Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День тридцать четвертый
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Место действия сместилось, декорации снова поменялись. Занавес опускается, а другой — поднимается. Ты вышел на последний поклон на старый «Бейсбол Граунд». Ты перевелся в Лондон. Ты был на шоу Паркинсона. Ты был в газетах, во всех газетах, на первых и последних страницах —
Вообще не сходил с газетных полос. Вообще не сходил с экранов телевизора —
Безупречен в своем новом сером костюме, раскинув руки —
Клафи, Безупречный.
Джимми Гордон, Иуда Джеймс Гордон, может быть временно и возглавляет команду, может быть именно он выбрал состав на субботу, но игроки «Дерби», твои игроки, обыграли «Лестер Сити» со счетом 2:1. «Для Брайана и Питера, — сказали они. — Для Брайана и Питера».
Не для Джимми. Не для чертового совета директоров и не для гребаного Лонгсона.
Но Лонгсон не молчал. Лонгсон отвечал. Лонгсон в газетах. На первых и последних страницах. Лонгсон на телеке, и все стало скверно ныне; очень, очень скверно, потому что Лонгсон выдвинул всевозможные обвинения в твой адрес; обвинения в расходах; обвинения в трансферных сделках; обвинения в зарплатах и бонусах игроков; обвинения в билетах и мелких деньгах; деньгах, деньгах, деньгах —
Всегда шменьги, деньги-шменьги —
Не обвинения, выдвинутые всем советом директоров. Только Лонгсоном.
Вчера ты вернулся из Лондона на арендованной машине. Ты поцеловал свою жену. Ты поцеловал своих детей. Ты съел свой воскресный обед. Затем ты провел остаток дня, разговаривая по телефону со своими друзьями, твои друзья, которые пришли, чтобы выпить твои напитки и подержать тебя за руку, твои друзья-адвокаты, твои друзья, которые прочитали заявление Лонгсона, абзац за абзацем, строка за строкой, предложение за предложением, слово за словом, твои друзья, которые помогли тебе дезавуировать эти обвинения, абзац за абзацем, строка за строкой, предложение за предложением, слово за словом. Обвинение за гребаным обвинением.
Сегодня твои друзья, которые являются адвокатами, начнут иск о клевете от твоего имени. Они выдвинут предписание. Не только против Лонгсона, но и против всего совета директоров —
— Это настроит их против Лонгсона, — сказал Джон. — Это вобьет клин между ними. Заставит их вцепиться друг другу в глотки, вот увидишь. Они будут вцепляться друг другу в глотки.
Ты встаешь с постели. Ты умываешься. Ты одеваешься —
Ты идешь вниз. Ты заходишь на кухню —
Снова безупречен в своем новом сером костюме —
Клафи, Безупречный —
Безработный.
* * *
Может на улице и светит солнце, может небо и голубое, но я лежу под одеялом в своей кровати, а в голове у меня таблицы и расписания матчей; в следующую субботу, если «Лидс» обыграет «Лутон», у «Лидса» будет пять очков. Пять очков могут поднять «Лидс» на одиннадцатое или двенадцатое место, если «Лестер» проиграет Вулвз, «Вест Хэм» проиграет «Шеффилд Юнайтед», КПР проиграет «Бирмингему», «Челси» проиграет «Мидлсбро», «Тоттенхэм» проиграет «Ливерпулю», и если «Арсенал» и «Бернли» сыграют вничью, «Карлайл» и «Сток» сыграют вничью, «Ипсвич» и «Эвертон» сыграют вничью. Проблема в матче «Дерби» против «Ньюкасла». Если «Дерби» и «Ньюкасл» сыграют вничью, обе команды наберут по шесть очков, а если «Лидс» обыграет «Лутон», у «Лидса» будет только пять очков. Лучшим результатом тогда было бы поражение «Дерби». Тогда у «Ньюкасла» будет семь очков, а у «Дерби» и «Лидса» — по пять. Тогда все сведется к разнице голов. Таким образом, «Лидсу» нужно будет обыграть «Лутон» на три или четыре гола, чтобы подняться выше «Дерби»; обыграть «Лутон», который в прошлом сезоне занял второе место во Втором дивизионе, пропустив вперед лишь «Мидлсбро» —
Таблицы и расписания матчей в моей голове, сомнения и страхи, что если «Лидс» проиграет «Лутону», а затем «Тоттенхэм» обыграет «Ливерпуль», «Бирмингем» обыграет КПР, а «Ковентри» обыграет «Манчестер Сити», то «Лидс» окажется на дне Первого дивизиона —
Жена жарит бекон, дети едят хлопья —
«Лидс» окажется на дне Первого дивизиона…
Я наливаю чашку чая, кладу четыре кусочка сахара —
Дне Первого дивизиона…
Четыре поцелуя на прощание —
Пока-черт дери-пока.
