Как понять баскетбол ЦСКА. Инструкция Димитриса Итудиса
Незаменимое пособие перед «Финалом четырех» Евролиги.
О психологии и постоянных упущенных отрывах
«Такие «камбеки» – это обычное явление для баскетбола. Не надо думать, что подобные ситуации происходят исключительно с ЦСКА. «Панатинаикос» вел «+16» очков в перерыве первого матча с «Фенербахче». В третьем матче «Индиана» установила клубный рекорд, набрала 74 очка и вела «+23» против «Кливленда». «Маккаби» вел «+18» против ЦСКА в этом сезоне.
Это просто природа баскетбола. В каких-то матчах мы совершаем «камбэки», в каких-то матчах мы их пропускаем.
Дело не в том, что мы часто упускаем преимущество. Дело в том, что к этому неправильно относятся.
Из-за того, что ЦСКА 14 раз выходил в «Финал четырех», из-за того, что у ЦСКА большой бюджет (это не значит, что у других маленький, другие просто скрывают его), у всех складывается впечатление, что ЦСКА всегда должен побеждать.
Но к этому надо относиться иначе.
«Финал четырех» – это несправедливая система. Это система, которая способствует тому, что аутсайдер имеет все шансы на победу. В одном матче может случиться все что угодно. В прошлом году мы провели отличную первую половину, затем они начали нас бить, а арбитры это позволяли да еще и посадили нас на фолы. «Фенербахче» вернулся в игру.
Такое не должно было произойти. Но подсознательно (или сознательно) некоторые сделали так, чтобы это произошло. Никто не хочет, чтобы в финале одна из команд выигрывала с разницей в 23 очка. Такое было лишь один раз, когда «Маккаби» играл с «Фортитудо». Совсем неинтересно было, большинство болельщиков наверняка выключили телевизоры.
Мы были в такой же ситуации с «Панатинаикосом» в 2009-м, когда ЦСКА почти отыгрался и мог победить, если бы Шишкаускас попал. Все было бы иначе.
Стоило ли бы в таком случае говорить, что Диамантидис не великий игрок? Или что Спанулис и Николас прокляты?
Это все ерунда.
Люди не понимают, о чем говорят. Не понимают, что чувствуют игроки.
В такие минуты у команды должен быть лидер. Именно поэтому я сохранял спокойствие на скамейке в финале. У меня, наверное, пульс был под триста, но я своим видом показывал игрокам, что мы победим. Возможно, я им этим помог.
Такое не должно было произойти. В Москве «Фенербахче» тоже не должен был побеждать – Огастин допустил досадную ошибку и позволил им сравнять счет.
Но не все зависит от тренера или от игроков.
Вот вам пример. Я работал над защитой в «Панатинаикосе». Я никогда не упускал ни одной детали. Мы играли с «Фортитудо», и они тогда подписали человека из второго дивизиона. Он не провел еще ни одного матча за клуб. Мы видим его имя, но самого игрока не знаем. Он выходит, и мы пытаемся понять, что это за человек. Они, наверное, тоже пытаются понять, на что он способен. Мы ведем 21 очко, и тут он выходит на площадку – трехочковый, еще один, еще, еще…. Я даже не помню, как его зовут, он больше не играл в баскетбол. После той встречи он отправился во второй дивизион и завершил карьеру. Но тогда он набрал 28 очков, и мы проиграли. Конечно, журналисты сказали бы, что Итудис плохо выполнил свою работу и не изучил вопрос. Но это была всего лишь одна игра, стечение обстоятельств.
Вот еще пример. За то время, что я здесь работаю, мы сыграли со многими командами, и после побед над нами у них появляются памятные фотографии и все остальное… Мы обыграли УНИКС, «Химки» столько раз, что я даже не помню. Счет, наверное, 14-1, 13-2, но они будут помнить только победы, которые они одержали.
Только нужно смотреть глобальнее. Где теперь «Фортитудо»? Во второй лиге.
А ЦСКА все еще здесь. Именно поэтому я сказал твоему другу в Мадриде, когда он меня спросил, может, что-то не так с руководством: «ЧТО??? Они каждый год выходят в «Финал четырех». Это один из лучших руководителей в Европе».
Понятно, что есть психологические аспекты. Игроки ломаются под давлением. Это человеческая природа. Я видел в Мадриде, как Саша Каун после поражения вышел, пыхтел вовсю и сказал: «Все, больше никогда»…
Что никогда, ребята? Проблема – не в трехочковом Спанулиса. Он никогда больше не забьет такой бросок. Но проблема-то в другом: почему мы-то не забили? Мы три раза потеряли мяч! Мы могли попасть два раза, и все».
