9 мин.

Баскетболист в гуще гражданской войны

1 k

Раньше мы редко заходили на Hoopshype ради местной статейной базы. Новости, зарплаты, онлайн медийных твиттеров, списки агентов, информация о генеральных менеджерах… Все это волновало гораздо больше, чем материалы, размещенные на сайте. Но Хорхе Сиерра сделал большой шаг вперед в плане качества контента, наполняющего этот конкретный раздел, и подобный скачок нельзя игнорировать.

Сегодня он разместил историю, вынуждающую меня вновь прибегнуть к тому, что я делаю очень редко: к переводу и адаптации. Ведь речь идет об информации, которая должна быть услышана далеко за пределами американского сообщества.

Жить в ранге путешественника от мира баскетбола никогда не было легко. Деньги – это хорошо, но ради них приходится мириться с отрицательными сторонами процесса: отсутствием стабильности, расставанием с семьей и близкими, ужасными выездами, не говоря уже об элементарном языковом барьере или о том, что чеки могут вручаться с опозданием, а кое-где и не выдаваться вообще. Это практика, ставшая практически нормальной. Алекс Овуми, выпускник Университета Элькорн Стейт, сталкивался со всем этим раньше, но какими же мелочами показались эти проблемы на фоне того, что произошло с ним в начале этого года! Ливия…

Легионер оказался в гуще событий. Выступая за клуб, базировавшийся в Бенгази, городе, который стал оплотом революционеров, восставших против режима Каддафи, баскетболист своими собственными глазами увидел весь ужас гражданской войны: расстрел мирных жителей по одну сторону баррикад и сожжение групп наемников диктатора по другую.

В отличие от многих спортсменов, Алекс не смотрел на переезды с места на место как на что-то из ряда вон выходящее даже тогда, когда только-только начал свою профессиональную карьеру. Сын нигерийского дипломата, занимающего сейчас пост ответственного за решение проблемы СПИДа в Африке в Гарвардской Школе Общественного Здравоохранения, еще в детстве перебирался из родного Лагоса на Британский архипелаг, откуда уже отбыл в Соединенные Штаты.

Сразу после второго года выступлений в небольшом колледже, Овуми принял решение о начале профессиональной карьеры, которая заставила его поиграть во Франции, различных низших американских лигах и в Македонии. Именно в стане клуба из республики, когда-то входившей в состав Югославии, он и заканчивал 2010-й, пока ему не поступило предложений от ливийского «Аль-Насра» из Бенгази.

Все протесты вокруг устоявшихся режимов потихоньку распространялись по Ближнему Востоку, но не имели ничего общего с Ливией на тот момент. Как же быстро все изменилось….

В первый раз Алексу пришлось забеспокоиться о ситуации в новом пристанище в феврале месяце, когда  небольшие демонстрации резко начали расти и становиться все крупнее и масштабнее. Кошмар начался семнадцатого числа. Готовясь отправиться на очередную тренировку, Овуми получил сообщение от руководства, в котором говорилось о запрете на то, чтобы покидать свою квартиру. Антиправительственный марш направлялся как раз к его многоквартирному дому, а войска, как это обычно бывает, во всю собирались дать им отпор.

«Мне удалось взобраться на крышу, чтобы попытаться разобраться с тем, что происходит. Я увидел, как три или четыре танка едут прямо в толпу людей. Спустившись за водой и поднявшись к точке обзора вновь, я узрел, как три-четыре десятка военных стали вести огонь на поражение по колонне протестовавших. Не было ни одного человека с рупором, предупреждавшего толпу или просившего ее отступить. Я просто стал свидетелем того, как они начали стрелять: не в землю, не в воздух, а прямо в живых людей. Тела стали падать навзничь буквально в одном квартале от моей улицы»

Ворвавшись в свою квартиру, он тут же попытался выйти в Интернет, но сеть не работала так же, как и международная сотовая связь. Баскетболист тут же набрал президента клуба, Ахмеда Эльтурки, прося его о выезде из города, страны.