* * *
Игроки «Дерби», твои игроки, написали письмо в совет директоров. Вот что игроки «Дерби», твои игроки, написали в своем письме совету директоров:
Уважаемый мистер Лонгсон и директора футбольного клуба «Дерби Каунти»,
Во время событий прошлой недели мы, нижеподписавшиеся игроки, скрывали свои чувства в раздевалке. Однако в настоящее время мы единодушны в нашей поддержке и уважении к мистеру Клафу и мистеру Тейлору и просим восстановить их в должности менеджера и помощника менеджера клуба.
То, что мы выиграли у «Лестера» в субботу было абсолютно необходимо как для нас самих, так и для клуба и болельщиков. Теперь, когда матч закончился, никто не может сказать, что мы действовали под влиянием момента и просто были эмоциональны.
Мы созвали собрание игроков первой команды, подчеркнув, что никто на нем не обязан присутствовать. Но там были все. Тогда мы решили написать это письмо, и снова никто не был принужден подписать его. Но опять же, подписали все.
Искренне ваши,
Колин Боултон. Рон Уэбстер. Дэвид Ниш. Джон О'Хара. Рой Макфарланд. Колин Тодд. Джон Макговерн. Арчи Геммилл. Роджер Дэвис. Кевин Гектор. Алан Хинтон. Стив Пауэлл.
У тебя слезы текут по щекам от того, что игроки «Дерби», твои игроки, написали о тебе, большой чертов комок в горле и телефон в твоей руке:
— Я потрясен, — говоришь ты эксклюзивно для «Дейли мейл». — Что бы ни случилось, я всегда буду благодарен игрокам, моим игрокам, за то, что они восстановили мою веру в человеческую природу.
* * *
Уборщица убирает кабинет, под столом и за дверью, сегодня она не насвистывает и не напевает свои мелодии —
Я спрашиваю ее: «Как ты себя чувствуешь сегодня, Джоан?»
— Бывало и лучше, Брайан, — говорит она. — Бывало и лучше.
Я спрашиваю: «Что же случилось, дорогуша?»
— Состояние этой чертовой ванной дальше по коридору, — говорит она. — Вот что.
— А что там?
— Вам надо бы это увидеть, — говорит она. — Зеркало разбито. Кровь на раковине. Моча на полу.
— Неужели?
— Я говорю вам, Брайан, — говорит она мне, — они не достаточно нам платят, чтобы убирать все это.
Мое лицо красное, моя рука все еще забинтована, когда я говорю: «Прости, дорогуша».
— За что? — спрашивает она. - Не похоже, что это ваша вина, не так ли, Брайан? Это же не вы разбили зеркало и залили всю раковину кровью, а потом помочились на пол только потому, что проиграли, а?
* * *
К тебе вернулась вера в человеческую природу, но у тебя по-прежнему нет работы и машины. Ты должен взять такси, чтобы встретиться с игроками «Дерби», твоими игроками, на обед в отеле «Кедлстон Холл», твоей новой штаб-квартире. Ты сам должен заплатить за такси. Игроки «Дерби» смущены и ждут, опустив головы на руки; игроки подавлены и обеспокоены, их лица вытянуты; игроки напуганы и разъярены, их глаза широко раскрыты, глаза по пять копеек —
— Это чертово безобразие, — говорит Рой Макфарланд; Красный Рой, как его называет пресса. — То, как они с вами обращались, после всего, что вы для них сделали. Говорю вам, прошлая неделя была худшей неделей за всю мою чертову жизнь. Ничья со сборной Польши и потеря вас как босса — худшая неделя в моей жизни. Я не тусовался с ними после матча сборной Англии, не возвращался в отель с другими ребятами; я просто сел в свою машину и поехал прямо домой в Дерби.