– Общее представление заключается в том, что у вас нет конкуренции на протяжении сезона, и провалы в «Финалах четырех» связаны с этим.
– Что значит, у нас нет конкуренции?! Что ты несешь?! Мы должны проигрывать, чтобы все поверили, что конкуренция существует?!
В следующем году предложу Ватутину: давай все проиграем, чтобы люди поверили, что нам тяжело. Только не выгоняй меня, пожалуйста.
«Енисей» – отличная команда с хорошими игроками. «Астана» тоже: если бы у них было еще два игрока, они бы боролись за третье место. «Зенит» – отличная команда. ВЭФ тоже хорошая команда. «Химки» и УНИКС. Уровень чемпионата очень хороший.
Что же тогда говорить о доминирующих в Греции «Олимпиакосе» и «Панатинаикосе»? Причем самый длинный выезд у них отнимает 45 минут на самолете.
Мы делаем так, что это выглядит просто. Но это совсем непросто».
О нападении
«Я бы хотел, чтобы болельщики старались понимать, что хотя и важно то, кто набирает очки, но не менее важно и то, кто создает ситуацию, кто отдает правильный пас. Даже не последний пас, важна сама комбинация.
Если бы я был болельщиком (не тренером), я бы обращал внимание на количество передач, которые совершает команда, чтобы найти оптимальный вариант для атаки. Или на количество проходов, или на то, сколько заслонов ставит команда.
Для начала нужно пойти в интернет и в яндексе найти, что такое пик-н-ролл и что такое заслон для игрока на слабой стороне. Все это легко заметно во время матча. Если вы сконцентрированы, все это заметно.
Внимательный болельщик должен обращать внимание на то, что делают все десять игроков, находящихся на паркете, и следить за мячом.
Конечно, мяч важен, именно поэтому мы вертикально делим площадку на сильную и слабую стороны.
Важно и то, где происходит действие. Иногда вы слишком концентрируетесь на мяче и пропускаете то, что происходит на слабой стороне. Возможно, благодаря этому Кайлу Хайнсу удается пройти под щит. В другой атаке мы наоборот можем отдать мяч туда и показать, что это важно для развития атаки.
Когда мы перебрасываем мяч с сильной стороны на слабую, мы заставляем защиту двигаться. Именно на это нацелены наши комбинации или наше быстрое нападение.
Игра в нападении построена на том, чтобы наказывать соперника за неравные размены. Размен – это не только когда высокий игрок получает мяч против маленького. Но он может заключаться и в том, что, допустим, согласно скаутинговому репорту, у команды соперника есть слабый защитник. Мы строим нашу стратегию на том, чтобы атаковать специально против него. Это необязательно означает, что мы будем забивать через него. Другая команда тоже понимает, что у них есть уязвимая позиция – они могут страховать его и открывать другие позиции.
В нашем распоряжении больше 80 комбинаций. Конечно, мы не используем их все в каждом матче – мы выбираем порядка 20 на матч в зависимости от того, как играет команда: кто-то агрессивно встречает пик-н-роллы заступами, кто-то наоборот садится вниз к кольцу, кто-то использует зону… Мы всегда выбираем какие-то базовые вещи, а затем добавляем к ним компоненты. Но в конечном счете баскетбол сводится к проходам, к заслонам и к «изоляциям».
О построении команды
«Когда я возглавил команду, я, прежде всего, постарался понять плюсы и минусы состава. Нужно понять три вещи: что Милош может, что Милош не может и в чем Милош может прибавить.
Большая часть построения команды происходит в межсезонье. Все начинается с созидателей, так как они важнее всего. Баскетбол сейчас построен вокруг двух вещей – созидания и исполнения. Раньше, в 80-е, скажем, были важны определенные позиции: центровой, разыгрывающий… Сейчас важны только созидатели. Не важно, будут ли они играть спиной к кольцу, лицом к кольцу, будет ли он маленького роста, большого. Нужно посмотреть, какие созидатели у вас играют. И понять, могут ли ваши созидатели одновременно быть исполнителями. Это идеальное сочетание.
Понятно, что наши основные созидатели и исполнители – это Нандо и Тео. Но это не вся наша команда. Им нужна поддержка хороших игроков.
Понятно, что в любой команде у вас есть определенный порядок – от «а» до «я». Нужно очень строгие и определенные роли для каждого. Чтобы один дополнял другого.
И отсюда уже мы строим нападение.
