11 мин.

«После игры подошел Билл Расселл и подарил свои кеды «All star». Карьера Виктора Зубкова

2 k

Когда я только поступал в ростовский техникум, у меня был рост 185 см. За лето вымахал до двух метров. Здесь я самый высокий в составе моей первой команды – «Буревестник». В то время центровые не отличались особенной статью. Тот же Отар Михайлович Коркия играл «пятого» при росте 192 см. Вот меня сразу и заприметили. Вначале играл на первенстве города, а потом уже меня включили в состав сборной Ростова.

Таким я первый раз попал в сборную СССР. Еще совсем зеленый – по глазам видно, что ничего не понимаю. Мне было 19 лет, когда Степан Суренович Спандарян вызвал в главную команду страны, готовящуюся к Олимпийским играм в Мельбурне. За год до этого я получил звание мастера спорта по итогам Спартакиады народов СССР, где мы заняли четвертое место. Сказать по правде, тогда после техникума я поступил в ростовский промышленный институт и в армию идти не собирался – у меня дома мать была, сестренка. Я долго сопротивлялся, но после Олимпийских игр 1956 года все же дал согласие и вместе с другим ростовчанином Семеновым оказался в ЦСКА. Мне принесли гимнастерку, сделали фотографию, и после этого у меня началась совсем другая жизнь.

Это Билл Рассел из сборной США. Совместной фотографии у нас с ним нет, но на первой моей Олимпиаде я с Биллом даже немного пообщался. Наши сборные встретились в матче, который уже не имел турнирного значения, и я, как резервист, провел на площадке довольно много времени. Несколько раз я успешно отзащищался против Рассела, забрал подбор. А уже после игры он подошел и подарил свои кеды «All star» беленькие – это была отличная спортивная обувь. Я в ней никогда не тренировался – только играл. Таких качественный и удобных кроссовок у нас в стране не было еще лет тридцать. Я в свою очередь отдал Расселу свою майку – с вышитым гербом.

Это я на тренировке отрабатываю фирменный бросок крюком. Когда я еще учился в ростовском техникуме, мы занимались в зале, где был очень низкий потолок – по высокой траектории бросать было сложно. Так я и приноровился. Вообще, у меня было освобождение от физкультуры – врачи нашли порок сердца. Я даже писал заявление, что всю ответственность, в случае чего, беру на себя. Играл вначале очень мало – не хотел перегружать себя. Бывает, побегаю десять минут – и на скамеечку. Но со временем организм окреп, и я стал на площадке проводить гораздо больше времени.

Отлично помню свой первый чемпионат Европы, а особенно его финальный матч. Играли мы с Болгарией, которая тогда была одной из сильнейших команд мира. Пара центровых Мирчев-Радев обеспечивала сопернику преимущество под кольцом, а в те времена это было залогом победы.  Когда мы вышли на 40-тысячную арену Василя Левски, сердце бешено заколотилось. Весь стадион болел против нас, а в конце фанаты подожгли газеты и стали ими размахивать. Мы выстояли – выиграли с разницей 4 очка и уехали домой с золотыми медалями.

Накрыть мой бросок крюком было очень сложно даже тем, кто был выше ростом. В 1959-м году благодаря этому броску сборная выиграла еще один чемпионат Европы, а меня признали лучшим центровым континента. В одном из матчей нам противостояла команда ниже классом (уже даже не помню, какая именно), и тренер сказал мне: «Давай, Зубик, покажи себя». Я вышел и шесть раз подряд забил из трехсекундной зоны вот таким способом. В дальнейшем на чемпионате я не снижал планку, и в итоге мы стали лучшими.

В то время приходилось играть против очень высоких центровых. Один из главных соперников– Янис Круминьш (на снимке – №9). Ростом латыш был 220 см – в защите его вдвоем держали. Он был из рижского СКА – мы долго не могли обыграть эту команду. У них был очень сыгранный состав, парни отлично понимали друг друга. В первый год в ЦСКА у нас была талантливая команда – я, Корнеев, Семенов, Бочкарев, Травин. Все – игроки сборной. Но нам не хватало взаимопонимания – все очень молодые еще были.

Очень символичный момент. Кроме Круминьша, у «Риги» еще были здоровенные центровые Валбанис и Мужникс. Да и форвард Липса был моего роста (202 см – прим. автора). Непросто нам приходилось. Я вот оказался на паркете – это мы бросили Валбаниса и вдвоем пытались помешать пройти Круминьшу. Насилу справились. Кстати, посмотрите на трибуны – яблоку негде упасть. Это – на малой спортивной арене Лужников. Играли на открытом воздухе, площадки были с деревянным настилом.

Стоим возле аэропорта в Чили. Странный получился чемпионат мира. Советская сборная по праву должна была получить золотые медали, но из-за того, что не вышла по политическим мотивам на игру против Тайваня, была дисквалифицирована. А по ходу турнира мы дважды обыграли бразильцев, ставших официальными чемпионами планеты. В баскетбол играли не мы, а политики. Потом в Чили местный коммунист устроил нам прием, где были шашлыки, замечательное сухое вино. Нас чествовали как победителей. А по прилету на родину сразу же выдали золотые медали. Вот такие были времена.