Глаза наполняются слезами, количество выпитого уменьшается, накал страстей повышается, а голоса задыхаются —
— Что мы можем сделать, босс? — все они спрашивают тебя.
— Вы сделали достаточно, — говоришь ты им. — Это письмо было блестящим. Для меня оно много значило.
— Но должно же быть что-то еще, что мы можем сделать? — спрашивают они все. — Должно быть, босс?
— Я скажу вам, что мы сделаем, — говоришь ты им. — Мы устроим чертову вечеринку. Сегодня вечером.
— Вечеринку? — говорят они все. — Какую еще вечеринку?
— Чертовски большую, — говоришь ты им. — Так что бегом домой, берите своих жен, детей и свои радостные тряпки и встречайте нас всех сегодня вечером в отеле «Ньютон Парк».
* * *
Сегодня не должно быть никакой тренировки. Сегодня не должно быть никаких игроков. Все они должны быть дома со своими женами и детьми, подружками и домашними животными. Но потом Джимми сказал мне, что они все равно придут, придут за своими бесплатными клубными машинами, своими совершенно новыми чертовыми клубными машинами. Но после субботы, после «Мэйн Роуд», они не заслуживают одного гребаного клубного велосипеда на всех, и поэтому я отменил их выходные и сказал им явиться сюда в девять часов утра в понедельник, если они хотят свои гребаные клубные машины —
— Чертовы моменты, которые вы все упустили в субботу, — говорю я им. — Они должны заставлять вас всех, мать вашу, пешком ходить на стадион и обратно каждую игру, не говоря уже о том, чтобы давать вам чертову клубную машину. Только вы бы, сука, заблудились, больше половины из вас, мать вашу растак.
Я поворачиваюсь к ним спиной. Я оставляю их Джимми. Я ухожу с тренировочного поля. Вниз по склону. Мимо лачуг на сваях. Джон Рейнольдс, агроном, и Сидни Оуэн стоят на верхней ступеньке лестницы, ведущей в одну из хижин. Они смотрят на сломанный замок и открытую дверь —
— Будьте чертовыми детьми, — говорю я им, проходя мимо.
Сидни говорит что-то вроде: «Опять чертов болтун».
— Чего? — я cпрашиваю его.
— Я сказал, а ты тогда повзрослей, черт подери, — говорит Сидни.
По крайней мере, сегодня нет Мориса. Морис полетел в Швейцарию, чтобы посмотреть, как «Цюрих» играет с «Женевой». Чтобы шпионить за «Цюрихом». Чтобы составить свое досье. Чтобы написать свой отчет. Джона Джайлса тоже нет. Ирландец сейчас в Лондоне со своей сборной Ирландии. Встретится с «Тоттенхэмом». Его чертов билет отсюда.
Вот о чем сегодня думают эти игроки на тренировках —
Не о «Сток Сити». Не о КПР. Не о «Бирмингеме» или «Манчестер Сити» —
Не о тех моментах, которые они упустили; моментах, которыми они должны были реализовать —
Против «Лутона». Против «Хаддерсфилда» и против «Цюриха» —
Джонни гребаный Джайлс, вот о ком они думают —
Джонни гребаный Джайлс и Воксхолл долбанный моторс —
— Какую вы возьмете, босс? — Джимми первым делом спросил меня этим утром.
— Я не пойду, — сказал я ему.
– Почему нет?
— Меня не пригласили, разве не так?
— Почему нет? — спросил он меня снова.
— Может быть, они думают, что я не пробуду здесь достаточно долго, чтобы мне понадобилась новая чертова машина.
— Надеюсь, вы, черт подери, шутите, — сказал Джимми.
— Хотелось бы, — сказал я ему. — Хотелось бы.
* * *
Ты оставляешь игроков «Дерби», твоих игроков, до сегодняшнего вечера. Ты едешь повидаться с Майком Килингом. Майк Килинг считает, что совет директоров отвернулся от Лонгсона. Он думает, что теперь между ними может быть клин —
— Они вцепились друг другу в глотки, — говорит он. — Вцепились друг другу в глотки!