Я им с самого начала сказал, что мы с легкостью можем набирать 90 очков в среднем. Они удивились: как так, мы тут набираем 60, откуда возьмется 90?! Потому что у нас хватает таланта, чтобы набирать 90. Это не означает, что мы будем играть как сумасшедшие, хаотично – взял мяч и пошел, без всяких правил.
Затем нужны правила. Каждому хорошему игроку нужен человек, который бы вел его за собой. Леброн, Кобе, Майкл Джордан – им нужно помогать раскрыться в рамках системы, им нужно объяснять, как играть. У Теодосича есть талант, у Нандо есть талант, у Виктора есть талант, но все это должно укладываться в рамки системы.
У нас есть определенные комбинации под все сочетания, которые появляются на площадке. Есть стандартные вещи, есть какие-то специальные наработки. Например, сейчас мы стараемся в серии с «Астаной» отрабатывать три новых ситуации, которые могут пригодиться в полуфинале с «Олимпиакосом». Я понятия не имею, поможет ли это нам. Возможно, это даст нам два очка, и возможно, эти два очка будут важны. А возможно, и не будут, если мы выиграем десять очков. Но мы не можем этого предугадать. Мы стараемся создать дополнительное измерение для нашей игры, и игроки очень этому рады, так как игроки устают от однообразия.
Наша работа и работа игроков в том числе заключается и в том, чтобы бороться со скукой. Нандо ДеКоло выходит на линию и забивает 100 из 100. Естественно, он может подумать, что ему не нужно больше тренироваться, он и так забивает. Я иногда пытаюсь его сбить с толку. Он концентрируется на линии, а я как закричу «Нандо!», но он меня даже не слышит. Или Милош Теодосич забивает 80 трехочковых из 100. Зачем ему тренироваться? Это все превращается в рутину. Но такова природа этой работы: нужно повторять и повторять, и побеждать скуку».
О том, от чего зависит темп игры
«Например, с «Астаной» мы старались наращивать темп и играть маленькой пятеркой – они не привыкли играть два матча подряд.
С «Басконией» же мы совершили несколько не вынужденных ошибок из-за того, что старались бежать после забитых мячей. Мы не планировали этого, но так получалось на энтузиазме. Каждый раз мы ошибались. «Басконию» не нужно прессинговать, так как это их игра. С «Басконией» мы старались играть медленнее, если только это были не ситуации, когда мы выходили четыре в три.
Мы постоянно развиваемся и хотим набирать 20-30 очков в быстрых отрывах. Если это возможно, если игра это позволяет, мы так делаем. Если нет, у нас есть достаточно умные игроки, чтобы это понять и играть позиционное нападение».
Об игровой философии и защите
«Я не согласен с титулами: не надо меня называть «гуру защиты». Меня знали по моей работе в защите в «Панатинаикосе», потому что Желько Обрадович выделил мне этот фронт работы… Но при этом у меня была полная свобода в моей деятельности. Да, у меня была определенная зона ответственности. Но я выкладывался, и работая над защитой, и работая над атакой. Я мог бы тут вспомнить матчи, которые мы выиграли с помощью единственной комбинации, и ее придумал я. В общем, не следует думать, что если я отвечал за защиту, то не думал о нападении, хотя за него и на 100 процентов был ответственен сам Обрадович. И здесь я требую от своих помощников того же.
И не следует думать, что я как-то пересмотрел свою философию баскетбола. Баскетбол – это игра, связанная с перестроениями. Я понимаю, что Теодосич никогда не станет лучшим защитником в мире. Но никто не может теперь говорить, что он плохо играет в защите. Наверное, в этом году он отрабатывает на своей половине так, как никогда раньше.
И не надо мне говорить, что мы посредственная защитная команда. Порой мы проводим отличные защитные матчи. Нужно понимать, что против нас все играют с особенной мотивацией: игроки хотят, чтобы их пригласили в ЦСКА, здесь они могут получить больше денег и стать чемпионами, все завидуют нам, и это нормально.
Так вот я сказал, что здесь мы сможем набирать 90 очков, так как у нас есть быстрые «большие», быстрые форварды и хорошие защитники, которых ни у кого в Европе нет. Именно поэтому я создал систему для них и отдал «большим» вспомогательные роли. Но если бы у нас был в составе Ребрача или Пекович, то все было бы иначе. Мы ищем, откуда мы можем получить дополнительное созидание. Если Никита Курбанов может создавать ситуации, получая мяч спиной к кольцу в усах, то мы дадим ему мяч туда. Нужно понимать, что мы не играем строго определенным образом – мы постоянно меняем игру, чтобы набирать 90 с чем-то в лиге ВТБ и 80 с чем-то в Евролиге.
