– Нет. Я просто не дружу немного с Италией, как-то она мне не поддается. В следующем году, говорят, там будет Кубок мира. Немного пугает,
– Как готовят сани к гонке?
– Перед каждым заездом чистим металлический полоз наждачной бумагой до зеркальной чистоты. Чем он больше блестит, тем лучше сани едут.
– Вы сами его затачиваете?
– В сборной есть механик. У нас есть специальные шаблоны, чтобы была одинаковая заточка с левой и с правой стороны.
Общение
– Сколько интервью раздали за последнее время?
– Ой, много. И после личного заеда была пресс-конференция, и после командной гонки. Разрывали на части, я не знала, что мне делать. Хотелось сказать: «Тише, остановитесь, не так быстро». На пресс-конференции мучили, конечно, сильно. Эмоции после гонки утихли, а всем надо, чтобы на эмоциях отвечала. Говорили: «Повеселее, Тань». А я не могла, я устала, еще надо было готовить сани на командную гонку. Когда приехала домой и просто легла, больше часа лежала на кровати, смотрела телевизор. Он фоном шел, мне даже не до него было. Мысли отдельно, тело отдельно, нужно отдохнуть, чтобы никто не трогал, все в голове соединилось.
– Часто пишут незнакомые люди?
– Да.
– Отвечаете?
– Стараюсь. Столько раз фотографировалась, что даже на лица не обращала внимание, просто улыбалась.
– Соцсетями пользуетесь?
– Когда есть время, то стараюсь писать. Я как-то свою страницу удалила на Facebook, но потом восстановила. И там те люди, с которыми я общаюсь на международных стартах. А вот именно страницы нет. Может и хочу завести, но вести некому. У меня нет времени и фотки выкладывать, и что-то отписывать, и что-то комментировать.
– Просматриваете страницы других спортсменов?
– Да, иногда меня там на фотках отмечают. Я сразу сохраняю себе.
– Для архива?
– Да. Видео у меня нет, я очень хочу, чтобы записали все мои заезды. А фотографии скачиваю, они у меня в компьютере есть, на телефоне.
Другие виды спорта
– Сейчас вот в Москве был этап Кубка мира по горным лыжам. Ходили?
– Я по телевизору смотрела. Мне, как бывшей горнолыжнице, было интересно. Но реклама надоела, поэтому я выключила и легла спать.
– А еще за какими соревнованиями следите?
– Биатлон надоедает, его часто крутят. Но чемпионаты мира и Олимпиаду смотрю обязательно.
– Кто из биатлонистов вам импонирует?
– Русские. Их там так много. Мы на Олимпиаде за одним столом сидели с лыжником Петуховым, он очень веселый. В Кремль вместе ходили. Нас награждали за четвертые места. Был Легков, я, Альберт Демченко, фигуристы Юко Кавагути с Смирновым. Такие веселые.
– В биатлоне много болельщиков переезжают со спортсменами с этапа на этап.
– У нас такого нет. Это в Германии санный спорт развит, и все приходят поболеть за своих. Даже на Олимпиаде, по-моему, был только один российский флаг.
– Как вообще настраиваетесь? Накручиваете: «Надо победить, надо победить?»
– Нет-нет, спокойно. Накручивать, зачем? Чем больше хочется, тем меньше шанов, что выиграешь.
– Бывает, что что-то вас выводит из равновесия?
– Конечно! Придешь в раздевалку, поставишь рюкзак, уйдешь разминаться, и кто-то сядет на твое место. У нас такое негласное правило, что если поставил рюкзак первым, никто его не уберет. Конечно, могут подвинуть, чтобы рядом сесть, но такого, чтобы выкинуть, нет.
– Видела замечательное видео, как танцует ваш доктор.
– Ха-ха
– Это, наверное, было после старта?
– Нет, это было во время холодной тренировки в Альтенберге. Он так решил согреться. Мы увидели это видео, наложили музыку, и я выложила на YouTube. Доктор сказал, что не видел, как его снимают, а то бы поактивнее танцевал.
– Вы приехали домой. Что делаете в первую очередь?
– Сплю.
– По четырнадцать часов?
– Не-е-е, у меня рекорд – восемнадцать часов.
– Это, наверное, после Канады.
– Да, после Канады я много спала. А так стараюсь побыстрее акклиматизироваться. Если сегодня в девять вылетаю, то в шесть надо уже выселиться из гостиницы. Обычно прилетаю домой в восемь утра, стараюсь часов до трех поспать, что-то по дому сделать. Первый день я только с родителями. Это, наверное, уже какая-то традиция. А в следующие дни – по гостям.
– Как боретесь с тоской по дому?
– С родителями перезваниваюсь, sms-ками бросаемся. Стараюсь часто общаться, в камеру маме ручкой машу, она смотрит.
– Как развлекаетесь между стартами?
– Я пытаюсь освоить сноуборд, горные лыжи, а так – музыка, компьютеры. Книги могу почитать. Все зависит от настроения.
– У вас с партнерами по команде какие отношения?
– Хорошие (вздыхает – прим. Sports.ru).
– Так тяжело?
– Нет, понятно, что мы очень долгое время в одном коллективе, замкнутом пространстве, но стараемся меньше конфликтовать.
– У вас хороший английский? Вы общаетесь с иностранными спортсменами?
– Я по-английски вообще ничего не знаю, сейчас учу немецкий. И недавно у меня было первое интервью на немецком языке. Я, конечно, очень волновалась, но вроде все получилось. В команде два немецких тренера. Практикуюсь.
– С иностранками общаетесь?
– Да, с итальянкой Сандрой Гаспарини. Она летом приглашала в гости. Хочу поехать и там поучить немецкий. Еще дружу с Таней Хюфнер. Она неплохо знает русский язык, у нее родители русские, с ее родителями общаюсь. «Привет. Как дела?» – смогу спросить.
– У Татьяны родители ездят по этапам?
– Они стараются приезжать на каждую гонку. На чемпионате мира были, в Парамоново заглядывали.
– А сколько этапов посетили ваши родители?
– Мои? Ни одного!
