Код Эленио Эрреры. Кто раз и навсегда изменил итальянский футбол
В блоге «Моя Италия» на Sports.ru – привезенная из Венеции история тренера Эленио Эрреры, олицетворяющего собой целую эпоху в итальянском футболе.
Поездка на остров Сан-Микеле, на котором расположено одноименное кладбище, планировалась заранее. Конечно, можно было взять пример с ошалевших от нещадно палящего солнца и окружающих достопримечательностей туристов, забиться в vaporetto и, усердно молясь Богу, чтобы эта посудина благополучно добралась до места назначения, еще раз пропутешествовать от площади Сан-Марко по Canal Grande, сделав пересадку у железнодорожного вокзала. Но мы не ищем легких путей: бредем пешком по жаре на другую сторону острова к Fondamento Nuovo. Оттуда до Сан-Микеле всего одна остановка – истинное спасение для тех, кто страдает морской болезнью (или просто-напросто невзлюбил вапоретто).
Видимо, из-за жары наступает какое-то помутнение сознания, так как в кассе пытаемся приобрести билеты в один конец, и долго не можем понять, почему девушка так странно на нас смотрит. В конце концов, она вежливо предупреждает, что на самом Сан-Микеле билеты не продаются, и если мы хотим вернуться с кладбища обратно, то стоит предусмотреть подобный вариант прямо сейчас. «Ну, если вы, конечно, планируете оттуда возвращаться», – четко выговаривая каждое слово, произносит она. Мы оценили шутку и взяли суточные абонементы на этот адский транспорт: раз уж решились на морскую прогулку, потом можно будет заскочить на Мурано, купить стекляшек. Пока есть время, заходим в магазин за цветами: в продаже только искусственные, поскольку живые в этом климате долго не протянут.
Остров виден прямо с пристани. «La prossima fermata… San Michele» – Следующая остановка – Сан-Микеле, – неприятный металлический голос пробирает до глубины души, слышен какой-то лязг, звон цепей и шум воды, вапоретто ощутимо потряхивает...
***
Если б не было Эленио Эрреры, кальчо был бы другим. Лучше или хуже – мы уже никогда этого не узнаем. Созданный им «катеначчо» – это не просто оборонительная система игры, основанная на культе порядка; это не четыре и не три в линию с либеро; это даже не принцип: отобьёмся, и что-нибудь залетит; это нечто больше. Прежде всего, это идеология, разрывающая шаблоны и выходящая далеко за рамки футбола.
На пути к острову Сан-Микеле
Много лет меня терзала одна загадка: как же так случилось, что такие жизнерадостные, веселые и легкомысленные итальянцы вдруг совершенно преображаются в игровых видах спорта? Что с ними, черт возьми, происходит!? Их будто подменяют: никто не умеет так самоотверженно, с такой средневековой жестокостью убивать игру, как делают это в Италии. Более того, делать это с плохо скрываемым удовольствием.
В футболе итальянцы – полная противоположность самим себе в жизни. Никто не умеет так самоотверженно, с такой средневековой жестокостью убивать игру, причем делать это с плохо скрываемым удовольствием
Вы только посмотрите на других! Испанцы, немцы, англичане, даже французы – мельчайшие отличительные черты характера этих народов в той или иной степени можно узреть в их национальном футболе. На Пиренеях нынче царит красота, хотя лет тридцать назад был культ жестокости, но и то, и другое вполне себе укладываются в парадигму испанской истории. С немцами вообще все просто – недаром их культовая сборная получила прозвище «Команда дровосеков». Игра французов, особенно тех, настоящих, полна экспрессии и пузырьков искрящегося шампанского. Этот список можно продолжать и продолжать бесконечно. Даже русский авось и способность преодолевать созданные самими себе трудности вы легко найдете в трагедии Александра Филимонова и подвигах команды Гуса Хиддинка. И только итальянцы в футболе – полная противоположность самим себе в жизни. Теперь я знаю разгадку: все это сделал с ними Эленио Эррера.
***
Накануне поездки на Сан-Микеле мы ужинали в остерии, расположившись за столиком на улице. Где-то между primo и secondo, принесенными официантом с внешностью Кори Бонда, на улицу выбежали три подростка лет двенадцати и стали играть в футбол. Пару раз мяч пролетал в опасной близости от нас, и всегда они подходили и извинялись. Покончив с ужином, мы поспешили ретироваться, дабы не мешать будущим Пирло и Буффонам оттачивать свое мастерство.