Все идет от игроков, которые у вас есть. Вот у нас есть Виталий Фридзон. Если у вас такой игрок, то его надо использовать. Нужно применять комбинации в стороне от мяча. Иногда он, возможно, даже не коснется мяча, но то, что на него сместятся сразу два игрока, откроет возможности для остальных».
О неэгоистичной системе и движении мяча
«Мы достигаем такого движения мяча с помощью двух вещей: тренировок и просмотра видео. Например, во время матча я могу накричать на кого-то, скажем, на Диму Кулагина в первом матче с «Астаной» – он прошел мимо четвертого номера и совершил какой-то нелепый бросок. И я ему кричу: «Почему ты не отдал Семену или Виталию?» В тот момент, возможно (я говорю «возможно», потому что сейчас у меня такие отношения с игроками, что они верят мне), он бы мне мог ответить: «Тренер, ну что ты говоришь, у меня была возможность забить». На повторе же он все видит сам. Ты ему показываешь, что вот один человек открыт, вот второй человек открыт. Так что извини, а если Виталий Фридзон в следующий раз пойдет в проход и не даст тебе, что ты почувствуешь? Дополнительный пас означает, что создана наилучшая ситуация.
Мне не важно, белый ты, черный, русский или нет, любой игрок ЦСКА должен получить оптимальную ситуацию.
Я провел порядка семи семинаров, посвященных индивидуальной работе с защитниками. Порядка 60 процентов этих упражнений мы выполняем здесь. Индивидуальные тренировки предполагают работу и над неэгоистичной игрой. Это не означает, что мы должны всегда придерживаться именно такой тактики. Имея таких игроков, как Теодосич, ДеКоло, Хиггинс, которые могут пройти, мы можем играть и иначе. Например, в Витории в тайм-ауте я сказал: «Мы будем идиотами, если не осознаем, что сегодня день Кори Хиггинса. Мяч должен идти к нему». У него идет, они его не уважают. Игра дает вам ответы. Вы можете готовить что-либо для Нандо и Тео, но игра подсказывает вам, что сегодня день Фридзона».
О свободе, которая есть у игроков, и о границах
«Я действительно считаю, что когда Теодосич теряет в отрыве – в этом нет трагедии. Для меня граница тут вполне понятна: когда дело выходит из-под контроля, когда страдает наша «химия», то тогда Теодосич идет на скамейку – отдохнуть. Ему надо отдышаться, подумать о том, что происходит, успокоиться. Для этого я и здесь.
Но есть и другие ситуации, и возможно, болельщики смотрят на них иначе. И они должны учесть один важный момент. Я живу с командой, я знаю своих игроков лучше, чем кто бы то ни было еще. Я принимаю те или иные решения потому, что я поставлен сюда, чтобы их принимать. Мне платят за это. Я принимаю решения, ориентируясь на мои знания, на ежедневный анализ и работу, а также на инстинкт тренера.
Нет такого, что я беру лист и пишу туда: ты сделал то и то, и теперь я тебя заменяю. Игра сама определяет, как нужно оценивать тот или иной момент. Если я вижу, что игрок выпадает из ритма, то я должен защитить его от него самого. Иногда лучше убрать его, чтобы он не делал глупости. Иногда же ты понимаешь, что в таких ситуациях игроков нужно поддерживать.
Например, вспомните игру с «Автодором» в этом году. Теодосич попал 1 из 15 из-за дуги. Кто-то мог бы сказать, что это безумные броски, но на самом деле у него было лишь два таких броска – слишком быстрых, через руки. Все остальные – вполне хорошие броски.
Еще один пример. Два года назад Виталий Фридзон в игре с ВЭФ промахнулся 7 раз из-за дуги. Но я ему сказал: «Виталий, брось еще 7 раз». Это не имеет значения – когда броски хорошие. В любом случае у нас нет других людей, которые брали бы на себя такую ответственность: в той игре с «Автодором» Милош попал с 15 попытки, и это был ключевой момент в матче.
В таких вещах только инстинкт помогает принимать решение.
Никто не говорит, что все должны соглашаться с моими решениями. Игроки тоже не соглашаются. Но тут я принимаю решения. Более расслабленный (расслабленный не том смысле что, что положил на все и закуриваю сигару), более концентрированный, более опытный и имеющий возможность следить за всеми 10 игроками одновременно.
