Метафизика
*
Тусклый подвальчик. Ночь напролет
Лампа, чадя, потрескивала.
Мастер спешил, гнал строчки вперед.
Финал пугал неизвестностью.
**
В колонном зале, рядом с окном,
Ноги к камину вытянувши,
Двое потягивали вино
Почти двухсотлетней выдержки.
Один был молод, как щепка худ -
Бродяга в плаще поношенном.
Второй замедлял разбег минут,
Крутил их, будто горошины.
Привычно вздернул крутую бровь -
Весь в черно-багровом с золотом: -
Ты гнулся под весом их грехов,
Лечил, избавлял от голода...
Две тысячи лет водой в песок,
А слабости – те же, прежние.
Глотку порвут за лишний кусок,
Глупые, слабые, грешные.
Представь, окажешься снова там,
С любовью своей непрошеной -
Придется опять снимать с креста.
А ты говоришь - хорошие...
Бродяга вздрогнул, висок потер –
На крест не хотелось. Выпили.
Как в омут, ныряя в вечный спор,
Ответил негромко: - Видишь ли,
Их век скоротечен. Как дитя,
К блестящей игрушке тянется,
Так люди испробовать все хотят –
Неважно, что дальше станется.
Вот именно! – рык заполнил зал, -
Чудес ждут, каких-то милостей…
Я каждой твари сполна воздал
По чести и справедливости!
Странник поставил на стол бокал,
Откинул портьеру. Светало...
Мастер писал. Прокуратор ждал -
Ответа. Развязки. Финала.
Но! "Рукописи не горят", и ты понимаешь, что я это отдам куда-то - в специализированный сайт, в печать в конце концов.. и тогда уже я не в силах буду изменить НИЧЕГО. Ни одной строки, ни одной буквы. И эти шероховатости (за них ведь не только Ларсен споткнулся, они и меня тоже раздражали, к больной зуб... просто я устал воевать с ритмом и рифмой, думаю - ладно, вроде в целом ничего, сойдет и так.. ан не прокатило) - так вот, эти шероховатости будут меня преследовать бесконечно.
Поэтому лучше вернуться еще десять раз... доделать, довести до.. ну не до совершенства, что недостижимо. Но по крайней мере, до состояния, когда оно перестанет цеплять взгляд.
И потому я вас тут мучаю) Ищу... пробую, проверяю реакцию.
Разговор у камина?
к тому же, в МиМ прокуратор совершенно однозначно недоговорил с Иешуа, оборвав разговор, когда тот начал нести антигосударственную ересь, так что- прокуратор ждет, он ждет и ответа и финала и развязки и прощения, и последняя сцена романа, там где "Cвободен!" - это как раз о этом, он так сказать, дождался.
Вдохновенным казался первый вариант, несмотря на отдельные шероховатости. От дальнейших переделок остаётся ощущение вымученности.
Почему мне нравился первый вариант? Эмоции развивались вместе с сюжетом и нанизывались на рифмы. Рифмовался не только звук, но и смысл. "По-хорошему" - Воланд иронизирует над тем, что юноша называл всех людей добрым, в то время как сам "профессор" здесь же называет людей грешными. Отличная рифма, поддерживающая обмен эмоциями в ходе разговора, и разменять ее на что-то беспошлинно растаможенное не кажется большой удачей. Фраза действительно была странноватой, но, в поисках другого варианта, на мой взгляд, стоило побороться за сохранение рифмы.
То же самое в последней строфе: "проехали" - снова эмоциональная реакция, указывает на бесперспективность спора (а перед этим Воланд торжествовал со своей справедливостью), и сменяется сосредоточенностью мастера на своей работе, а затем - рифмуется с заливистым смехом Марго (детская, непосредственная реакция). Учитывая, что чуть выше юноша сравнивал человека с ребёнком, несмотря на неспособность молодого человека переспорить своего оппонента, смех Марго как бы подтверждает его правоту.
Дуэль, на уровне фактов выигрывает один, на уровне чувств - другой.
Ни второй, ни третий вариант такой эмоциональной завершенностью, на мой взгляд, не отличаются. Какие могут быть эмоции у человека, сломавшего язык о лавр? Уж лучше перейти нейтральную улицу.
Кстати, сложные задачи можно решать простыми средствами, просто отказавшись от проблемных слов. Размер не сильно пострадает. На основе твоего последнего варианта:
Мастер вслух что-то читал,
Маргарита смеялась.
Или вариант с полной сменой смысла:
Мастер читал и читал,
Марго - не смеялась.
(Так, на всякий случай, вдруг, рукописи все-таки горят?).
В школе сильно упрощают, говоря что по роману из борьбы добра и зла рождается некая гармония. В романе нет никакой борьбы, а есть выбор между добром (человеколюбием) и справедливостью.
Причём справедливость (а мы относимся к ней как к благу!) Оказывается более универсальной, жизнеспособной категорией, понимаемой и принимаемой всеми.
А Иешуа так и остаётся непонятым в своей любви (не только людьми, кстати) - и здесь: "проехали" - очень точно передаёт сию мысль.
Изначально я из Воланда вообще собирался сделать ангела справедливости)