Дэвид Виннер. «Блистательные оранжевые» 12: человек-змея
***
«Он был так же хорош, как Кройфф»
Раймон Гуталс
«Мы были вот настолько близки, — говорит Руд Крол и показывает мне, держа большой и указательный пальцы на расстоянии около миллиметра друг от друга. — Нет, даже так». Зазор составляет пару микрон. «Если он войдет, все — конец».
Буэнос-Айрес. Стадион «Ривер Плейт». 25 июня 1978 года. Немного позже пяти часов вечера. Последняя минута безумного, испорченного финала чемпионата мира, и счет между Голландией и Аргентиной 1:1. Хозяева поля (чье фашистское правительство, как выяснится позже, почти наверняка подкупило их последнего соперника, Перу, чтобы обеспечить Аргентине безопасный выход в финал) усилиями Марио Кемпеса вышли вперед в первом тайме. На протяжении всего матча голландцам приходилось мириться с ударами по лицу, вопиющим игровым поведением, скандальным судейством и, возможно, самой враждебной и неистовой публикой в истории футбола. Весь второй тайм они провели в атаке. Семь минут спустя они наконец-то сравняли счет благодаря вышедшему на замену центральному нападающему Дику Наннинге. Теперь, стоя в центральном круге, Руд Крол, капитан сборной Голландии, известный точностью и дальностью передач, исполняет пас на шестьдесят метров, который прошивает оборону сборной Аргентины. Пас доходит до лучшего игрока турнира сборной Голландии, забивного левого вингера Роба Ренсенбринка, который находится недалеко от ворот Аргентины, недалеко от линии ворот слева. Фийоль, аргентинский вратарь, бросается от ближней штанги. Ренсенбринк выставил свою длинную левую ногу и направил мяч мимо Фийоля в пустые ворота. Мяч медленно скачет по пути к воротам, кажется, что он отклоняется влево... и попадает в штангу.
Мяч отскакивает в безопасное место, и шанс Голландии испаряется. Игра переходит в дополнительное время, и Аргентина в конечном итоге выигрывает со счетом 3:1, Кемпес пронесся по центру и забил второй; Бертони забил третий мяч после того, как он, по-видимому, подыграл себе рукой.
«Настолько близки». Разница между справедливостью и отчаянием. Между присоединением к бессмертным и забвением истории. Многие в Голландии считают, что если бы удар Ренсенбринка попал в ворота, голландцам все равно бы не позволили победить. Итальянский арбитр Серхио Гонелла, которого аргентинцы якобы требовали назначить вместо уважаемого израильтянина Абрахама Кляйна (требование, на которое ФИФА нелепо согласилась), добавил бы достаточно времени, чтобы назначить пенальти в пользу Аргентины. Или гол Ренсенбринка просто не был бы засчитан. Или на поле выскочили бы болельщики. Или что-то похуже. В Голландии по-прежнему подозревают, что Голландия никак не могла выиграть ту игру и уйти со стадиона живой. Но Руд Крол говорит: «У меня на поле не было такого ощущения. Конечно, мы чувствовали, что судья не с нами; уж наверняка. Все на поле это знали. Мы говорили об этом в перерыве: «Этот гребаный судья — он тоже играет за Аргентину?» Это нормальная реакция игроков. Правильно это или нет в данный момент, можно будет сказать позже». Крол настаивает на том, что аргентинцы откровенно жульничали «во всем». «Мы жили в отеле за пределами Буэнос-Айреса, и нас очень долго везли на стадион. Автобус остановился в деревне, и люди стучали в окна, по-настоящему стучали и кричали: «Аргентина! Аргентина! Аргентина!» Мы не могли ехать ни назад, ни вперед. Мы оказались в ловушке. В течение двадцати минут мы вот так стояли в деревне, и некоторые игроки были очень напуганы, потому что толпа реально стучала и давила на окна автобуса». На стадионе команды не выходили на поле вместе. Голландия вышла первой, а Аргентина задержала свой выход на пять минут, заставив голландцев ждать, окруженные военной полицией и стеной враждебного шума. Когда