Аарон Майлз: «Теперь стригу себя сам»
- Что позволяет вам чувствовать себя в Самаре, как дома?
– Знаете, это мой третий год здесь, и у меня какая-то особенная связь с местными болельщиками и вообще всей организацией.
- Но зал в Самаре вмещает всего две тысячи болельщиков, а у вас были же предложения от команд, как минимум, играющих в Еврокубке.
– Я очень уважаю тренера Базаревича и люблю играть в его команде. Когда находишь тренера, с которым можно построить такие отношения, за них надо держаться. Это ведь не купишь. Иногда можно уйти в клуб посильнее, но там не будет такой атмосферы. Это очень важная часть игры в баскетбол – быть счастливым. Если ты не счастлив, то не понятно, зачем все это.
- И что особенного в Базаревиче?
– Ну, он знает мои сильные и слабые стороны, и это позволяет мне играть свободно. Разыгрывающему нужна свобода, возможность диктовать игру. Я знаю, что он хочет на площадке, что ему нравится. И стараюсь вести игру, не злоупотребляя этой свободой.
- С городом Самарой у вас тоже особенная связь?
– Я буду честен: это не идеальный город, в котором хотелось бы жить. Погода далеко не лучшая, за эти года я не нашел большого количества развлечений для своей семьи, что для меня самое важное. Сейчас семьи нет рядом со мной, моя жена ждет четвертого мальчика, поэтому они в США. И ей легче сюда просто приезжать на какое-то короткое время, потому что, когда она здесь с детьми долго, они ее с ума сводят, им надо все время двигаться, а тут особо не разгуляешься.
- Неужели прямо все так плохо?
– Ну, тут есть рестораны, ночные клубы… Вообще-то летом тут очень круто: все зеленое, Волга красивая. Но мы-то летом не играем.
- В прошлом сезоне в «Красных Крыльях» была особенная атмосфера между игроками. Вам удалось ее сохранить после всех изменений в составе?
– Честно говоря, я очень переживал за это перед началом сезона и много говорил об этом со своими партнерами, хотел, чтобы они вернулись. Но этого не случилось, и мы все начали заново. Я чувствую, что мы налаживаем «химию», парни начали получать удовольствие на тренировках, веселиться вместе вне площадки. Как вы уже поняли, атмосфера для меня ключевая вещь, поэтому я доволен сейчас.
- Раньше у вас был Честер Симмонс, который не только набирал кучу очков на площадке, но и подстригал всех американцев в команде. Кто теперь ответственный за второе?
– О, да, мой братан Трей. Вообще-то его зовут Трей, Честер он только тогда, когда берется за ножницы. Ну, он взял меня под свое крыло в этом вопросе, дал мне пару уроков. Ну, вот себя я сам теперь стригу, недавно подстриг Джулиана Райта. Короче, привет мою парню Трею, он мне помог, дал мне уверенность в себе.
- Россияне тоже приходят к вам на стрижку?
– Не-не, пока никто не приходил, но все спрашивают, интересуются. Может, подравняю кого-нибудь в ближайшее время. Это понятно, нужно, чтобы они начали мне доверять. Вот вчера я себя подстриг прямо в раздевалке, так что парни видели, что я все хорошо и профессионально делаю.
- Еще в прошлом сезоне у вас был вот этот безумный ритуал перед матчем. Откуда вообще все это?
– Да такие вещи просто приходят. Я никогда не садился и не пытался что-то обязательно придумать. Это вот как раз показатель того, что мы отлично ладили, многое знали друг о друге и пытались как-то это передать на площадке. Трей играл за Университет Вашингтона, а их называют Хаски, возможно, это оттуда пошло. Сейчас? Сейчас пока такого еще ничего нет, мы кое-что просто на площадке делаем, но что-нибудь обязательно появится.
- Какой самый безумный ритуал, который вы когда-либо видели?
– Ну, так в голову ничего не приходит, обычно просто команды становятся в круг и чего-то там выплясывают. Хотя помню, у Леброна однажды было разное рукопожатие для каждого партнера по команде, т.е. 13 разных рукопожатий подряд, это выглядело круто.
- Вы много сейчас следите за НБА?
– Да, конечно, я фанат баскетбола. От школьного баскетбола до НБА, и особенного своего университета Канзаса. И мне просто очень нравится смотреть баскетбол.
- Почему у американских игроков всегда остается такая связь со своими колледжами?
– Ну, вот смотри. Я играл с Сашей Кауном за Канзас, и теперь, когда наши команды встречаются друг с другом, мы обязательно ужинаем вместе перед матчем. С Джулианом Райтом мы даже не играли вместе, но он тоже учился в Канзасе, значит, он для меня, как младший брат. Если однажды был Джейхоуком, ты навсегда Джейхоук, навсегда часть семьи. Я вот пару дней назад разговаривал с Китом Лэнгфордом, мы все стараемся быть на связи друг с другом, потому что это семья, это любовь.
- Каково это, принимать участие в Финале Четырех NCАА?
