Профайл Джеймса Ханта от друга: ошибки и аварии из-за нехватки старания, нежелание гоняться в середняках, нелюбовь к заездам до ухода из «Ф-1»
От редакции: вы в блоге «На максимальной скорости», где регулярно выходят крутые переводы о «Формуле-1». Ниже – текст Найджела Робака из журнала GP Racing UK за октябрь-2020, в котором он вспоминает легендарного Джеймса Ханта.
Это был июнь 1993 года, прошло два дня после Гран-при Канады, когда у Джеймса Ханта случился сердечный приступ. Он не был в Монреале, они с Мюрреем Уокером комментировали из Лондона. Я вернулся во вторник утром, и во время обеда получил звонок из журнала Autosport – они хотели, чтобы я написал некролог.
Я не проверял свой автоответчик до следующего дня, а когда услышал последнее сообщение, застыл: «Найджел, это Джеймс Хант. Шесть двадцать пять, вечер понедельника. Звоню просто потрепаться. Если ты вернешься сегодня вечером, звякни мне, если нет, тогда, может, завтра. Пока...»
Освещая «Формулу-1» в 1970-х, я с горечью начал привыкать к тому, что теряю друзей. Но Хант не погиб в аварии, а обычно ты не ожидаешь, что-то кто-то из гонщиков погибнет иным образом в возрасте 45 лет. Особенно тот, кто встал на путь исправления, и даже везде ездил на велосипеде.
Даже на поминальную службу по Денни Халму предыдущей осенью он приехал именно на двух колесах. Когда мы были снаружи церкви, Джеймс подъехал на велосипеде «Мисс Марпл», с корзинкой спереди.
Джеймс, ненавидящий формальности, был одет совсем не официально, но он знал, как себя вести в соответствующих ситуациях: он ненадолго исчез, а потом вернулся, одетый как полагается. После службы он проделал обратную последовательность действий, и уехал на велике обратно в свой милый, немного обветшалый дом в Уимблдоне, где у него царил очаровательный беспорядок.
Я был глубоко опечален его смертью, хотя, надо признать, мы стали друзьями после того, как он завершил карьеру в «Формуле-1». Когда он гонялся, многие из тех, кто были рядом с ним, раздражали. Он мне потом сказал: «Только тогда [после завершения карьеры] я смог расслабиться. И только тогда, на самом деле, я полюбил гонки. Я никогда по-настоящему их не любил, когда сам гонялся».
Карьера Ханта на пике была впечатляющей, но короткой: его первой гонкой был Гран-при Монако-1973, и он завершил карьеру там же через шесть лет. Три сезона в «Хескете», три в «Макларене», семь гонок за «Вольф». За это время он выиграл десять Гран-при и стал чемпионом мира во время хаотичной гонки на «Фудзи» в конце 1976-го. Он никогда не был настолько разносторонним гонщиком, как его соперник Ники Лауда, но по чистой скорости ему не было равных.
Во время сражений на трассе на Ханта было приятно смотреть, но он всегда был откровенен в отношении самого себя, так как знал свои достоинства и недостатки: «Я был хорошим гонщиком, но никогда не прикладывал сверхусилий, я не был настолько вовлечен во все в моменты, когда вылезал из машины. Я точно не был тем, кто думал о гонках постоянно, и я думаю, это был правильный подход для меня. Хотя в тяжелые времена некоторые гонщики включались и разжигали энтузиазм в команде, но я никогда не был таким – я должен был чувствовать, что могу побеждать, и в последнее время у меня не было такой машины. Ни при каких условиях я не стану рисковать жизнью ради седьмого места».
На деле Хант был одним из самых смелых гонщиков. Да, ему всегда было плохо перед стартом, но это случалось от напряжения, а не от страха. Когда он садился в машину, нервы успокаивались, его природный талант оживал, а мозг концентрировался. Мало кто мог так читать гонку, как Джеймс. Ему нравилось рассказывать о его времени с лордом Александром Хескетом и его командой. После непростого старта кампании в «Ф-3» в 1972-м, они решили выступать в «Ф-2», где результаты не заставили себя ждать. «Мы ехали на «Сертисе» с двигателем Ford, но это было не то, что нужно. Так что Александр решил, что раз уж мы недостаточно хороши в «Ф-2», надо переходить в «Формулу-1»! Бюджет увеличивался на 30%, и его философия была такова: «Если уж мы хотим выставить себя дураками, так сделаем это с размахом!»