— Держу пари, ты жалеешь, что так чертовски быстро ушел в отставку, не так ли?
— А как насчет тебя? — спрашивает он тебя. — Ты именно так чувствовал, что надо сделать, Брайан? Так ли?
— Ты знаешь, что так, — говоришь ты ему. — Ты знаешь, что это, черт возьми, так и есть.
— Что ж, только на этот раз, — говорит он, — мы могли бы просто повернуть время вспять.
— Ты действительно так думаешь, Майк? Серьезно?
— Я не могу обещать, — говорит он. — Но я действительно думаю, что у нас есть шанс, да.
— Итак, чем я могу тебе помочь? —спрашиваешь ты его. — Помочь тебе осуществить это?
— Оливковая ветвь, Брайан, — говорит он. — Какая-нибудь оливковая ветвь помогла бы.
— Ну, я думал, — говоришь ты ему, — думал, что если они примут меня обратно, и когда я говорю «они», я не говорю об этом ублюдке Лонгсоне, но если совет примет меня обратно, меня и Питера, тогда я был бы готов бросить телевидение и газеты.
— Правда? Ты бы отказался от всего этого? От телевидения и газет?
— Конечно, черт возьми, я бы отказался, — говоришь ты ему. — Если бы это означало, что я смогу вернуться на свою настоящую работу.
* * *
Я допиваю свой напиток. Я докуриваю свою сигарету. Я ухожу из кабинета. Я запираю дверь. Я дважды проверяю заперта ли она. Я иду по коридору, огибаю угол, вверх по лестнице, огибаю другой угол, по другому коридору к дверям в директорскую столовую. Я уже слышу их йоркширские голоса за дверями, их повышенные йоркширские голоса —
Я слышу свое имя, слышу свое имя, и только свое гребаное имя…
Я закуриваю еще одну сигарету и слушаю. Затем я открываю двери в столовую, и их йоркширские голоса внезапно стихают. В столовой воцарилась тишина. Их глаза устремлены в свои тарелки. На свои ножи и вилки.
Сэм Болтон отрывает взгляд от своих приборов. Сэм Болтон с ножом в руке спрашивает меня: «Что, черт возьми, происходит с Джоном Джайлсом и чертовым "Тоттенхэм Хотспур"?»
— О чем вы все так беспокоитесь? — я спрашиваю его, всех их. — Не более двух чертовых минут назад вы хотели, чтобы этот ублюдок убрался, не так ли?
Они все еще потеряли свои йоркширские голоса, все остальные. Глаза все еще устремлены в свои тарелки. На свои ножи и вилки.
— Так давайте скрестим эти чертовы пальцы, — говорю я им —
Но никто не смеется. Никто не улыбается. Никто не произносит ни гребаного слова.
Я ставлю свой стакан. Я тушу сигарету. Я поворачиваюсь обратно к дверям. К выходу —
— И последнее, — говорит Болтон. — Нам не очень нравится быть третьими снизу.
— Четвертыми снизу, — поправляю я его.
— И нам не очень нравится менеджеры, которые хватаются за соломинку, Клаф.
* * *
Ты везешь свою жену и детей в отель «Ньютон Парк» недалеко от Бертон-апон-Трента. Ты везешь свою жену и своих детей познакомиться с игроками «Дерби», твоими игроками, их женами и детьми. Питер и Лилиан тоже приходят. Предполагается, что это будет прощальный ужин, вот как ты преподнес его своей жене и своим детям, Питеру и Лилиан —
Но никто не хочет прощаться. Но никто не хочет говорить «до свидания».
И вот, шампанское льется рекой, все тридцать бутылок, все оплачено тобой, пока дети бесчинствуют, а жены увядают, когда начинаются шутки и истории, воспоминания и рассказы —
Шутки и истории, воспоминания и рассказы об играх и кубках; играх и кубках, которые вы выиграли; воспоминания и рассказы, которые никто не хочет заканчивать.
— Если я не играю за босса, — говорит кто-то, — я, черт возьми, не хочу играть.
— Я и все остальные, — говорят все остальные. — Я и все остальные.
— Я думаю, мы все должны бойкотировать этот гребаный клуб, — говорит кто-то —
Потом кто-то еще: «Давайте, черт возьми, будем тренироваться в долбаном парке с боссом.
