Русский, который может выиграть «24 часа Ле-Мана»

Участник «24 часов Ле-Мана» Роман Русинов дает большое интервью Sports.ru.

Российский гонщик Роман Русинов за последние годы несколько раз мог выиграть одну из самых престижных гонок планеты, но не хватало совсем немного. Накануне восьмой гонки «24 часа Ле-Мана» в карьере Русинова Sports.ru поговорил с ним о «Ле-Мане», Гран-при Сочи, Квяте и риске. 

Ле-Ман, Брэд Питт, гибель гонщика

 - Почему «24 часа Ле-Мана» это круто?

 – В автоспорте три вершины: Гран-при Монако, «Ле-Ман 24», «Инди 500». «Ле-Ман» – самая сложная и непредсказуемая из них. Это – легенда. Любой пилот мечтает выиграть этот марафон. Каждый год ты ее ждешь с нетерпением. Атмосферу этой трассы, этого места просто невозможно передать словами.  National Geographic называл «24 часа Ле-Ман» самым крупным спортивным событием мира, оно собирает 350 тысяч зрителей: официально продается 300 тысяч билетов, плюс еще тысяч 50 людей без билетов.

Душ из шампанского на подиуме сегодня ассоциируется у всех с «Формулой-1». А традиция эта началась как раз с «Ле-Мана», еще в конце 60-х. Тогда шаманским окатили Генри Форда II, который был рядом с подиумом в момент награждения. И таких историй очень много. Про «Ле-Ман» есть фильм со Стивом Маккуином, очень популярный в Европе. Потом «Порше», даже в их последней рекламе есть слова: «Because our identity comes from racing». 911-й «Порш» – машина, изначально сделанная для «Ле-Мана».

Еще в 2000-м в России мало кто знал про «Ле-Ман». Если сейчас вы пойдете в дилерство «Порше», то при входе увидите LMP-1, который выиграл «Ле-Ман». Просто муляж. То же самое было с «Ауди». Это те автомобильные концерны, которые продвигают свои автомобильные бренды через автоспорт. Соответственно через «24 часа Ле-Мана».

 - Что там происходит?

 – Формально «Ле-Ман» длится целый месяц. Ты приезжаешь туда, начинаются тесты, вторые тесты, все это позволяет подготовиться к гонке. В одной гонке соревнуются 4 разных класса, 60 автомобилей. В «Формуле-1» бывают Гран-при, где вообще нет обгонов. Здесь мне в среднем на круге приходится обгонять два автомобиля. Еще и меня одновременно обгоняют. С точки зрения зрелищности это интересно. Да, 24 часа это долго, сложно, но в гонку обычно и включают хайлайты.

 - Твой самый напряженный момент на «Ле-Мане»?

 – У нас были в 2014-м все шансы на победу, и мой напарник Оливье Пла ночью столкнулся с «Феррари». Гонка остановилась. Когда ты претендуешь на победу, а у тебя все заканчивается в 2 часа утра, это не лучшее впечатление. Это сложно переживать.

 - Тебя гложет, что ты не выигрывал «Ле-Ман»?

 – Гложет или не гложет – я думаю, это неправильный вопрос. Но это та гонка, в которой у нас было огромное количество шансов победить. У нас всегда были самые быстрые автомобили и самая хорошая команда.

Мы всегда хотели ее выиграть. Может быть, надо меньше об этом думать, тогда мы выиграем. В Бахрейне в прошлом году мы взяли поул, но стартовали последними, потому что не прошли техрегламент. Формально нам хотелось ее выиграть, но не так сильно. Мы просто хотели проехать быстро. В итоге мы выиграли. Поэтому подходя к «Ле-Ману» этого года я не буду говорить, что у нас огромное желание одержать победу. Конечно, хочется претендовать на победу, но я бы не сказал: «Вот, мы идем туда и у нас есть все шансы победить». Это «Ле-Ман», с ним так нельзя. Ты должен хотя бы на бумаге иметь лучшую, выигрышную позицию. Если она есть, у тебя, может быть, будет шанс на победу. Чтобы он был, тебе нужна лучшая команда, лучшие механики, хорошие гонщики. Это даст тебе возможность – теоретически – претендовать.

