Непал-2070. Стадион без адреса
Жизнь достали из сырости и темноты, сорвали с нее целофан и, сырую, бросили на шипящую, покрытую древним нагаром сковороду, и облили горчичным маслом, и добавили жареного лука и кусочков курицы, и посыпали красным перцем, и карри, и имбирем, и тамариндом, и быстро и резко перемешали деревянной ложкой, и вывалили на тарелку, и швырнули тарелку на грязный прилавок, на съедение безымянному человеку с безымянной улицы, сидящему на пластмассовой табуретке, и потянулись за следующей в темноту и сырость.
От четырехколесных велозакусочных на пыльном тротуаре валил пар, запах специй смешивался с черными клубами дыма из выхлопных труб ужасных "тат" и разваливающихся пополам "сузуки-марути", грохоту мотоциклов на безымянной дороге подвывали зазывалы-торговцы, попрошайки и хироманты, неприкаянная пыль витала в воздухе предчувствием скорой жары. Месяц пуш 2070 года, а с ним и зима, добрались до своей середины. В следующем месяце — магхе — уже начнет припекать. А там и фалгун — первый весенний месяц. Сухой сезон кончится, в Гималаях вспыхнут цветом рододендроны, в долину хлынут дожди и хоть немного успокоят пыль. Но пока на небе не было ни облачка и ветер деревянной ложкой неторопливо мешал непрозрачную взвесь в сковороде Катманду.
— Нет, я сдаюсь, — сказал я Артему Фандо, еще раз посмотрев на карту. — Надо брать такси. Мы его никогда не найдем.
— Ну это же не иголка! Это стадион на 25 тысяч в пятиэтажном городе! И сказали же, что за полчаса дойдем!
— Нам много чего сказали! Мы уже час идем, и никакого просвета. Тем более они все в разные стороны говорят. В гостинице утверждали, как выйдем на большую улицу, направо. А тот мутный мужик на перекрестке показывал налево, — сказал я.
— Я не верю мутному мужику. Не разбирается он в стадионах, — ответил Артем. — Туда надо идти.
— Теперь уже без разницы. Все равно начнут без нас.
— Ты же хотел город посмотреть. Вот смотри, — Артем кивнул на спящего в велоповозке человека.
На повестке дня был поединок маняще-загадочных клубов: "Непальская Армия" против "Санкаты". И мы как будто успевали на него, даже несмотря на трехчасовое опоздание нашего самолета из Стамбула. Но мы не учли главного правила Непала: здесь нет и никогда не было ничего само собой разумеющегося — ни времени, ни пространства, ничего.
Мы взлетали из понятного 2014-го, а приземлились в 2070-й. В Непале свое летоисчисление, которое опережает общемировое на 56 лет 8 месяцев 15 дней (они считают от начала правления культового императора Викрамадитьи). Даже разница во времени с Борисовом составляла диковинные 2 часа 45 минут. Откуда взялись эти 45 минут? Или куда девались еще пятнадцать? Спросить пока было не у кого.
— Вон полицейский. Должен же он знать, где в Катманду стадион! — мы направились в сторону полицейского, сидевшего на ограждении дороги. Его скучающий вид усугубляла бамбуковая палка, которой он медленно и ритмично постукивал по ограждению.
— Excuse me, do you by any chance… — начал я.
— Хватит выпендриваться, никто не врубается в твое оксфордское произношение! Ты еще на голландском у него спроси! — толкнул меня локтем Артем и повернулся к полицейскому. — Сэр, стадион, стадион, йес? Where стадион здесь?
— Статьон? — прочирикал полицейский. — Статьон? Бусстатьон? Yes, yes! Зэа!
Он неопределенно махнул рукой в сторону, с которой мы пришли.
— Да мы только оттуда! Фром зэа! Нету там стадиона!
— Зэа, зэа! — кивал полицейский. — Статьон! Бусстатьон!
— Я понял, — догадался я. — Он думает, что мы спрашиваем про "bus station".
— Ноу бас стэйшн! — помахал головой Артем. — Стадион! Футбол, футбол! Окей?
— Футбал окей! Гуд, гуд! — обрадованно согласился полицейский и показал большой палец. — Ю плэй футбал?