Очень удивили бразильцы – они практически никогда не расставались с футбольным мячом. Даже в аэропорту после прилета в Чили. Вот такие кудесники мяча – еще и чемпионат мира по баскетболу выиграли.

Узнали? Это Семен Михайлович Буденный. Нам вручали олимпийские награды. Здесь на фото баскетболист Вольнов, я, Власов – сидит, задумался. Всех фамилий уже не помню, но вижу еще Иванова – трехкратного чемпиона по гребле, конькобежца Гришина.

Когда я подошел получать медаль, Буденный поднял голову и на несколько секунд замер – до сих пор помню его выражение лица.

Мой любимый прием – проход по лицевой. Я чаще всего стоял слева, а после этого маневра выныривал с другой стороны кольца и соперник уже не мог меня накрыть. А подстраховка не успевала. Здесь мы играем на открытом воздухе на малой арене Лужников. Худой я здесь очень, но мои козыри были в другом – голова хорошо варила. Сейчас, смотрю, у многих головка не очень работает – возьмите хотя бы нашего Понкрашова. С таким разыгрывающим мне было бы очень тяжело.

Одна из моих последних побед в составе ЦСКА. По сумме двух встреч мы оказались сильнее мадридского «Реала», несмотря на то, что в первой игре уступили 17 очков. Кубок европейских чемпионов – наш!

Вообще, годы, проведенные в ЦСКА, вспоминаю часто. Несмотря на то, что из-за моей статьи, в которой я раскритиковал Гомельского, из команды пришлось уйти, это было даже к лучшему. Свой шанс получили молодые, а меня пригласили в военно-инженерную академию, где я продолжил заниматься спортом. Участвовал в спартакиадах, играл в волейбол, бегал, прыгал в высоту – в общем, вел очень активный образ жизни. Также меня стали привлекать к тренерской работе. На два года даже ездил в Мозамбик. Еле вытерпел – очень жарко было, народ ленивый. Больше всего они любили стучать на тамтамах. Но меня там очень уважали.

Также впоследствии мы организовали команду так называемых «отставников» – Вольнов, Корнеев, Травин, я и Селехов играли в составе московского «Буревестника». Все мы работали уже в академиях, но даже тогда мало кто мог справиться с нами на площадке.

Здесь я уже в должности заместителя начальника кафедры помогаю проводить награждение в академии. Подавал нашему председателю спортивного комитета медали, а он уже награждал курсантов.

Здесь уже меня чествуют. Маршал Харченко вручает какой-то знак отличия – за отличную работу или соревнования, уже не помню. Харченко потом разбился на вертолете. Хороший мужик был, душевный.

Эта старая фотография, но она мне очень нравится. Здесь я с женой и ее отцом. С Ларисой мы планируем в 2013 году отпраздновать 50 лет совместной жизни.

Здесь я вручаю награду баскетболисту-колясочнику. Фото сделано довольно давно – Вольнова (в черной куртке, справа) уже нет в живых. Вообще, считаю его лучшим баскетболистом всех времен. 12-кратный чемпион Советского союза, золотой призер Олимпийских игр и чемпионата Европы. А еще он был моим хорошим другом.

Я продолжал играть в баскетбол до 2004 года. После того как меня уволили в запас после 50 лет службы (наверное, нужно было кому-то место освобождать), я пошел на кафедру физкультурного института и там проработал еще пять лет. Тренировался я тогда несколько раз в неделю, параллельно отстраивал дачу, и однажды мой друг Вольнов сказал: «Ты что-то засиделся! Надо играть!». В то время как раз ветераны начали организовывать товарищеские турниры. Мы стали участвовать, ездить по стране и потом даже летали два раза в Америку на матчи. Подобралась прекрасная команда – мы ее назвали «команда Ленинграда». Потом мы даже выиграли чемпионат Европы среди игроков старше 65 лет. Условия, конечно, были отличные. У нас была новая форма, новый инвентарь – в советское время с этим были проблемы. О чем говорить, если я получил тяжелую травму голеностопа из-за того, что во всем Союзе не было нормальной обуви?!

Начал играть за ветеранов – получил, наконец, нормальные кроссовки, удобную форму. Вот в этом зале мы собирались несколько раз в неделю, но потом площадку у нас отобрали. Там сейчас в теннис играют. А компания хорошая подобралась.

Здесь я, Вольнов и Жармухамедов смотрим матч ЦСКА. Раньше у нас были места на пятом ряду – все отлично было видно. Сейчас за кольцо пересадили, но тоже неплохо. Выдали VIP-пропуска, ходим теперь такие важные. По возможности посещаю все домашние матчи ЦСКА – сейчас вот к старту Евролиги готовлюсь. Руководство клуба запустило проект «Дни легенд» – нам выписали специальные премии, чествовать будут. Приятно, что не забывают ветеранов.

Это моя гордость. Вчера внук принес диплом – установил рекорд по метанию молота – больше 20 метров. Баскетбол ему нравится, но сейчас перешел в легкую атлетику – любит бегать, прыгать.

Материал вышел на Sports.ru 26 октября 2011 года.