– Это невероятно. У меня даже слов не найдется, чтобы это описать. Я как раз недавно об этом вспоминал. Когда мы играли в финале, это была на арене, вмещающей 100 тысяч человек, но думаю, что в этот день там было больше людей. Просто непередаваемое ощущение. В прошлом сезоне мы тоже играли в финале Кубка Вызова в Турции, и это было очень-очень здорово. Каждый раз, когда принимаешь участие в матче такого уровня, это запоминается навсегда.
- А можно сравнить домашние матчи Канзаса и «Оракл Арену», на которой вы выступали за «Голден Стэйт»?
– Эм, «Оракл Арена» отличная, но это немного другое. Поддержка и любовь в Канзасе на совершенно ином уровне, это самое восхитительное, что я когда-либо видел. Да, можно попробовать сравнить с другими колледжами, вроде Дьюка или Северной Каролины, но с НБА – нет. Люди, которые ходят на матчи студенческих команд, как-то связаны с этой командой – либо учились там сами, либо кто-то из родных учился. И они всегда будут с этой командой. Если команда НБА начинает проигрывать, люди просто не приходят. Со своим колледжем люди навсегда.
- Некоторые говорят, что нынешний канзасский студент Эндрю Уиггинс может стать круче, чем Леброн.
– Я точно такого не скажу. Леброн великий. Если говорить о самом великом игроке, это наверно Джордан или Мэджик. Но сейчас Леброн просто вызывает восхищение. Так, стоп, это ж вопрос про Уиггинса. Неправильно накладывать на него такую ответственность. Я видел несколько раз, как он тренируется, у него огромный потенциал, но нужно дать ему время. Прежде, чем стать новым Леброном, он должен стать первым Уиггинсом.
- Леброн сейчас, по-вашему, лучший игрок лиги, а кто лучший разыгрывающий?
– Я большой поклонник Криса Пола. Пол – мой любимый разыгрывающий и даже, пожалуй, мой любимый игрок сейчас. Мне нравятся два этих игрока, потому что они делают своих партнеров лучше. Когда они играли за более слабые команды, они делали так, что эти клубы доходили до решающих стадий плей-офф.
- Ок, а лучший разыгрывающий в Европе?
– Хм. А себя нельзя называть? Я обожаю Спанулиса, не знаю, можно ли его считать разыгрывающим. Он просто победитель, все время выигрывает. Бо Маккалебб в последние два года проделал огромную работу, он тоже очень сильный.
- И вот вы, возможно в шутку, называете себя лучшим разыгрывающим в Европе, но никогда не играли в большой команде.
– Я не тот человек, который будет набирать много очков, и это наверно очень сказалось на моей карьере. Я не таким образом влияю на игру, я люблю делать своих партнеров лучше. И иногда смотрят только на цифры, не глядя на остальные таланты.
- Вы поэтому не закрепились в НБА?
– Если быть честным, в свой первый сезон после колледжа я не был готов к НБА. Мне посчастливилось оказаться в «Голден Стэйт», но я не был готов играть на таком уровне. Потом три года назад я поехал в лагерь «Уорриорз» и сыграл там хорошо, тренерам я понравился. Но так же здорово сыграл и Джефф Эдриан. Кто-то из больших получил травму, и взяли его, а не меня. Я поехал в Ди-Лигу и был там одним из лучших разыгрывающих. Я уже ждал вызова в первую команду. И тут у меня случился разрыв крестообразных связок. Знаешь, разное в жизни случается… Тогда я был уверен, что готов к НБА. Я приехал из Европы, и мне кажется, что европейский баскетбол очень развивают игру разыгрывающих. Да, это в основном пик-н-ролл, но на узкой площадке, поэтому нужно соображать быстрее. Вот, к примеру, Парго вернулся в Европу, чтобы усовершенствовать свою игру и иметь лучшие предложения.
- О той травме все еще больно вспоминать?
– Сначала мне было тяжело, но какой смысл ныть по поводу травм? Ничего же нельзя изменить. Какой вообще смысл себя жалеть? Никому нет дела до твоих проблем. Допустим, жена и дети будут тебя поддерживать, но, кроме них, всем же реально наплевать. Живи с тем, что Бог дал тебе.
- Вы религиозны?
– Не очень, но я верю, что Бог направляет меня и отправляет в ситуации, где я становлюсь лучше.
- В прошлом сезоне, особенно концовке, когда вы выигрывали титулы, за «Крыльями» было очень интересно наблюдать. В этом году команда уже достойна того, чтоб на нее смотреть?
– У нас бывают моменты. Пока лишь моменты в нападении. Но надо работать, что обрести стабильность и, наверно, все будет начинаться в защите. Как и говорил, в прошлом году командная «химия» образовалась гораздо быстрее. В этом году это занимает больше времени, но она приходит.
- Вам интересно снова играть в Еврочеллендже?
– Когда я подписывал контракт этим летом, я надеялся, что мы будем играть в Еврокубке. Но ладно, это другая история. Знаешь, я хочу играть в Евролиге, когда смотрю этот турнир, я, конечно, хочу быть там. И у меня есть опыт игры в Евролиге. И я могу сказать, что моя команда «Красные Крылья», мы бы там не затерялись. Я не хочу сказать, что выиграли бы турнир, но мы были бы на уровне. Но всех равно никто не должен меня жалеть: я делаю то, что мне нравится, зарабатываю хорошие деньги и наслаждаюсь каждым днем своей жизни.
