Контратака Маршалла – «машина для ничьих»
Американец Фрэнк Джеймс Маршалл был выдающимся практиком, одним из сильнейших шахматистов мира начала XX века, который вполне мог бы стать и чемпионом мира, если на его пути не стоял такой титан как Эмануил Ласкер. Но… при этом он золотыми буквами вписал свое в теорию шахмат, подарив миру свою знаменитую контратаку в испанке.
Его воистину гениальное дебютное прозрение, связанное с 8…d5! – ход, который он нашел еще в 1910 году, но ждал восемь лет, чтобы применить его против достойного противника, которым стал Капабланка в Нью-Йорке, не просто показал еще одну возможность черных, но полностью перевернул представление об контратакующем потенциале. Если раньше считалось, что их удел – это кропотливая защита с надеждой постепенно ослабить натиск со стороны белых и перехватить инициативу, Маршалл показал и доказал, что есть другой сценарий – что черные могут в ранней стадии игры жертвой материала завладеть ею.
Не исключено, что самою идею немедленного удара по центру белых 8…d5 после 1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 a6 4.Ba4 Nf6 5.0-0 Be7 6.Re1 b5 7.Bb3 0-0 8.c3 ему навеял… контргамбит Альбина – 1.d4 d5 2.c4 e5, верным поклонником которого Фрэнк был. Идея более широкая и неожиданная, но что в том, что в другом случае, черные, жертвуя материал, «меняются» с белыми сторонами, словно отнимая право выступки. Вот только, в отличии от Альбина, в контратаке Маршалла черные отдают пешку не временно, а насовсем… Поверить в то, что у них есть такая возможность, нелегко. И надо быть настоящим исследователем, чтобы не просто найти один ход, а всю концепцию дальнейшей атаки на королевском фланге!
Ведь оказалось, что Маршалл даже недооценивал весь потенциал позиции черных. Да что там – он даже проиграл ту самую партию Капабланке, не сумев воспользоваться плодами дебютной подготовки! Гениальный кубинец сначала нейтрализовал инициативу, а затем и реализовал лишний материал… Но его работа не пропала – не сразу, спустя почти что 40 лет, когда на сцену вышло новое поколение игроков, ее огромный идейный потенциал был полностью раскрыт и реализован. Не только конкретно в испанке, но в целом комплексе дебютов, в которых черные также жертвовали материал и перехватывали инициативу.
Конечно, Фрэнк не сразу пришел к этому, когда он сыграл так в первый раз, это выглядело как дебютная ловушка, в которую он хотел поймать сильного оппонента. Но разбирая свое 11…Nf6 и свою дальнейшую игру, американец сделал несколько важных выводов. Тогда же в комментариях он указал другое, более солидное продолжение – 11…с6. Но только спустя 20 лет «опубликовал» его, в партии с Бэттли. Он догадался: черным вовсе не обязательно во что было ни стало пытаться решить партию прямой атакой, – ведь белые не делали еще ничего криминального, чтобы вот так, уже к 8-м ходу получить безнадежную позицию… Но у черных есть несколько долговременных факторов, которые они могут использовать.
Задержка белых в развитии, слабость 1-го ряда и необходимость двигать пешки от короля, защищаясь от прямых угроз, вкупе с активностью черных и их готовность переключиться к игре на любом фланге – более чем достаточная компенсация всего лишь за пешку…
В «золотой век» советской шахматной школы, в 1950-60-е годы эта идея не могла не быть подхвачена мастерами и гроссмейстерами, которые старались переосмыслить все ранее накопленное в шахматах за предыдущее столетие… За идею Маршалла ухватились те, кто не хотел сидеть в окопах черными, а предпочитал атаковать, пускай и без материала. Тут ярко проявили себя представители активной позиционной школы – Геллер, Спасский, а за ними и Штейн. Они не боялись проиграть всего лишь «эндшпиль без пешки», зато весьма импонировала им возможность «поприжать» не таких сильных духом соперников.
Если открыть базы тех лет, с удивлением обнаруживаешь, что каждый из них не сыграл… и десятка партий контратакой, но зато они так крепко засели в памяти, что о них говорят до сих пор – взять хотя бы победы Спасского над Новопашиным или Геллера над Пильником. Они показали все богатство и красоту идей, особая прелесть которых заключалась в том, что знать-то все будущие удары черных белые знают, вот только помешать не могут!
В конце концов, белые так сильно увлеклись поиском «противоядия» от Маршалла, что до конца закрутили аналитические гайки. Они совершенно точно знали, как нейтрализовать любую атакующую идею черных, что почти во всех вариантах дело заканчивалось ничьей. Причем, любая попытка сделать шаг в сторону строго наказывалась…
«Сейчас некоторые крупные шахматисты избирают контратаку Маршалла вовсе не для получения атаки – для получения инициативы и огромных шансов на… ничью!» – писал в 1963 году тренер 10-го чемпиона мира Бондаревский. Звучит почти парадоксально для дебюта, но это факт.
Впрочем, до «голых королей» Маршалла досчитали только в наши дни… У него был новый взлет популярности сперва в начале 1990-х, потом в первой половине 2000-х – так играли Камский, Ананд, Свидлер, но больше всего Аронян. Да он играет контратаку до сих пор, и все время находит какие-то новые идеи и уточнения, которые заставляют каждый раз по-новому взглянуть на позицию, но… не переломил тенденцию «ничейного» варианта.
Поклонники 1.e4 и испанской партии в какой-то момент даже перестали играть 8.c3 из-за боязни попасть на «Маршалла» с отрепетированной ничьей. В ходу был 8.a4 – так трижды играл Каспаров в матче на первенство мира-1993 против Шорта. Всерьез обсуждалось и 8.h3 – только бы избежать d7-d5 в той или иной редакции. Но потом появился «Берлин», и у любителей «испанки» возникли совсем другие грустные поводы для размышлений.
В общем, сегодня если кто и применяет контратаку, то больше из любви к искусству или с желанием помериться «базами данных», в глубине домашнего анализа. А уж о том, чтобы играть дебют «с листа», не приходится и мечтать: подготовленный любитель без проблем сделает ничью с сильным гроссмейстером, ведь кругом одни форсированные линии.
История этого варианта чем-то невольно напоминает судьбу его создателя… Тоже яркого, порой блистательного шахматиста, которому так и не нашлось места с первом ряду.
