Майкл Кэлвин. «Жизнь на вулкане. Секреты выживания футбольного менеджера» 3. Живой и пинающий
Летающий цирк Олли
…
3. Живой и пинающий
Два пластиковых ведра собирали медленные, ленивые потеки из древнего кондиционера на стене за головой Гарета Эйнсворта. Красный диван из кожзаменителя, прислоненный к противоположной стене, на котором полгода спал тренер вратарей Барри Ричардсон, по понятным причинам утратил свой выставочный блеск.
«Хотите увидеть реальность моей жизни? Вот, держите», — сказал Эйнсворт, протягивая счет, выписанный на его домашний адрес, с самого верха пузатого лотка. «Заказанные предметы, — гласила надпись. — Футбольная сетка 7,32 × 2,44 метров. Усиленная. Цена (без НДС) £29,95. Немедленная доставка».
Накануне вечером менеджер «Уиком Уондерерс» делал покупки на eBay. «Это нужно было сделать. Нам нужна была сетка для тренировочной площадки. Мне не удалось получить ни одной, поэтому я заплатил за нее. Мы уже три месяца пытаемся добиться подписания заказа на поставку кондиционера. Теперь мне нужно найти набор храповиков. Есть идеи?»
Он тихонько засмеялся. Его кабинет был невелик, но в нем хранилась мечта, идеал. На тренировочной базе царила атмосфера оптимизма и целеустремленности. Игроки ели чили и смотрели Открытый чемпионат по гольфу по маленькому телевизору в соседней столовой, на котором висел плакат с надписью: «У человека есть два имени. С одним он рождается, а другое он сам себе создает».
Эйнсворт прославился как тихий вдохновляющий лидер, человек честный, сострадательный и стойкий. Он осмелился быть другим, признавая важность своей католической веры, страсть к поэзии и любовь к утраченному искусству написания песен. Будучи вокалистом группы Road to Eden, последней из серии паб-групп, которые он возглавлял, он все еще питал надежды на вторую карьеру рок-бога.
Истомленный, с всклокоченными волосами и серьезным лицом, он мог бы сойти за поступающего в семинарию новобранца среднего возраста. Ему был 41 год, и он сохранил регистрацию как игрок, хотя и не спешил нарушать статистическую симметрию, сыграв в 600 матчах во всех четырех дивизионах. Чтобы поддерживать физическую форму, он отважился на сельскохозяйственные привычки защитников воскресной лиги, проверяя свои рефлексы на фланге своей деревенской команды. Он все еще мог отдать обманный кросс, который уходил от переусердствовавшего вратаря.
Вместе с помощником менеджера Ричардом Добсоном он за лето привел это место в порядок. Когда им приходилось выполнять рутинную работу, например, переносить разбрызгиватели, красить ворота или крепить сетки, они предавались фантазиям и погружались в параллельную вселенную, где армии ночи производят чистейшие поля, а обед из шести блюд можно съесть с пола в раздевалке.
«Всякий раз, когда мы что-то делаем, я буду говорить с акцентом Арсена Венгера, а Доббо будет притворяться Стивом Боулдом. Я говорю: «Давай, Болди, цепляй сетку», а он кивает или говорит что-то глупое. Это все для того, чтобы мы продолжали жить, потому что мы знаем, что они ни за что на свете не стали бы этого делать, но мы должны быть здесь».
«У меня до сих пор есть порезы и шрамы на руках, где я зажимал пальцы, и это не шутка. Я не прошу за это медаль, потому что я всегда был таким. Я всегда найду способ что-то сделать. Теперь мне нужно учиться. У меня есть интуиция, но мне нужна эта личность, это высокомерие. Мне нужно больше учиться технически и тактически».
«У меня есть свои способы игры, и я хотел бы более глубоко изучить игру, но эта работа поглощает всю твою жизнь. Это съедает тебя, действительно съедает. Для этого у тебя должна быть очень крепкая семья. Гэри Уоддок, которого я считаю своим наставником, однажды сказал мне, что будет непросто с тремя маленькими детьми, и он оказался прав. Я стараюсь отключаться, когда могу, но это бывает нечасто».