они, наконец, появились, капитан сборной Аргентины Даниэль Пассарелла потребовал, чтобы голландский вингер Рене ван де Керкхоф был отстранен от игры из-за небольшого защитного пластикового гипса, который он носил в пяти матчах с тех пор, как получил травму в первой игре Голландии на турнире. «Я уверен, что они все подготовили заранее, — говорит Крол. — Они заставили нас ждать, а судья ничего не сделал. И перед игрой уже была дискуссия о рефери, потому что ФИФА хотела, чтобы финал судил израильтянин Кляйн. Но Аргентина проиграла Италии, когда судьей был Кляйн, поэтому они хотели видеть Гонеллу. Как такое возможно? Затем мы обсуждали гипс Ван де Керкхофа. Через пятнадцать минут я сказал: «Хорошо. С нас хватит. Если он не может играть, мы уходим». Я был зол. И через две минуты мы уже играли. Только ему пришлось наложить еще одну повязку. У него уже было три бинта, и ему наложили четвертый. Они пытались нас нервировать. Они сделали все, чтобы победить. Это можно понять, но это было сделано не по-спортивному. И уже в полуфинале они жульничали. Я не знаю, купили ли они сборную Перу, и, конечно, аргентинские игроки всегда это отрицали. Но им нужно было побеждать со счетом 4:0, и они никогда раньше не обыгрывали Перу более чем со счетом 2:0. А теперь это было что-то экстремальное: 6:0, по-моему. Это стало уроком для ФИФА, чтобы в будущем начинать матчи в одно и то же время».
Несмотря на то, что Кройфф и Ван Ханегем пропускали турнир 1978 года, голландская команда того года, возглавляемая бывшим боссом «Фейеноорда» австрийцем Эрнстом Хаппелем, а не Ринусом Михелсом, с любовью вспоминается во всем мире как бутылка того же урожая, что и винтаж 1974 года. В Голландии, как ни странно, такой связи нет, и 1978 год вызывает гораздо меньше чувств. Золотой век голландского футбола, казалось, к тому времени уже закончился. «Фейеноорд» и «Аякс» были тенями самих себя начала 1970-х годов. И хотя в составе аргентинской команды были Нескенс, Хан, Реп, Янсен и Йонгблуд, которые, как и Крол, Ренсенбринк и ван де Керкхоф, играли в 1974 году, голландцы плохо стартовали в горах в Мендосе на ухабистом поле. Они обыграли Иран со счетом 3:0 благодаря хет-трику Ренсенбринка, затем сыграли вничью 0:0 с Перу и могли вылететь от Шотландии, проиграв 2:3, несмотря на ранний пенальти Ренсенбринка. Перу выиграли группу, и шотландцам нужно было обыграть Голландию с разницей в три мяча, чтобы вместо них выйти во второй раунд. Когда Арчи Геммилл забил знаменитый сольный гол, голландцы ненадолго уступали 1:3, прежде чем Йонни Реп забил гол, обезопасив свой проход дальше.
Во втором раунде ситуация улучшилась в более прохладных и влажных условиях Кордовы. Воодушевленные двумя молодыми игроками, защитником ПСВ Эрни Брандтсом и полузащитником ФК «Твенте» Питом Вильдшутом, голландцы зажгли пламя, обыграв Австрию со счетом 5:1 (голы забили Брандтс, Реп два, Вилли ван де Керкхоф и еще один пенальти Ренсенбринка), отыгравшись и сыграв вничью 2:2 с Западной Германией (благодаря феноменальному дальнему удару Ари Хана и позднему быстрому забегу Рене ван де Керкхофа). А затем, по сути, в полуфинале против Италии, Брандтс забил, как ни странно, за обе команды, прежде чем Хан сравнял счет, возможно, величайшим дальним голом всех времен, обыграв Дино Дзоффа прямым ударом, который все еще поднимался, когда мяч прошел рядом со штангой, несмотря на то, что был нанесен из-за центрального круга. (Почти двадцать лет спустя, когда я разговаривал с Ханом по телефону по плохой связи в Греции, где он тренировал «Салоники», я упомянул, что у меня мурашки бегут по коже всякий раз, когда я вижу этот гол по телевизору. Он ответил: «У меня тоже», как будто за это отвечала какая-то высшая сила, а не его правая нога, и у меня тут же снова побежали мурашки.)