«Он сказал мне: «Не смей покидать своей квартиры или здания вообще». Я попытался возразить ему и объяснить, что хочу попасть в аэропорт и уехать. В ответ я услышал, что ливийцы уже успели сжечь его до основания. Я оказался заперт в гуще событий, сидел, словно в коробке. Две недели мне не удавалось поговорить со своей семьей, родными»

Четырнадцатидневное заключение четко продемонстрировало правоту клубного президента, ведь стало очевидно, что покидать здание не просто небезопасно, но еще и глупо. Продовольственных запасов было отнюдь немного: хлеб, тунец, картофельные чипсы, которыми нужно было поделиться с соседями, оказавшимися в таком же, как и Овуми положении. Без еды, родных и нормальной связи с внешним миром, сутки шли как месяцы.

«Стрельба продолжалась постоянно. Спать на кровати, стоявшей у окна, было невозможно, поэтому пришлось лежать на полу: так хотя бы было меньше слышно звуки выстрелов. Стоило ночью выглянуть в окно, как всюду было видно искры: это пули, свистящие там и здесь».

В последние две недели февраля протестующим все-таки удалось захватить контроль над Бенгази, и мэр города, соратник Муаммара Каддафи, был вынужден спасаться бегством в Триполи, столицу страны, находящуюся в шестьсот сорока километрах к западу от места, где был Алекс. В городе без власти и полиции, любой гражданский получил свободный доступ к огнестрельному оружию.

«Однажды выглянув в окно, я увидал даже десятилетних ребятишек с мачете. Восставшие против режима захватили местный участок, и практически каждый в моем районе пошел на их склад и прихватил себе что-то из вооружения. Приходилось наблюдать за тем, как обычные люди катались на военных джипах, стреляли в воздух из Калашниковых прямо посреди когда-то тихой и обычной улицы. В тот момент я осознал, что здесь нет ничего общего с Египтом: это война, настоящая зона боевых действий. Все было как в кино, некоторые даже пытались научиться управлять танком. Тем не менее, эти люди испытали чувство свободы. Я никогда не видел, чтобы кто-то так яростно не хотел отступать, никогда не приходилось видеть тех, кто так доблестно сражался за свою страну. Они были готовы умереть ради нее, буквально шагая под пули».

По мнению Овуми, огонь по гражданским лицам вели отнюдь не только ливийские военные, но и иностранные наемники из Судана, Чада, Сенегала, Нигерии и Восточной Европы. Когда первого марта ему все-таки удалось выбраться из дома и попасть в здание местной больницы, он видел как сожженные мертвецы валялись повсюду, в том числе и в лечебнице.

«Там было помещение, в котором лежало с четыре десятка полиэтиленовых мешков для трупов, многие из которых были открыты, и можно было увидеть в них изуродованные тела. Спросив о том, кто это, я получил внушающий страх ответ: «Ливийцы подстрелили их, а затем сожгли живьем». Этот госпиталь был настоящим безумием. Там были люди без рук или ног, плач младенцев окутывал все здание…. Это самая грустная их всех тех вещей, которые я видел в своей жизни»

Когда коммуникации и связь с внешним миром были частично восстановлены, его семье и девушке все-таки удалось дозвониться до баскетболиста. Они тут же попытались связаться с американским посольством, понадеявшись на то, что оно поможет Овуми выехать из страны. Поначалу пользы от этого было отнюдь немного.

«Мне позвонили из департамента и спросили о том, могу ли я попасть в аэропорт. Я ответил: «Дамочка, он сожжен дотла!». Затем она задала еще один вопрос, мол, могу ли я попасть в Триполи. Я рассмеялся ей в трубку: «Да мне ехать туда одиннадцать часов, а по пути я встречу войска, повстанцев, наемников, и еще Бог весть, что может со мной произойти».

Алекс решил покинуть Бенгази без помощи представителей Соединенных Штатов. Президент клуба сумел обеспечить его автомобилем с ливийским водителем, который должен был довести баскетболиста в Салум, лагерь беженцев на границе с Египтом, организованный властями соседней страны. Они должны были следовать за машиной Шарифа Азми, главного тренера «Эль-Насра».