«Летом мы уехали на Лансароте на десять дней, и телефон не переставал звонить. Это было безумие, хаос. Моя голова никогда не бывает в отпуске. Я всегда думаю о команде, о составе. Я лежу на шезлонге с книгой, записывая расстановки и номера игроков. Дети подходят и просят меня пойти в бассейн, и я играю с ними, но постоянно поступают звонки, смс».
«Моя супруга, Донна, венесуэлка. Она такая спокойная, такая беззаботная. Она говорит: «Ты должен это сделать, и точка» Она доверяет мне, поэтому, когда я говорю, что мне нужно что-то сделать, я действительно это делаю. Она понимает, а это очень важно в футболе. Иметь рядом прекрасную семью — жизненно важно, ведь без нее многие сходят с рельсов».
У него была ясность, уверенность, несмотря на нищету. Все было бы совсем по-другому, если бы события 3 мая 2014 года не были столь блаженно-эйфоричными. Признаюсь, я отправился в Торки, в теплый, искупительный день голубого неба и золотых воспоминаний, в предвкушении того, как будет твориться история по совершенно неправильным причинам. Если бы «Уиком» проиграл, они бы присоединились к своим хозяевам в уникальном смертельном поединке и вместе покинули Футбольную лигу. Эйнсворт признает, что его карьера менеджера была «прожаркой». Он не может подтвердить общепринятую точку зрения о том, что «Уиком» должен был выйти из бизнеса, но признает, что у них были «большие, очень большие денежные проблемы».
Мы не так часто сообщаем хорошие новости с дешевых мест в ложе прессы, но лес поднятых вверх больших пальцев ровно в 16:53, возвестивший о том, что «Бристоль Роверс» обыграл дома «Мэнсфилд», а «Уиком» избежал понижения в классе, победив 3:0 на «Плейнмуре», вызвал удивительную форму безумия.
Эйнсворт свисал с перекладины ворот. Он размахивал самодельным баннером с надписью «Верим» и обнимал игроков, которым грозила гипервентиляция. Ценитель классического рока, подсевший на него, когда отец купил ему на 17-летие кассету с записью «Лучшие треки группы The Who», вышагивал в такт гимну Simple Minds «Alive & Kicking» [Именно так называется эта глава, прим.пер.].
К тому времени, как я добрался до Эйнсворта, через 15 минут после формального финального свистка, чайка, одна из сотен, разбрасывающих послематчевый мусор в виде пакетов из-под чипсов, оберток от чипсов и упаковок от гамбургеров, оставила молочный налет на плече его рубашки, которая уже была пропитана теплой водой, энергетическими напитками и дешевым просекко.
Говорят, это знак удачи, но он слишком ликовал, чтобы обращать на это внимание. «Работа футбольным менеджером делает ужасные вещи с твоим сердцем, но никому не дано почувствовать то, что я чувствую сейчас, — сказал он с чувством тоски, граничащим с духовным удовлетворением. — Я собираюсь оставаться так высоко, как только смогу».
В предыдущую субботу его освистали во время пустынного круга почета, продиктованного традициями заключительной домашней игры сезона, но после этого им овладело необъяснимое спокойствие. Он посещал мессу и был воодушевлен поддержкой незнакомых ему людей. Он превратил сказки, которые читал своим детям, в повествование о становлении семьи.
«Я копался в себе, потому что думал: одна капля неверия, одна капля сомнения, и кто-то увидит тебя насквозь. Когда мы приехали в Торки, мне дали лучший номер в отеле за весь год, и, проснувшись утром в день игры, я смотрел на Атлантику. Это был самый прекрасный день. Все спокойно, и я подумал, что у нас все получится».
«У меня сейчас дрожь по спине от одного только разговора об этом. Я позвонил Нилу Ардли, который был моим партнером по команде, а в предыдущем году он занимал точно такую же должность, управляя «АФК Уимблдон». Он просто сказал: «Не позволяйте эмоциям повода взять верх». Я страстный парень, но в раздевалке я был очень спокоен и методичен. А когда я поднял голову и увидел вас, ребята, в ложе прессы с поднятыми вверх большими пальцами, я просто обалдел».
Так получилось, что я следовал за автобусом команды от стадиона по узкой улочке с многоэтажными домами. Когда он остановился на светофоре, двое фанатов, в экстазе застывших на месте, низко поклонились и предложили поделиться своим запасом пива из супермаркета. Окно водителя открылось, и бесплотная рука в спортивном костюме поманила их к себе. Фанаты вставали на цыпочки, пытались обнять своих невидимых героев и довольствовались рукопожатиями.