— Мы все должны сесть в самолет и свалить на Майорку, — говорит другой, возможно и ты, открывая еще одну бутылку и заказывая еще одну, выпивая еще один бокал и наливая еще, туша еще одну сигарету и зажигая еще одну —
— Давайте, черт возьми, сделаем это, — говорят все остальные. — Давайте, давайте, черт возьми, сделаем это!
Теперь каждый игрок поднимается на ноги. Каждый игрок на полпути в Испанию —
— Y viva España (прим.пер.: с исп. Да здравствует Испания! ), — поют все. — Мы все отправляемся в солнечную Испанию...
Но затем жены поднимаются на ноги и усаживают своих мужей обратно, успокаивая их и сжимая их руки все крепче и крепче —
Твоя собственная жена сжимает твою руку крепче всех.
* * *
Пресс-конференция запаздывает. Пресс-конференция посвящена Ирландцу и «Тоттенхэм Хотспур». Пресс-конференция посвящена не игре против «Манчестер Сити», не упущенным моментам «Лидса», а позиции, на которой находится «Лидс». Но Мэнни Касинс все же пришел, чтобы выказать мне свою поддержку, свою уверенность во мне.
Но пресса не хочет знать о «Манчестер Сити». Пресса не хочет знать, почему чемпионы Лиги находятся всего на одно место и очко выше зоны вылета. Пресса хочет знать только об Ирландце и «Тоттенхэм Хотспур» —
Слава гребаному Христу за Джонни долбанного Джайлса.
— Что касается меня лично, я думаю, что нам всем должно быть очень жаль терять его из-за его игровых способностей, — говорит Мэнни Касинс. — Мы все ценим его за замечательную игру за нас, но будем справедливо относиться ко всему, что касается его будущего.
— Был ли у «Лидс Юнайтед» запрос или предложение от «Тоттенхэма» по поводу Джайлса?
— У нас не было никаких сообщений ни от кого из «Тоттенхэма», — говорит Касинс, взглянув на меня. — Я думаю, мистер Клаф сказал бы нам, если бы к Джайлсу обратились.
— Это правда, Брайан? — спрашивают они меня. — Вы не контактировали с «Тоттенхэмом»?
* * *
Ты стоишь на автостоянке отеля «Ньютон Парк» с игроками «Дерби», твоими игроками, игроками «Дерби», их женами и детьми, твоей собственной женой и твоими собственными детьми —
Никто не хочет садиться в свою машину. Никто не хочет ехать к себе домой —
Никто не хочет желать спокойной ночи. Прощаться. Говорить «до свидание» —
Сказать, что это конец, а потом отпустить.
* * *
Огибаю угол. Дальше по коридору. На столе в кабинете лежит стопка писем и список телефонных звонков. Я сметаю их в мусорное ведро и наливаю себе еще один большой стакан. Я откидываю стул на две ножки и закуриваю еще одну сигарету; сороковую за день —
Слышны голоса. Слышны голоса. Слышны голоса в коридоре —
Голос Дона; клянусь, похоже на голос Дона в коридоре —
Я ставлю стул в нормальное положение. Я ставлю свой стакан. Я открываю дверь —
Голоса исчезли, но эхо все еще здесь —
— Ты здесь, Брайан?
* * *
Последним делом сегодня вечером, с головой, полной шампанского, и ящиком, полным сигарет, ты берешь трубку, и Килинг говорит тебе: «Они пытались заполучить Бобби Робсона».
— Бобби Робсона? — спрашиваешь ты его. — Ты, мать твою, шутишь?
— Лонгсон и Киркланд сегодня утром первым делом обратились в «Ипсвич».
— Он бы никогда не согласился на эту работу, — говоришь ты ему. — Не Бобби.
— Похоже, ты прав.
— Так кто следующий в их списке? — спрашиваешь ты его еще раз. — Альф Рамси?
— Я бы не удивился, — смеется Килинг. — Альф или Пэт Сэйуорд.
— Какой еще Пэт? — спрашиваешь ты Килинга.
— Пэт Сэйуорд, — снова смеется Килинг. — «Брайтон» уволил его сегодня днем.
— «Брайтон»? — спрашиваешь ты его. — В каком они, мать его, дивизионе-то?
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
