Ульяна Нигматуллина: «Впервые обратилась к психологу, когда почувствовала бессмысленность спорта и своей жизни в целом. Это было в 2018-м»

– В одном из интервью вы признались, что несколько раз обращались за помощью к психологам. Что послужило отправной точкой? Неспособность самостоятельно справляться с соревновательными стрессами?

– Нет. Даже при излишнем волнении я никогда не считала, что мне нужна помощь со стороны. Впервые обратилась к специалисту, когда почувствовала бессмысленность спорта и, соответственно, своей жизни в целом. Это было как раз в 2018-м. Второй раз посетила психолога, когда ушла в декрет. Мне требовалось понять, как перестроить себя из спорта в гражданскую жизнь.

– Оказалось до такой степени трудно?

– Очень. Наверное, такое происходит потому, что вся предыдущая жизнь годами идёт в определённом режиме и ничего другого ты просто не знаешь и не умеешь.

– Ну яичницу-то вы способны пожарить?

– Да. Я не сидела дома, когда ушла в декрет, продолжала учиться в университете. И все равно чувствовала, как сложно дается перестроение.

– Это как раз нормально. Когда я закончила карьеру, поймала себя на мысли, что, находясь дома, подсознательно жду, что кто-то уберет за меня кровать, поставит еду на стол, помоет посуду – так, как это происходит на сборах. Это был момент не очень понятного для меня быта.

– Я тоже была удивлена, что на домашние дела уходит так много времени.

– Но ведь психологи, насколько я знаю, не дают «правильных» советов. Они заставляют человека копаться в себе, самостоятельно приходить к тому или иному решению, а это длительный и не всегда простой процесс.

– Первое время я постоянно плакала. Это было мое основное занятие тогда. Собственно, и до того много плакала, когда не хотелось ничего делать после Олимпиады. На тренировках и после, перед сном и когда просыпалась утром – то есть всегда, когда было возможно.

Вы абсолютно правильно заметили: работа с психологом не дает мгновенного решения всех проблем. Она как бы запускает процесс обдумывания, рефлексирования. И сразу легче не становится, результаты могут прийти через большое время. Это тоже было непросто понять.

– Сейчас все скелеты из шкафов вытащены?

– Думаю, да. Как будто и не было никаких проблем. Наверное, даже не смогу объяснить, почему тогда все воспринималось настолько остро. Смена обстановки, смена формата работы тоже помогли, – сказала Нигматуллина.