Это было начало незабываемого путешествия, награда за бесконечные часы в дороге в клубе, который платил игроку первой команды £100 в неделю и, соответственно, нормировал ночлег так, словно его нужно было покупать за золотые слитки. Это была старая школа, пиво с парнями вместо одиночного заключения в наушниках Beats by Dre.
Эйнсворт опознал местный магазин, продающий алкоголь, но ребята опередили меня. К тому времени, как я сел в автобус, там уже стояли ящики с этим и бутылки с тем. Всю свою карьеру я заботился о себе сам, но сейчас я подумал: «Справедливо, вливайся».
Автобус снова остановился в пяти километрах от шоссе A38, чтобы достать из багажного отсека бумбокс команды. Когда Эйнсворт включил телефон, на нем было 180 сообщений, и его постоянный писк в течение первого часа пути свидетельствовал о том, что все больше представителей футбольной общественности поддерживают его достижение.
«Я отвечал всем, кто писал, потому что это были люди, которые действительно что-то для меня значили. Мы все делаем эту работу благодаря таким дням. Полагаю, вы любите признание. Я пытался рассказать людям, какой это замечательный был день, и, наверное, хорошо, что я был так занят. Иначе я бы не смог выйти из автобуса».
«Мы везде берем с собой бумбокс, чтобы взрывать раздевалку. Это, наверное, еще с моих уимблдонских времен. В автобусе стереосистема была недостаточно громкой, поэтому мы позаботились о том, чтобы у нас был настоящий hi-fi. Это было просто потрясающе: люди пели, парни смеялись. Это были девять месяцев тяжелой работы, два месяца настоящего беспокойства и несколько часов чистого облегчения. Ребята плакали в конце игры, а некоторые до сих пор в слезах».
Когда похмелье прошло, наступила жестокая расплата. Семь из 18 игроков, находившихся в автобусе, были отцеплены из команды на следующей неделе. Всего клуб покинули 14 игроков, и только у пяти были гарантированные контракты на следующий сезон. Спасибо, что спасли нас, ребята. Увидимся позже.
«Они сражались за меня и отдавали все силы, но в конце концов я смотрю на общую картину. Мы заняли девяносто второе место в Футбольной лиге. После такого восторга было тяжело. В общем, не самое лучшее время. Это жестокая борьба, но таковы решения, которые тебе приходится принимать как менеджеру. Благодаря им ты живешь и умираешь».
«Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы понять, что я как менеджер — самый важный человек в жизни моих игроков. Упорный труд помог мне сделать карьеру, и мне посчастливилось получить несколько достойных мест. Теперь я могу формировать карьеру. Это большая ответственность. У некоторых из этих парней нет отцов, нет семей и разрушенные дома. Им нужна эта рука рядом. Нужно быть не только консультантом и социальным работником, но и футбольным менеджером».
«Здесь есть молодой парень, который за последние пару лет потерял близких ему людей. Он лучший, просто невероятный парень, но ему просто нужна любовь. Внешне он выглядит крутым, но я вижу его насквозь. Он просто хочет добиться успеха и почувствовать, что может произвести впечатление на кого-то в своей жизни. Он хочет обернуться и сказать: «Видите, я хочу, чтобы вы мной гордились». Иногда с этим трудно смириться».
«Я отцеплял профессионалов, которые пытаются держать лицо, но по их щеке течет слеза, потому что они моргнули и у них потекли слезы. Они не плачут, и ты хочешь сказать, что все будет хорошо, но не можешь. Ты не можешь им лгать, ты должен быть честен. Ты должен сказать: «Слушай, я не думаю, что в тебе есть то, что нужно. Это мое мнение, но именно оно имеет значение в этом клубе. Иди и докажи, что я не прав»».
Он говорил, опираясь на горький опыт: в день своего 18-летия — «10 мая 1991 года, день, который я никогда не забуду» — Дон Маккей отцепил его из клуба его детства, «Блэкберн Роверс». Он разрыдался в кабинете менеджера, но ему хватило внутренней силы и профессиональной гордости, чтобы вытереть глаза на парковке и пойти на поезд как ни в чем не бывало.
