Олимпиады – взгляд изнутри
Страсти вокруг зимней Олимпиды-2018 продолжают накаляться, что требует всестороннего понимания вопроса, для грамотного анализа ситуации.
Предлагаю вам подборку фактов, которые, возможно, уже были представлены на станицах данного ресурса. Повторение – мать учения, так гласит народная мудрость. Часть материала бала ранее известна, но некоторые моменты мы услышали впервые.
Историк Ричард Эспи (Richard Espy), автор классического исследования «Политика Олимпийских Игр» (The Politics of the Olympic Games), подчёркивает, что на Олимпиадах собирались болельщики со всех концов известного древним грекам мира, поэтому на них постоянно обсуждались политические вопросы, праздновались общие победы, а также формировались политические и военные союзы. То есть, мир на Олимпиадах зачастую был лишь прелюдией к очередной войне. Известно много примеров, когда Олимпионики проявляли чудеса храбрости на войне, а прославленные воины — на Олимпиадах.
Как известно, Олимпийские игры были возрождены благодаря активности барона Пьера де Кубертена. Барон за свою жизнь опубликовал более 12 тыс. страниц текста об Олимпиадах и всегда подчёркивал, что именно он является инициатором их возрождения. Однако Дэвид Янг (David Young), автор книги «Олимпиады: Борьба за Возрождение» (Olympics: The Struggle for Revival), рассказывает о двух предтечах Кубертена — греке Евангелисе Заппасе и англичанине Уильяме Пенни Бруксе (William Penny Brookes).
Заппас и Брукс не были знакомы и, вероятно, никогда не слышали друг о друге. Заппас родился в Албании, потом сражался за независимость Греции, а затем занялся виноделием в Румынии и разбогател. В 1859 году (за четыре десятилетия до Кубертена) он впервые организовал и провёл Олимпиаду в Афинах, потратив на неё свои собственные деньги. В свою очередь, британский доктор Брукс организовал игры под названием «Олимпийская Память» (Memoires Olympiques) в маленьком городке Мач Венлок. В 1887 году им были организованы уже общенациональные Британские Олимпийские Игры, на которые, кстати, были допущены женщины (на первой Олимпиаде, проведённой по версии де Кубертена, представительниц прекрасного пола не было). В 1881 году Брукс предложил правительству Греции проводить соревнования в Греции и Англии одновременно, чтобы сделать это событие международным.
Барон де Кубертен в 1890 году посетил игры в Мач Венлоке. Идея Брукса ему понравилась, однако популярные олимпийские идеалы к этому отношения не имели. Кубертен рассчитывал с помощью Олимпиад восстановить величие и популярность Франции, поверженной в войне с Пруссией за два десятилетия до этого. Он рассчитывал, что Олимпиада в Париже придаст новый блеск французской столице и остановит упадок его родины. Кроме того, по его мнению, спорт являлся лучшим способом оздоровления населения и создания мощных вооружённых сил. То есть, по версии Дэвида Янга, Кубертен выступал не как интернационалист, а как французский националист, в первую очередь заинтересованный в укреплении мощи своей страны, а не в процветании остального мира. Изначально первую современную Олимпиаду планировалось провести в Париже — на этом настаивал Кубертен, но потом, под давлением представителей других европейских держав, символическое первенство было всё-таки отдано Греции — родине Олимпиад.
Аллен Гуттман (Allen Guttmann), автор книги «Олимпиады: История современных игр» (The Olympics: A History of the Modern Games), отмечает, что получившие первую Олимпиаду греки приложили все силы, чтобы эти события в Греции проводились постоянно. Мотивация греков была примерно такая же, как у Кубертена — престиж, подъём национального духа и деньги. Однако Международный Олимпийский Комитет не согласился с предложением Греции.
Как известно, Кубертен декларировал, что спорт — лучший способ добиться мира (одним из символов современных Олимпиад стала фраза «О спорт — ты мир»). Но уже на начальном этапе «мирная» идеология Игр не выдержала испытания реальностью. Олимпиада в Афинах, проведённая в 1896 году, способствовала активному росту греческого национализма, что год спустя стало одной из причин начала кровопролитной войны с Турцией. Аллен Гуттман приводит пророческую фразу, которая была сказана Кубертену одним из членов Олимпийского комитета во время Афинской Олимпиады: «Спорт не укрепляет интернационализм, он способствует национализму».