А дальше 24 часа. Там, например, очень много запчастей, которые не имеют отношения к гоночному автомобилю, но могут тебя подвести. Провод может оторваться. Контакт от одного провода к другому может порваться, в итоге у тебя перегорает проводка. Таких элементов очень много. В 2013-м мы проиграли «Ле-Ман» из-за того, что нам два раза ночью пришлось заехать в боксы, чтобы отремонтировать номерной знак. Он должен был гореть, но отключился из-за того, что коннектор за 1 евро сломался из-за вибрации. Два раза его меняли, в итоге проиграли гонку из-за этого.

Я думаю, в «Ле-Мане» нам немного не хватало удачи. Главное – работа, но в «Ле-Мане» немного меньше влияет этот фактор. Трек очень длинный, 13 километров, важно быть в нужном месте в нужный момент. Допустим, где-нибудь авария – не у тебя, у другого автомобиля. Ты не перед боксами, а конкуренты перед боксами. Ты попадаешь под желтые флаги, FCY так называемый, 80 км/ч, а твои конкуренты заезжают в этот момент на пит-стоп, дозаправляются, выезжают. Желтые флаги убирают, они выиграли время, ты проиграл. Это как раз та доля везения.

 - Какая атмосфера на «Ле-Мане»?

 – Это очень сложно передать словами, нужно приехать, чтобы увидеть. «Ле-Ман» – место, где собираются люди, увлекающиеся гонками. В «Ле-Мане» можно увидеть владельца «Феррари» или «Астон Мартин», который приехал, поставил где-то палатку на газоне и живет там неделю. Это гонка-праздник. Формально это одно большое развлечение, и одновременно идет гонка. Прямо во время гонки люди делают барбекю. В зависимости от места и времени, когда ты едешь, ты попадешь на какой-нибудь запах.

 - На «Ле-Мане» много знаменитостей не из мира гонок?

 – Президент Франции приезжает, премьер-министр Франции. Актеров видел: Джеки Чана, Брэда Питта, Бельмондо. Их так много там, что ты не замечаешь. Красной ковровой дорожки там нет, но им дают возможность пройти по стартовой прямой. В прошлом году Брэд Питт давал старт. На этапе WEC в Китае Джеки Чан давал старт.

 - На «Ле Мане» опасно?

 – Слушай, ну в любом спорте есть зона риска. Ты, наверное, видел, что произошло недавно с чемпионом мира по мотогонкам, Ники Хэйденом. Он просто на улице разбился насмерть на велосипеде. А ведь он рисковал жизнью каждый день, выиграл моточемпионат мира, который правда очень опасный. Поэтому я бы не сказал, что автоспорт опасный. Я бы сказал, что опаснее ездить по дорогам общего пользования, превышая скоростные режимы.

 - Но все же недавно на «Ле-Мане» человек насмерть разбился.

Авария, в которой погиб датский гонщик Алан Симонсен

 – Да, в 2013-м Алан Симонсен разбился. Ну да, риска ноль не существует. Самый сложный фактор – то, что ты человека знаешь, общаешься с ним. Мы уже после гонки узнали, что случилось. Во время гонки никто ничего не говорит. Все чем-то занимаются. Мы были в гонке, я узнал о произошедшем уже на подиуме.

 - Какой у тебя был самый опасный момент в гонке?

 – Таких очень много. «Ле Ман», любая гонка, когда ты кого-то обгоняешь… У меня была серьезная авария в «Формуле-3000» в Спа с Ником Хайфельдом, поворот Бланшимон, 2003 год. Мы столкнулись, а скорость была под 300.

 - Ты боишься разбиться?