По его оценкам, летом 2014 года более 4000 игроков были без клуба, что значительно больше, чем широко цитируемая цифра в 600 или около того игроков, чьи профили зарегистрированы на сайте PFA. На рынке покупателей он выбирал качество, а не количество, сочетание опыта и нераскрученной молодежи, задушенной принципами академий больших клубов.
«Количество людей в игре, которым я звонил этим летом, чтобы проверить характер игрока, просто феноменально. Посмотрим, окупится ли исследование, но после прошлого года мне нужны хорошие характеры, способные выдержать давление. Они должны уметь воспринимать конструктивную критику и конкретные указания. Они должны знать, что идет не так и как это исправить».
Как менеджер, он незаметно созревал. Он принял стратегическое решение пожертвовать местом в составе, чтобы нанять спортивного ученого. Старших игроков приглашали на утренние собрания тренеров в понедельник. Его рабочие отношения с новым председателем совета директоров Эндрю Ховардом, признанным болельщиком «Лидс Юнайтед», чья финансовая хватка и предпринимательское видение ускорили процесс развития, процветали.
«Он хороший парень и, как мне кажется, реалист. Он поговорил со мной на доверительных условиях о том, чего мы хотим добиться в этом сезоне и как мы можем прогрессировать. Сейчас обсуждаются планы на ближайшие годы, и если я смогу принять в них участие, это будет замечательно. Возможно, это будет что-то вроде «Крю Александра», где менеджерам позволяют оставаться в команде, пока они не разовьются. Я за то, чтобы быть частью этого, но я уверен, что любой менеджер сказал бы так, не правда ли?»
Он усердно участвовал в традиционных предсезонных собраниях Ассоциации менеджеров лиги, где приобретал знания почти методом эмоционального осмоса. «Это было здорово. Есть люди с ярко выраженным мнением, а есть тихие, которые сидят и все воспринимают. Там есть глубокие мыслители, верующие в кинестетику, и те, кто полон энергии и действия. Увлекательно наблюдать за смешением персонажей».
«Люди заботятся о своих друзьях, не так ли? Может быть, из-за длинных волос я выделяюсь, а может быть, из-за того, что я так долго был в футболе, но ко мне приходило много менеджеров, которые спрашивали, не могут ли они чем-то помочь, и они действительно это хотели сделать. Многие из них были там, где был я, в Лиге Два, и понимают, как это тяжело».
«Стив Эванс из «Ротерхэма» не очень известен тем, что помогает многим людям, но со мной он всегда был великолепен. Он дал мне игрока в аренду в прошлом году, когда я был в тяжелом положении. Марк Уорбертон — фантастический парень, очень хороший и добродушный. Иан Холлоуэй, мой менеджер в КПР и «Бристоль Роверс», — отличный пример человека, за которого хочется играть, но не из-за страха, а потому что он был максимально открыт».
«В конце концов его подкосила политика «Рейнджерс». Он чувствует все так страстно, что его жизнь и футбол действительно пересекаются. Он настоящий лидер мужиков. Я не удивлен, что у него хватило достоинства уйти в «Пэлас». Нужно быть большим человеком, чтобы сказать: «Пусть кто-то другой попробует», а он большой человек.
«Роберто Мартинес был моим соседом по комнате в «Уолсолле». Он открыто признает, что иногда идет на риск. В прошлом сезоне я недостаточно рисковал, что, наверное, странно, ведь меня считают рок-н-ролльным парнем, который может отрываться по полной. И в этом может заключаться разница между успехом и неудачей. Я никогда не хочу обернуться и сказать, что жалею, что не пошел на этот риск».
«Джон Стилл был ассистентом в «Линкольне», когда я работал там с Джоном Беком. Моя первая игра в качестве менеджера «Уикома» была против него, в гостях у «Дагенхэма и Редбриджа». Мы потерпели поражение со счетом 0:3. Он отвел меня в сторонку и сказал: «Победа и поражение, пожалуйста, не позволяй этому влиять на тебя». Между футбольными менеджерами существует настоящая эмпатия. Мы все знаем, в каком мире мы живем. Никто не хочет видеть, как кого-то увольняют».
«Я очень уважаю Джона Бека. Он всегда будет занимать важное место в моем списке людей, которым я должен сказать спасибо за мою карьеру. Он научил меня стойкости, смелости, умению делать то, что считаешь правильным. Не все всегда получается с первого раза, но ты продолжаешь в том же духе и не смотришь на неудачу как на что-то плохое. Он полностью опередил свое время».