Несмотря на то, что голландцы приехали с менее сильным составом и находились так далеко от дома, что некоторые игроки тосковали по нему, голландцы вышли во второй подряд финал чемпионата мира. Крол: «Для нас было очень здорово, что мы зашли так далеко. Нам не повезло, что дважды в финале мы играли с хозяевами. И такого никогда не было, никогда. Ни до, ни после». Он по-прежнему считает, что Ренсенбринк мог забить в концовке. «Может быть, если бы ему понадобилось немного больше времени, он смог бы добиться успеха, потому что Робби, как и ван Бастен позже или Джордж Бест, был человеком, который мог забивать невероятные голы с технически невозможных углов. Я не пересматривал его слишком много раз, но, может быть, если бы мяч зашел... Я не знаю. Я должен был увидеть этот удар снова. Присмотреться к нему внимательно; посмотреть, как он стоял, как он мог сделать шаг...»
Настолько близки. Если бы Ренсенбринк забил, Голландия была бы не только чемпионом мира. Именно блестящий, скромный Ренсенбринк, а не Марио Кемпес, вошел бы в историю как звезда турнира. В Аргентине Ренсенбринк забил пять голов. Если бы он забил победный в финале, его шесть голов затмили бы пять голов Кемпеса и голландцу бы вручили Золотую бутсу. В честь Ренсенбринка, наверное, уже назвали бы голландские улицы. Вместо этого его помнят, если вообще помнят, как «антигероя», попавшего в штангу. То, что он был одним из величайших игроков всех времен, было забыто. Даже во время своей карьеры Ренсенбринк считался одиночкой и аутсайдером, и в Голландии его недооценивали. В основном это было связано с тем, что, хотя он научился играть в футбол на улице среди многоквартирных домов на западе Амстердама и начал свою карьеру в ДВС, его лучшие годы прошли в Бельгии, сначала в «Брюгге», а затем в качестве центральной фигуры великого «Андерлехта», который достиг трех и выиграл два финала Кубка обладателей кубков в период с 1976 по 1978 год. В то время бельгийское телевидение не смотрели в большей части Голландии, поэтому немногие голландские болельщики знали, насколько он был хорош.
Он никогда не играл за свою страну так же хорошо, как за свой клуб. В 1974 году ему не нравилось учиться и приспосабливаться к требованиям тотального футбола. «Тактика меня не интересовала, — объясняет он. — Мне пришлось многому быстро научиться. Физически было тяжело возвращаться в оборону, но психологически сложно не было. С "Андерлехтом" и "Брюгге" мы играли по схеме 4-4-2. Большую часть времени я думал только о том, чтобы пройти своего опекуна». В «Андерлехте» Ренсенбринк получил свободу действовать скорее как старомодный левый инсайд, чем как вингер. В сборной это место было вотчиной Кройффа, а Ренсенбринк был выдвинут на фланг. «Я никогда не спорил с Кройффом по этому поводу. Для меня это не было проблемой. Мы добивались успеха в каждом матче. Но я не играл на том уровне, на котором играл в Бельгии. В 1978 году я играл намного лучше, потому что Кройфф не играл выше меня, а также потому, что я был на четыре года старше».
У Ренсенбринка никогда не было того, что голландцы называют «даром голоса». Однако, когда он говорил ногами, это было такое красноречие, которое могло тронуть людей до слез. Ян Мюлдер играл вместе с ним в течение сезона в «Андерлехте» в 1970/71 и говорит: «Робби Ренсенбринк был так же хорош, как и Кройфф, но в своем сознании он был не таким. Он был немного похож на Джорджа Беста, отличный технарь, замечательный дриблер. Он был лучше, чем Пит Кейзер. Ренсенбринк! О, он был игроком тех времен. Он умел вести мяч! Обыграть шестерых-семерых человек в слаломе! И он был вингером. Но он забивал по двадцать голов за сезон. Как левый вингер! Ренсенбринк был одним из величайших игроков всех времен, но у него были комплексы с Кройффом в сборной; он всегда был в тени Кройффа из-за своего характера. Он был очень молчаливым парнем. Мне нравилось наблюдать за ним на тренировках... ого! Вот это движения! У некоторых игроков это есть. La beauté de geste, как они это называют. Великолепие жеста. Это ничего, но как он ставит ногу на мяч. Настолько иначе! Когда это сделал Робби Ренсенбринк... ааах! [Резкий вдох] Он лишь пинал мяч, но я был тронут до слез. (Смеется.)
