Легендарному максимуму Ронни О’Салливана - 25 лет. Почему это достижение невозможно повторить
5:08 (также известные как 5:20) – цифры, знакомые каждому снукерному фанату. Это время, за которое 25 лет назад Ронни О’Салливан установил главный рекорд в истории снукера, сделав самую быструю максимальную серию. 36 идеальных ударов, 8.5 секунд в среднем на шар и 536 фунтов приза за каждую секунду брейка.
За четверть века к повторению этой исторической серии никто не подошёл и близко: самые быстрые максимумы с тех пор, тоже исполненные Ронни, отстают от рекордного на полторы минуты и более. Разговоры о возможном повторении успеха 21-летнего О’Салливана не прекращаются всё это время. Но, если погрузиться в вопрос и изучить тот самый максимум детально, вердикт очевиден: побить рекорд Ронни невозможно. О важности мелочей и причинах, по которым максимум быстрее мы уже не увидим – в этом посте.
Исходные данные
Начнём с основ любой 147-очковой серии и любой крупной серии вообще. В позиции, где все красные шары разбросаны по бортам, а чёрный оставлен где-то за болкерной линией, едва ли может состояться сотня. А для максимума, и особенно для быстрого максимума, красные должны быть в ближайшем доступе от чёрного. Конечно, 147 делается и в более сложных позициях: посмотреть хотя бы на максимум Чепчайи Ун-Ну прошлой осенью, оформленный в позиции, где целых четыре красных были на верхней половине стола.
Чепчайе – респект, но замахнуться на рекорды в такой ситуации нельзя даже с его скоростью. Огромное влияние на тайминг здесь оказывает не только дополнительная подготовка к удару и долгое продумывание выходов, но и время, которое требуется битку, чтобы прийти от болкерной линии к чёрному.
Другие базовые компоненты быстрого максимума – это среднее время на удар и стиль игры снукериста. По скорости с Ронни могут тягаться только уже упомянутый Чепчайя Ун-Ну, Джек Лисовски и, может быть, ещё несколько человек, которые по среднему времени отстают от этой тройки ещё на секунду. Но не у всех из них есть подходящий стиль игры для рекорда – ритмичное, но при этом плавное забивание шаров, которое хорошо видно в записи максимума О’Салливана. Сейчас в точности так же не играет и сам Ронни. За долгие годы карьеры он приучил себя лучше готовиться к ударам и не спешить, как в девяносто седьмом, когда при заходе на 147 перед последними розовым и чёрным не удосужился помелить кий.
Быстрый рефери
Стандарт судейства матчей изменился за 25 лет, как и весь профессиональный снукер. Этот фактор может казаться пустяковым для нашего вопроса, но на деле именно он перечёркивает возможность повторения достижения Ракеты кем-либо в турнирных условиях.
Последим за действиями рефери Лэна Генли во время исторического 147. После того, как Ронни забивает первый чёрный, Генли возвращает шар на место и встает где-то за тем же бортом. На удивление, он остается там, то и дело выпаливая счёт, пока О’Салливан не забивает последнюю связку из красного и чёрного. Генли не ходит за Ронни, словно тень, как делал бы сегодня любой профессиональный судья. Даже чёрный он возвращает по-другому, несравнимо быстрее, чем нынешние рефери.
Связано это, вероятно, с современными требованиями к снукерному судейству: пытаясь оставаться для игроков незамеченными, рефери прячутся у снукеристов за спинами, а цветные шары они не просто ставят, а плавно прикатывают на метку для максимальной точности.
Итого работа Лэна Генли заняла всего порядка минуты. Почему «всего»? Сравним этот показатель со временем, уходившим у рефери на обслуживание последних трёх максимумов в мэйн-туре: 147 Грэма Дотта на квалификации к ЧМ, Стюарта Бинхэма на Gibraltar Open и Джадда Трампа на Turkish Masters. Во всех трёх случаях это время переваливало за две минуты именно за счёт постоянного следования судьи за игроком и другого подхода к восстановлению чёрного шара.
Нервы и удача
Как известно, без удачи не обходится ни один максимум. Даже в идеальной позиции может случиться кикс или мискью, фатальная помарка в выходе или неудачный подбой. Ронни в 97-м удача не обошла, но долго об этом не будем. В случае с легендарным максимумом очень важен настрой игрока, и речь здесь не о спокойствии и вере в себя.
Тот максимум для Ракеты был первым, да ещё и в Крусибле. И при просмотре записи своего брейка Ронни рассказал, что ощущал себя соответствующе: «На кону был такой приз, 165 тысяч фунтов. Я знал об этом и под конец уже весь дёргался. К последним цветным я был в ужасе, меня разрывало на части. Когда вышел на синий, подумал: «Ну, вот оно! Это реально сейчас произойдёт». Тут у меня из кармана выпадает мел, но времени поднимать его нет. Я решил, что скорее всего промажу, если полезу за ним. Тогда была такая логика: забить оставшиеся шары как можно быстрее, лишь бы обогнать свои мысли».
На настолько сумасшедшую серию от 21-летнего автора теперь не способен и сам Ронни в свои 46. Он контролирует скорость ударов, темп, сохраняет спокойствие. А от нынешних юниоров любой максимум становится событием. Но даже при намеренной попытке побить время О’Салливана любому снукеристу рано или поздно помешают мысли о том, что он пробует переписать историю игры.
Максимум в лабораторных условиях
Понятно, что в условиях турниров максимум за 5 минут больше невозможно сделать. Но что если специально поставить себе такую цель вне соревнований?
Возьмём самого быстрого профессионального снукериста (того же Ронни или Чепчайю), дадим ему неограниченное количество попыток. Договоримся с рефери, чтобы он стоял на месте или при необходимости бегал, создадим неплохую (но не тренировочную) позицию и поставим таймер. Получится? Без особой тактики – не раньше, чем на пятисотой попытке.
Можно попробовать сыграть с нарушением некоторым правил, например, забивать красный до того, как рефери успел вернуть чёрный на точку. Такое, правда, сгодится только для вирусного видео или выставочного турнира.
Ещё можно учесть подход к зачистке цветных шаров. Снукерный видеоблогер Break from life как-то задался целью побить мировой рекорд по времени цветного клиренса.
Все детали видео пересказывать не буду, но в итоге была выведена такая тактика: играть коричневый в среднюю лузу, синий – в левый угол, розовый – туда же со средней дистанции (примерно с линии синего). Всё это для того, чтобы биток не тратил время на прикатывание в нужную для следующего удара точку. В результате Break from life сэкономил более 7 секунд на своём клиренсе только с помощью этой тактики.
Вот вам и рецепт рекордного максимума. Если Ронни или Чепчайя читают этот пост – не за что.
По итогу приходим к одному выводу: 147 за 5 с небольшим минут – неповторимое достижение, и потому самое крутое в истории снукера и одно из самых великих в истории профессионального спорта в целом. Кто-нибудь ещё наделает за сезон 100+ сотен, возьмёт подряд титулов чемпиона мира больше, чем Хендри в 90-х, выиграет больше всех рейтинговых турниров и мейджоров. Кто-нибудь ещё установит очередные мировые рекорды в беге, прыжках в длину или плавании. Но тот максимум 21 апреля 1997 года – это пример того, как каждая деталь сложилась, как надо, чтобы получились 5 минут и 8 секунд совершенства.