«Все негативно относились к длинным забросам и холодному душу, но он ввел ледяные ванны, которые теперь стали обычным делом. Джон рассказал нам о том, как важно есть после тренировки и пить воду. Он приходил на следующий день после игры, и он, его помощник и физиотерапевт делали нам массаж. На эти вещи просто не обращают внимания».
«Сейчас он работает в ФА, и даже это вызывает нарекания из-за его стиля футбола, но что бы ФА ни захотела сделать, Джон сможет заставить людей это сделать. Он мог заставить одиннадцать человек пробежать за него сквозь кирпичную стену, приложив все свои силы. То же самое можно сказать и об Эйди Бутройде. То, как он сплачивает команду, какой дух он создает, делая что-то нестандартное, — просто фантастика».
Его дни были насыщены, «но не доставайте скрипки». Он проводил разведку три ночи в неделю, регулярно уходя из дома в 7 утра и возвращаясь в полночь. Диапазон его обязанностей только подчеркнулся, когда он извинился за то, что прервал нашу беседу, чтобы отправиться на стадион, «Адамс Парк» для заключения соглашения о выплате компенсации игроку по контракту.
Проблемы «Уикома» как клуба, управляемого трестом болельщиков, стали следствием несоответствия между похвальным принципом и пугающими реалиями жизни в низших дивизионах. Председатель совета директоров, проницательный человек, владевший местным бизнесом по производству мороженого и выигрывавший титулы в качестве гонщика на спортивных автомобилях, придал Эйнсворту стабильность, которой не хватало в предыдущем сезоне.
«Это было невероятное образование, и, наверное, слишком рано для меня, если честно. Трест, взявший на себя управление клубом, — это, конечно, здорово, но такая модель с менеджером, у которого за плечами всего несколько игр, не работает. Я чувствовал, что людям нужен опыт, чтобы принимать правильные решения, а его ни у кого не было. У меня был отличный коллектив, и мы решили сплотиться, сохранить футбольное направление и позволить остальным сторонам клуба разбираться самим. Это не было расколом, как таковым, но о своих людях нужно заботиться. Я был недостаточно большим, чтобы со всем справляться».
«Команда и результаты — вот что важно в любом футбольном клубе. Даже в «Манчестер Юнайтед», где их товары продаются по всему миру, единственное, что действительно имеет значение, — это результат в субботу. Мы знаем, что мы здесь приоритет номер один, мы знаем, что мы — общественная сторона клуба. Слава богу, о другой стороне позаботились. Все было очень на-тоненького».
«Я не хочу быть статистиком, одним из тех парней, которые никогда не найдут другую работу после первой попытки. Я учусь чертовски многому, некоторым вещам быстрее, чем другим, и порой я учусь не тому, что нужно. Но все идет своим чередом. Мы добиваемся своего».
«Я никогда не сомневался в себе, но я всегда был из тех, кто просыпается каждое утро и верит, что может повлиять на кого-то положительным образом. Мне пришлось многое пережить в своей жизни, чтобы понять, что нужно вставать и извлекать максимум пользы из каждого дня. В этой работе не столько сомневаешься, сколько беспокоишься. Ты просто беспокоишься. Ты беспокоишься о выборе состава на игру, о тактическом подходе. В прошлом году я слишком сильно беспокоился о соперниках».
«Когда я был игроком, а мой менеджер делал большую презентацию о соперниках, я думал: «Важно то, что мы делаем». Нахождение в нижней части лиги влияет на твой менталитет. Я должен быть намного жестче и достаточно уверенным в себе, чтобы отступить и доверить работу хорошим людям».
Влияние стало ощутимым, а не теоретическим. Он использовал пример своего отца, который работал на двух работах, чтобы прокормить семью, чтобы донести до людей мысль о том, что трудовая этика не подлежит обсуждению и что играть в профессиональный футбол — это привилегия. Он превратил в достоинство изрытое ямами поле «Уикома», испорченное регби.
Его дни в «Сумасшедшей банде» будут знаменательны не анекдотом, который хотел услышать каждый новобранец, об инфантильном ритуале посвящения, когда ему сжигали футболку и разрезали брюки, а воспоминаниями о его внутреннем смятении, когда он пытался оправдать экстравагантную сумму трансфера в £2 млн.