Жизнь в Венеции – это бесконечная борьба с многочисленными неудобствами, основные из которых можно охарактеризовать так: много воды, мало суши и очень много туристов, которых как магнитом притягивают красивые палаццо, величественные соборы, каналы, ажурные мостики над ними, катание на гондолах. Но есть и другая Венеция: узкие улочки, тупики, дома, вырастающие из воды и стоящие близко-близко друг к другу, где каждый квадратный сантиметр занят если не магазином, то кафе, пиццерией или гостиницей, а крохотное пространство улочек забито толпами праздношатающихся туристов. Мальчишкам даже негде соорудить ворота из рюкзаков, поэтому можно лишь восхищаться теми немногими, кто до сих пор предпочитает не Playstation и Ipad, а живую игру. Когда-то и мы после школы пропадали до темноты во дворе, пока родители не тянули домой за шкирку, а на переменах футбольным мячом нам служил ластик. Сейчас итальянские подростки тоже беззаботно гоняют мяч и мало чем отличаются от детей в других странах, но если когда-нибудь одному из них будет суждено попробовать себя в профессиональном футболе, человек, похороненный в их родном городе, до которого им пока нет никакого дела, изменит их навсегда.
***
Мы разглядываем указатель со списком знаменитостей, похороненных на острове, и далеко не сразу находим его фамилию. Идти нужно прямо, а потом налево – в протестантский сектор, ведь именно там Маг нашел свое последнее пристанище, когда Ее Величество Елизавета Вторая милостиво дала на это разрешение. От католиков подобного он так и не дождался. Прах Эрреры несколько лет оставался непогребенным, словно он не желал уходить насовсем. Немного заплутав, попадаем в православный сектор, навещаем Дягилева, Стравинского. Иосифа Бродского тут нет, он рядом с Эррерой.
Есть тут такие, кто не верит в нашу победу!?
Эленио Эррера принадлежал к тому поколению тренеров, которые хорошо помнили Большую войну и, может быть, поэтому все они в той или иной степени воображали себя полководцами. Футбол для них – сражение, а никакая не игра, и шутки тут не уместны. Будут раненые, пленные и убитые – Мага даже обвиняли в том, что он до смерти затренировал молодого форварда Такколу еще в Испании. Врачи предупреждали, что у футболиста проблемы со здоровьем, но когда это на войне считали убитых?!
«Здесь кто-нибудь сомневается, что мы победим?! Есть тут такие?» – орал Эррера на игроков, словно капрал перед военным смотром. Хотя какой, к чертям, капрал!? Генерал! В Испании в «Барсе» несмотря на то, что тогда власть принадлежала военным, его за подобное отношение ненавидели сами футболисты. Пресса его боготворила, но она не знала какой ценой достаются успехи. И надо же, в Италии, в стране, где согласно местной шутке, правительство менялось чаще, чем шел дождь, где привыкли больше сомневаться, чем делать, где отродясь со времен Борджа не было хороших солдат, его методы нашли понимание. Больше, чем понимание – они проникли в местную культуру, стали частью итальянского менталитета, и сегодня уже кажется, что так было всегда.
Иногда кажется, что сама профессия тренера началась с него
Десятки тренеров считали за честь непременно назвать Эрреру своим Гуру, даже если пути их едва пересекались или не пересекались вовсе. Один из них – Фабио Капелло, проработал с ним в «Роме» совсем чуть-чуть, но уже потом, став, быть может, самым великим алленаторе в новейшей истории кальчо, не преминул вспомнить своего учителя. «Он научил меня не бояться соперника, настраиваться на матчи и быть уверенным в собственной победе», – скажет Дон Фабио. Его «Милан» в 1994-м выиграл множество игр со счетом 1:0, когда комментаторы буквально засыпали после дежурного гола Даниэле Массаро, прекрасно зная, что великолепная оборона «россонери» не даст сопернику ни малейшего шанса. Барези, Костакурта, Мальдини и Тассотти – они такие! Задушат, измочалят и выплюнут – все это отголоски «катеначчо».