 – Если б мы об этом думали, мы бы этим не занимались. Но поскольку мы занимаемся автоспортом, нам нравится это ощущение, которое тебе передает борьба, скорость, быстрый автомобиль.

Мигранты во Франции, Дубаи, гламурная жизнь

 – Ты жил во Франции.

 – Я жил во Франции, в России, в Англии, в Дубае, в Испании. Я много путешествовал и, думаю, могу адаптироваться к любой точке планеты. В автоспорте очень важна адаптация в разные коллективы. Конечно, во Франции у меня осталось очень много друзей. Я там учился в институте, на финансовом.

 – Что ты думаешь о вопросе мультикультурализма во Франции?

 – Я думаю, они сами допустили очень серьезные ошибки в последние годы. Именно с точки зрения того, что они отбили желание у людей работать. Зачем работать, если ты будешь получать ту же зарплату? Или зачем работать, когда лучше не работать и тебе будут платить столько же? Политика неправильная. Это действительно проблема. Но так как те мигранты, против которых они хотят бороться, уже давно стали французами, они уже эту проблему не решат. Ее нужно было решать до этого. Там проблема в том, что те люди, которые реально хотели что-то делать, были вынуждены уехать. А те, кто нашли в законе возможность обойти его и не работать, а просто получать пособие, осталось. Как только их пытались выгнать, сразу поднимались какие-то ассоциации и так далее.

 – Долго жил в Дубае?

– Примерно два года. У меня были гоночные проекты, ну и еще что-то новое хотелось попробовать. Это большой город, я не могу сказать, что он мне супернравился, но если есть хорошая компания и есть, что делать… Там очень много экспатов, приехавших туда по работе. Много русских, работают начиная от нефтяной промышленности, заканчивая финансами, страхованием и так далее. Помню, был один русский, мы там с ним на кайте гоняли. Мы даже познакомились на кайте. Он в IT-компании работал, сейчас в Москву вернулся.

 – Какое самое необычное место, куда тебя заносило?

 – Есть места, где мне нравится – Япония, Таиланд. В Японии у нас трасса прямо под Фудзиямой плюс тесты.

Ты обязан проводить там около десяти дней. В этом году обязательно нужно попасть в Киото, Токио, Хаконе – очень красивое место.

 – Есть стереотип, что у гонщиков очень гламурная жизнь. Это правда?

 – Да, очень гламурная жизнь! Подъем в шесть утра, рейс в Спа. Ждешь багаж, потом стоишь очередь, чтобы поставить штамп, потом тебе говорят: «У тебя в паспорте мало места». Ты же не можешь дать ему другой паспорт, надо провести какие-то беседы, чтобы твоя гламурная жизнь не остановилась. Потом ты берешь машину в прокат, загружаешь вещи, едешь на гоночный трек. В 12 ты там, начинается работа. С 12 до 12 ночи ты там с инженерами, потом ты едешь спать. Тебе набирают из Москвы, говорят, что надо что-то срочно сделать. Ты просыпаешься, что-то срочно делаешь. Потом в 8 утра снова на треке, гоняешь, работаешь, в 19 закончил тесты. Прыгнул в машину, вернулся в аэропорт. В 23.30 у тебя вылет, в 4 ты прилетел, в 5 тебя выпустили, в 6.30 ты дома, лег спать на два часа. Встал, куча встреч в Москве, потом нужно успеть на бокс. С 17 до 19 я на боксе, с 19 до 22.30 я был в зале, потом поплавал, сходил в баню. Потом я поехал домой, ко мне пришел в массажер, он отпустил меня в 1.30. В 3.30 я встал, чтобы приехать в Питер в 8 утра.

 – Не надоело за 20 лет?