Что мне нужно от разыгрывающих, например, от Миши Кулагина, над развитием которого я работаю сейчас – чтобы они следили за всеми 9 остальными игроками. Он – десятый, и мяч у него в руках. Возможно ли так делать постоянно? Нет. Это невозможно даже для Милоша».
О развитии игроков
«На основе ежедневной работы, на основе тренировок мы определяем, над чем игрокам стоит поработать. Это не появляется из ниоткуда. Я смотрю матчи, повторы и отмечаю какие-то аспекты.
Некоторые вещи я знал заранее. Когда мы вели Никиту Курбанова в «Локомотиве», мы понимали, что нам нужен такой большой третий номер, умеющий играть спиной к кольцу. Но при этом ему нужно было улучшить свой пас. Курбанов довольно посредственно играет в пас, он может быть гораздо лучше.
Я видел, что Милош умел играть спиной еще с югославских времен, еще до того, как он перешел в «Олимпиакос». И я следил за ним еще тогда.
Нандо – то же самое.
Мы понимаем, что можем получить от них больше, но для начала нам нужно попробовать это на тренировках. Мы вот пробовали кое-что с Семеном Антоновым – пока не очень получилось. Сейчас мы в процессе работы с ним – возможно, что-то получится в будущем. Он будет играть на трех позициях: третьего, четвертого и пятого номеров. И мы работаем над этим на тренировках.
Каждая тренировка для нас – это урок. Для меня то же самое. Я учусь у своих игроков, мне не стыдно в этом признаваться. Даже Обрадович учится у своих игроков. Они заставляют тебя думать о каких-то вещах, и ты приходишь к тому, что, возможно, это стоит попробовать. Если работает, то мы пробуем в матчах. Если нет, откладываем.
Именно поэтому сейчас вы видите, что Воронцевич часто идет внутрь, когда остается против маленького. Он обязан это делать.
Он также обязан лучше бороться за позицию и не отдавать подборы. Он атлетичный игрок, но нужно больше. Почему Никита так хорош на подборе, почему Семен за 12 минут в первом матче с «Астаной» взял 8 подборов? Иногда мячи сваливаются на тебя, но главное тут – это желание забрать отскок.
Почему «Астана» все время пыталась продавить Виталий Фридзона в «посте», но у них ни разу этого не получилось? Фридзон борется. И он борется в таких ситуациях на каждой тренировке против Никиты Курбанова и Семена Антонова. Это не что-то новое для него – ого, теперь мне нужно защищаться против Тиммы или Ханги.
По ходу сезона практически нет времени работать индивидуально. С «большими» в основном индивидуально работают Андреас и Дэррил Миддлтон. А с защитниками мы с Антоном и Денис. У нас есть определенный набор упражнений. Но это такие инъекции. В основном индивидуальная работа должна проходить во время лета. Но, к сожалению или к счастью, большая часть игроков разъезжается по сборным. Так что у нас нет времени в межсезонье – мы вынуждены работать индивидуально во время сезона. Пять на пять, четыре на четыре, три на три – отрабатывать определенные ситуации. Мы это делаем ежедневно.
Например, нам предстоит противостоять Принтезису или Шенгелии. Они хорошо играют спиной – мы делаем акцент на этом. И в такой ситуации кому-то приходится изображать Принтезиса – Виктору Хряпе или Воронцевичу. В этот момент они одновременно отрабатывают свои навыки игры впереди. Иногда это получается, иногда нет».
О командных подборах и маленьких центровых
«У нас есть множество упражнений, посвященных работе над командным подбором. Главные наши упражнения – это ротация в защите, отработка подбора и переход в атаку и в защиту. Мы пробуем разные сочетания: Теодосич может бороться с центровым. В игре возможны разные ситуации, и одна из наших целей состоит в том, чтобы у нас три игрока были вовлечены в борьбу на щите. Понятно, что иногда это четыре игрока, иногда и пять. Работа «больших» у нас заключается в том, чтобы активнее выходить на периметре и делать заступ на пик-н-ролле. Именно исходя из этого, мы создавали команду: мы поняли, что из-за того, что у нас защитники не очень хороши в оборонительных действиях, то нам нужны «большие», которые бы играли более подвижны, более агрессивны и компенсировали игру маленьких.
Возможно, кто-то нас ругает из-за того, что у нас нет стандартного семифутового центрового. Но тут ж дело не в размерах! Кайл Хайнс, возможно, и маленький, но он играет гораздо лучше, чем многие «большие». Но тут возникает другая проблема: из-за того, что они выходят далеко, кому-то другому приходится бороться за подбор. Ведь, конечно, Ханга или кто-то другой пойдет это делать.