«Я говорю это двадцать лет спустя, но думаю, что в этом есть доля правды. La beauté de geste! У него была такая элегантная манера передачи мяча. Только своим телом... своей ногой... да, элегантно. Когда я это делаю, окей, бабах. Все нормально. Это человек, который пинает мяч. Когда это делает Робби Ренсенбринк, это искусство. Нет, не искусство, а что-то другое. Это красивее, точнее. Это как почерк. У него был красивый почерк. Все левой ногой. И он был быстр. У него было ускорение. Очень худощавый человек. «De Slangemens», — его называли. «Человек-змея»! «Змей»!
«Я видел его однажды в матче против «Баварии» в Суперкубке. Невероятный! Против Беккенбауэра, Брайтнера и Шварценбека. Он все время вел мяч. Однажды, когда он был в «Брюгге», я пошел посмотреть, как он играет против «Уйпешта Дозсы», который в те дни были хорошей командой. 6:0! А Робби забил пять мячей. Невероятные голы с сорока метров! Он также умел бить. Робби немного забыли, но он был гораздо лучшим игроком, чем Ван Ханегем. Не такой как Ван Бастен, но находится на том же уровне».
«Он был так же хорош, как и Кройфф, — говорит легендарный бельгиец Раймон Гуталс, тренер "Андерлехта" в 1970-х годах, который позже привел "Марсель" к победе в финале Кубка чемпионов 1993 года над "Миланом". — Но совсем другой. Кройфф был тренером на поле; Ренсенбринк был интровертом». В лучший год Ренсенбринка, 1976-й, он был, возможно, лучшим игроком в мире.
С тех пор, как он ушел из спорта, Ренсенбринк, чья интровертная скромность делает Денниса Бергкампа похожим на Денниса Родмана [прим.пер.: Экстравагантный американский баскетболист], держался в тени. Он до сих пор живет в Остзаане, деревне к северу от Амстердама, в труднодоступном доме, который он купил для себя в 1970 году. Он живет на деньги, которые он заработал и проницательно вложил, будучи игроком. Он редко дает интервью, никогда не появляется в качестве телевизионного эксперта и имеет мало общего с футболом. На поле он выглядел как более крупный и костлявый старший брат Кройффа. Теперь его волосы седеют и зачесаны назад, под глазами мешки, он одет в кардиган, а его живот щедро набит. У него до сих пор нет желания стать тренером — «тренеры стареют быстрее» — и большую часть последних двадцати лет он провел на рыбалке. «Я люблю рыбалку, но не каждый день. У меня есть сад. У меня есть дом. У меня есть семья. Я живу. Я веселюсь. Я предпочитаю молчать». Он смотрит футбол, но его забавляет «чепуха», которую говорит большинство экспертов: «Они говорят об этом так, как будто это предмет академии, но, в конце концов, это простая игра. После всех теорий всё, что тебе нужно, это одиннадцать хороших игроков и тренер, который скажет им, чтобы они стояли на нужных местах».
Он настаивает, что его не преследуют те несколько микронов, оставленные более двадцати лет назад: «Если бы мяч зашел, мы бы победили. Мы бы стали чемпионами мира в Аргентине. Очень жаль. Хотя они были довольно сумасшедшими, эти аргентинцы. Если бы мы выиграли, возвращение в отель было бы опасным путешествием. Несмотря на то, что мы проиграли, тысячи людей все еще пели под окнами нашего отеля. Внутри стадиона шум... Это было синее море, и мы это чувствовали. Его не заблокируешь. Любой, кто говорит, что шум стимулировал нас, блефует. В первом тайме мы били по воротам и у нас были моменты. Счет мог быть 2:0 в нашу пользу до перерыва... Я озвучиваю мысли что "если бы", конечно». А последний момент, который попал в штангу? «Но он не был моментом. Я молодец, что попал в штангу. Мяч был почти на линии ворот. У меня не было места, чтобы хоть что-то сделать. У меня не было шансов контролировать мяч и сместиться в центр. Передо мной стоял защитник. Пришлось бить в касание. Вратарь оставил очень узкий зазор. Иногда я думаю, что для меня было бы лучше хорошенько промахнуться. Тогда люди не спрашивали бы об этом. Если бы у меня был большой момент, я бы все равно пострадал из-за него, но на самом деле забить было невозможно».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