Таким образом, в 1973-м Хескет купил новое шасси March, и с течением времени, несмотря на всю мишуру вокруг команды, их появление уже не казалось шуткой: Хант был среди лидеров. «В Сильверстоуне мы были конкурентоспособны. Но я не был уверен, что смогу бороться с тремя парнями впереди меня – все, что я делал, это следовал за ними. К тому же нам не нужна была разбитая машина, потому что у нас не было запасной. В мой первый год я не был слишком воодушевлен».
К концу сезона Джеймс боролся за высшие места. В Уоткинс-Глен он финишировал прямо за победителем Ронни Петерсоном. Для сезона-1974 в «Хескете» построили собственную машину, которую разработал Харви Постлтуэйт. За исключением победы в гонке International Trophy в Сильверстоуне, сезон был так себе, но в следующем году Хант выиграл свою первую гонку после долгой борьбы с Лаудой в Зандворте. Хант вспоминал: «В первый раз я выиграл гонку мозгами, а не яйцами».
В конце того года случился большой прорыв. Когда Эмерсон Фиттипальди решил внезапно оставить «Макларен» и перейти в команду брата, в менеджменте британцев решили взять Ханта. В 1976-м он одержал шесть побед и выиграл титул, еще три победы случились на следующий год…и больше ничего. В 1978-м, когда доминировал «Лотус», «Макларен» был слаб, и энтузиазм Джеймса угас. Его уход стал неизбежен, и он присоединился к команде Уолтера Вольфа, но машина была так себе, и после семи гонок Хант решил завершить карьеру.
Он говорил: «Факт в том, что я стал бояться навредить себе. Я не думал, что это может случиться с машиной, которая способна сражаться за победу, но в последние пару лет такой не было в моих руках, и я не тот человек, который просто мог получать удовольствие от того, что я гоняюсь. Когда у вас есть способности, то управление гоночной машиной становится как управление велосипедом – ты не становишься хуже за рулем. Все дело в твоей голове. Гоняться, выжимая 100%, не опаснее, чем выжимая из машины 90% - я имею в виду, авария на скорости 268 км/ч и авария на скорости 273 км/ч не отличаются. Для меня тот факт, что ты едешь на пределе, не делает риск больше. Когда я совершал ошибки, это случалось, потому что я особо не старался, я не концентрировался достаточно, так что всегда выше была вероятность, что я разобьюсь за рулем слабой машины».
После завершения карьеры Джеймс присоединился к BBC и со своим низким голосом и юмором стал одним из самых классных комментаторов. Как и Мартин Брандл сейчас, тогда Джеймс всегда мог предложить слушателю свой опыт. И, предсказуемо, Джеймс не стеснялся в выражениях: «Я не стану компрометировать себя, выражая не свое мнение. На самом деле, я компрометирую себя, говоря именно так, как думаю».
Ирония была в том, что именно к концу короткой жизни Хант начал заботиться о своем здоровье: отказался от курения и алкоголя, которые раньше и составляли его существование. Он говорил, улыбаясь: «Хвост начинал вилять собакой». И он также никогда не пытался спрятать тот факт, что он стал гораздо беднее, чем раньше. И в нем не было ни капли жалости к себе.
Джеймс был настоящим духом свободы в спокойном мире. По нему все еще скучают все, кто знал его. Многие из этих людей всегда подозревали, что он «уйдет с вечеринки раньше». Как сказал сам Джеймс: «До самого конца сидят самые скучные, не так ли?»
Вспоминая необычную историю Джеймса Ханта спустя 25 лет после его смерти
Джеймс Хант срезал носы кроссовок, чтобы помещаться в болид «Формулы-1»
Этот блог в соцсетях:
Фото: globallookpress.com/Sutton Motorsports/ZUMAPRESS.com, Sutton Motorsport Images/Imagestate; Gettyimages.ru/Allsport UK /Allsport; formula1.com