Признаться в симпатиях к Эррере – это тоже самое, что во времена Инквизиции признаться в симпатиях к дьяволу. Для этого нужна определенная смелость, а позволить себе ее могли немногие – лишь те, кто действительно был уверен в собственной непогрешимости. Но в желающих никогда не было недостатка: Сакки, Липпи, Трапаттони, Вичини, Беардзот, Бошков, Симони, Мальдини, Маццоне, Бьянки и многие другие. Подобно тому, как все русские писатели вышли из Гоголевской «Шинели», все тренеры вышли из двубортного френча маленького аргентинца испанского происхождения. Этот самоучка ввел огромное количество новшеств, большинство из которых актуальны до сих пор: помимо тактики это целый кодекс правил общения с игроками, изменения в предсезонной подготовке, предматчевых сборах, штрафах, питании...
Даже одно из первых применений допинга связывают с его именем. Иногда кажется, что сама профессия итальянского тренера началась с Эрреры, никогда ранее и после не было человека, к которому бы коллеги выражали такое почтение. Пожалуй, подобное признание гения я встречал лишь однажды, когда на концерте Сергея Курехина послушно в ряд выстроились мэтры – от Эдуарда Хиля до Бориса Гребенщикова. А сам Курехин зачем-то выпустил на сцену... живых кроликов. Но все стояли, потому что признавали его превосходство. Курехину можно выпускать животных на сцену ровно потому же, почему Эррере позволено поить футболистов кофе!
Эррере удалось практически невозможное – он изменил привычки целой нации, ее код
«Катеначчо» оказал влияние не только на кальчо: в большинстве игровых видов спорта появились свои эрреры, перенявшие главное – прагматизм, доведенный до абсолютизма, стремление к победе любой ценой, культ дисциплины. И когда в баскетболе, волейболе, водном поло или в чем-нибудь еще «проклятых макаронников» обвиняют в излишнем академизме, в убийстве красоты игры или в ее засушивании, никто уже не вспоминает Мага, само собой подразумевая, что все это – черты итальянского народа. Но это, разумеется, не так, ведь в обычной жизни итальянцы совсем не зациклены на победе, им свойственна самоирония, они могут лениться не хуже черногорцев, они далеко не всегда организованны. Но как только они собираются группой поиграть во что-нибудь на счет, как только появляется тренер, чтобы всем этим покомандовать, так всё моментально преображается. Потому что идеи Эрреры вторглись не только в футбол, ему удалось изменить привычки нации, ее код. Италия не была бы Италией без Римской империи, Эпохи Возрождения и Эленио Эрреры!
***
Засохший букет на памятной доске, разбитая маленькая фотография, да потертый сувенир, судя по всему оставленный болельщиками «Интера». Видно, что посетители бывают нечасто. Тому есть причина: на могиле установлена табличка с просьбой вдовы воздержаться от цветов и фото. Цветы мы все же оставляем и, немного постояв, уходим. С того самого дня, каждый раз бывая в Венеции, мы навещаем человека, изменившего итальянский футбол, а значит изменившего и всю нашу жизнь. Мистер, Мистер! Что же вы со всеми нами сделали?! Без вас мы бы никогда не стали любить то, что нормальные люди должны ненавидеть!
***
Ровно 15 лет назад, 9 ноября 1997 года, Эленио Эрреры не стало. На похоронах бывшего тренера Скуадры Адзурры не было ни одного официального представителя от Федерации футбола Италии.
«Sic transit gloria mundi» – так проходит мирская слава.
Последние материалы блога:
Логинов тоже крутой - с каждым раз всё лучше и лучше.
Насчет каттеначо: людям, вопящим об игре на отбой , важно знать, что катеначчо ( в классическом варианте) еще и подразумевает подключение к атакам либеро, а покойные Факетти и Ширеа умели атаковать лучше сегодняшних Снейдера и Озила, к примеру
Человек, который разбирается в игре, назовет, возможно самым великим, эпическим ее моментом перепасовку Ширеа и Бергоми в штрафной немцев, при счете 1-0 в свою пользу, перед голом Тарделли. Вот в чем дух кальчо, а кальчо-это не футбол, это культура
«Без вас мы бы никогда не стали любить то, что нормальные люди должны ненавидеть!»