Он может рассказать о своем опыте консультирования неуверенных в себе игроков. Он использовал такие истории, как команда «Уимблдона», ворвавшаяся в раздевалку «Челси», готовая к драке, чтобы проиллюстрировать необходимость коллективной самоотдачи. Он попытается воссоздать товарищество их вторничного клуба, не рискуя при этом разрушить культуру выпивания, которая больше не может быть устойчивой.
Его участие в «полном фарсе» в КПР, где он был серийным менеджером-воспитателем, имея дело с дико эксцентричным и умышленно невежественным Флавио Бриаторе, затмило его спокойное изучение науки физиотерапии, когда безумие было в самом разгаре. О его игроках будут заботиться и душой, и телом. В конце концов, он многое испытал на себе.
Он начал планировать серию так называемых «дней развития» вместе с председателем совета директоров, который разделял его стремление возродить молодежную программу клуба, принесенную в жертву из соображений финансовой целесообразности. Миф о том, что привычки футболистов не простираются дальше MTV и «Матча дня», будет опровергнут серией дебатов на социальные темы, такие как радикализация молодежи.
Любимым проектом Эйнсворта стала поездка на поля сражений на Сомме, где он стремился поделиться своим горьким опытом, помогая открыть мемориал батальона футболистов в Лонгевале, где в 1916 году произошли первые бои.
Он не будет одним из тех менеджеров, чья речь в команде «Аккрингтона» была украдена из речи Генриха V в день Святого Криспина при Азенкуре. Он жил с застывшими кадрами массовых убийств после посещения кладбища Катерпиллер-Вэлли, где из 5568 человек, похороненных или увековеченных, 3795 не опознаны. Невежливо спрашивать об этом на столь раннем этапе его управленческой карьеры, но как бы он хотел, чтобы звучала его профессиональная эпитафия?
«Я бы хотел, чтобы меня считали хорошим менеджером, который был честен и верил в то, что делал, правильно или нет. Я не давал путаных сообщений и не противоречил сам себе. Я не был лицемером. Я верю в то, во что верю. Я делаю все по-своему, и если это работает, то просто замечательно, а если нет, то такова жизнь, и ты идешь дальше. Я бы хотел, чтобы игроки уходили и говорили: «Мне понравилось работать под руководством Гарета, он был честен. Он никогда не был мерзавцем, он никогда не лгал мне»».
«Это важно не только в клубном футболе, но и в жизни. Эти ценности важны для меня как для личности. Я хочу чувствовать себя счастливым. Я хочу правильно воспитать детей. Надеюсь, игроки увидят это и скажут: «Да, я буду играть за Гарета, потому что он так верит в нас». Не думаю, что кому-то хотелось бы прослыть ужасным человеком, но некоторые...»
Он сделал паузу на несколько секунд, отложил личные мысли и принялся рыться в столе. Сезон уже начался, и ему нужно было напомнить себе о тирании расписания. Он подтолкнул его ко мне и наклонился ближе, что выглядело как заговорщический жест. Его голос был тихим, но в глазах светился огонек.
«Видели это начало? Очень, очень, очень сложное. «Миллуолл». Я им не нравлюсь. «Карлайл», «Транмир», «Стивенэйдж». Все они спустились из Лиги Один. «Йорк», потратил кучу денег. «Бери» — фавориты лиги. А потом все будет в порядке. Так что приходите ко мне тринадцатого сентября, когда у нас дома будет «Мэнсфилд». Я буду счастливым человеком, если предстану здесь перед вами».
Футбол Лиги Два может быть анахронизмом в наш элитарный век, когда Премьер-лига стала гомогенизированным, глобализированным телевизионным феноменом, но он безжалостно применяет закон естественного отбора и является бесценным, пусть и немодным, полигоном для менеджеров с очевидными перспективами Эйнсворта.
Он окажется в безопасности и воспользовался своим великим побегом, задав темп выхода в Лигу Один, но восемь других менеджеров потеряли работу в первые пять недель сезона. Среди жертв были близкие ему люди, которые были достойны его благодарности и пользовались его безоговорочным уважением. Коса Мрачного Жнеца была острой как бритва и сияла кроваво-красным цветом.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только.