«Я ужасно испугалась за него, услышав о плане, – рассказывает его девушка Алексис Джонс, пережившая в свое время весь ужас урагана Катрина. – Это ошарашило меня, ведь он собирался перебраться в США тогда, когда никому не удавалось вернуться в Америку живым. Я просила его дождаться положительных изменений в Бенгази и никуда оттуда не уезжать»

Нельзя забывать о национальности Овуми, о том, что его соотечественники были всюду и прибыли в страну, окутанную гражданской войной, отнюдь не в мирных целях. Это добавляло еще больше опасности в его шестичасовой переезд до Салума, который на деле растянулся едва ли не в два раза. Алекс, вооруженный ножом, пристегнутым к ноге, все-таки двинул в путь четвертого марта, но его паспортные данные раз за разом заставляли беспокоиться повстанцев, останавливавших автомобиль.

«Представьте себе: я нигериец и еду в одной машине с Мустафой Ньянгом, моим партнером из Сенегала, предпринимая попытку сбежать из страны, куда наши соотечественники прибыли по найму с одной  целью: убивать ливийцев. Уже через пятнадцать минут нас остановили в первый раз. Это были четверо местных жителей с АК-47. Они постучали в окно, а наш водитель вообще не бельмеса по-английски. Я лишь протянул им наши документы и понял с их разговора между собой всего два слова: Нигерия и Сенегал. Я тут же достал свой второй, американский паспорт. Они сказали «Гуд, гуд» и позволили мне ехать дальше, но мой одноклубник такого разрешения не получил. Мы показали им плакаты с изображением нашей команды, рассказали о ней, и они все-таки дали ему возможность ехать дальше, но забрали все его вещи и оставили их у обочины. Они ничего не искали, просто положили их. Мы могли двигаться дальше, но на каждой последующей остановке нас ждали примерно те же неприятные процедуры»

Когда мы прибыли в лагерь беженцев, я увидел, как тысячи людей пытаясь выжить, прижимаются друг к другу, собираются группами.

Овуми в итоге прождал несколько суток, пока не прибыл автомобиль из американского посольства и не забрал его из Салума. Что помогло пережить ему это испытание? Баскетболист говорит о вере.

«Я был просто истощен, когда прибыл туда. Мне хотелось плакать больше всего на свете. Но нужно было выжить. Нельзя терять время, сидя, рыдая и жалея себя. Лишь моя вера, мои отношения с Господом помогли мне прорваться. Мы молились, молились и продолжали молиться лишь об одном: о возможности убраться оттуда»

Но история получила удивительный поворот. Вдруг откуда не возьмись, Алексу поступило предложение от клуба, базировавшегося в Александрии.

«Я был в автобусе, отправлявшемся в аэропорт Каира, где меня ждал самолет домой. Но тут мне позвонил мой египетский тренер Шариф Азми, с которым мы прошли сквозь все это, и сказал, что для меня у него есть хорошее предложение для меня»

Не спавший толком три недели Овуми решил принять его, чтобы закончить сезон на положительной ноте. Семья, мама и девушка Алекса были невероятно огорчены этой новостью, но все хорошо, что хорошо кончается. Став лидером команды, американский легионер вывел свой новый  клуб «Эль-Олимпи» в высшую лигу местного чемпионата.

Несмотря на то, что он сейчас вернулся домой Атланту, баскетболист все равно продолжает следить за событиями в Ливии, связанными с гражданской войной.

 «Каждый день я захожу на сайт CNN и просматриваю все новости, касающиеся событий, творящихся вокруг всего этого. Прекрасная страна полностью разрушена, замечательные люди убиты. Их трупы повсюду. Всех их прижали к стенке, и им ничего не оставалось, кроме как сражаться. Это затянулось на слишком долгий период. Верю, что когда-то это, наконец-то, должно прекратиться»

Автор: Хорхе Сиерра, Hoopshype.com

Перевод и адаптация: Артём Панченко