 – Пока нет. Я люблю то, чем я занимаюсь. Это дается непросто. Мы с вами видим вершинку айсберга. Гламур, как это круто, красиво. Но ты себе не представляешь, каких это стоит усилий, терпения, упорства, чтобы доказать, что это нужно. Это самое сложное в этом спорте. Если бы я только гонял… А мне приходится гонять и тащить весь проект. Но мне это нравится. В конце концов, я делаю все это своими руками – организационные процессы, техническая работа, даже наклейки могу наклеить на автомобиль. Вот такая гламурная жизнь.

 – В общем, за год ты посещаешь 0 вечеринок.

– В прошлом году я был на одной, в Китае. Она была обязательной. Вечеринка WEC (организаторов чемпионата, в котором выступает Русинов – прим.).

«Газпром нефть», G-Drive, миллионы

 – Зачем компании «Газпром нефть» G-Drive Racing?

 – Затем же, зачем «Порше» или «Ауди» выставляют на гонки свои прототипы. Классический спортивный маркетинг. Только в нашем случае компания еще и топливо свое тестирует на гоночных болидах. Не во время самой гонки, конечно, регламент не позволяет. Но во время официальных тестов команды в болиды мы заливаем G-Drive. Поведение болида на треке – хороший тест-драйв для топлива.

 – Я правильно понимаю, что содержание G-Drive Racing стоит больших денег?

 – Да, но G-Drive – не единственный спонсор команды. У нас огромное количество других. Да, G-Drive – главный партнер, но есть и другие: А-Групп, Rebellion, Thiriet, Dunlop, «Лудинг». 

 – Ты знаком с Миллером?

 – Нет.

 – С Борисом Ротенбергом ты знаком? Он реально увлечен гонками?

 – Да, знаком. Я бы не хотел это комментировать, потому что я с ним знаком, мы пожимаем руки, но этот вопрос нужно задавать ему. Они молодцы, двигаются в своем направлении, но я комментирую наши проекты.

«Формула», Квят, безбашенные пилоты

– Как ты попал в «Формулу-1»?

 – В 2004 году я выиграл Международную серию Ле-Ман, то, что сейчас стало WEC – на «Феррари». За победу я боролся с победителем «Ле-Мана» Стефано Ортелли и бывшим пилотом «Формулы-1» Эммануэлем Коллара. Тогда появилась русская команда Midland. Они позвали меня тест-пилотом, надеясь, что они привлекут русских спонсоров, и я сяду за руль автомобиля. В итоге я сел за руль автомобиля, проехал очень достойно, вся история и началась.

 – Но в итоге тебе не хватило спонсоров.

 – Я думаю, «Формула-1» тогда пришла слишком рано для России. Не было такого интереса, как есть сейчас. Сейчас интерес увеличился, начал продаваться Red Bull – с точки зрения бизнеса это важно.

 – Объясни поподробнее про Red Bull.

 – У них есть очень хорошая поддержка молодых пилотов. Оттуда как раз Даня Квят, он очень талантливый, поэтому он смог пройти отбор Red Bull. Но, помимо этого, у него очень хорошая национальность именно с точки зрения «Формулы-1» и бренда Red Bull, который продается на важном для компании российском рынке.

 – То есть Квята взяли в «Формулу», потому что Red Bull хотела русского гонщика?

 – Нет. Потому что Даня хороший пилот. Он показал хорошие результаты, он перспективный пилот. И одновременно – это не первое, но и не последнее – он из той страны, которая была на тот момент интересна.

 – Red Bull потерял в него веру?

 – Слушай, ну потом у них появился Макс Ферстаппен. Но Даня хороший пилот, он может показать себя и продолжить карьеру.

 – Что у него пошло не так?

 – У него нет достойной машины.

  – В Red Bull тоже не было нормальной машины?

 – Мы многого не знаем. Что они ставили Дане? Что они ставили другому автомобилю? Это спорт настолько сложный, что сегодня ты на коне, а завтра ты медленный и ты не понимаешь, почему.

 – Гран-при Сочи это успешная история?

 – Считаю, да.