Вот вам пример. Мы смотрим видео и видим, что Нандо ДеКоло стоит под кольцом, а Адам Ханга его опережает. Я ему говорю: «Эй, дорогой, тебя туда поставили не для того, чтобы ты смотрел за мячом. Ты должен бороться за позицию». Посмотрите видео и обратите внимание, как мои игроки борются теперь за позицию.
В серии между «Сан-Антонио» и «Хьюстоном» Попович скомандовал, чтобы игроки показывали, что они отводят руки. Отличная идея: просто чтобы обратить внимание судей, что они не трогают соперников. Еще они сделали такую вещь: Харден набрал 40 очков – они показали, что нам плевать на него, но зато мы не дадим ничего сделать остальным. У нас была такая же тактика в финале 2007-го против Папалукаса. Мы решили, что если уж мы все равно пострадаем, то пусть это будет Папалукас, который идет в проход, а не его партнеры Холден, Лэнгдон. Лучше всего они выглядели, когда Папалукас играл вместе с Холденом и Лэнгдоном – они помогали растягивать ему защиту. Вот нужно обращать внимание на такие вещи, подчеркивать их так, как это делают в НБА.
И вот мы делаем такие же незаметные вещи при борьбе на щите. Над такими деталями, как выпихивание своего оппонента из-под щита, ДеКоло работает на тренировках.
Например, Спанулиса мы будем ловить в ловушку на сильной стороне, но против любого другого мы не будем так делать. Мы вот таким образом меняем игру в соответствие с соперником».
О работе тренером и разнице между хорошими и плохими тренерами
«Понятно, что нам нужен определенный результат. Не для того чтобы меня удовлетворить… Я сделал свою работу: ты получил мяч, дальше уже все зависит от тебя, забьешь ты или нет. Больше я ничем не могу помочь. Могу лишь поаплодировать тебе или дать совет, или обматерить тебя, если это необходимо, чтобы разбудить тебя.
Результат нужен Ватутину, чтобы подтвердить свой выбор, подтвердить, что я хороший тренер. Но я сам и так знаю, что я хороший тренер. Даже если я завтра уйду отсюда, я все равно прекрасно знаю, какого уровня я тренер. Мне не нужно, чтобы ты или кто-либо еще меня поддерживал. Можешь говорить, что угодно. Можешь говорить, что Итудис – худший тренер в мире, что у него нет никакого опыта. Но я знаю своих игроков. Знаю, какие рекомендации я им дал. Знаю, как играет моя команда. Для меня в этом и состоит путешествие. Понятно, что нам нужен мяч Хряпы, чтобы сравнять счет в финале и чтобы наш сезон пришел к успешному итогу. Но это всего лишь эпизод.
Я не знаю, кого можно назвать плохим тренером. Это чертовски сложная работа. Я могу с чем-то не соглашаться, но каждый тренер пробует что-то свое. Профессор Ацо Николич всегда говорил: «Ты не можешь знать, правильно это или нет, ты должен пробовать».
Я и пробую.
Потом, конечно, придешь ты и расскажешь, что раз Фридзон не играл, то поэтому они и проиграли, или Теодосич играл не так. Но мне нет дела до этого. Не потому, что я все знаю и не делаю ошибок. Я делаю ошибки, но я сам анализирую игру, понимаю, что происходит, и я критикую себя так, как никто другой. Я иду домой, смотрю видео и думаю о том, что сделал, здесь мог бы поступить иначе, здесь я мог бы использовать другое сочетание, но игра – это жизнь, ты готовишь стратегию, но другой тренер то же самое делает. Ты играешь маленькой пятеркой, он выпускает больших. Ты что-то готовишь, но игрок, для которого ты это подготовил, быстро получил три фола. Мне вот пришлось посадить Нандо ДеКоло из-за этого в Витории. Или, например, у Теодосича травма – кто-то должен взять на себя его обязанности.
Скажу так: я провожу разницу лишь между тренерами, которые готовятся, и тренерами, которые не готовятся.
Все остальное, при всем уважении к работе журналистов, это их оценка, оценка людей, большая часть из которых не играла не только в баскетбол, а вообще не занималась никаким спортом. Они вообще не знают, что такое бороться, что такое играть в команде и конкурировать с партнерами.
Для меня важно само путешествие и отношения с игроками. Отношения у меня прямые. Я им не вру, не делаю ничего за спиной и не даю обещаний, которые не могу выполнять».