Изначально олимпийские победы использовались для укрепления национального духа. И для этого постоянно применялись не вполне благовидные методы. Показательная история произошла в 1904 году на Олимпиаде в Сент-Луисе (США). Из-за неразвитости коммуникаций подавляющее большинство европейских атлетов в США не приехали. Для того, чтобы попасть на Олимпиаду, им предстояло пересечь Атлантический океан, а потом 10 часов ехать на поезде из Нью-Йорка — тогда многие именитые спортсмены были весьма небогатыми людьми и не могли позволить себе подобные расходы. В результате, из-за отсутствия большинства конкурентов, игры закончились безоговорочной победой спортсменов США — например, в первый и последний раз в истории американские гимнасты выиграли абсолютно все медали. Американская пресса широко освещала результаты Олимпиады, акцентируясь именно на тотальном превосходстве американской команды.
В ходе этой Олимпиады произошло и иное показательное событие — так называемые «Антропологические Дни». В них приняли участие представители «цветных» народов со всего мира, которые состязались с белыми спортсменами (последние безоговорочно победили, дав новые основания расистам говорить о тотальном превосходстве белой расы).
Кристофер Шоу (Christopher Shaw), автор книги «Пять колец: Мифы и реалии Олимпийских игр» (Five Ring Circus: Myths and Realities of the Olympic Games), отмечает, что олимпийские традиции во многих случаях определялись с учётом пожеланий и представлений сильных мира сего. Показательная история произошла с марафоном. В 1908 году на Олимпиаде в Лондоне марафонцы впервые преодолели современную дистанцию — 42 км. 195 метров. До этого продолжительность марафона определялась «на глазок». Уточнение длины марафонской дистанции было вызвано не уточнением расстояния, которое преодолел древнегреческий воин Федиппид в 490 году до новой эры, а пожеланиями британской королевской семьи: организаторов Игр попросили, чтобы забег начался у Виндзорского замка (королевская резиденция) и закончился на олимпийском стадионе. Итоговое расстояние и составило 42 км. 195 метров. В 1924 году МОК официально утвердил именно эту дистанцию марафона.
Историк Тони Перроте (Tony Perrottet), в книге «Обнажённые Олимпиады» (The Naked Olympics) описывает ещё более показательную историю. 20 июля 1936 года, за две недели до начала Олимпиады в Берлине, полтора десятка гречанок, одетых в античные одежды и изображавших жриц, собрались на развалинах стадиона в Олимпии. Они использовали параболическое зеркало для того, чтобы сфокусировать солнечные лучи на сухой веточке. Ветка вспыхнула, от неё был зажжен факел — попутно «жрицы» декларировали: «О огонь, зажженный в древнем и священном месте, начни свой путь» и играли на античных музыкальных инструментах. После этого бегуны доставили факел на стадион в Берлине. На самом деле подобная церемония никогда в античной Олимпии не проводилась — историкам прекрасно известно, что в святилищах Зевса, которому были посвящены древние Игры, никогда не поддерживали вечных огней (это был атрибут богини домашнего очага Гестии). Эту церемонию изобрёл глава Олимпийского комитета Германии Карл Дим, который подобным образом «связывал» нацизм со славой классической Греции. По мнению идеологов нацизма, древние греки были арийцами. Адольф Гитлер лично доказывал, что крестьянский суп, традиционный для земли Шлезвиг-Гольдштейн, был «потомком» знаменитой «черной похлебки» из бычьей крови и чечевицы, которую ели воинственные спартанцы. В любом случае, изобретённая нацистами олимпийская церемония благополучно пережила нацистскую Германию и существует по сей день.
Дэвид Канин (David Kanin), автор книги «Политическая История Олимпийских Игр» (Political History of the Olympic Games), пишет: «Современные Олимпиады являются не только праздником спорта, но и весьма важным политическим событием. Борьба за право принять Олимпиаду и за олимпийское «золото» стали частью большой международной политики. Игры проводили и проводят страны, где у власти находились и находятся весьма брутальные режимы. Соревнование идёт не столько между атлетами, сколько между государствами. Сложно сказать, насколько это соответствует декларируемым идеалам олимпийского движения».
Джон Хоберман (John Hoberman), автор книги «Олимпийский кризис: Спорт, политика и моральный порядок» (The Olympic Crisis: Sport, Politics, and the Moral Order), отмечает, что в мире широко распространено стремление оценивать успешность страны на основе числа олимпийских медалей, полученных её спортсменами. Однако это не более, чем иллюзия — ГДР была безусловным мировым лидером по числу завоеванных золотых медалей к численности населения страны. Однако, как известно, эта страна всегда жила беднее соседней ФРГ, обладала несравнимо меньшим международным авторитетом и, в итоге, прекратила свое существование.
Этот материал можно продолжить фактами того же направления на базе Олимпийских игр 21 века, где политики стало ещё больше, но об этом в следующий раз.