 – Почему? Судя по уровню интереса к гонкам у нас на сайте, ничего особо не изменилось.

 – «Формула-1» и не была популярной. Но то, что появилось Гран-при России, смогли использовать сочинские объекты так, как используют сейчас, это большой плюс. И у нас появилась трасса. Считаю, это очень хорошо для нашей страны.

 – Трасса как-то монетизируется вне уик-энда «Формулы»? Там что-то еще происходит?

 – На этой трассе происходят определенные события, но бизнес-составляющая – это не ко мне.

 – Ну хоть какие-то деньги она приносит?

 – Я не знаю, как она приносит деньги. Наверняка там есть какая-то бизнес-составляющая, но я бы не хотел это комментировать. Неправильно, если я буду отвечать на вопросы по трассе. Давай так. А) Нам нужна трасса. B) Нам нужна трасса «Формулы-1». C) Нам нужно красивое событие – этап «Формулы-1» или что-то еще, что можно провести на этой трассе. D) У нас после Олимпиады были объекты, почему бы их не использовать? Это хороший регион, там хорошая температура, зимой можно проводить там тесты. Еще там близко аэропорт и море, можно привозить грузы морем и самолетом. Все составляющие есть. Теперь надо с точки зрения бизнеса превратить racetrack в то, что работает круглый год, как, например, трасса «Поль Рикар».

 – Ты все еще считаешь, что гонщик – 10% от победы?

 – Я считаю, что гонщик – тот, кто формально приносит тебе победу. В каком процентном отношении? Тебе нужны бюджет, команда, машина, механики, инженер. Если ты просто сделаешь табличку и распишешь, то да, гонщик – процент большой, но это просто одна из составляющих.

 – Кто самый безбашенный пилот, которого ты встречал в своей жизни?

 – Я думаю, это был мой напарник по команде, Густаво Якаман. Только он мог нечаянно выбить наших конкурентов в Японии в 2015 году.

Густаво Якаман вышибает Ричарда Брэдли

 – Он специально пошел на столкновение?

 – Не специально. Он оправдывал себя, он реально очень быстрый, он очень хороший пилот и всегда очень достойно выступал. Но он рисковал на все сто процентов.

 – А ты безбашенный пилот?

 – Нет, я тот человек, который десять раз подумает перед тем, как что-то сделает.

 – Это не мешает быстро ездить?

 – Нет, потому что даже любой обгон… Возьми ту же Японию на ютубе, 2015-й год, ты увидишь разницу между Густаво и мной. Там один и тот же обгон, одна и та же машина, русские комментарии.

Электричка, «Ягуар», «Волга»

 – Когда ты последний раз ездил на общественном транспорте?

 – В Ле-Мане. От парада пилотов до трека. На электричке.

 – Странно себя чувствуешь в нем?

 – Нет. В Париже ездил, в Лондоне этой зимой. Меня это не напрягает.

 – Какая у тебя машина в обычной жизни?

 – Jaguar F-Type, «Волга».

 – Когда ты последний раз ездил на этой «Волге»?

 – В прошлом году летом.

 – Куда, на дачу?

 – Нет, я в центр на ней езжу. Медленно, спокойно. Я медленно езжу по дорогам общего пользования, люблю ездить спокойно. Никогда не превышаю.

 – В Москве тяжело ездить на машине?

 – Да нет. Хотя я не могу сказать, что я люблю ездить по центру, у нас огромное количество пробок.

Факт дня о «24 часах Ле-Мана» от G-Drive Racing

Фото: РИА Новости/Сергей Пятаков, Дмитрий Коробейников; commons.wikimedia.org /Le Sport Universel Illustre; flickr.com/G-Drive Racing media

Фото: Gettyimages.ru/Dean Treml/Red Bull, Ker Robertson; flickr.com/G-Drive Racing media (3,6); instagram.com/romanrusinoff (4,5,9); Gettyimages.ru/Bryn Lennon, Paul Gilham