О разнице в тренерском подходе
«Меня вдохновляет работа многих тренеров. Могу назвать Грегга Поповича, Желько, Этторе Мессину…
Мне кажется, что тренеры старой формации сейчас вынуждены пересмотреть свой подход. В их время все работало так: все тренеры ориентировались на Янниса Ионнидиса. Его стиль заключался в том, что он всех материл без разбора, игроки слушались и были готовы пройти сквозь стену. Это давало результат. Он завоевал много титулов, и хотя ни разу не побеждал в Евролиге, но нельзя сказать, что это был неуспешный тренер. То же самое Аито Ренесес, например, он тоже не побеждал в Евролиге. Ты, конечно, скажешь, что я лучше их как тренер, раз побеждал в Евролиге, но я не мыслю такими категориями и отношусь к их работе и достижениям с огромным уважением.
Стиль работы сейчас отличается. Я могу объяснить игроку его ошибки, могу обматерить его, но не буду просто проклинать его маму, папу и прочих родственников, я могу исправить конкретную ошибку и показать эту ошибку. Я объясняю, что я ругаю его не просто так, а за провал, за то, что он не сделал то, что отрабатывали на тренировках. Я ему дам шанс исправиться. А если он второй раз ошибется, я ему скажу: «Либо ты дурак, либо ты просто издеваешься надо мной. Вот сам решай».
Игроки понимают, что я смотрю много видео и делаю свою работу. Я не тусуюсь в клубах, не развлекаюсь, в свободное время я пойду смотреть НБА или Евролигу. Дело не в том, что эта работа приносит хорошие деньги, это просто хорошая мотивация, так устроено. Но если вы мне платили бы тысячу евро, то был бы тем же Итудисом, поверьте».
Об НБА и будущем
«Думаю, что европейский баскетбол и баскетбол НБА влияют друг на друга в одинаковой степени.
Настанет день, когда во всех командах НБА будут работать европейские тренеры, сейчас это 50-60 процентов. Я имею в виду не главных тренеров, а тренеров в штабе. Им нужно это влияние, этот огонь, эта ментальность. Понятно, что баскетбол там отличается, главным образом из-за правила трех секунд в защите и из-за того, что арбитры позволяют совершать пробежки. Плюс там судьи дают больше поблажек звездным игрокам. В Европе бы их оштрафовали за такое. Но там они развивают таким образом игру. Они уважают сам «проект».
Я очень доволен тем, что я работаю в ЦСКА. У меня есть контракт, конечно. Но моя цель – сделать нечто большее, что останется после меня. Возможно, я уйду отсюда когда-нибудь, но моя задача – не оставлять после себя выжженное место. У меня есть друзья в НБА, много друзей, и они восхищаются моей работой. Но прямо сейчас я думаю только о том, чтобы развивать ЦСКА как организацию в целом, чтобы у нас были лучшие условия для работы, лучшие возможности для реабилитации и подготовки.
Я постоянно нахожусь в диалоге с людьми из НБА. Они поздравили меня с выходом в «Финал четырех», некоторые шутили: «Закажи билеты, чтобы ездить туда каждый год»…
Они воспринимают это неправильно, и мне это не нравится.
Так же, правда, воспринимают это и наши болельщики.
Посмотрите на «Олимпиакос» – они праздновали выход в «Финал четырех» так, словно победили. То же самое и «Фенербахче». «Реал» – поменьше. Но для нас это как нечто совсем рядовое».
О болельщиках
«Если вам не нужно разбираться в деталях, то вы просто можете поддерживать команду на протяжении всей игры.
В других странах, где болельщики лучше понимают игру – так как больше играют в баскетбол сами, в России же больше играют в футбол или хоккей, и это нормально – когда тренер обращает внимание арбитров на фол или на пробежку, то болельщики начинают давить на арбитров. Здесь же наших соперников поддерживают так же, как и нас. Например, если другая команда забивает сверху, то они аплодируют этому. Так не должно быть.
Мне нравится, что люди стараются отдавать должное тому, кто этого заслуживает, но это неправильно. Я помню, как в прошлом году нам нужно было добиться определенной разницы в очках в матче с «Басконией», и тут Джеймс забил сверху. Разница достигла 10 очков, а нам нужно было выиграть, кажется, 12. Милош в итоге попал трехочковый, но весь зал в тот момент аплодировал этому данку. В других странах его бы освистали. Не потому, что с данком что-то не так, а потому что они пытаются помочь своей команде.