— Мы не играем. Мы зрители. Мы журналисты. Мы смотрим, — сказал я.
— Гуд, гуд! Футбал гуд, — одобрил эти занятия полицейский.
— Покажи ему карту, — сказал Артем.Я развернул перед полицейским карту и ткнул пальцем в красиво нарисованный профиль арены "Дасаратх Рангасала" и сказал:
— Нам надо сюда. Воч футбал. "Непал Арми" — "Санката".
— Гуд, гуд! Футбал гуд! Вэри гуд! — продолжил развивать свою мысль о важности спорта номер один для планеты полицейский, ткнув пальцем в "Дасаратх". — Вэри гуд!
— Мы где сейчас? Вот это что за улица? — спросил я, указав на дорогу. — Где она на карте?
Полицейский минуты три внимательно разглядывал бесплатную карту из отеля. Затем перевернул ее другой стороной, где схематично была показана вся долина Катманду. Внимательно изучив ее вплоть до реклам сувенирных магазинов, он вернул ее мне, улыбнулся и весело сказал:
— Футбал гуд! Ю рус? Ю фром рус?
Мне стало жаль, что мы отвлекли этого человека от стучания бамбуком своими дурацкими вопросами.
— Ладно, спасибо за сотрудничество, — сказал ему на прощание Артем. — Я думаю, что вот эта большая улица на карте — вот она. Нам нужно идти параллельно ей.
— И ловить такси, — добавил я.
— Не веришь ты в команду, — укоризненно посмотрел на меня Артем.
Адрес — это ведь тоже что-то само собой разумеющееся. Но только не в Непале. "Backyard Hotel, Thamel, Kathmandu" — это "адрес" нашего отеля. Тамель — огромный район с сотней проездов и тупиков без названий, одинаково торгующих сувенирами и зовущих на постой туристов. Таксист искал "Backyard" сорок минут и нашел, только созвонившись с рецепцией, — по нелепой случайности у нас был телефон.
"Адрес" самого главного стадиона Непала, на котором играет сборная, состоит из двух слов — "Tripureshwor, Kathmandu". Район, город, — и все. Ни номера дома, ни улицы. Но они бы, пожалуй, и не помогли. Ведь дома все равно не пронумерованы, а улицы — не подписаны. Привязка к местности без посторонней помощи невозможна даже с картой.
Я вспомнил лицо Кривца, встреченного при отлете в минском аэропорту. Легендарный хавбек БАТЭ отбывал в Варшаву. "Куда, куда вы летите? В Непал? Ха-ха! Травите, что ли?" — хихикал он, пока мы тоже ни показали ему билеты. Увидев их, улыбаться Сергей перестал. "Что-то мне тревожно за пресс-службу", — сказал он.
"А че, нормально! После высокогорья поедешь в Турцию на сборы, будешь всех рвать! А в Непале люди добрые. Все будет хорошо", — наоборот поддержал идею с Катманду летевший на том же самолете до Стамбула Артем Радьков.
"Merhaba", — красиво сказал стюардессе защитник “Генчлербирлиги”, демонстрируя, что не на шутку взялся за турецкий.
Merhaba! Насколько это было понятнее, чем эта пыль, эти люди, спавшие на тротуарах, и эти гирлянды проводов, свисавшие с каждого столба.
— Смотри, — вдруг победоносно сказал Артем. — Вот он!
На противоположной стороне улицы над забором возвышалась крыша трибуны стадиона с козырьком бордового цвета. Между ним и нами лежала непереходимая дорога, по которой летели, нещадно клаксоня, микроавтобусы и мотоциклы.
И солнце в синих небесах без одежды и стыда исполняло на ура! танец живота.
Прозвучал свисток на перерыв, но армейцы Катманду как будто и не собирались уходить в раздевалку. Вместо этого они сели в аккуратный кружок на своей половине. В центре, как Лев Бонифаций, ходил, размахивая руками, главный тренер.
— И что, он так и будет давать установку на второй тайм прямо на поле? Можно подойти поближе и попытаться послушать? — спросил я у Дипеша.
— Ну да. А что тут такого? В раздевалки редко кто ходит в перерыве.
Настоящее непальское регги от легенд местного рока группы "Cobweb". "Namaste!" значит "привет!"
А когда следующая серия?
:)