Патрик Хэд отдает дань уважения легенде Формулы 1 Фрэнку Уильямсу
Я познакомился с Фрэнком в конце 1975 года. Я работал в Lola Cars в начале 1970-х в течение трех лет после получения диплома инженера в Университетском колледже в Лондоне и после участия в проекте по разработке двигателей Volkswagen Super Vee, а затем проектирования автомобиля Scott F2. Затем я работал с Роном Торанаком в компании Trojan Cars на полставки, строя лодку в доках Суррея, и мне позвонили, чтобы встретиться с Фрэнком в Рединге.
Я ничего не знал ни о Формуле 1, ни о Фрэнке Уильямсе, но денег у меня не было, и я был счастлив принять его предложение присоединиться к его команде конструкторов, с которыми он работал.
Через неделю после того, как я приступил, была заключена сделка с Уолтером Вольфом, и вместе с ней пришли Харви Постлтуэйт и машины Hesketh. Мне предложили 500 фунтов, чтобы я оставил команду, или же остался работать с Харви. Это был отличный год учебы для меня – я мог наблюдать, но ответственности на мне не было.
В начале 1977 года Фрэнк уехал, я был с Джоди Шектером и небольшой группой на тестах в Кьялами в ЮАР. Мне позвонил Фрэнк и сказал, что он начинает все с нуля, и хотел, чтобы я присоединился к нему. Для меня это был большой шаг, но энтузиазм и целеустремленность Фрэнка были заразительны, так что я решил уйти к нему. Так в марте 1977 года началась история Williams Grand Prix Engineering.
Фрэнк очень много работал с финансовой стороны и над операционной деятельностью, а я - со стороны проектирования и производства, и мы, как правило, не вмешивались в дела друг друга.
В первые годы у нас были серьезные финансовые проблемы, мы даже скрывались от менеджеров банка, хотя надо быть честным и сказать, что менеджер местного банка Didcot выходил далеко за рамки своих полномочий, чтобы поддержать команду, но сумма денег для команды Ф1 тогда была совсем другой нежели сейчас.
Фрэнк Уильямс и Кеке Росберг
Были времена, когда мне казалось, что проблем так много, что мы не справимся, но Фрэнк всегда был настроен позитивно, всегда был убежден, что «все будет хорошо, дружище». Было трудно не поддаться его оптимистичному настрою.
На протяжении многих лет у нас было мало причин для споров, но я могу честно сказать, что у меня никогда не было причин сомневаться в его поддержке, какие бы инженерные проблемы ни возникали, даже когда нам требовалось немного времени, чтобы их исправить.
Он всегда восхищался быстрыми гонщиками, мы выигрывали чемпионаты с Аланом Джонсом, Кеке Росбергом, Нельсоном Пике, Найджелом Мэнселлом, Аленом Простом, Деймоном Хиллом и Жаком Вильневым. Они были хороши, но больше всего Фрэнк восхищался Айртоном Сенной. Я знаю, что он был опустошен, когда Айртон погиб за рулем машины Williams, но Фрэнк был очень скрытным и не проявлял эмоции. Он никогда не выражал своего беспокойства (которое было, я не сомневаюсь) из-за того, что Айртон умер за рулем его машины. И при этом он никогда не сомневался в том, что команда должна двигаться дальше, продолжать побеждать в гонках и чемпионатах.
Я считаю, что Фрэнка безмерно поддерживала его жена Джинни, эмоционально и делами. Большая часть или даже все деньги ее семьи шли на то, чтобы удерживать команду на плаву в первые дни, и снова, хотя Фрэнк этого не показал, я не сомневаюсь, что он был опустошен, когда она умерла слишком рано в возрасте 66 лет в 2013 году от рака.
Приверженность автоспорту и неутомимый энтузиазм Фрэнка были заразительны не только для меня, но и для всех остальных, кто работал в Williams. Вплоть до последних дней, пока семья Уильямс руководила компанией, Фрэнка можно было увидеть на базе и особенно часто рядом с машинами и механиками команды, что, конечно, их вдохновляло.
Фрэнк уже ушел из компании, а семья Уильямс продала свою долю в середине 2020 года, но его след в Формуле 1 остался навсегда, и многие, включая меня, будут с теплотой вспоминать его.
Это перевод статьи с сайта motorsport.com от 29 ноября 2021.
Фото: MotorsportImages, David Phipps, Ercole Colombo.
Этот блог в соцсетях:
