Болевой финишный синдром. Как наши биатлонисты выступали в Поклюке
Потрясающие гонки масс-старта на третьем этапе Кубка мира — что мужская, что женская. Надеюсь, обе они наконец-то позволили найти причину не столь успешных, как хотелось бы многим, выступлений российских стреляющих лыжников. Тем более, что главный биатлонный комментатор страны по окончании женской гонки назвал её (причину) — ПСИХОЛОГИЯ. «Именно психология не позволяет нашим спортсменам полностью реализовать свою функциональную подготовленность», — добавил он. В этом полностью согласен с Дмитрием Губерниевым, постоянно предлагающим после гонки пиво. Остается только специалистам разобраться — в чем же кроется эта психология. Высказываний по этому поводу много. Лично мне понравилась позиция неоднократного олимпийского чемпиона Александра Тихонова: «Надо быть мужиком и уметь кончать!»
А если серьезно, причина нестабильного выступления российских биатлонистов в «рефлексе отказа» — неспособности спортсмена мобилизоваться на продолжение борьбы при неблагоприятно складывающейся ситуации, когда опять не получается показать супер планируемый результат.
Это так называемое состояние болевого финишного синдрома.
Об этом писал один из первых спортивных психологов Союза Юрий Яковлевич Киселев ещё в 80-х годах прошлого столетия. С этой напастью довольно часто приходится разбираться с амбициозными спортсменами, уровень притязания которых не может опуститься ниже планки когда-то показанного результата. Каждый неуспешно складывающийся старт в подсознании формирует установку — «зачем выкладываться». И как бы спортсмен не заставлял себя включиться в борьбу — ничего не получается. А после финиша накрывает ощущение опустошения и непонимания: «Отдал все силы, а результата нет». Мне приходилось разбираться в этом с чемпионами и призерами европейского и мирового уровня.
Советский психотерапевт Владимир Николаевич Мясищев, автор теории отношений личности, писал, что наше отношение к происходящему может либо добавить сил, либо убавить. Речь идет именно о психической энергии, которая способствует или наоборот тормозит реализацию функциональных ресурсов.
В предыдущем материале речь шла о социальной безопасности спортсмена во время выступления на соревнованиях и как нежелательные контакты сбивают его настрой. Сейчас же я хочу сказать о СМИ, о том общественном мнении, которое они формируют у нас, зрителей-болельщиков. Средствам пропаганды нужны только победы или что-то жареное, если их нет. Как и что говорят, показывают, пишут о том, что делается для подготовки спортсменов, как они должны выступить — только победа. Как задаются вопросы им на интервью после выступления — «почему», «как», «когда»! Мне это напоминает следственный допрос. И понятно, что отвечая на вопросы впервые, спортсмены тушуются.
Биатлон оказался чрезвычайно медийным видом спорта, он смотрится, его нужно раскручивать. Другой раз ловлю себя на мысли, что главным в биатлоне являются не спортсмены и их результаты, а рейтинг трансляций, публикации и реклама. Почему один из биатлонистов называется по имени, другой по имени и фамилии, а остальные только по фамилиям и гораздо реже? Зачем постоянно муссируются вопросы ожидания от конкретных спортсменов предстоящих побед на этапах, чемпионатах? Почему тренеры позволяют себе говорить о том, что они соберутся, проанализируют, разберутся в причинах такого-то выступления? Спортсмены сборных включены в этот процесс ажиотации вокруг результата и, главное, смотрибельности-читабельности материалов о них и оценках их работы (спорт же — работа и престижная работа). Таким образом, формулируется планка результата, которую ждет от него вся страна. Это становится его профессиональной обязанностью. Помните, как Аршавин ответил на вопрос, кому и что они должны?
Если кто-то считает, что это для нас — для зрителей, а спортсменов это не касается, то это не так. Как бы их сознание не обращало внимание на происходящее вокруг биатлона, в подсознании откладывается одно — «должен-должен».
В материале после победы Юрловой на чемпионате мира говорилось о том, как установка на супер-результат на каждом шаге соревновательной борьбы постоянно ведет за собой оценку — получается-не получается, и что из этого происходит. Тогда же говорилось, как достанется Екатерине за эту победу. И достается. Но главное останется в истории спорта — Екатерина Юрлова чемпионка мира. Много таких?
А теперь о масс-стартах. Что было бы с нашим женским биатлоном, если бы Подчуфарова промахнулась хоть один раз? Что произошло с подготовленностью Гараничева и Шипулина в день масс-старта, если один за трое суток, а другой за двое, потеряли ход, проиграв Свендсену, Фуркаду и Бьорндалену? В предыдущие дни они выиграли ходом у всех троих. Проигрыш Шипулина 23 секунды Бьорндалену (у каждого по 2 промаха). Проигрыш Гараничева (3) 42 секунды победителю Беатриксу (0) позволяет сказать одно — они не бежали в свои ноги. Про Мартена Фуркада говорить нечего, при четырех промахах отстать от победителя на 17 секунд — это значит ходом «принести» ему более минуты, но главное, функциональная готовность никуда не пропала. Это установка на работу до конца — за очки в борьбе за Глобус.
Почему в оценках-заключениях специалистов такая полярность — после выступления в спринте и пасьюте одна оценка подготовленности наших спортсменов, а после масс-старта, всё наоборот? Моё мнение: наши биатлонисты находятся в сетях «рефлекса отказа» и с этой напастью справиться непросто. Социальная действительность загнала их туда, она же должна помочь оттуда выбраться.
И в заключение, скажу о своей победе. В августе 2012 года ответственный работник федерации биатлона, набрав меня, сказал, что моя фамилия дана старшему тренеру сборной. Но моя работа возможна, если тот позвонит. Брат месяцами смеялся — «Никто тебе звонить не будет». Заключили пари. В марте на третий день после чемпионата мира тот позвонил. Пари я выиграл. Николай Петрович Лопухов может подтвердить.
P.S. Кто есть вконтакте — появился новый паблик о психологии спорта. Подписывайтесь, я там тоже пишу.
Коновалова журналист спросил: «может быть им пригласить психолога в команду?» Но он, как-то уклончиво ответил.
Как вы думаете, нужен он команде или сами должны справиться и справятся ли сами?
С другой стороны, как можно научить спортсмена бороться до конца, до последнего метра, элемента, удара?
Я правильно поняла, что он посвящен гонке, где Свендсен проиграл Беатриксу победу на финишной прямой? Меня это событие до сих пор мучает. Я не знаю, насколько Вы следите за выступлениями Эмиля, но на мой взгляд его можно назвать чуть ли не главным обладателем рефлекса отказа. И как объяснить то, что он уступил настолько долгожданную и настолько близкую победу далеко не самому сильному сопернику?