Понимаете, психология игрока устроена так, что когда нам забивают данк, то он несколько падает духом. И когда одновременно он слышит, что его же болельщики это поддерживают, то это еще более усугубляется. А так он бы видел, что болельщики за него.
В то же время когда игрок не борется, не выкладывается, то болельщики могут освистать и своего игрока…
Но главное тут вот что – весь энтузиазм должен быть связан с вашей командой.
Именно поэтому мне кажется, что люди должны приходить на трибуны, чтобы болеть за свою команду. А не сравнивать ее с нашим соперником.
Например, если мы играем с «Олимпиакосом», люди приходят, и им не важно, насколько значима эта игра. Сам бренд «Олимпиакоса» привлекает.
Но вы же приходите не для того, чтобы смотреть на «Олимпиакос», вы приходите смотреть на ЦСКА. Если ЦСКА играет с «Миланом» или «Бамбергом», мы должны иметь такую же посещаемость, как и с «Олимпиакосом».
Я по-прежнему уверен, что тут важно объяснять людям. Я ходил на матчи Лиги чемпионов по футболу, на хоккейные матчи и видел болельщиков ЦСКА. Они очень здорово болеют.
На хоккее я был дважды. Мне кажется, что у игроков там совсем другие взаимоотношения с болельщиками. Во-первых, они на льду, там шумно – лед, клюшки. Во-вторых, у них шлемы. Наверное, они не очень хорошо слышат, как их поддерживают. Они это видят, но это не так сильно влияет на игру, как в баскетболе.
В баскетболе, когда болельщики гудят, это может напугать игрока, бросающего штрафные.
На хоккее люди пели на протяжении всех трех периодов, и я пел вместе с ними.
На футболе же мы играли на арене «Химки», было «-2», и пять тысяч людей разделись, пели и поддерживали команду.
Я понимаю, что им, наверное, больше нравится футбол и хоккей, но тут им надо понять, что у них есть еще одна команда, которая на протяжении 15 последних лет отлично играет. Пусть ЦСКА и не всегда выигрывает, одни выходы в «Финал четырех» очень дорого стоят. Это огромное достижение, которое не нужно принимать как нечто разумеющееся. Это не простое следствие того, что здесь собраны лучшие игроки, самые большие контракты, самый большой бюджет. Чтобы этого добиться, нужна правильная «химия» в команде, люди, которые хотят побеждать, и болельщики, для которых это происходит.
Если это не нужно болельщикам, то зачем мы это делаем? Просто чтобы быть профессионалами и получать деньги за это. Вовсе нет. В любом спорте все игроки – богатые люди. Но тут важно делать людей счастливыми.
Посмотрите на «Басконию». У них нет ни одного испанского или баскского игрока в составе, а на них приходят по десять тысяч болельщиков. Им важна сама команда. Они там живут. Им не важно, кто играет – аргентинцы, греки, американцы…
Еще один важный момент. Нельзя как-то статистически оценить усилия, которые прилагают игроки – как борется Кайл Хайнс, или как кто-то другой прыгает за мячами… И здесь так же нужны болельщики. Они помогают команде проснуться, дают заряд игрокам, чтобы они активнее боролись за мяч…
Возможно, их пассивность связана с менталитетом страны. Но мы едем играть с «Пармой», и я вижу там 7 тысяч болельщиков, которые сопереживают своей команде, несмотря на то, что мы легко их обыгрываем. Дело не в России или не в том, что это северная страна – дело в том, что с болельщиками нужно работать.
Мы прогрессируем в этом отношении. За три года, что я здесь, все больше людей приходят поддерживать нас на матчах Евролиги – в среднем 8-9 тысяч. Это неплохо.
Я никого не критикую. Я просто хочу, чтобы болельщиков становилось больше, чтобы все поняли, что у них есть что-то уникальное. Вы имеете возможность смотреть на чемпиона Евролиги».
Фото: РИА Новости/Пабло Гонсалез, Максим Богодвид, Владимир Астапкович, Рамиль Ситдиков, Владимир Песня, Алексей Филиппов, Нина Зотина, Марко Войводич, Михаил Сербин
1. «Если это не нужно болельщикам, то зачем мы это делаем?»
2. «Результат нужен Ватутину, чтобы подтвердить свой выбор, подтвердить, что я хороший тренер».
"Если это не нужно болельщикам, то зачем мы это делаем?" - Итудис, а тебе разве не сказали? Там вон в первом ряду мужик сидит, у него очень обычная для русского фамилия и крайне идиотская улыбка. Вот зачем. Потому что ему хочется.